Незваные, нежеланные и неустрашимые, орлесианцы медленно шли сквозь толпу ферелденской знати.
— Ваше Величество! — провозгласил сенешаль. — Ваша милость! Милорды, миледи и члены Собрания земель! Представляю вам герцога Проспера де Монфора, посла императрицы Орлея Селины, и Божественного рыцаря, сэра Крисагона де ла Кру.
Фергюс нахмурился и придвинулся к трону в невольном стремлении защитить Анору. А Анора внутренне кипела от гнева на сенешаля. Как мог он оказаться таким малодушным и допустить на Собрание земель этих незваных гостей? Хотя, конечно же, всё объясняет присутствие Божественного рыцаря. Орлесианцы умно поступили, прислав персону, отпирающую своим религиозным статусом любые двери.
Бронвин не единственная при виде орлесианцев потянулась к мечу, но и мало кто был разгневан больше неё.
— Откуда они здесь взялись? — сердито прошипела она Логэйну. — В донесениях говорилось, что перевалы через Морозные горы закрыты!
Голубые глаза Логэйна полыхнули пугающим металлическим блеском.
— А мне интересно, почему мы должны позволять всяким орлесианским интриганам обращаться к Собранию земель!
— Как вы посмели явиться сюда и вмешиваться в наши дела? — гневно воскликнул Брайланд.
Вульф тоже выглядел недовольным, но сказал:
— Всё же нам лучше их выслушать и покончить с этим. Иначе они будут действовать за нашими спинами. И мы должны принять Божественного рыцаря.
— Да, — мягко согласился Натаниэль. Орлесианцы уже были почти рядом с ними. — Мы должны их выслушать. Тогда мы поймём, с чем мы имеем дело.
Тегана, как и остальных участников Собрания, появление послов сильно встревожило. Он был верным сыном Церкви, но не хотел, чтобы его заподозрили в симпатии к орлесианцам. Эти послы явно играли на желании людей показать себя наиболее благопристойно и на том, что никто не осмелится вести себя оскорбительно в присутствии королевы — потому и явились до окончания Собрания земель.
Для Маурин появление Божественного Рыцаря стало знаком близкого конца. К этому времени Верховной жрице наверняка уже доложили о бедах в Денериме. Скорее всего она узнала и о разграблении Собора разгневанными лордами и солдатами. Кто знает, о чём ещё ей сообщили? Маурин ничего не знала о сэре Крисагоне, даже слухов, и это делало его тёмной лошадкой. Похоже, на это и был расчёт. Королева упомянула, что Рендона Хоу подчинили магией крови. Почему ей, Владычице Церкви, никто об этом не сообщил? Логэйн наверняка не станет её слушать, но, возможно, она убедит Бронвин, что у Церкви есть опыт противодействия подобным вещам. Пальцы Маурин нащупали в кармане крошечную ладанку, излучающую уже привычное тепло. Успокоившись, Владычица постаралась выровнять дыхание.
Герцог Проспер де Монфор, посол императрицы, являл собой зрелище, невиданное в этих стенах вот уже тридцать лет. Великолепный, как истинный
grand seigneur Орлея, он походил на райскую птицу, или, вернее, на бойцового петуха. Редкие среди ферелденской знати модники завистливо вздыхали при виде роскошного волчьего плаща, подбитого лазурным атласом и короткого — короче чем у всех в зале, — многоцветного дублета с дутыми рукавами, украшенного разрезами и контрастными вставками. Из-под манжет выглядывали ослепительные белые рукава рубашки.
Герцог выглядел старше храмовника, возможно, ему было около пятидесяти. Всё в нём выдавало орлесианца, даже напомаженная раздвоенная бородка и налитые чувственные, на удивление розовые губы. Он источал превосходство, точно он был облачён в доспех из наилучшей драконьей кости, и при взгляде на величайших лордов Ферелдена в уголках его рта играла слабая улыбка. Он поднял на королеву взгляд, полный куртуазного восхищения.
Затем его взгляд остановился на Логэйне, и в светлых глазах вспыхнул огонь, который у не такого надменного человека стал бы признаком волнения: возможно это была радость охотника при виде добычи. Потом герцог осмотрел Бронвин с головы до ног и слабо улыбнулся. Бронвин не поняла, была ли это улыбка сострадания, снисхождения или презрения. Возможно, всё вместе. Когда при виде стоящего рядом Скаута улыбка превратилась в ухмылку, ей захотелось зарубить орлесианца на месте.
Божественный Рыцарь выглядел не настолько чуждо. Бронвин рассматривала его: высокий, темноволосый, довольно привлекательный, примерно сорока лет, облачённый в великолепную броню ордена храмовников, гораздо искуснее и богаче украшенную, чем у виденных ранее Рыцарей-Командоров. Крисагон де ла Кру, в свою очередь, тоже с интересом осматривался, выискивая взглядом Владычицу Церкви, которую ему тщательно описали.
Послы приблизились к трону и изысканно поклонились в орлесианский манере.
Анора, сидевшая так прямо, что казалась выше, чем на самом деле, поприветствовала их с совершенно неподвижным лицом.
— Приветствую тебя, герцог Проспер, и тебя, Божественный Рыцарь. Ваше прибытие весьма неожиданное... удовольствие.
Первым ответил герцог Проспер, ещё раз поклонившись.
— Это честь для меня, — сказал он, — собственными глазами увидеть знаменитую королеву Анору, о которой моя императрица отзывается как о "прекрасной розе среди ежевики".
Ферелденцы, поняв, что их всех только что сравнили с сорными кустами, неуверенно переглянулись. Лицо Аноры не дрогнуло.
— Благодарю тебя и твою императрицу за тёплые слова. Однако мы сейчас занимаемся рассмотрением внутренних дел Ферелдена. Возможно, через день или два, когда мы закончим, у короны найдётся время принять вас должным образом.
Сэр Крисагон заговорил: его речь искажал тяжёлый орлесианский выговор, но это не мешало понимать его слова.
— Наше дело не терпит отлагательств.
— Увы, это так, — подтвердил герцог Проспер, небрежно пожав плечами. — Наш корабль с трудом преодолел сильные ветра и непогоду, и мы едва не опоздали удержать наших ферелденских соседей от свершения трагической ошибки.
Логэйн задумчиво нахмурил лоб. Корабль. Кажется, он понял, как они сумели прибыть без предупреждения. Они вышли далеко в море и шли до самой гавани Денерима, держась подальше от основных торговых путей, потому и не попались на глаза ни одному из агентов, размещённых на побережье. А когда корабль вошёл в порт, то Божественный Рыцарь начал отдавать распоряжения, и никто не осмелился ему перечить. Логэйн жестом подозвал капитана и тихо приказал ему найти корабль орлесианцев и взять всех, кто там находится, под стражу. Без каких-либо исключений, даже для храмовников.
Анора обвела взглядом Собрание земель, гася сердитые шепотки и выискивая среди них лордов и леди, обрадованных неожиданным вторжением. Пусть несколько, но такие всё же были. Большинство выглядели рассерженными или встревоженными. Её взгляд медленно вернулся к герцогу Просперу и остановился на нём.
Она знала, что он могущественный и неимоверно богатый лорд, близкий к императрице. Однако это посольство могло оказаться весьма опасным, если он намеревается и дальше сыпать угрозами и оскорблениями перед теми, у кого нет причин любить Орлей. Неужели он пал в немилость, и это его последний шанс добиться прощения? Или он так уверен в незыблемости древних традиций о личной неприкосновенности посланника? Или для него это некое приключение, о котором можно рассказывать за праздным разговором у себя дома? Насколько она знала, этот герцог Проспер — искуснейший интриган.
Она решила, что заставит его подождать своего ответа. Как хороший игрок, он не проявлял ни малейших признаков волнения или нетерпения. На его губах царила спокойная полуулыбка. Рассмотрев его, она перевела взгляд на Божественного рыцаря. Он тоже казался невозмутимым, словно облачённым в броню праведности, столь же сияющую, как его сильверитовая.
— Вряд ли вас удивит, — произнесла Анора холодным, отстранённым голосом, — если мы с осторожностью отнесемся к вашим словам. Наш последний опыт взаимодействия с орлесианцами был... как бы это сказать? Неприятным. Покушения на жизнь, даже такие неуклюжие и неумелые, — она позволила себе слегка усмехнуться, — вряд ли способствуют завоеванию доверия соседей. Однако вполне естественно, что после провала ваших многочисленных планов вы решили попробовать что-то иное. Говорите, а затем вас сопроводят из зала Собрания земель для вашего удобства.
— Вы смеете обвинять нас в сговоре с убийцами? — фыркнул Божественный Рыцарь. — Мы покинули Орлей, не зная, осталась ли жива после этого жестокого нападения Владычица Церкви! Мы поспешили ей на помощь, в желании защитить от еретиков и малефикаров!
— Владычица Церкви, — сухо обратилась Анора к Маурин. — Подвергла ли вас какой-либо опасности корона Ферелдена?
— Напротив, ваше величество, — ответила Маурин. — Мне, как и вам, угрожала смертельная опасность от заговора жриц-изменниц. Нас обеих одурманили, и затем одни и те же добрые люди спасли нас.
Герцог Проспер был само спокойствие и сочувствие.
— Мы вполне понимаем вашу ситуацию, ваша милость, когда вас окружает столько мечей.
— И где эти "жрицы-изменницы"? — требовательно спросил сэр Крисагон. — Я хочу допросить их.
— В своё время вы наверняка получите эту возможность, — сказала Маурин, открыто выказывая своё неповиновение.
— Возможно, — добавила Анора. — Однако, их преступления были направлены не только против Владычицы Церкви, но и против короны Ферелдена. Нет никаких сомнений, что волнения, о которых вы так наслышаны, связаны с убийцами и бандитами, избежавшими смерти во время нападения на свадьбу эрла Денерима. Нет никаких сомнений, что, вернувшись к своим нанимателям, они в красках рассказали о своих деяниях. Истории наверняка неполные, но красочные. По-крайней мере, они смогли рассказать больше, чем те схваченные нами убийцы, подосланные убить тэйрна и тэйрну Гваренских. Свои истории они поведали только нам... перед своей казнью. — И она улыбнулась послам улыбкой, приторной до ядовитости.
— Ваше величество, — сердито сказал Логэйн. — Мы зря тратим время из-за этих... господ. Они знают, что случилось, мы знаем, что они знают. Если им есть что сказать, пусть говорят и затем уходят.
Он шепнул Бронвин:
— Я послал солдат захватить корабль и взять под стражу команду.
— Разумное предложение, милорд тэйрн, — согласилась Анора.
Анора хотела бы на время приостановить Собрание земель и выслушать послов только перед членами Совета. Однако это невозможно — банны придут в ярость. Она вполне могла предугадать игру императрицы. Эти люди явились угрожать им. Если они напугают ферелденцев, то императрица выиграет. Если ферелденцы бросят вызов или навредят послам, это тоже может стать победой, создав повод для войны.
— Мы полагаем, что у вас двоих имелось достаточно времени, чтобы отрепетировать вашу речь, — без экивоков обратилась она к орлесианцам. — Говорите, но говорите разумно... и хватит на этом. Мы в данный момент не благоволим Орлею и не заинтересованы в проволочках.
— Ферелденцы, — со вздохом посетовал герцог Проспер своему спутнику. — Они такие грубые. Им так не хватает утончённости.
— Следи за своим языком, милорд герцог, — ледяным голосом сказала Анора. — Ты здесь только потому что тебя терпят. У нас есть куда более важные дела, чем играть с вами в игры. Говори, и мы выслушаем твои слова.
— Тогда начну я, — сказал сэр Крисагон, — потому что нужды и обязанности Церкви намного превосходят нужды простых смертных королей и королев. Я направился сюда, как только услышал, что Владычице Церкви грозит опасность из-за малефикаров, разгуливающих по улицам Денерима. Разве неправда, что во главе тех, кто разгромил Великий Собор, стоял уличённый маг крови? Отступник по имени Йован, опасное существо, способное на любое зло?
По залу прокатился нарастающий шум. Анора усмирила Собрание пристальным взглядом и ответила храмовнику:
— Я ничего не знаю о малефикаре по имени Йован. Я знаю Серого Стража с таким же именем, спасшего мою жизнь после того, как притворяющаяся служанкой орлесианка-бард отравила меня. Да, моя служанка Эрлина — подосланная ко мне императрицей, когда я только вышла замуж, — отравила меня. Если бы Страж-Командор не приставила ко мне Стража Йована в качестве целителя, я была бы мертва. Страж Йован — вежливый и образованный молодой человек, преданный своему долгу и исполняющий его с честью. Он действительно маг, к счастью для меня. Называть мага малефикаром, конечно же, легко и просто. Не трать моё время. Я уверена, что у тебя достаточно возможностей подделать самые разные “доказательства” против него.
— Ты отрицаешь, что Йован отступник? — нахмурившись, спросил Божественный Рыцарь.
— Разумеется, — спокойно ответила Анора. — Он Серый Страж. И по этой причине он не может быть отступником.
— Но я знаю, что он не единственный маг, открыто бросивший вызов Церкви. Рассказывают о десятках магов в армии, самовольно бродящих по стране без надлежащего надзора и контроля. Верховная жрица глубоко встревожена этой ситуацией.
— Тэйрна Бронвин, — сказала Анора, — как Страж-Командор, вы лучше его ответите по этому вопросу.
— С удовольствием, ваше величество, — сказала Бронвин, подходя ближе к храмовнику.
Он удивленно сдвинул брови, увидев её глаза. Неестественный оттенок был явно знаком какого-либо злого магического влияния.
Бронвин заметила, как изменилось его лицо. Хотя она не понимала, чем конкретно это вызвано, но храмовник явно что-то в ней не одобрял. Может быть шрам? Или она была недостаточно изящна или недостаточно красиво накрашена на вкус орлесианца? Да и хрен с ним.
— Маги связаны древним договором с Серыми Стражами, — сказала она, — в деле противостояния Мору. Они обязаны сражаться с порождениями тьмы и лечить раненых, а не отсиживаться в тиши башни Круга в то время, как гибнут множество достойных мужчин и женщин. Эти маги спасли сотни жизней. Каждый солдат, служащий в Остагаре, знает это. Те из присутствующих, служивших там, — она обвела рукой Логэйна, Брайланда, Вульфа и баннов Стронара и Хоука, — знают это. И хотя Орлею будет на руку, если наши солдаты будут умирать в муках или оставаться калеками, это плохо скажется на безопасности Ферелдена. Однако, если оставить в стороне соображения о пользе, магов в армию призвала я, как Серый Страж. Я предъявила договор Первому чародею и Рыцарю-Командору, и они признали его действительным. Маги и храмовники отправились в Остагар, чтобы выполнить свой долг. Некоторые из них впоследствии стали Стражами, и все служат с честью.
— А по какому праву, — повысил голос Божественный Рыцарь, — ты потребовала исполнений этого договора? У Стража-Командора Орлея нет сведений о том, что Первый Страж назначил тебя Командором. Ты самозванка!
— Я не подчиняюсь Стражу-Командору Орлея, — отрезала Бронвин. — И не намерена препираться с тобой о предмете, в котором ты совершенно не разбираешься. У Серых Стражей есть свои секреты, Божественный Рыцарь, и я не собираюсь делиться ими с тобой.
— Хорошо сказано, — проворчал Вульф так, чтобы в зале его хорошо расслышали.
То тут, то там раздались шепотки согласия. Не всем нравились Серые Стражи, но все знали, что Церковь не имеет над Стражами власти.
Божественный Рыцарь, увидев, что этот аргумент для ферелденцев не имеет никакого значения, поменял тему.
— Этот сомнительный вопрос надлежит решать на самом высоком уровне, — признал он. — На уровне выше тебя, миледи, и выше меня. Что не подлежит сомнению, так это возмутительное поведение другого лорда Ферелдена, объявившего отступницу свободной от надзора Церкви. Отступницу, которая ни Серый Страж, ни маг Круга, прикрывающийся скользким предлогом устаревшего и плохо переведённого договора. Я вызываю эрла Брайланда из Южнодола, чтобы он ответил за преступную защиту отступницы, предположительно являющейся его любовницей! Мы требуем, чтобы её передали в руки Церкви для дальнейшего расследования!
Зал Собрания взорвался подобно вулкану. Большинство лордов и леди кипели от возмущения. Но некоторых восхитила скандальность обвинения, учитывая, что всего несколько дней назад эрл женился на матери девушки. Хайбрен сначала порозовела от удовольствия, но сообразила, что речь идёт о её отце и она оказалась в неловком положении.
Маурин от отчаянья едва не спрятала лицо в ладони. Что бы не наплели сбежавшие убийцы своим нанимателям, эти сведения были недостоверны и неизбежно устарели. Брайланд никогда не простит этого оскорбления, а его сторонники из высокопоставленных вельмож поддержат его.
Лицо Бетани исказилось. Мать взяла её руки в свои, Шарада обняла за плечи и сурово уставилась на Божественного Рыцаря. Не она одна буравила храмовника сердитым взглядом.
Леонас Брайланд вышел вперёд, но не в одиночестве. Его пасынки встали с ним плечом к плечу перед храмовником.
— Я — Брайланд. Из Южного
предела. В Ферелдене люди несут ответственность за свои слова. Иногда можно сделать скидку на то, что кто-то пьян или слишком
юн и
глуп и не понимает, что его слова оскорбительны. Поскольку ты явно ни один из вышеперечисленных, то я должен предположить, что твои оскорбления преднамеренны. Я надеюсь, что ты опорочил честь юной девушки, приходящейся мне
падчерицей, по незнанию, а не по злому умыслу. Бетани Хоук спасла жизнь моему сыну в тот день, когда веселый орлесианец в маске ради смеха выстрелил в него из арбалета. Она могла бы остаться в стороне, не подвергая себя опасности, но вышла вперёд и добровольно использовала свой дар, не прося никакой награды и не скупясь на исцеления.
— Да, это так! — заявила леди Серия Мак Коу, звенящим от напряжения голосом. — Она спасла и мою жизнь!
— И мою, — сказала банна Альфстанна, с разочарованием посмотрев на Божественного Рыцаря.
— Божественный Рыцарь, — сказала Анора, прорезая чистым голосом возникший шум, — я подтвердила свободу Бетани Хоук за её заслуги перед королевством. По прецеденту, созданному во время правления короля Мэрика. Мага по имени Вильгельм освободили от надзора за заслуги в войне против Орлея, — она слегка выделила последнее слово в явном намёке. — А что до твоих оскорбительных слов, то они недостойны рыцаря твоего положения, и если ты не можешь говорить вежливо, то будешь изгнан с Собрания земель.
Сэр Крисагон уставился на неё, сузив глаза.
— Верховная жрица не потерпит такого пренебрежения!
— Ваше величество, могу ли я сказать? — не выдержала Маурин.
— Конечно, ваша милость, — милостиво разрешила Анора, но всё равно внутренне напряглась, когда пожилая жрица обратилась к храмовнику.
— Божественный Рыцарь, очевидно, что в своем рвении защитить Церковь ты прибыл слишком поспешно и опираясь на ложные сведения о происходящем здесь, в Ферелдене. Возможно, было бы лучше, если бы мы с тобой встретились наедине. Я могу дать тебе полный отчёт о событиях, произошедших с начала Мора, и в подробностях рассказать об отравлении королевы и её последующем исцелении. Я так же расскажу о том, как жрицы опоили меня дурманящими зельями во время их глупой попытки заключить в тюрьму королеву Анору. Я прошу тебя выслушать меня до того, как ты оскорбишь всех знатных людей королевства.
— Прекрасное предложение, — прокомментировала Анора. — Возможно, Божественный Рыцарь, тебе следует прислушаться к её милости.
— А потом, — зловеще добавил Брайланд, — моя семья будет ждать извинений.
Сэр Крисагон выпрямился, презрительно раздувая ноздри, но коротко кивнул Владычице Церкви и слегка поклонился Аноре.
— Ваше величество.
На губах Логэйна появилась слабая улыбка. Он поймал взгляд герцога Проспера, словно говоря "Шах".
Но герцог Проспер не собирался сдаваться.
— Конечно, мы хотели бы выслушать Владычицу Церкви о причинённых ей страданиях и трудностях. Как послушные сыны Церкви, мы сделаем все возможное для вящей славы Церкви. Однако это лишь часть нашей миссии. В то время как Божественный Рыцарь занимается важными духовными делами, мне оставлены лишь мирские заботы. Императрица, беспокоящаяся о своих добрых друзьях в Ферелдене, послала меня, чтобы предложить совет и поддержку в этот трудный час. Ферелдену предстоит сделать важный выбор, и, возможно, не все варианты учтены.
Он медленно повернулся к знати и сделал величественный жест, который Логэйн счёл невыносимо орлесианским.
— Императрица желает Ферелдену только добра. Разве эта земля не осталась бы частью её империи, если бы доблесть и дух короля Мэрика не повели её по другому пути? Императрица много слышала о красоте Ферелдена, о его дикой природе, о плодородной земле, о его крепком, независимом народе. Эта страна вызывает у императрицы неутихающий интерес. Она знакома со многими ферелденцами и уважает их за острый ум и отважные сердца. Всего лишь год назад благородный тэйрн Кусланд посещал нас и вызвал восхищение всего двора, даже у самой императрицы. Сегодня мне особенно приятно видеть среди вас его сына и узнать, насколько хорошо он следует примеру, подаваемому его отцом.
Это могло означать что угодно — или ничего — но на Собрании земель присутствовали и глупцы, которым эта речь понравилась. Фергюс не был одним из них. Поездка Брайса Кусланда в Орлей в итоге стоила ему жизни. Бронвин, вспомнив покровительственные слова Маржолайн, почувствовала во рту привкус желчи.
"Твой отец был обаятельным мужчиной, и не без талантов, но он вступил в Игру. И проиграл. "
— До императрицы, — сказал герцог Проспер, — дошли тревожные слухи. По воле вашего храброго мученика-короля, сегодня вы должны были встретиться, чтобы избрать нового правителя. Королева Анора... такая поразительная, такая мудрая... Увы! Теперь она только вдовствующая королева и должна передать власть в новые руки. Слухи доносятся, точно дующий из Ферелдена ветер, о новом имени на троне, об имени без капли королевской крови. Это имя запятнает позором и бесчестьем имя Ферелдена среди семьи народов.
— И какое же имя предпочитает императрица? — процедил Фергюс. — Мы все хотим узнать, кто же её
избранник?
По спине Тегана от ужаса пробежали мурашки. Если герцог Проспер сейчас назовёт его имя, то он не переживет такого позора. Даже если все об этом забудут, он будет вечно это помнить.
— Ваша несчастная страна, — сказал герцог Проспер с масляным от сочувствия голосом, — бедна всем, кроме чести. На вас нападает чудовищный враг. Как Ферелден может надеяться выжить, когда под вашими ногами шныряют орды порождений тьмы?
Поднялся беспокойный шум. Рассказ Бронвин о порождениях тьмы в Амарантайне напугал многих.
Герцог с искренним видом развёл руками.
— Императрица милосердна и сострадательна. Легионы шевалье готовы защитить Ферелден от этого древнего зла. Могущество и богатство Орлея сделают ненужными ваши обременительные поборы на содержание армии. Приходите, друзья, укройтесь под знаменем Льва Орлея, не страшась больше ничего. Выберете того, кого вы желаете видеть королём... или королевой, — небрежно добавил он, — но позвольте вашему избраннику принести клятву верности императрице как вице-король Ферелдена! Золото потечёт рекой в эту страну, обученные воины заменят голодных и перепуганных крестьян-ополченцев. Сохраните ваши владения, сохраните ваши богатства, сохраните вашу верность Ферелдену! Признайте владычество императрицы и забудьте об тяготах управления страной. И в конце концов вы обнаружите, что власть Орлея сладка.
Разъярённые, встревоженные, обескураженные, презрительные крики понеслись ему в лицо. Ответов выкрикнули столько, сколько людей было на Собрании земель. Зал погрузился в какофонию возмущения. Герцог Проспер усмехнулся при виде созданного им хаоса.
Логэйн, еле сдерживаясь, прорычал ему:
— Ты доставил своё сообщение. А теперь убирайся прочь из моей страны!
Орлесианец равнодушно пожал плечами.
— Но ведь это пока еще не "твоя" страна, не так ли, мой друг?
Какой бы шум не царил в зале, Фергюс взревел так, что его услышал каждый.
— Я
убью любого, кто только заикнётся о присяге императрице!
Любого!
Анора решила, что высказанного возмущения достаточно. Она поманила к себе командира своей личной охраны и отдала ему приказы. Затем она приказала сенешалю призвать Собрание к порядку.
— Тишина! Королева будет говорить! — рявкнул на весь зал сенешаль.
Остальные вельможи поддержали его криками "Тише!". Неохотно, но Собрание земель всё же погрузилось в напряжённое молчание.
— Герцог Проспер, ты весьма отважен, раз осмелился предложить нам подобное, — произнесла Анора. — Благодарим тебя за беспокойство. А теперь тебе следует отдохнуть после столь изнурительного путешествия. Моя стража проводит тебя, и тебя, Божественный Рыцарь, в ваши покои. После того, как дела королевства будут улажены, Владычица Церкви найдёт время для встречи с вами, а мы своевременно составим подходящий ответ для императрицы.
Взбешённый, Божественный Рыцарь потянулся к своему мечу.
— Вы осмеливаетесь сделать нас своими пленниками?
Бронвин, стоящая к нему ближе всех, мягко посоветовала:
— Не трогай меч. Просто не трогай. Ты, похоже, не понимаешь, с кем ты имеешь дело. Мы не безоружные дети, и тем более мы не перепуганные и голодные отступники в бегах. Если ты обнажишь свой меч в присутствии королевы, ты умрёшь. — Она коротко улыбнулась одними губами. — И, возможно, тебя убью я. Королева предлагает вам гостеприимство. Прими его.
Герцог Проспер изящно пожал плечами.
— Я с величайшей благодарностью приму милостивую заботу её величества.
Allons-y, де ла Кру.
Он положил руку на плечо храмовника, напомнив поклониться, и они направились к выходу из зала Собрания земель в сопровождении усиленной охраны.
Из толпы донёсся издевательский голос:
— И можешь поцеловать мой благородный волосатый ферелденский зад!
Раздались смешки, и искренние, и натужные. Анора благоразумно сделала вид, что не слышала ни выкрика, и смешков.
Как только двери за орлесианцами закрылись, Фергюс повернулся к Аноре.
— Ваше величество, я думаю, что нам всем не помешает выпить.
Она улыбкой поблагодарила его и приказала сенешалю подать вина Собранию.
Все нуждались в этом перерыве, и превосходное вино встретили с радостью. Бронвин снова встала возле Логэйна, стараясь не думать о непрошеных гостях.
— Это невыносимо, — прошипела она. — В тот самый миг, когда мы наконец-то расставили все фигуры для королев и готовы приступить к игре, как заявляются орлесианцы и устраивают полную неразбериху!
— В реальной жизни всегда неразбериха, — философски ответил Логэйн. — Я довольно хороший игрок, но мне эта метафора никогда не нравилась. Даже превосходное умение играть в королевы не делает игрока ни хорошим политиком, ни хорошим генералом.
— Серьёзно? Отец всё время заставлял меня играть с ним. Он считал, что необходимо научиться заранее продумывать ходы.
Логэйн медленно отпил вина, обдумывая её слова.
— Полагаю, что королевы для этого подходят, но не более. Жизнь слишком сложна, чтобы игры могли считаться её отражением. — Он хмыкнул, затем пояснил: — Представь себе, какой бы была эта игра, если бы все фигуры имели свои собственные планы! Если бы ты не только не знала, как походят фигуры противника, но и сомневалась в своих? Если бы твой Рыцарь мог украдкой переместиться на соседнюю клетку, а жрица назло магу сманивала бы пешек с их позиций, или пешки, ненавидящие тебя только за то, что они всего лишь пешки, бежали бы со своих клеток, лишь бы ты проиграла. Ты можешь быть самой дальновидной из игроков, но и всё же сможешь проиграть из-за своих собственных фигур. И проиграешь тем вернее, если ты, горделиво полагаясь на свои математические способности, будешь относиться к ним свысока. В такое сложно поверить? Так и было бы. И эти воображаемые королевы, что я описал — ничто по сравнению с игрой, которую тебе придётся вести вместе с другими такими же игроками против других игроков, полагаясь на собственные средства. Впрочем, я никогда не претендовал на то, чтобы считаться хорошим политиком, и иногда сомневаюсь, стану ли сколько-нибудь сносным генералом.
Бронвин допила вино, угрюмо согласившись с невозможностью заставить людей делать именно то, что ей надо. Например, она хотела бы, чтобы Анора не упоминала тевинтерских магов крови в речи перед Собранием земель, но Анора это сделала. Вряд ли Владычица Церкви пропустила такое мимо ушей.
Всем подали ещё по одному бокалу вина, и затем сенешаль призвал лордов и леди начать обсуждение притязаний на трон. К этому времени все уже успокоились и отвлеклись от возмутительных угроз орлесианцев.
И снова Фергюс Кусланд, как первый по старшинству, поднялся на возвышение перед Собранием земель. Его речь и речи их сторонников были уже тщательно продуманы и отрепетированы.
— Мои друзья, многие здесь могут похвастаться тем, что в их жилах течёт кровь Каленхада Великого. Кусланды являются ближайшими родственниками Тейринов, через принцессу Дейдру, дочь короля Дарлана, сестру Бранделя, и жену тэйрна Аонгаса Кусланда. Мятежная королева Мойра Тейрин и мой дед Уиллиам Кусланд приходились друг другу двоюродными братом и сестрой, король Мэрик и мой отец — троюродными братьями. Король Кайлан приходится мне и моей сестре Бронвин четырехюродным братом, и, следовательно, наши притязания на трон являются самыми сильными по степени родства с родом Тейринов.
Спокойный и уверенный, он улыбнулся залу. Казалось, что все с ним соглашаются и одобрительно кивают.
— Меня с юности готовили к тому, что я стану тэйрном Хайевера, и разорённому и израненному Хайеверу нужен его тэйрн. Я не могу оставить его. И вместо себя я предлагаю корону той, чьи притязания равны моим собственным, той, что служила стране все эти трудные времена с неиссякающими отважностью и готовностью. Пусть Бронвин Кусланд Драконоубийца правит как королева Ферелдена, и пусть её муж, герой реки Дейн, Логэйн Мак Тир, правит рядом с ней!
Грянул рёв одобрения и облегчения. Лорды Хайевера, Амарантайна, Южного предела и Западных холмов объединились, и этот перевес делал вопрос избрания практически решённым. Никто не кричал возмущенно, хотя Тегана Геррина раздирали вина и неуверенность. Его жена, Кайтлин, начавшая хлопать в ладоши вместе с остальными, нерешительно остановилась, увидев выражение его лица. Он взял её руку и попытался ободряюще улыбнуться.
Кейн гадал, чем это может для него обернуться. Его тесть говорил о Бронвин с Логэйном как о тех, кто нужен стране, и Кейн не чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы открыто противиться ему. Да и надо ли? Кто ещё претендует на трон? Он мог отдать два голоса — один от Денерима и один от баннорна Южных доков, — за Бронвин с Логэйном. Логэйн — неуступчивый старый волкодав, но похоже, он знает, что делает, и Кейн помнил, что отец всегда хорошо отзывался о нём. О Бронвин у него собственное мнение пока не сложилось, однако она всегда была вежлива с ним и добра к Фэйлин и Дженси. И Хайбрен ненавидела её всей душой. У неё даже лицо становилось сморщенным, как чернослив, при одной мысли о том, что Бронвин может стать королевой. Кейн ухмыльнулся. Да. Он
определённо проголосует за Бронвин. А Хайбрен он скажет, что поступил так исключительно из уважения к её отцу, эрлу Брайланду. Это сведёт её с ума.
Никто не заявил о себе, как о претенденте на трон. Прозвучало несколько "Вопрошаю!", но этого следовало ожидать.
— Разве может Серый Страж иметь титулы?
Три разных банна задали один и тот же вопрос. Брайланд подготовил ответ заранее.
— Хотя обычно от Серых Стражей ожидается отказ от титулов после вступления в орден, во всём ферелденском своде законов нет такого закона, что этого требует. Закон не запрещает Серому Стражу владеть землёй. В нашем же особом случае, нужда в наследнике королевской крови превосходит привычные традиции.
— Кто-нибудь ещё читал этот свод? — требовательно спросила банна Фредегунда. — Нам нельзя допустить ошибки.
Анора немедленно сделала знак, и вперёд вышел юрист, держа в руках массивный том. Затем юрист поклялся перед Владычицей Церкви, что лично проверил все указы, постановления, законы и уставы Ферелдена, и не нашёл ничего, что запрещало бы Серым Стражам наследовать земли или титулы, принадлежащие им по крови.
— А что остальные Серые Стражи скажут на это? — спросил старый банн Пимкин.
— Лорды и леди Ферелдена, — сказала Бронвин, предвидевшая и этот вопрос, — иностранные Серые Стражи остались в своих странах и не пришли сражаться с нами плечом к плечу. Я переписываюсь с некоторыми из них. И только Страж-Командор Неварры предложил мне какую-либо реальную помощь, и то это ограничилось советами и информацией. Его главный совет состоял в том, чтобы не ждать помощи от моих собратьев по ордену, потому что Первый Страж запретил помогать нам.
Её слова вызвали громкое возмущение, и Бронвин повысила голос:
— В целом все считают, что нападение на Ферелден лишь отвлекающий маневр, и что настоящее нападение будет направлено на то, что они считают более важной целью: то есть на их собственные страны. Первый Страж написал мне, но похоже, он не знает, что Ферелден не провинция Орлея. Впрочем, это неудивительно. Страж-Командор Неварры намекнул мне, что Первого Стража окружают советники и секретари из Орлея. Поэтому, что бы не думали Серые Стражи за пределами Ферелдена, я полагаю, нам не стоит прислушиваться к их мнению. Мы должны бороться с Мором на наших землях сами, руками наших солдат и наших союзников. Мы сможем бороться лучше, если у меня и Логэйна будет больше полномочий для этого.
Большинство знати согласились с её рассуждениями, ведь разве кого-то волнует по-настоящему, что думают или делают какие-то люди в Андерфелсе? Однако Теган решил, что если он сейчас промолчит, он себе этого не простит.
— А что насчёт Алистера? — выкрикнул он. — Ты не считаешь себя обязанной отрекаться от своих прав. Почему тогда Алистер обязан это делать? Почему он не может претендовать на трон?
— Алистер? — тут же спросили ближайшие банны. — Кто это?
— Да, — подхватил банн Освальд. — Кто этот Алистер?
Теган открыл было рот, но Бронвин его опередила:
— Алистер — воспитанник эрла Эамона. По словам Алистера, эрл называл его бастардом короля Мэрика. Он тоже Серый Страж и очень хороший воин.
Логэйн стиснул зубы от злости, что это всё-таки вышло наружу. Это лишь пятнало память Мэрика, и что хуже — Роуэн.
— Серьёзно? — спросил банн Стронар, изображая удивление. Он уже слышал историю Алистера от Брайланда, когда однажды вечером они перебрали с вином. — У Мэрика был бастард? Вот это новость. Впрочем, это не важно. Мы вряд ли собираемся сажать бастарда на трон.
Адам Хоук повернулся к Карверу и прошептал:
— Алистер — сын короля Мэрика?
Карвер, до которого доходили обрывки слухов, пожал плечами и самодовольно ухмыльнулся. Редкий момент, когда он знает что-то, о чём не знал Адам. Остальные лорды и леди застыли от восторга, предвкушая самую захватывающую сплетню с начала Собрания земель. Она намного превосходила сплетню о связи эрла Брайланде с собственной падчерицей, потому что походила на правду.
— Мэрик его не признал? — спросил банн Франдарел. — Почему? Логэйн, разве Мэрик тебе об этом мне говорил?
— Нет, — через силу ответил Логэйн. — Никогда. Юноша похож на Мэрика. Он отличный парень. Спас меня от ножа убийцы. Я не верю, что он сочинил эту историю.
— Конечно же, нет! — не выдержал Теган. — Эамон рассказывал мне то же самое. Мать юноши служила горничной в Рэдклиффе и умерла родами. Король Мэрик отдал мальчика Эамону на воспитание.
— Но никому другому король об этом не рассказывал? — продолжал допытываться банн Франдарел.
— Эрл Эамон говорил мне, — сказала Владычица Церкви.
Воцарилась тишина.
— Эрл Эамон решил отдать Алистера в Церковь, — пояснила Маурин, — когда мальчику исполнилось десять. Он рассказал мне, кто отец мальчика, и мы решили, что так будет лучше. Эамон не хотел, чтобы я расспрашивала об этом короля, и уверил меня, что уже советовался с ним. В прошлом году Страж-Командор Дункан забрал Алистера в Серые Стражи, незадолго до того, как Алистер должен был принести обеты храмовника.
— Всё это звучит как-то сомнительно, — заметил банн Сигурд. — Держать всё в такой тайне... прятать мальчика... не заботиться о нём... Это не похоже на Мэрика. Сколько лет парню?
— Двадцать, милорд, — ответила Бронвин.
— Родился через несколько лет после смерти королевы, — размышляла вслух банна Альфстанна. — Король вполне мог снова жениться... Или открыто завести любовницу. Почему он решил не признавать сына?
— Видимо, что-то не так с матерью, — съязвила банна Фредегунда. — Наверняка эльфийка. Очень уж они Мэрику нравились. Я права?
Теган ответил честно:
— Я ничего не знаю о его матери, кроме того, что она была служанкой. Даже её имени не знаю.
— Какая разница? — рассудительно произнёс Натаниэль, хмуро посмотрев на Тегана. — Страж Алистер, даже если он хорош как Серый Страж, вряд ли является подходящим претендентом на трон. Или является? Он пытался отстаивать свои права? Ему потребуются доказательства тайного брака или хотя бы письменное подтверждение его происхождения.
— Нет, он не хочет быть королём, — признал Теган, чувствуя себя несчастным и беспомощным. — Он написал мне об этом.
— А! — встрепенулся Вульф. — Вспомнил! Я видел этого парня в Остагаре, отличный молодой человек, как и сказала Бронвин. Очень ловко управляется с мечом. Думаю, мы сейчас можем отложить этот вопрос в сторону. После того, как мы закончим с преемственностью трона, новые король и королева решат, что делать с Алистером. Даруют ему фамилию Фицмэрик или Фицрой, дадут поместье или выделят новый баннорн где-нибудь. Но —
после.
На этом всё закончилось. К болезненному огорчению Тегана, вопрос так и остался нерешенным, с туманными обещанием заняться им когда-будь в будущем. Чего он добился? Чего добился Эамон? Его брат так старался защитить Кайлана, защитить род Тейринов. И защитил так основательно, что этот род перестал существовать.
Но Собрание земель было далеко от завершения. Теган с облегчением понял, что в отличие от него, банн Бэбкок не потерял самообладания. Старик задал вопрос, глубоко волновавший эрла Рэдклиффа.
— Кстати о преемственности! Что делать, если Девчонка-Страж сложит голову, гоняясь за драконами и порождениями тьмы?
— Фергюс станет моим главным наследником, — глухо ответила Бронвин.
— Это всё хорошо и правильно, — кивнул Бэбкок, — но разве Фергюс сразу же станет королём? А Логэйн снова станет тэйрном Гварена? Не знаю, есть ли для мужчин титул вроде "вдовствующей королевы", — усмехнулся он. — Впрочем, Бронвин немного помоложе Логэйна. Думаю, скорее всего она его переживёт.
Логэйн сохранял невозмутимый вид.
— Мы считаем, — заявил Брайланд, — что предоставление Логэйну Супружеской короны будет лучшим решением. Если один из них — не приведи Создатель! — нас покинет, то второй продолжит правление.
При словах "Супружеская корона" Теган побагровел.
— Это неприемлемо! — крикнул он. — Трон принадлежит крови Каленхада! Если Бронвин умрёт, Логэйн может жениться... на ком угодно... и их дети смогут наследовать престол. — В отчаянии он повернулся к Фергюсу. — Ты точно не хочешь выдвинуть свои притязания на трон?
— Точно, — отрезал Фергюс. — Я совершенно в этом уверен. Вот моё предложение, и это может стать частью соглашения о преемственности. Бронвин и Логэйн правят совместно, и это возможно, только если Логэйну будет предоставлена Супружеская корона. Если у Бронвин и Логэйна появятся дети, то они станут их первоочередными наследниками. Если Логэйн преставится раньше Бронвин, то любой ребенок, рождённый ею от следующего мужа, будет следовать в очередности престолонаследия за общими детьми Логэйна и Бронвин. Если Бронвин останется бездетной, я становлюсь главным наследником трона после смерти обоих. Если моя линия пресечётся, то преемственность переходит к королеве Аноре и её наследникам. После королевы Аноры и её наследников, преемственность переходит к любым детям Логэйна от последующих браков. Если и эта линия пресечётся, то следующие за ними Хоу, затем Брайланды. Бронвин и Логэйн могут подписать соглашение во время коронации. Этот компромисс удовлетворит вас, милорды и миледи?
Схема оказалась сложна, её потребовалось повторить и разъяснить.
— Итак, — размышлял Вульф. — Дети Бронвин и Логэйна, затем, быть может, дети Бронвин от другого брака. Затем Фергюс и его дети, Анора со своими. Затем дети Логэйна от последующего брака. Затем Хоу, потом Брайланды. Следующим, наверно, будет Кенделлс...
Кейн Кенделлс оживился при этих словах. Он был в линии наследования трона! Как же приятно об этом думать, хотя попытка убрать всех этих людей со своего пути, как он убрал Арона, станет тем куском пирога, которым он подавится. Но ему всё равно льстило находиться в этом списке. Быть значимым.
— Да, Фергюс, звучит неплохо, — согласился Вульф. — Очень даже неплохо. Надо отдать тебе должное. Не думаю, что кто-нибудь возразит против твоего предложения.
— Я возражаю! — заявил Теган. — Я считаю, что королева Анора и её наследники, — Теган почтительно склонился перед ней, — вообще не должны иметь никакой очерёдности в преемственности трона. Задача
сохранить на троне кровь Каленхада. Я не могу согласиться на подобное предложение ни в каком виде.
К огорчению Аноры, она выбыла из очередности престолонаследников после невыносимо короткого обсуждения. С другой стороны, большинство участников Собрания считали, что дети от последующего брака Логэйна должны рассматриваться как наследники, потому что если он станет их законным и признанным королём, то почему законные принцы и принцессы не могут ему наследовать?
Логэйн закатил глаза. Брак с Бронвин был чем-то особенным, и он не мог себе представить, что женится на ком-либо ещё. И его злило, что из очередности убрали Анору. Однако ещё не всё потеряно. Похоже, между ней и Кусландом что-то есть, следовательно, права Кусланда могут распространиться на неё. Чем скорее они поженятся, тем лучше, и чем быстрее они родят дитя, тем счастливее он будет. И в таком случае отстранение Аноры от наследования трона станет очень спорным вопросом. Пусть Теган считает, что он своего добился.
Обсуждения продолжились. Логэйн внимательно его слушал. Банны вставали и говорили о своих соображения, в основном просто потому что имели на это право или чтобы хвастаться потом перед внуками, что принимали участие в таком важном деле. В зале начали сгущаться сумерки, слуги внесли факелы и свечи. Люди начали волноваться в предвкушении пира.
— Но как же быть с орлесианцами? — раздражённо прошептала леди Розалин своему сыну Сеорлику, новому банну Лотеринга. — Они против Логэйна на троне! Вдруг они объявят войну? Может, тебе стоит воздержаться, дорогой?
— Не могу, — прошептал Сеорлик Третий в ответ. — Логэйн мне этого не простит, а сейчас он куда ближе и опаснее всех орлесианцев вместе взятых. Если что, мы можем отправить письмо через дядю Брессона из Вольной Марки и заверить императрицу в нашем уважении.
Не только их беспокоил Орлей. Однако никто не осмелился выйти и сказать об этом. Логэйна самого беспокоил Орлей, и он решил завтра же взяться за совершенствование береговой обороны.
— Лорды и леди! — воскликнула Анора, стараясь скрыть уязвлённое самолюбие. Ферелденцы повели себя неблагодарно, но людям это свойственно. — Я призываю к голосованию! Признает ли Собрание земель Логэйн Мак Тира и Бронвин Кусланд королём и королевой Ферелдена, правящими совместно?
— Подождите! — крикнул банн Франдарел. — Я готов за них проголосовать, но хочу, чтобы они подписали соглашение о преемственности до того, как будут коронованы.
Его поддержал гул голосов.
Логэйн не выдержал.
— Писари могут заняться составлением соглашения, и завтра к утру оно будет уже готово. Полагаю, праздник затянется, и все проснутся поздно, так что предлагаю продолжить заседание Собрания земель в полдень. Мы подпишем соглашение и там же проведём коронацию. Если есть кто-то, кого Собрание желает видеть своим королём, назовите его! Если нет... Значит, настало время голосования. Давайте займёмся делом.
— Согласна, — поддержала его Бронвин. — Если вы не готовы голосовать по этому важнейшему вопросу сейчас, то и дальше готовы не будете. Вы меня примете? Примете ли Логэйна? Говорите!
— Поддерживаю! — сказала Анора, решив сохранить до конца власть над своим последним Собранием земель. — Лорды и леди Ферелдена, принимаете ли вы тэйрна и тэйрну Гваренских как своих законных короля и королеву?
— Да! — крикнул Фергюс.
Брайланд, Хоу и Вульф поддержали его, и стены зала задрожали от слившихся воедино одобрительных криков. Не ожидавшие такого шума собаки вскочили и залаяли, хотя Скаут и Янтарь наверняка считали, что нет ничего более естественного, чем признание их людей главными над всеми остальными.
Карвер хлопнул брата по плечу.
— Адам! Кричи громче!
Адам хлопнул его в ответ, ухмыляясь, но послушно заорал ещё громче. Карвер по-прежнему считал назначение Адама банном свой личной трагедией, но по крайней мере сегодня Адам принёс пользу, голосуя за Бронвин.
С неохотой и нерешительностью Теган добавил своё "Да!" к остальным, оставив мрачные сомнения при себе.
Голосования закончилось, и сенешаль крикнул:
— Долгой жизни их величествам: королю Логэйну и королеве Бронвин! Да сохранит и направит их Создатель!
Лорды и леди кричали от радости, поздравляли и обнимали друг друга. Бронвин и Логэйн, рука об руку, в броне, встали перед Собранием земель, перед своими подданными. Бронвин не могла понять, она одержала победу, преодолевая героическими усилиями всевозможные препятствия, или просто добилась желаемого подковёрными интригами.
Анора изобразила ослепительную улыбку и спустилась с трона, символически уступая путь своему отцу и мачехе. Она не ожидала, что её так быстро отодвинут в сторону. Конечно, Анора радовалась за отца и понимала, что это на пользу стране, и что в её отстранении виноват Кайлан, отказавший ей в Супружеской короне. Но ей было обидно и неловко. Бронвин имела полное право немедленно выдворить Анору из королевских покоев, хотя Анора прекрасно понимала, что та никогда не станет действовать так грубо и бесцеремонно. И всё-таки Аноре следует переехать, и быстро, чтобы не порождать слухи о том, что она недовольна и ропщет. Её во дворце всегда ждали личные покои, в которых она жила до брака с Кайланом. Она была счастлива там, и, возможно, снова будет. А затем, месяца через два, её ждет Дом Хайевера.
Логэйн внимательно следил за участниками Собрания земель, подмечая, кто радуется, кто недоволен, кто дожидался своего часа, кто был слишком слаб для собственных действий и мог лишь следовать за большинством, кто будет ему полезен, кто нет. Как бы Мэрик отнёсся к этому? Как к предательству? Или как к занятной шутке? Только дурак мог думать, что царствование нечто приятное: это бремя — самое тяжёлое, самое трудное, самое невыносимое из всех.
***
Следующий час лорды и леди провели в Большом зале дворца, препираясь за лучшие места на церемонии начала праздника. Из-за этого пир начался позже, чем планировали повара, и этим достойным людям пришлось изворачиваться, чтобы не испортить приготовленные кушанья. И они ждали и ждали, и всё равно пришлось суетиться в последнюю минуту.
Гости тоже сердились, потому что из-за затянувшегося заседания осталось мало времени на переодевание и прихорашивание. Те, кто ушли раньше, уверовали в свою правоту. Если у них не было права голоса, то и оставаться незачем. Леди Мирелла, жена банна Стронара, с красиво заплетёнными косами и облачённая в расшитое платье, почувствовала лёгкую скуку. Логэйн и Бронвин стали королём и королевой, и все знали, что так и будет, поэтому Мирелла знала, что пропустила только долгие и скучные рассуждения. Часть лордов и леди задержались, чтобы встретить детей, оставшихся дома на время Собрания и которых воспитатели должны привести на пир. Часть детей не обедала — родители хотели, чтобы дети полакомились во дворце, и малыши ожидаемо раскапризничались.
Но к юным Брайландам и Кенделлсам, счастливо воссоединившимся со своим другом Бевином, это не относилось. Корбус всегда мог уговорить слуг принести им с братом перекусить, но всё обернулось даже ещё лучше. Гувернантка Фэйлин и Дженси хорошо понимала, что их брат рассердится, если узнает, что девочек не покормили вовремя. Ближе к вечеру она устроила детям весёлое чаепитие, чтобы дети плотно перекусили и не слишком проголодались к празднику. Последние несколько часов тянулись вечность, и девочки тревожились, что их новые красивые платья могут измяться. Мальчики, тоже наряженные, ужасно скучали. Но по крайней мере, дети были сыты.
Бевин, однако, проголодался. Повариха в особняке Рэдклиффа безраздельно властвовала в своих владениях и никому не позволяла пробираться на кухню и есть без разрешения. Ей было не до возни с ребёнком, особенно с таким, кто даже не являлся настоящим Геррином. Мастера Бевина достаточно накормили утром, поданным в господской столовой поздним завтраком, сказала она. Сенешаль королевы сообщил ей, что семья эрла будет обедать во дворце, и на вечер повариха приготовила ужин только для слуг. Бевин, надеявшийся выпросить у неё хотя бы кусок хлеба с маслом, был изгнан прочь под возмущённые крики о "жадных мальчишках". Он был голодный, но зато нарядный — эрлесса Кайтлин приказала лакею проследить хотя бы за этим.
Анора, помня, как в детстве скучала на Собраниях земель, распорядилась накрыть отдельный стол для знатных мальчиков и девочек, не достигших четырнадцати лет. Празднично одетых юных лордов и леди, достаточно больших, чтобы присутствовать на важном празднике, но ещё слишком юных, чтобы сидеть за общим столом, набралось чуть больше двух десятков. Некоторые из них подражали манерам своих родителей — с комичным результатом.
Фэйлин и Дженси узнали, что отныне они леди Фэйлин и леди Дженси. Кейн их встретил у самых дверей и рассказал им радостную новость, что теперь он эрл, и что они завтра переедут в особняк эрла Денерима. И поэтому никто из них не хотел засиживаться на пиру до поздней ночи.
— Собрание земель продолжится завтра лишь с полудня, там будет коронация и всё остальное. Я должен там присутствовать, но если мы встанем рано утром, то успеем перебраться в особняк.
— Нам тут нравится, — с ноткой грусти сказала Фэйлин.
— Я знаю, котёнок, — вздохнул Кейн, поцеловав её в макушку. — Эрл и его жена хорошие люди. Гостеприимные. Вы будете видеться с мальчиками, как и сейчас. Но мы должны получить то, что принадлежит нам. Вам понравятся ваши комнаты. Я приказал приготовить их специально
для вас.
Анора приказала не мучить детей глупостями рассадки по статусу, которой придерживались взрослые. Им отвели низкий стол с нарядными лентами на стульях. Бевин сел рядом с Корбусом, схватил булочку из серебряной хлебной корзинки перед ним и проглотил её, почти не жуя.
Пухлая девочка рядом с ним удивлённо и неодобрительно на него посмотрела.
— Ты же должен дождаться благословения Владычицы Церкви! — укорила она его.
— Но я голоден!
— Так нельзя, — настаивала она.
У девочки были огромные голубые глаза и необычайно светлая кожа. Охапку рыжих кудряшек скрепляла серебряная диадема в виде обруча.
— Кто ты? — спросила она. — Не помню, чтобы видела тебя раньше. Это твоё первое Собрание земель?
— Да. Я раньше никогда не бывал в Денериме. — Он сунул последний кусок булочки в рот, потом запоздало вспомнил о манерах. — Я Бевин Мертон.
Рыжие брови сдвинулись.
— Мертон? Не слышала такой фамилии. А я, — сказала она важно, — леди Этельсвит Кромбли, сестра банна Сеорлика из Лотеринга. Мой отец тоже был банном. Он умер. А кто твой отец? Каким баннорном он правит?
— И мой отец умер. Моя сестра вышла замуж за эрла Тегана, так что теперь мы живём с ним.
— Так... — она задумалась. — Получается, ты не настоящий лорд. Ты уверен, что должен сидеть здесь? Этот стол для
лордов и леди."
— Эрл Теган сказал мне сесть здесь, — ответил Бевин, чувствуя себя неловко, точно бедный родственник.
Корбус, болтавший с сыном банна Карлина, с которым он больше года не виделся, услышал достаточно и вмешался.
— Не неси чушь, — сказал он. — Бевин наш друг, и он теперь брат эрла.
— Но он не
лорд Бевин, — упорствовала Этельсвит. — Если он не лорд, он простолюдин.
— Если он не рыцарь, — уточнил другой мальчик. — Рыцари и их семьи не простолюдины.
— Но они не лорды и не леди, — не согласилась Этельсвит. — И он слишком маленький, чтобы быть рыцарем.
Рассердившись, Лотар схватил булочку и кинул в Этельсвит.
— Ты слишком много болтаешь!
— Не кидайся едой! — потрясённо вскрикнула Фэйлин. — Это расточительно!
Этельсвит увернулась от булочки — в конце концов у неё были старшие братья — и заинтересовалась Фэйлин в красивом лавандовом платье.
— Ты сестра эрла Денерима, да? А какие науки ты изучаешь? Я учусь вышивать шерстью, танцевать, играть на маленькой арфе и говорить на орлесианском.
Фэйлин и Дженси помнили такие разговоры ещё со времён, проведённых в ненавистной школе.
— Я учусь играть на лютне, танцам и орлесианскому языку, умею вышивать гладью и шёлком, и... и... вышивать барджелло.
— Но она это ненавидит, потому что холсты грубые и тяжёлые, — прямо сказала Дженси, и призналась: — Я пока ещё ничего не умею. Мы изучали травы и цветы, и это не так уж плохо, но я ненавижу всякое шитьё. Разве Девчонка-Страж возится с иголками? Я бы лучше научилась ездить верхом. Кейн сказал, что купит нам пони.
— Тебе это обязательно понравится! — радостно воскликнула Этельсвит. — Ездить верхом лучше всего на свете. У меня есть пони, но я не видела его целую вечность и так боюсь за него. Он остался в Лотеринге, а мама сказала, что там небезопасно.
— Там скоро всё успокоится, — с полной уверенностью заявил Корбус. — Девчонка-Страж теперь королева. Она наша кузина, так что мы с Лотаром в неё верим. Мы даже ходили в гости в Покои Стражей. У неё есть красный доспех, сделанный из шкуры дракона, убитого ею самою!
— Я рада, что она надела сегодня красивое платье вместо драконьей шкуры, — сказала Фэйлин, одобрительно глядя на Бронвин в ярком алом платье. — Мне нравится красный. И мне нравится её тиара. Как думаешь, это настоящие рубины?
— Конечно настоящие, — заявил Лотар, распаляя своё воображение. — Она нашла их в кладе убитого ею дракона. Все знают, что рубины это застывшие капли драконьей крови, потому они так и сверкают!
— Мне больше нравится королева Анора, — сказала Этельсвит. — Она очень красивая, и у неё золотистые волосы. А мама не любит леди Бронвин, потому что та забрала наших лошадей. Но она оставила моего пони Мисти, так что она не такая уж плохая... Эй, хватит!
Она шлёпнула Бевина по руке, тянувшейся к следующей булочке.
— Гляди! Вон Владычица Церкви! Как только она произнесёт благословение, нам подадут ужин!
***
— Да, спасибо, Фионн, убери драгоценности. Завтра я надену свои доспехи. Спокойной ночи.
Когда служанка ушла, Бронвин повернулась к Логэйну, уже переодевшемуся в халат и развалившемуся в кресле у камина.
Праздник, посвящённый началу Собрания земель, на котором она присутствовала, как избранная королева, ей показался очередным светским торжеством, мало чем отличающийся от череды празднеств с начала её прибытия в Денерим. Она радовалась, что всё закончилось, и что можно отдохнуть от напряжения предыдущих дней. Кроме того, на празднике царило странное нервное напряжение, как если бы непослушные дети, укравшие конфеты, дожидались момента, когда мать обнаружит пропажу и накажет их.
Бронвин по большей части старалась получить удовольствие от праздника и была счастлива, что её Стражи тоже развлекаются, но она очень внимательно следила за тем впечатлением, что производит. Она старалась никого не обделить вниманием, осыпала благодарностями своих сторонников и приглаживала шероховатости, там, где это казалось целесообразным. Логэйн танцевал не более, чем обычно, но по крайней мере, старался уделять внимание союзникам и высшей знати. Он танцевал только с Бронвин, потому что эрлесса Кайтлин боялась его до икоты, а если бы он потанцевал с кем-либо из жён других эрлов, то пришлось бы пригласить и её.
— Бедняжка Кайтлин! Если бы ты пригласил её на танец, она тут же упала в обморок, а потом Теган бросился бы вперёд, требуя ответить, что ты сделал с его женой, — сказала Бронвин, изображая эту сцену.
Логэйн только хмыкнул, почёсывая уши щенка. Янтарь на глазах превращалась в чудесную собаку, и Логэйн ценил её больше, чем всю знать вместе взятую. Он поставил Янтарь на пол. Она встряхнулась и побежала к своей роскошной лежанке. Скаут, объевшийся копчёной кабанятины и жареных фазанов, уже дремал.
— Вряд ли завтра у нас будет много работы, — задумчиво сказала Бронвин. — В основном мы будем кататься туда-сюда по городу.
— Это была твоя идея, провести коронацию в Соборе, не моя, — напомнил Логэйн. — Если что, я не считаю её плохой. Учитывая, что эти самонадеянные орлесианцы продолжат вставлять нам палки в колёса, то лучше не менять слишком многое за раз. Да не стоит лишать народ Денерима желанного кукольного представления.
— Они его получат. Кроме того, Владычица Церкви воспользовалась возможностью поговорить со мной сегодня вечером и перенести разговор с Божественным Рыцарем на завтра. Я знаю, что ей не хочется с ним встречаться. Она хочет узнать о нашем приключении с тевинтерскими магами крови. Возможно, нам не помешает рассказать ей что-нибудь об этом. Вполне возможно, она тогда поймёт разницу между приличной девушкой, такой как Бетани Хоук, и бандой тевинтерских работорговцев. Это было бы здорово, конечно. Но я сейчас больше беспокоюсь об орлесианцах. Кстати, где они?
— В Северной башне, на разных этажах. Из окна можно разве что свалиться прямо вниз, а возле дверей стоит охрана. Они не сбегут. И завтра они будут присутствовать на коронации, под тщательной охраной. Анора подумала, что это хорошая идея, сделать из них свидетелей. До сих пор не уверен, как к этому относиться, но лишний раз ткнуть орлесианцам в нос независимость Ферелдена никогда не помешает. — Он поднялся и заходил из угла в угол по комнате. — Завтра нам надо быть очень внимательными и осторожными. Гвардейцам удалось арестовать находящихся на корабле орлесианцев, но судя по всему, кто-то успел выйти в город и теперь находится на свободе. Создатель знает, что у них на уме.
Бронвин цокнула языком от досады, но решила отложить мысли об Орлее и его несносном народе до утра. Мор и орлесианцы были молотом и наковальней, и она не знала, переживёт ли она следующий год. Так что она позволила своему платью алой волной упасть у её ног. Этого хватило, чтобы завладеть вниманием Логэйна.
— Ты ненасытна.
— Полагаю, так и есть.
Но он не стал возражать, когда она взяла его за руку и повела к большой и удобной кровати. Он стал королём Ферелдена, чтобы это не значило, и возможно, это стоило отпраздновать.
***
**Комментарий автора**
• Речь Логэйна о шахматах перефразирована — точнее заимствована — из романа Джорджа Элиота (Мэри Энн Эванс) "Феликс Холт, радикал"
• В шахматах есть правило, что если пешка доходит до противоположного края доски, то она становится королевой.
• "Фиц" это нормандский патроним, использующийся в средние века для указания на имя отца. Позже её стали специально использовать для признанных внебрачных детей. Фицджеральд, Фицуильям, Фицпатрик и так далее. Или Фицрой (то есть сын короля). В редких случаях этот термин использовался для указания на особо примечательную мать. Например: сыновья Матильды Английской имели приставку к имени Fitz Empress, то есть "сын императрицы", так как Матильда была замужем за императором Священной Римской империи, и даже после замужества за Жоффруа Анжуйским она всегда именовалась как императрица Матильда.
• Барджелло — это вид плотной вышивки плоскими вертикальными стежками, с повторяющимся узором, который создаётся за счёт строгой последовательности стежков. Обычно барджелло вышивается шерстью на холсте. Вышивка, исполненная в такой технике, на удивление долговечная. Она хорошо подходит для украшения подушек, покрывал и ковров, но не для одежды. Традиционно узор абстрактный и многократно повторяющийся, и может использовать затенение для создания иллюзии объёма. Все стежки вертикальные и проходят через две-три (или больше) нитки.
• Примечание переводчика: В речи Фергюса Арсиноя упомянула деда Фергюса, назвав его Саримом. Эта глава была написана до выхода второго тома "Мира Тедаса", где более подробно рассказывалось о прошлом семейства Кусланд, в том числе называлось имя отца Брайса — тэйрн Уиллиам. При переводе имя "Сарим" заменено на "Уиллиам".
