Позвони мне, я буду ждать...

— Привет, — тихо выдавливает из себя Крис и опускает глаза. Надеется, что он не заметит новые порезы на ногах, которые едва виднеются из-под ткани его толстовки. Надеется, что он не увидит её красное сильно опухшее лицо от слёз. А он видит. И становится от этого ещё хуже. От одного вида, что это он причиняет ей всё это. Что это из-за него. Хотелось бы помочь исправить ошибки, но нельзя. Ей же хуже от этого будет. — Чай будешь? — Да, а так… Я на пять минут. Вот, — на сумку головой кивает, — за вещами. Она уходит в спальню и выносит оттуда пакет: — Держи, я собрала. Молчит. Ждёт, пока он расскажет, что будет дальше. Слеза всё-таки стекает по щеке, Крис просто понимает, что Свобода Максим Дмитриевич это заметил, и даёт волю эмоциям. Он тоже не выдерживает. — Ну всё, иди сюда, — раскрывает объятия для неё, зовёт к себе. Кошелева плачет сильнее, а он обнимает её и гладит по голове, — так надо Крис, так надо. Ты сможешь, ты сильная. Будешь плакать, я буду ругаться. Поэтому не надо. Идём чай пить, я поговорить хотел. До конца всё довести. На кухне тишина. Он не хочет ездить ей по больному, но сейчас без этого никак. Садится рядом, берёт её ладонь и переплетает пальцы. Заглядывает в глаза к ней и нежно заправляет ей прядь за ухо. — В школе не контачим, на тусовках Плохой Компании можно, но чуть-чуть. На всякий случай, лишний раз не надо, чтобы не повторилось. И давай без драм, просто забудем это. Мы были ошибкой, понимаешь? Мы не должны были этого делать, — целует её в висок, оставляет на столе кружку с чаем и уходит. Хлопок двери и Кристина отключается. Она не помнит, что происходило дальше, но очнулась в больничной палате. Рядом сидела Назима. — Крис, ты как? — Что? Что случилось? Где Макс? — Он здесь, за дверью. Ты в больнице. Обморок. Как себя чувствуешь? — Я вспомнила… — тихие слёзы градом посыпались по щекам, — всё в порядке, почти. Когда меня выпустят? — Уже скоро. За тобой приедут родители. Пожалуйста не плачь, тебе нельзя. Ты перенервничала сильно и испугалась. В итоге здесь. Будешь плакать, вообще неделю не выпустят. Макс к тебе не зайдет, я поняла. Ладно, мне тут долго сидеть нельзя, завтра приду. Максиму передам, а сейчас придёт врач. Пока, — она обняла её и вышла из палаты. Завибрировал телефон. На экране показалось «Мася». Она скинула. — Макс, понимаешь, ей нельзя нервничать или плакать, вообще нельзя. Тебя она видеть не хочет. Это значит, что врач тоже не впустит. — Но ведь это из-за меня! Я хочу извиниться и поговорить. Блять! Назь, я конченый? — Честно? — Желательно. — Ты — морально конченый ублюдок. Довёл девочку. Это всё твои выебоны… Прости, мне нужно бежать. Пока. Она скрылась за поворотом. А Максим ещё пятнадцать минут обдумывал своё решение и всё-таки вошёл в палату. Кристина спала. Рядом с кроватью стоял стул. Макс сел на него, взял её руку в свою и поцеловал аккуратно, чтобы не разбудить. Приложил теплую ладошку к своей щеке и задремал. — Что вы тут делаете? Сюда нельзя заходить, пока она не проснётся, — голос врача разбудил его. — Я… Ну… Классный руководитель. Очень испугался за неё и приехал сюда сам. У неё родители в отъезде… — Её родители сейчас зайдут сюда. Вот и они. — Здравствуйте, — в дверном проёме показалась мама Кристины. — Я её классный руководитель — Максим Дмитриевич. — Очень приятно, мы родители Кристины. — Да, я уже понял. Извините, а можно будет пообщаться с Кристиной? — Конечно. Если она проснётся, то пожалуйста. Уверена, она не будет против. Спасибо за заботу. Час, два, три. Родители Кристины уже уехали, а он всё сидит и ждёт. Извиниться хочет. Из её палаты выходит врач. — Ну что, я вас поздравляю, она очнулась. Но есть проблема, часы приема закончились. Извините. — Спасибо, а можно узнать у вас как она себя чувствует? — Чувствует себя плохо, а осмотр будем проводить завтра. Все врачи уже ушли домой, и остались только дежурные. Если вас это так беспокоит, вы можете оставить свой номер, и мы позвоним, если что-то узнаем, при условии, что Кристина будет согласна. — Хорошо, сейчас напишу, — он отдал кусочек бумаги с номером врачу. — Спасибо. До свидания. Макс вышел из больницы и поехал домой. Ночью Свобода не спал. Просто нужно было найти выход, а здесь его совсем не было. Он её любит, и ему плохо без Кристинки, но им нельзя быть вместе, потому что она потеряет место в школе. Анисимов вообще наплевал на свою работу. Ему искренне насрать на неё. Школа вымотала за неполный учебный год даже в роли учителя. Когда попытался отгородить её от этого дерьма и скандала в школе, она попала в больницу. И что теперь? Кошелева у себя видеть не хочет, и вряд ли разрешит врачу позвонить ему. С этими мыслями Максим уснул. Вымотался днём. На следующий день к Кристине пришла Нази. — Я прошла обследование, мне сказали, что всё нормально и скоро отпустят, просто не нужно нервничать. Поэтому мы с тобой пойдём к Олегу на тусовку. — Отлично. Ладно, выздоравливай. Кстати, Макс спрашивает, как у тебя дела. Что ему передать? — Ничего ему не передавай. Вообще про меня ничего не говори и не рассказывай, пожалуйста. — Хорошо. Выздоравливай. — Пока. Вторник, среда, четверг. Ему так и не позвонили, Нази была занята подготовкой к экзаменам и пересечься с ней, чтобы нормально поговорить, он так и не смог. Только знал, что всё ещё не выписали Кристину. Пятница. Тусовка Тернового. Туман, дым, страбоскобы слепят, он уже выпил, но пока соображает. В дверях проявляются два знакомых силуэта. Крис и Нази. Они прошли вглубь толпы к барной стойке, выпили и направились к танцполу.