Сказ про злобного некроманта, Масечку и не очень умного рыцаря

Утром Ронан понял, что, пожалуй, разъезжать в такую погоду в тонком плаще без подклада не стоило. Правда, другого плаща у рыцаря все равно не было, а в тяжелом зимнем тулупе он ноги-то едва переставлял, не то что лихо на лошади скакать. Болел Ронан редко, даже и не смог сразу припомнить, когда в последний раз хворь его одолевала, а тут как нарочно — и в горле неприятно свербело, и нос чесался, и глаза слезились, бросало то в жар, то в холод и голова кругом шла. «Лучшего» времени и места, чтобы заболеть, и выдумать нельзя было. «Ну ничего, — зло и отчаянно подумал рыцарь. — Вот издохну, слепит из меня некромант зомби, будет Масечке игрушка!» Попробовал было встать — но куда там, перед глазами всё поехало, и рыцарь, закашлявшись, рухнул обратно на кровать. Комнату ему, к слову сказать, некромант выделил вполне приличную, господскую, на втором этаже рядом со своими покоями. Комната была небольшая, но светлая, с большой кроватью, на которой теперь простуженный рыцарь и имел счастье заходиться в приступе безудержного кашля. На стене висело зеркало в золоченой оправе почти в полный рост — неслыханная роскошь! — и рыцарь в полной мере мог оценить собственный вид. Намокшие от пота волосы прилипли к шее, лицо раскраснелось, из носа течет… — Хватит прохлаждаться, рыцарь, — некромант ворвался в комнату без стука. — Иди-ка с Масечкой мне подсоби, она скоро проснуться должна, покормишь да на горшок усадишь, пора бы ей привыкать уже. А мне уже давно бы пора к работе верну… — он осекся, как следует рассмотрев болезного рыцаря. — Можно попозже? — сипло спросил Ронан. Он, пожалуй, даже под страхом неминуемой смерти встать не смог бы. — Упыря тебе в печенку, — ругнулся Ариман. — И что ж за рыцари-то нынче пошли… Ронан оскорбился и буркнул: — Сейчас я немного отдохну и уйду! — Лежать! — рявкнул Ариман. — Уйдет он, как же! Заразу по дому разносить? Если Масечка хоть разочек чихнет, я тебя, рыцарь, со свету сживу! — ругался некромант хоть от души, но видно было, что не серьезно, потому что поглядывал на захворавшего рыцаря с явной тревогой. Почесав затылок, он что-то пробормотал себе под нос и ушел, но через пару минут вернулся обратно с кружкой горячего чая с ароматом каких-то не знакомых рыцарю трав и с десятком небольших скляночек. Ронан был не в том состоянии, чтобы сопротивляться лечению, да и будь иначе — тоже не стал бы. Ариман сам его напоил горячим отваром, придерживая голову, а потом, по капле смешав содержимое склянок, бесцеремонно задрал рубашку Ронану до самых подмышек и принялся растирать ему полученной пахучей смесью грудь. Рыцарь возблагодарил богов за высокую температуру и общее покраснение организма, за которым так и осталось пикантной загадкой, что действиями некроманта он был смущен практически до слез. Ощущать его руки на своем теле было в определенной степени… волнующе. Рыцарь даже вздохнул разочарованно, когда руки исчезли, даже не заметив, что и Ариман руки убирает с явной неохотой. — Спи, рыцарь, — хрипловато сказал Ариман, накрывая того одеялом. — Пропотеешь хорошенько, жар вместе с потом спадет. Вечером ещё горчичники тебе поставлю. — Спасибо! — искренне поблагодарил Ронан, совсем не ожидавший, что Ариман так с ним возиться будет. То есть он уже понял, что некромант и вполовину не такой грозный и бессовестный, как о нем судачат, но чтобы он так заботился о том, кто пару дней назад в логово к нему вломился с вполне определенной целью его же изничтожить… Что там ни говори, а благородства некроманту было не занимать. Или дурости. *** Весь оставшийся день Ариман разрывался между требующей внимания Масечкой и не требовавшим внимания, но в нем нуждавшимся рыцарем. Тому стало намного лучше, но мерзкая болезненная слабость ещё не покинула тело. Некромант ругался, проклинал свою жизнь, судьбу, короля, селян, громко каркающих за окном ворон, но накормил рыцаря свежим куриным бульоном, заставил-таки сунуть его ноги в таз с горячей водой и толченой горчицей, а затем снова его натер мазью — эта часть лечения понравилась Ронану больше всего. Он вообще был некромантом очарован полностью и бесповоротно, его заботой и вниманием. И пусть он так о рыцаре пекся, чтоб тот тут случайно не издох и было кому с Масечкой помогать, даже при этом исходе никто и никогда так внимателен к рыцарю не был, никто ему специально бульонов не варил, не говоря уж о натираниях… А руки у некроманта теплые и нежные… Правду, что ли, говорят, что он в крови жертв своих невинно убиенных купается, чтоб красоту и молодость подольше сохранить? Рыцарь был не очень умный. *** Провалялся в постели Ронан два дня кряду, а утром третьего проснулся совершенно здоровым и преисполненным благодарностью Ариману, которому готов был теперь служить верой и правдой столько, сколько тот попросит. Что Ронана в родном селе ждало? Слава нелепого придурковатого рыцаря, который за звонкую монету и кота с дерева сымет, и выгребную яму выкопает? Относились к нему по-доброму, конечно, без зла, но ему прямолинейность некроманта куда больше по душе пришлась. Да и к Масечке он всем сердцем прикипел, и малышка его всячески привечала, покуда он хворый лежал — орала дурниной, недовольная, что ее к рыцарю не пускают. И некромант… Ариман. Интересно, его предложение о супружеском долге ещё в силе? *** Росла Масечка не по дням, а по часам. Иной раз казалось, что время тянется, как вязкий кисель, а другой раз оглянешься — а уж пару месяцев прошло, Масечка первые шаги делает. Ариман, как и хотел, вернулся к работе и хоть ворчал беспрестанно, явно был доволен неиссякающим потоком заказчиков, которые теперь не только под покровом ночи являлись, а вполне безбоязненно и днём. Некромант посвежел, набрал вес, сызнова стал за собой ухаживать — от блестящих волос, волной рассыпанных по спине, Ронан взгляда оторвать не мог — и то, что теперь некромант регулярно высыпался, давало свои плоды. Масечка стала немножко поспокойнее, и заботы о ней почти целиком легли на плечи Ронана, да тот и не против был, разве что потешался над тем, как некромант, только что распекавший очередных заказчиков, либо из подвала вернувшийся весь в кровавых брызгах, превращается в беспокойного папашу. Ариман переживал, что Масечка неуверенно держится на ногах, что не спит в обед, что перестала есть гречневую кашу и, в особенности, что она не говорит. Рыцарь пытался некроманту объяснить, что Масечке едва год сравнялся, что некоторые дети только к трем нормально говорить начинают, а иной раз бывает и позже, но Ариман, естественно, и не думал его слушать. Его Масечка была особенная, не такая как все, уж точно не чета отсталым селянским детям, и до сих пор не говорит не потому, что не может, а потому что не хочет. Ариман насуплено хмурился, прижимая к себе Масечку и уговаривая: — Ну, скажи: па-па! Ронан наблюдал за этим с улыбкой. И любовался некромантом. Ариман был красивый, и заботливый, и незлой, и самый-самый лучший! И в упор не замечал, что Ронан в него влюблен по уши. Вроде и намеками двусмысленными сыпет направо-налево, в надежде рыцаря смутить, а на деле… Рыцарь, от безнадежности, каждый день хлебал ледяное молоко из погреба в надежде заболеть — тогда бы некромант снова взялся его натирать, и тогда бы уже он не растерялся, тогда бы он… — Ронан! — окликнул его некромант, который уже был занят очередным зельем. — Что там Масечка делает? Рыцарь перевел взгляд на воспитанницу и честно ответил: — Таракана ест. — С ума сошел? — всполошился Ариман. — Отбери, он же грязный! Вон, на нижней полке в банке чистые лежат, дай. Рыцарь послушно закивал. У малышки были странные вкусовые пристрастия, но некроманта они ничуть не смущали, да и у насекомоядной Масечки никаких признаков нездоровья не было. Ещё бы пару месяцев назад Ронан нипочем бы в банку с тараканами не полез, ещё и орал бы от страха, как селянская баба, крысу увидавшая, а теперь без малейшего смущения сунул Масечке таракана пожирнее. Некромант поглядел на него одобряюще. *** Вконец измучившись своей влюбленностью, Ронан однажды вломился к некроманту в спальню ночью. Обвиняюще ткнул обалдевшего сонного некроманта пальцем в грудь, обозвав его бесчувственным бревном. Рыцарь был, может, не очень умный, но очень смелый, и Ариман эту смелость оценил по достоинству, тем более, что хотелось уже очень давно. Чуть Масечку не разбудили…