***
— У банна Боннэма очень красивая сестра, дорогой, — напомнила Леандра сыну. — Ты танцевал с ней вчера вечером. Очень хорошенькая и довольно милая. И банн тоже мил. Это способ скрепить нашу дружбу. — Мама, — сказал Адам, стараясь сохранить терпение. — Ты вышла за моего отца не для того, что скрепить какую-либо дружбу. Насколько я помню, твой брак с отцом на самом деле привёл... — Я любила его! — раздраженно воскликнула Леандра. — Но ты никого не любишь, Адам! И никогда не любил! Если бы ты любил хоть кого-то, я бы могла это понять! Мы могли бы попытаться принять её, кем бы она ни была! Адам нервно взглянул на дверь в гостинную. Он слышал шаги и боялся, что слова матери услышат. Лишь бы это был не эрл. — Мама. Успокойся. Дай мне время. Ради Создателя, меня ведь утвердили всего пару дней назад! У меня полно времени, чтобы присмотреть невесту, особенно теперь, когда у меня есть, что предложить. Собрание земель в ближайшие дни не закончится. Я обещаю начать присматриваться прямо сегодня вечером, если так хочешь. Не пропущу ни один танец и буду внимательно оценивать все девственные жертвы... Леандра устало уронила голову в ладонь. — Я просто хочу внуков. Да, я хочу внуков. Разве я многого прошу? Карвер стал Серым Стражем... И кто осмелится жениться на Бетани? — Она умоляюще посмотрела на сына. — Ты моя единственная надежда. Ну, по крайней мере, она успокоилась. Адам опустился на колено и заключил материнскую ладонь в свои. — Я не подведу тебя, мама. Обещаю. Просто дай мне немного времени. У тебя будет и невестка, и внуки. Посмотри, как изменилась наша жизнь всего за несколько месяцев. Взгляни на то, как мы живём. Просто успокойся. На сегодняшнем пиру ты должна быть красивее всех. — Ох, пир, — затрепетала она ресницами и промокнула глаза изящным платочком. — Андрасте Благословенная! Мне надо присмотреть за мальчиками. Знаешь, у детей будет свой собственный праздник, в жёлтой гостиной дворца. Вдовствующая королева так заботится о них, устраивает им танцы и игры. Мне нужно будет взглянуть на них во время пира. Хоук кивнул и, осторожно ступая, направился к двери, за которой слышались приглушённые звуки. Кто-то подслушивал. Он резко распахнул дверь. Он заметил только край платья Бетани, исчезнувший в её комнате. Хоук закрыл дверь. Он понадеялся, что Бетани не слышала большую часть разговора, но судя по тому, как она сбежала, надежда была шаткой. И она явно слышала, что никто не захочет на ней жениться. Он подавил бесполезный гнев на мать. Она ведь теперь эрлесса! Неужели она не может удовлетвориться этим хотя бы до конца месяца? — Тогда я оставлю тебя готовиться к пиру, — сказал он мягко. — Я хотел бы поговорить с девочками перед тем, как уйду.***
Шарада не хотела пускать Адама в комнату, которую делила с Бетани. Вместо этого она вышла в коридор и шепотом сказала: — Она плачет. Она не хочет сейчас говорить с тобой. — Я всегда умел поднять её настроение. Дай мне шанс. — Я не знаю, что она услышала, но она расстроилась. Очень. — Мама не хотела, чтобы Бет её услышала. — Он осторожно взял кузину за плечи и отодвинул со своего пути. — Мы поговорим, и она почувствует себя лучше. Почему бы тебе не послать за чаем? Шарада ответила ему гримаской. — Я и сама могу его заварить. Пойдём. Это верно. В их комнате был очаг, решётка, чайник для кипячения воды и даже вилка, на которой можно жарить хлеб. Комната девушек была очаровательной. Дом Брайландов был просторным, но даже в особняке имелось ограниченное количество красиво обставленных спален. Личные комнаты эрла, комнаты эрлессы, комната для занятий мальчиков и комната, которая, по их утверждению, уже не была детской. Комната Хайбрен осталась в неизменном виде, кроме забранных ею вещей, потому что эрл пробормотал что-то вроде "Вы не знаете Хайбрен", и мать с ним не спорила. Бетани и Шарада заняли комнату, некогда принадлежавшую леди Верберге. Скорее всего, в замке Южного предела будет попросторнее, но наверняка девушки и там захотят жить вместе. Адаму нравилась такая родственная привязанность, но всё же это было выше его понимания. Он тоже делил комнату с Карвером — вернее чердак, — с самого детства и до начала этого года, и эта близость не слишком-то хорошо повлияла на их отношения. Но эта комната действительно была очаровательной... по крайней мере, когда её обитательницы не плакали так горько. Бетани свернулась калачиком на большой кровати и всхлипывала. Шарада выразительно приподняла брови, вздохнула и принялась готовить чай. Хоук сел на кровать рядом с сестрой и отвёл от её раскрасневшегося и мокрого от слёз лица волосы. — Ты её знаешь. Или всё должно быть сделано сегодня, или мы все обречены. — Она права. Все знают, что я маг. Никто не захочет жениться на мне, особенно после тех гнусных слов, что сказал про меня тот храмовник-орлесианец. — Он мерзкая куча дряни! — сгоряча вырвалось у Шарады. Она разжигала огонь в камине и воинственно размахивала поддувалом. Затем она заговорила со смешными ужимками и сильно растягивая слова на орлесианский манер: — Йа никогда не быль в ва-а-аший странэ-э-э, и я ничева-а-а низнайу о ни-и-й, но йа буйду дейлать всио, чтобы-ы-ы насмихатся над вами-и-и. Пф! Йа говойрю это вам, Собатьчи-и-и Лорди-и-и! Адам от души рассмеялся и захлопал в ладоши. — Тебе следовало стать бардом! — Оставь! — попросила Бетани, вытирая глаза, но уже еле сдерживая смех. — Божественный он Рыцарь или нет, — сердито сказала Шарада, — он куча дряни. Он гнусный человек, и его мнение гроша ломанного не стоит. Все на Собрание земель знают это, даже полные тупицы. И когда я в следующий раз его увижу, то скажу ему, что мне дела нет до его мерзкой лжи! — Ты храбрее меня, — вздохнула Бетани. — Но всё равно никто разумный не захочет жениться на маге. — Откуда ты знаешь? — возразил Адам. — Я видел, как ты танцевала с разными мужчинами. А если ты умоешься и причешешься, я уверен: твой успех среди них будет ещё больше. В Ферелдене настали новые дни, Бетани. Королева благоволит магам. Все это знают. Король тоже хорошо к ним относится. Он привёл всех этих магов в Остагар и присоединил к армии. Посмотри на магов-Стражей. Их никто не сторонится. — Но я не вижу, чтобы кто-нибудь стремился с ними пожениться! — отрезала Бетани. — Думаю, Страж Андерс в мгновение ока женился бы на Морриган, если бы она согласилась, — заметил он. — И я конечно же не имею в виду, что ты можешь рассчитывать на брак только с магами. Вчера вечером по крайней мере трое мужчин сказали мне, что моя сестра красавица. О тебе много людей хорошо отзываются и... — Но мама сказала, что ты её единственная надежда! — Она сказала это, чтобы вызвать у меня чувство вины. Это не имеет к тебе никакого отношения. Она вовсе не это имела в виду. Она просто использовала всё имеющееся в её арсенале оружие, чтобы вынудить меня жениться. Даже заплакала! — Ну, я тоже заплакала. В конце концов, у меня есть мечты... Я мечтаю о чем-то вроде нормальной жизни. Может, это глупо, но это всё же моя мечта. — Как и у всех нас, сестрёнка. Какой бы ни была эта "нормальная" жизнь. Бетани села, и Шарада протянула ей носовой платок. — Чай почти готов. Я положу в него мёд. Они с благодарностью его выпили, проронив только пару-тройку слов. Шарада взяла свою чашку и села у окна, вглядываясь в сумерки, уже сгущающиеся над крышами Денерима. — Во дворе стоят лошади. Наверное, кто-то приехал к эрлу. — К эрлу всегда кто-нибудь приезжает, — пожала плечами Бетани. Раздался стук в дверь. — Миледи? — спросил слуга. — Банн Адам у вас? Эрл хочет поговорить с ним. — Уже иду, — отозвался Адам, открывая дверь. Он допил последний глоток бодрящего сладкого чая и поставил чашку. Кивнул девушкам. — Я ещё загляну к вам. Он спустился за слугой в кабинет. Чего эрлу от него надо? Адам надеялся, что это не связано с той сценой, что только что закатила мать. Если бы эрл решил "помочь" найти пасынку жену, то это поставило бы Адама в очень неудобное положение. Дверь в кабинет была открыта и слуга просто тихо сказал: — Банн Адам, милорд. Нет. Дело вовсе не в нём. Мысленно подтрунивая над своим тщеславием, Адам заметил, что гостями эрла были эрл Вульф и его сын, Ротгар. — Входи, мой мальчик, — сказал Леонас. — Мы обсуждаем семейные дела.***
Когда наступил вечер, Хоук изо всех сил старался, чтобы его партнерши по танцам видели на его лице только веселье и улыбку. Это было не так-то легко, потому что всё его недавно приобретённое состояние превратилось в приданное для Шарады. Во всяком случае, большая часть. Эрл Вульф жаждал, чтобы Ротгар заключил счастливый ранний и плодотворный брак, а Ротгар жаждал заполучить в свои руки... и все такое... Шараду. Впрочем, Ротгар — наследник эрлинга, и неразумно ожидать, что Вульфы примут приданное меньше пяти сотен соверенов, не считая одежды невесты, драгоценностей и прочего имущества. Адам понадеялся, что эрл Леонас предложит от себя часть денег в качестве приданого, но тот этого не сделал. Эрл лишь заметил, что эрлессе, несомненно, понравится собирать приданое для своей племянницы. Это тоже будет реальной помощью, но к весеннему Собранию земель Адаму придётся очень сильно потратиться. К тому времени у него уже появится какой-никакой постоянный доход от налогов и торговых пошлин, но это всё равно станет тяжким ударом по карману. Достаточно тяжким, чтобы заставить себя присматриваться к невестам с большим приданым. Он выбирал для танцев только незамужних молодых женщин. Одни были получше, другие похуже, но ни одна из них особо его не заинтересовала. Возможно, тому виной было его настроение. Закончился очередной танец. Он с положенным очарованием улыбнулся своей партнерше, поблагодарив её изящным поклоном. Поверх её плеча он увидел, как Фергюс и Натаниэль тихо и серьёзно разговаривают, посматривая в его сторону. Фергюс поймал его взгляд и приподнял бровь: это был чёткий приказ подойти. Адам, направляясь к ним, пересёк зал, расточая улыбки всем встречным дамам, стараясь произвести самое приятное впечатление. Банна Бертильда подмигнула ему. Вот озорная шалунья — а ведь замужем и мать троих детей! Он улыбнулся ей в ответ. Чудо, а не женщина. — Адам, — кивнул ему Фергюс. — Мы с Нэйтом хотим рассказать тебе о маленькой затее, что мы придумали. Пойдём в Жёлтую гостиную и посмотрим, во что играет малышня. Гордые отцы и матери то и дело приходили в гостиную полюбоваться на своих отпрысков, занятых играми с такими же высокородными компаньонами. Разгорячённые отпрыски и их высокородные компаньоны с радостными визгами играли в музыкальные стулья. Несколько детей постарше более сдержанно прогуливались по гостинной, пытаясь выглядеть величественно или просто надувая щеки. Стайка девочек-подростков обменивались сплетнями, точно так же, как их матери. Наблюдать за всем этим было уморительно. Фергюс, как только пересёк порог гостинной, понял, что совершил ошибку. Видя этих детей, он вдруг вообразил среди них Орена, и почти услышал его звонкий голос и счастливый смех. Сердце в груди едва не оборвалось. Он безжалостно задвинул эти воспоминания вглубь себя и встал в углу. — Адам! — крикнул Корбус. — Посмотри на нас! Мы можем перепрыгать всю комнату без остановки! Он подбежал к Бевину, перепрыгнул через него, затем через Лотара. Бевин быстро перепрыгнул через Лотара и Корбуса, а затем... — Давай, Лотар! Что ты как маленький! Подбадриваемый возгласами, Лотар разбежался, попытался перепрыгнуть через Корбуса, но с громким воплем повис на спине брата. Гостиная взорвалась от восторженных визгов. Мальчики тоже смеялись, хотя Корбус выглядел немного расстроенным. Отвлёкшийся на конфету наставник мальчиков тут же принялся над ними суетиться. — Милорды! Это неподобающие игры! Адам улыбнулся Корбусу и помахал ему рукой, и мужчины приступили к тихому разговору между собой, делая вид, что наблюдают за играющими детьми. — Это совершенно секретно, — предупредил Фергюс, отпивая глоток вина. — Ты можешь отказаться от участия, но ты не должен никому рассказывать об этом разговоре. — Конечно. Натаниэль любовался хороводом маленьких девочек, хорошеньких в нарядных ярких платьицах, точно венок из анютиных глазок. Они напомнили ему о далеком детстве и о сестре. Делайла была таким милым, серьёзным ребёнком... — Совет собирается отправить посольство в Неварру. Это идея Фергюса, но посольство возглавлю я. Я бы хотел, чтобы ты тоже поехал. Это важно. И это может быть очень опасно. Адам коротко подумал о матери, о помолвке Шарады, о своих проектах в Амарантайне и о брачном рынке Ферелдена, где его перемолотят, точно кусок мяса в фарш. Он улыбнулся. — Я к твоим услугам, милорд эрл.***
Бронвин весь день изучала новейшую историю Неварры и генеалогию знатных домов. Делать выписки было неразумно, так что она прибегла к выученным много лет назад у Олдоса приёмам запоминания. Когда она в следующий раз заглянет в Покои Стражей, заодно ей следует поискать все записи Йована, что он сделал во время изучения неварранских охотников за драконами. Они могут оказаться кладезем полезных сведений. Уходя, она взяла с собой книгу "Ноладар. Антология гномьей поэзии". Это точно собьёт с толку любого шпиона. Эти неварранцы — буйный народ. Их государство всего на пять лет старше Ферелдена и тоже основано в Священном веке, сразу после четвёртого Мора. Трон до сих пор принадлежит семье Ван Маркхэмов, многократно породнившейся с могущественным родом Пентагастов. Королю Балтусу недавно исполнилось сорок шесть лет, и он царствовал пятнадцать лет. Малента, его королева, урождённая Пентагаст и троюродная сестра. С правопреемством, похоже, трудностей не было: по традиции наследником являлся их старший сын Тайлос, принц Камберлендский. Был ещё один сын, Парис, и две дочери: София и Порфирия, и ни одна из них не станет невестой Фергюса! Король Балтус враждовал со одной из своих сестёр, но с этой стороны трону ничего не угрожало. Королевская семья отличалась размером и родственными связями, но это естественно — их, в отличие от Тейринов, не перебили во время вторжения Орлея. Ещё они отличались высокой культурой. Все источники, в том числе и книги брата Дженитиви, описывали Неварру как страну художников и воинов. Эта книга, конечно же, у Бронвин была. "Страна изобилует произведениями искусства — от изваяний героев, которые во множестве стоят на улицах даже самых жалких деревушек, до сверкающего золотом Колледжа Магов в Камберленде. Вероятно, нигде в мире нет ничего подобного гигантскому некрополю близ города Неварра. В отличие от большинства других почитателей Андрасте, неварранцы не сжигают своих мертвецов. Напротив, они тщательно сохраняют тела и запечатывают их в великолепных гробницах. Иные неварранские богачи начинают возводить свои будущие гробницы ещё в юности, и со временем сооружения превращаются в изумительной красоты дворцы с садами, купальнями и бальными залами." Это слово было для неё внове: "некрополис". Город мёртвых. Идея сохранять мёртвые тела целиком и держать их в причудливых гробницах вызывала у Бронвин удивление и даже отвращение, но, возможно, они переняли этот обычай от гномов? Во всяком случае, это их обычай, и его надо уважать. Они очень хорошо сражались против орлесианцев и отвоевали у них приличную территорию. Славно. Она также решила разузнать побольше о Киркволле, первой остановке в заграничном путешествии. До неё и раньше доходили разные слухи, но эрл Вульф оказался прав: Киркволл определённо гиблое место. Киркволл — очень древний город. Или можно сказать, что современный Киркволл выстроен на фундаменте очень древнего города, Эмериуса, центра работорговли Тевинтера во времена Империума. Весьма вероятно, что он был первым из "цивилизованных" городов, увиденных Андрасте после своего порабощения. В те дни южных жителей долины, что ныне зовётся Ферелденом, увозили на невольничьих кораблях в Эмериус, оттуда гнали утомительным пешим путём в Камберленд, а оттуда по Имперскому тракту до столицы своих новых хозяев, невзирая на жару или холод. Не всех, конечно. В дни владычества Тевинтера над Тедасом рабов продавали в каждом городе, и только малая часть — лучшие из лучших — попадали в Минратос и ко двору Архонта, из-за своей необычайной красоты, силы или таланта. История гласила, что Андрасте была одной из них. Бронвин всегда хотела узнать подробности о её побеге. Наверное, это было невероятным приключением. В любом случае, Киркволл оставался очень странным местом даже века спустя после ухода тевинтерцев, даже после того, как сбросил орлесианское иго. Там жило необычайно большое количество магов, многие из них оставались отступниками и прятались от храмовников. Многие из этих отступников стали одержимыми и устраивали бесчинства на улицах — по крайней мере по словам храмовников. Храмовники в Киркволле пользовались огромным влиянием... Настолько огромным, что Рыцарь-Командор открыто убила Наместника, Перрина Тренхольда, когда он попытался изгнать орден из своего города. Она поставила на его место безвольного человека, Марлоу Думара, но все знали, кому принадлежит реальная власть в городе. Лично Бронвин считала, что храмовники Киркволла самые неумелые и бесталанные, раз не сумели взять под контроль магов, несмотря на свою численность и политическую власть. Странно, что они не поняли, что именно их заявления о распоясавшихся магах заставляют их выглядеть неумелыми, и что они хороши только в том, чтобы рубить безоружных людей, высказавшихся против них. Даже удивительно, что город до сих пор не восстал. Впрочем, жителей полиса мог отрезвлять Священный поход — своеобразный кинжал, который Церковь тянула из ножен каждый раз, когда её сердили. Ферелдену тоже это грозило, и Бронвин видела, что многие напуганы такой возможностью. Если говорить начистоту, то она и сама побаивалась, но не настолько, чтобы склонить колени. Начнут ли орлесианцы Священный поход по откровенно политической причине? Это может стать ещё одним веским доводом в пользу союза с неварранцами — их вряд ли впечатлит подобное запугивание. Погружённая в размышления, Бронвин должным образом улыбалась, когда из Жёлтой гостинной привели детей, чтобы они исполнили небольшой танец, и высказала положенное одобрение, когда сенешаль объявил о помолвке между Ротгаром из Западных холмов и леди Шарадой Амелл. Свадьбу назначили на весеннее Собрание земель, здесь, в Денериме. — Вот уж не ожидала от Вульфа такой терпеливости, — шепнула она Фергюсу. — Хоуку нужно время собрать приданное, — шепнул он в ответ. — Выплатить пятьсот соверенов, когда тебя только-только утвердили в банны, задача не из простых. Нам придётся покрывать часть расходов на посольство из королевской казны. — Конечно. Благодарю за совет. Возможно, мы лично встретимся и обсудим прибрежные улучшения, но не завтра, а послезавтра. К этому времени у нас будет больше кусочков, которые можно сложить вместе.***
Если бы её эльфы на следующий день не отправились бы в эльфинаж, то Бронвин так и не узнала бы, что Маретари и сопровождающие её эльфы уже находятся в Денериме. Данит отыскала Бронвин во время полуденного перерыва Собрания земель и сообщила новости. Путь до столицы и так был труден, а в Денериме долийцы столкнулись с городской стражей и недружелюбно настроенными людьми. Долийцы спрашивали дорогу к Стражу-Командору, но получали в ответ лишь насмешки, и в конце-концов их отправили в эльфинаж. — Они расположились в большом пустующем здании, — сказала Данит. — Сиротский приют, так его называют. Тот, что ты собираешься заменить на что-то менее хлипкое. Хранительница говорит, что им там довольно удобно. Там достаточно места для десяти эльфов. Бронвин была готова по-солдатски выругаться. Неужели все люди в Ферелдене состоят в заговоре по подрыву союзов Стражей? — Мне очень жаль, что с ними так невежливо обращались. Я прикажу... нет... Пусть Стражи с почётом проводят их во дворец. Я бы хотела спокойно поговорить с Маретари и узнать её мнение о землях возле древнего храма. Охрана впредь будет вести себя достойно. — Почему не в Покои Стражей? — пожала плечами Данит. — У долийцев союз со Стражами, а не с королевой Ферелдена. Если твой муж захочет прийти, то пусть приходит как муж Стража. — Пока так и сделаем, — согласилась Бронвин, слегка позабавившись описанием Логэйна как "мужа Стража". — Но когда мы объявим о выделении земли, Маретари должна предстать перед знатью в зале Собрания земель. У Стражей нет власти даровать земли, и это нужно сделать от имени Короны Ферелдена. Мы должны заставить всех понять, что это обязательное соглашение. Что долийцы наши союзники и к ним следует относиться с уважением. Да, возьми для их сопровождения Стражей всех рас. Если Маретари и её отряд пожелают остаться в Покоях Стражей, пусть остаются, не вижу для этого никаких препятствий. Это непростое путешествие, добираться до Денерима по такой погоде, пусть отдохнут хорошенько. — Долийцев небольшой метелью не испугать. Данит отправилась выполнять её поручение. Бронвин вызвала командира дворцовой гвардии, отдала ему несколько строгих приказов и, всё ещё размышляя о предстоящем заседании Собрания земель, переоделась в платье Стража с вышитым грифоном. На этом заседании предстояло весьма неприятное публичное рассмотрение прошений, которые лучше было бы выслушать в частном порядке. Присутствующие лорды и леди наблюдали за этим кто с сочувствием, кто тайно радуясь поводу для сплетен. Аноре с трудом удавалось сохранить бесстрастный вид, пока эти женщины — любовницы Кайлана — предъявляли свои требования. Три из них объединились, черпая силу в единстве и размахивали замызганным пергаментом с неровными каракулями. Одна хотела получить дом, по её словам, обещанный ей Кайланом. Другая требовала, чтобы ей выплачивали пожизненное содержание. Самая молодая — даже слишком молодая, по мнению Бронвин, чтобы король польстился на неё, — заявила, что Кайлан посулил ей приданое в десять соверенов, благодаря которым она намеревалась выйти замуж и открыть пекарню. Разумеется, ни у одной из них не было письменных доказательств, хотя это не означало, что Кайлан этого им не обещал. Другие две известные любовницы были эльфийками, и не осмелились явиться в зал Собрания земель. Одна вернулась в эльфинаж, видимо, решив, что после смерти Кайлана ей не на что рассчитывать. Другая прислала жалобную и пестрящую ошибками мольбу о помощи. Она утверждала, что Кайлан обещал позаботиться о ней и о ребёнке, вне зависимости он его отец или нет. Да, её ребёнок родился эльфом, но король обещал поддерживать её. Анора молчала, и Бронвин увидела в этом возможность проявить себя. Она наклонилась к Логэйну и прошептала: — Дадим каждой из них десять соверенов и пусть уходят. Мне нравится девушка. У неё есть план. И той эльфийке с прошением тоже надо дать десять соверенов. — Это большие деньги, — фыркнул Логэйн. — Кайлан потратил бы на них больше, будь он жив. Не торгуйся. Отнесись к этому как вознаграждение за услуге Короне. Анора хочет, чтобы они ушли. Последний довод успешно подействовал на чувства Логэйна. Бронвин победно улыбнулась. Девушка просияла от счастья, что её прошение удовлетворили, её товарки улыбались куда кислее, но порадовались, что получили хоть что-то. Логэйн сказал им, что это дело закрыто и никаких дополнительных прошений подобного сорта рассмотрено не будет. Когда стемнело и на Денерим опустился мороз, Бронвин поспешила в Покои Стражей, оставив сообщение Логэйну о том, куда она ушла. Она с нетерпением ждала встречи со своими Стражами. Бронвин предупредила госпожу Ранелли, чтобы та ждала гостей, затем отправилась проведать Аэрона. Он быстро шёл на поправку, и частично этому способствовало улучшенное зелье Посвящения. Он сидел с лютней в уголке, по-прежнему лысый, но уже не изнемогающий от боли, и обмороженные пальцы вполне исправно работали, позволяя тихо разучивать новую песню. — Очень красиво, — негромко сказала она, притягивая табурет поближе, чтобы лучше слышать. Он улыбнулся, перебирая струны в поисках подходящего аккорда. — Так, сочиняю что-то своё. Почти все ушли с Данит за долийцами. Андерс и Морриган наверху у себя. Ниалл читает в кабинете, а Мэйв развлекается шитьём. Я не в настроении противостоять холоду, пока полностью не выздоровею. — Тогда поиграй для меня. Легкий перелив струн стал увереннее, в него влился приятный тенор Аэрона. Вей, зимний ветер, вей! Ты все-таки добрей Предательства людского: Твой зуб не так остер, Тебя не видит взор, Хоть дуешь ты сурово! Друзья мои идут ко мне, С улыбкой каждый и вообще Богат, кто дружен с ними. Сквозь холод, снег, пургу и мглу, Закрыв глаза, средь них иду Уверенный в их силе. Раздуй огонь костра сильней, Согрей друзей, что нет верней. Мы будем весело плясать, Благословляя зиму! И звездный свет её ночей, И солнца снежный сноп лучей. Бронвин согрелась и расслабилась, слушая песню. Она почувствовала прикосновение к руке, увидела Ранелли с кружкой горячего сидра и шёпотом поблагодарила её. Она всегда чувствовала здесь себя как дома. Заметив улыбку Бронвин, Аэрон спел для неё ещё пару песен. Вскоре к ним присоединились Ниалл с Мэйв, и потом и Андерс с Морриган. — Ха! — усмехнулась Морриган. — Королева снизошла к своим скромным служителям. Мы польщены! — Да, было бы неплохо, — сказала обрадованная ей Бронвин. — Ты же знаешь, каким великим притяжением обладают местные еда и развлечения. Морриган фыркнула, но всё равно села рядом со всеми. — Спой ещё одну песню, Аэрон, — попросила Бронвин. — Как насчёт этой? К чему вздыхать, красотки, вам? Мужчины — род неверный: Он телом — здесь, душою — там, Все ветрены безмерно. К чему ж вздыхать? Их надо гнать, Жить в радости сердечной И вздохи скорби превращать — Гей-го! — в припев беспечный. Не пойте ж нам, не пойте вы Напевов злой кручины: Спокон веков уж таковы Коварные мужчины. К чему ж вздыхать? Их надо гнать, Жить в радости сердечной И вздохи скорби превращать — Гей-го! — в припев беспечный — "Гей-го!", да уж, — фыркнула Морриган. — Вы, менестрели, такие забавные! Если какой-нибудь мужчина осмелится обмануть меня, я ему скажу нечто совершенно иное, чем "Гей-го!". Хотя я совершенно точно не буду тратить своё время на вдохи. Андерс засмеялся и галантно поклонился. — Я не смог бы обмануть тебя, даже если бы попытался! — Да, ты словно открытая книга. Мне в мужчинах это нравится. Открылась внешняя дверь, впуская порыв ледяного воздуха. В зал вошли Маретари, девять сопровождавших её долийцев и большой отряд Стражей, и сразу стало шумно. Бронвин сразу же поднялась, приветствуя своих гостей. — Рада приветствовать тебя, Хранительница Маретари, в Зале Стражей. Я рада, что у нас появилась возможность поговорить. Но мы были бы польщены, если перед беседой ты со своими спутниками разделила с нами трапезу. Позже мы отправимся на пир во дворце, и я надеюсь, что вы тоже пойдёте с нами. — Благодарю тебя, Серый Страж, — ответила Хранительница, — от своего имени и имени клана. Еда была очень вкусная. Эльфы поделились отличной новостью: они не встретили порождений тьмы. По настоянию Стерена, долийцы привели своих галл и аравели в Покои Стражей, где их можно разместить в конюшнях вместе с другими животными Стражей. — Наши городские сородичи, — сказала Маретари, — очень вежливы, особенно хагрен. Похоже, он очень хороший мужчина. Однако печально услышать рассказ о случившейся потере. Если бы не погода, полагаю, что некоторые эльфы захотели бы отправиться с нами. — Вы могли бы остаться здесь, — предложила Бронвин, — если, конечно, хотите этого. В Покоях Стражей достаточно места, чтобы... — Ты очень добра, — мягко остановила её Маретари, — но я думаю... нет. Мне очень интересно своими глазами рассмотреть эльфинаж. Я хочу получше узнать, как живут наши сородичи. Возможно, мы сможем чем-то помочь, пока находимся там. Разделены мы или нет, но мы все — эльфы. Я хочу убедить их, что если они в будущем решат присоединиться к нам, их примут. — Хранительница, — с гордостью сказал Катар, — сегодня многих исцелила в эльфинаже. Бронвин вежливо улыбнулась, надеясь, что вести об этом не просочатся за пределы эльфинажа. Вполне возможно, так и будет, или хотя бы не очень быстро. Стоял мороз, жители неохотно выходили на улицу посплетничать. Во всяком случае, люди не интересовались делами эльфов, а эльфы, в свою очередь, не любили о своих делах рассказывать. Однако храмовники время от времени туда заходили, и кто-то мог соблазниться наградой за донос об использовании магии. В глубине души Бронвин надеялась, что Маретари не задержится в Денериме. Логэйн пришёл чуть позже, естественно, захватив с собой карту Бресилианского леса. — Сегодня долгого разговора не получится, — шепнул он Бронвин. — Разве что успеем обсудить границы в общих чертах. Западнее Белой реки, южнее Пика Дракона, севернее Бресилианского прохода. Это понятно. Оставалось решить точный размер выделяемых земель. Опираясь на расположение древнего храма и притока Белой реки, они отметили грубым овалом земли, до мыса, выходящего в Океан Амарантайна. Получалось примерно дневное расстояние по длинной оси, и полдня с юга на север. Не менее важный вопрос — нужно ли эльфам побережье. Как выяснилось, не нужно. — Мы ничего не знаем о море, — спокойно сказала Маретари. — Оно никогда не было частью нашего знания. Эльфы дети земли. Мы ловим рыбу в чистой воде рек, а не в соли океана. Логэйн услышал это с большим облегчением: ему хотелось избежать споров из-за собственности на земли вдоль прибрежной тропы. В некоторых местах тропа становилась почти полноценной дорогой, и по ней действительно можно дойти до Денерима. Он надеялся, пусть и нескоро, заложить больше поселений вдоль побережья, и заодно развить ловлю рыбы. Самым близким человеческим поселением от того места была безымянная деревушка к югу от Медвежьего острова. Местные жители вели уединенный образ жизни и путешествовали в основном на лодках до Денерима. От их деревни шла лесная тропа вдоль южного склона Пика Дракона до Речного пути, ею пользовались в теплую погоду. Эту деревню до эльфийских земель отделял день пути, на юго-запад через лесную чащу. Южный предел трудностей не создаст, он находится на другом берегу реки и в двух днях пути. Даже у лесорубов будет мало нужды забираться так далеко в лес. Ферелден малолюден, и места хватит всем. А новые поселенцы, кроме того, делают пустующие земли безопаснее и более защищенными от вторжений. Логэйн положил глаз на новую территорию для тех, кто желал своих собственных владений: россыпь островов Амарантайнского океана и земли западнее реки Дейн выше Орзаммара. Выделенные эльфам земли не ущемляют ничьих интересов, но он знал, что обязательно найдутся те, кто всё равно останется этим недоволен.***
Первая часть пути из Остагара для армии была наиболее рискованной. Ближайшее место от древней крепости, где можно укрыться от непогоды — это Лотеринг. Так что если по пути их застанет снежная буря, это чревато серьёзными неприятностями. Коутрен пристально следила за изменениями погоды и советовалась с долийцами, которые за время своих скитаний очень хорошо научились в них разбираться. Армия вышла из Остагара, оставив лишь небольшой гарнизон в Башне Ишалы, и, по мнению Коутрен, отлично справлялась с маршем. Дорогу до Лотеринга держали в приличном состоянии, очищая от скопившегося снега, чтобы гонцы не теряли время. Солдаты утоптали оставшийся снег, и повозки катились легко, нигде не увязая — разве что местами дорога становилась скользкой, и быкам было трудновато идти. Алистер ехал в головном отряде вместе с Коутрен, высматривая следы порождений тьмы, а племянник банна Стронара, Эмрис, замыкал строй. Большинство остальных Стражей ехали в фургонах с содержимым мастерской Главонака. Воин-кунари оказался не таким уж огромным. Он ехал на своём крупном скакуне возле Алистера, с живым интересом осматривался по сторонам, и переносил холод с завидным терпением. — Снег и лёд займут значительную часть моего доклада Аришоку, — заметил он. — Это серьёзное препятствие. Однако очень помогает тепло лошади. Алистер придерживался того же мнения и радовался, что сидит верхом на сильной лошади, согревающей его ноги. А ещё у него был отличный плащ из шкур собственноручно убитых волков, на подкладке и с капюшоном. В этом было что-то бесконечно приятное. Следовавшие за армией ремесленники и умельцы хорошо заработали на том, что многие прибывшие в Остагар не подумали о наступающих холодах. Как только порождений тьмы на поверхности уничтожили, в леса стали ходить охотники. Сначала с опаской, страшась встреч с заражёнными скверной животными, но затем всё увереннее и увереннее. Сравнительно высокое жалование Стражей позволило быстро обзавестись тёплыми вещами. У всех были меховые плащи, превосходно защищающие от холода. Он повернулся в седле, с ухмылкой разглядывая солдат позади себя. — Мы похожи на отряд мишек верхом на лошадях, — сказал он Коутрен. — Больших пушистых мишек. Коутрен фыркнула. Совсем как Логэйн, подумал Алистер и пожал плечами. — Ну, не все из нас похожи на медведей, конечно. Некоторые похожи на волков и лис. И поэлегантнее, я полагаю. Но лисы и волки верхом на лошадях это всё равно необычно. Отчасти он намекал на её плащ из серебристой лисицы. Плащ удивительно шёл Коутрен, однако Алистер подумал, что не стоит говорить об этом суровой как гвоздь командующей такими же суровыми войсками. Хотя это чистая правда. Она выглядела в нем красавицей, да ещё и мороз разрумянил ей щеки. Адайя и Сиофранни выглядели в своих меховых накидках как милые зайчата. Нет — куда красивее, чем просто зайки. Наверное, как соболи. Или норки. Девушки сшили несколько великолепных накидок с рукавами и говорили, что в них удобно и тепло. Все обзавелись меховыми сапогами и рукавицами, и большими меховыми шапками. Мех был самый разный: медвежий, волчий, олений, лисий, бобровый, заячий, беличий и куний. Шапка Стэна казалась такой большой, что сгодилась бы какому эльфу вместо палатки. Гномы предпочитали шапки, которые можно надевать поверх шлема. Из-за этого их головы выглядели просто огромными. — Я послала гонца в Лотеринг, — сообщила Коутрен, — чтобы по возможности для нас организовали постой. В церкви могут разместить на ночлег сотню или две. В усадьбе банна тоже. — Я как-то там останавливался, — с мечтательной улыбкой произнёс Алистер. — Там была ванна, в которой всегда лилась горячая вода и всё такое. И спал в отдельной комнате. Усадьба банна на самом деле роскошная. — Ну, на этот раз отдельной комнаты у тебя точно не будет. Скорее всего, в кровать придётся укладываться вчетвером, а тем, кому места не хватит, придётся спать на соломенных тюфяках. И тюфяки это ещё хороший вариант. Многим солдатам придётся спать в хлевах. — Да хоть и в хлеву, пока мой меховой плащ всё ещё со мной, — засмеялся Алистер. — Да и твой тоже. Солдаты шли вперёд, хотя и не так быстро, как хотелось, делая остановки, чтобы дать лошадям отдых и перекусить. На дороге им не показался на глаза ни один бандит, что неудивительно, и не встретились порождения тьмы. Следов скверны возле дороги тоже не было — её или выжгли обходившие окрестности Стражи, или она сама промёрзла и рассыпалась в безобидную труху. Насколько Алистер знал, скверна южнее Ферелдена никогда не встречалась. Возможно, именно поэтому Архидемон отозвал орду прочь от Остагара. Порождения тьмы — выносливые твари, но видно, не настолько выносливые, чтобы выжить в трескучий мороз. Тем более, если у них не было таких замечательных меховых плащей. Они останавливались и шли, снова и снова. Это был трудный и длинный переход, продолжавшийся даже в темноте, но куда безопаснее было добраться до Лотеринга, чем рисковать и разбивать палаточный лагерь. Налитое свинцом небо хмурилось и грозило метелью, но Алистеру казалось, что словно рука Создателя не даёт начаться снегопаду. Даже донимавший их ветер к вечеру утих, и воздух стал тих и недвижим. Идея Коутрен с гонцом отлично сработала, и всё прошло по разработанному ею плану. Солдат разместили на постой почти без суеты и путаницы. Городские ополченцы предусмотрительно зажгли высокие факелы, чтобы осветить городские улицы и окрестности. Жители во все глаза смотрели, как отряды, повинуясь громким приказам сержантов, заходят в дома и сараи. Дисциплинированные роты "Щитов Мэрика" разместились в церкви. Гномам достались просторные и добротные комнаты в большой мельнице, таверне и других домах. Их командиров, как и большую часть остального командования и Стражей, разместили в усадьбе банна. Долийцы предпочли остаться в конюшнях и амбарах рядом с галлами, как и те, кому выпало охранять быков и лошадей. Братья Главонаки отказались покидать свои повозки и тоже остались в конюшне. Псарни Лотеринга оказались достаточно вместительными, чтобы принять большую часть собак, а кому места не хватило, с радостью устроились в птичниках и хлевах. В усадьбе убитый горем сенешаль бродил по залу, закрывая рот руками, не в силах смотреть, как грязные и вшивые солдаты тыкают пальцами в гобелены, царапают резную мебель шпорами и оставляют грязь на паркете. Он показал Коутрен элегантную спальню и тут же заявил, что в ней хватит места для всех её сопровождающих. Стражам выделили отдельную комнату. Ею оказалась та самая комната, в которой Алистер ночевал прошлой весной. Но когда в неё набились девять Стражей и кунари, она сразу стала тесной. Алистер с усмешкой подумал, долго ли чудесный водопровод банна продержится под их натиском. Наверное, им лучше сходить и помыться в прачечной. Он спросил об этом у проходящей мимо горничной, показавшейся ему смутно знакомой. — У нас есть котёл и в прачечной, милорд Страж. Я позабочусь об этом, — поспешно согласилась она. "Милорд Страж!", ухмыльнулся про себя Алистер. Ему понравилось, как это прозвучало. Он ещё раз оглядел толпу своих Стражей. Половина из них боялась к чему-либо прикоснуться. Они медленно снимали свои тяжёлые меха. Адайя уставилась на кровать с покрывалом из синей парчи. Украшенная позолотой и искусной резьбой в виде дубовых листьев и желудей, кровать была такая большая, что там бы и кунари мог вытянуться во весь рост. — Теперь понятно, на что старый Сеорлик тратил свои деньги, — пробормотал Эмрис. — Это его личная спальня? — Я так не думаю, — ответил Алистер. — Наверное, это просто одна из гостевых комнат. Они все тут невероятно шикарны. — Как красиво, — прошептала Адайя, оглаживая тонкими пальцами резные листья. — Этот дом такой... благородный. Они все живут как здесь, Алистер? — В целом, да. — А мы... живём так как мы живём... — Её голос задрожал и оборвался. Она посмотрела на изящное кресло с пересекающимся крестом ножками и кручёными подлокотниками. Оно было обито фиолетовым бархатом, с расписанными золотыми цветами спинкой. Кресло стояло перед инкрустированным письменным столом. Чернильный прибор представлял собой рыцаря, сражающегося с парой волков. Рядом стоял бронзовый канделябр с четырьмя свечами из чистейшего воска. — Брось, не все из нас живут так, — фыркнул Эмрис. — Усадьба моей семьи не более чем большой фермерский дом. У нас не было ни мягкой мебели, ни золочёных кроватей. Ни причудливых бесполезных финтифлюшек в каждом углу. — И всё же... — прошептала Адайя, любуясь гобеленами. — Что та девушка сказала насчёт ванны? — спросила Петра, осторожно принюхиваясь к себе. — Потому что ванна сейчас была бы подарком Создателя. — Горячая ванна? — повторила Аса. — Я уже и позабыла о такой роскоши. Огрен потёр рыжую бороду. — Так, кто собирается разделить со мной эту большую кровать? Хе-хе. Похоже, тут найдётся местечко для всех вас, прекрасные дамы. — Не будь свиньей, Огрен, — устало упрекнула его Ульфа. — Или мы обдерём тебя и поджарим. — Эм... — пробормотал Алистер. — Я думаю, пусть женщины... эм... дамы займут кровать, а мы, мужчины, устроимся на полу. У нас есть наши меховые плащи и все такое... — Не надо опекать их, как слабосильных, — сказал Стэн. — Однако, если учесть, что многие женщины меньше мужчин, то логично уложить их на постель, потому что их там поместится больше. — У тебя блестящий ум, — восхитилась Аса. — Ты сразу ухватываешь самую суть! Думаю, мы сможем уместиться на этой кровати впятером. Впрочем, я сначала хорошенько расчешу волосы, вдруг ко мне кто-то под бочок придёт. — Как это мило с твоей стороны, — одобрила Ульфа. — И я тоже. Из коридора донеслись вопли, не очень то приличные для ответственных командиров. Алистер догадался, что кто-то обнаружил ванную комнату. Правильно. Затем он услышал голос Коутрен, пытавшейся обуздать хаос и привести роту к повиновению. — Это в ванной комнате наверху, — объяснил Алистер. — Давайте не будем в это ввязываться. В той ванне можно уместиться одному, двоим уже будет тесно, и придётся наливать воду снова и снова. В прачечной с этим проблем нет. Горячей воды много, места тоже. Кто хочет, может пойти мыться прямо сейчас. — Я не буду мыться вместе с Огреном, — заявила Аса. — Бьюсь об заклад, он помочится в воду. Огрен в притворном протесте приложил ладонь к груди. — Я? Никогда! Усадебная прачечная находилась на первом этаже, рядом с кухней, и, наверное, была самым тёплым местом во всей усадьбе. Как оказалось, чан для стирки оказался огромным. Как только женщины увидели исходящую паром воду, то с визгом бросились снимать с себя одежду. — Подождите! — запротестовал Алистер. — Что вы делаете? Остановитесь... — Полагаю, они идут мыться первыми, — сказал Эмрис, изо всех сил вытягивая шею, чтобы разглядеть исчезающие в клубах пара спины. Он улыбнулся Алистеру. — Если ты стесняешься, могу прикрыть тебе глаза руками. — Прекрасное зрелище, — заявил Огрен, пялясь во все глаза. Возмущенная горничная захлопнула перед его носом дверь. Он крикнул сквозь дверь: — Не торчите там слишком долго, а то вода остынет!***
Орда наступала: тысячи и тысячи генлоков и гарлоков. Тысячи крикунов бежали среди них, припадая к земле, точно звери. Медленно переваливались с ноги на ногу огры. И над ними победно взревел Архидемон. Алистер проснулся, но этот ужасный рёв всё ещё звучал в его ушах. Рядом стонали во сне Стражи. Адайя не спала и тихо нашёптывала что-то Сиофранни. Фигуры на большой кровати зашевелились. Петра, спавшая поперек изножья кровати, села, задыхаясь от кошмара. — Всё хорошо, — прошептал Алистер. — Они идут, но всё хорошо. Они далеко отсюда. — Ты уверен? — шёпотом спросил Эмрис, перевернувшись под своим плащом к Алистеру. — Я видел огромную волну порождений, бесконечным потоком идущих по Глубинным тропам. Они слышат песню и повинуются ей. — У-у-у, моровое проклятье! — выругался Огрен. — Эти ваши сны — худший довесок к тому, чтобы быть Стражем. — А что если они идут к Денериму? — спросил Невин. Лунный свет на мгновение отразился в его глазах, придавая сходство с испуганным животным. Это мысль пугала. Алистер усилием воли подавил короткую вспышку паники. — Я не понимаю, как это возможно, — тихо сказал он. — Мы не видели их нигде, где они могли бы собраться. Бронвин писала, что никто не видел основную часть орды уже многие месяцы. Они идут куда-то в другое место, да поможет Создатель тем людям.***
Лелиана проснулась от кошмара с бешено колотящимся сердцем. Она натянула теплую домашнюю куртку, сунула ноги в подбитые овчиной тапки. Взяла подсвечник и в мерцающем свете свечи поднялась в кухню Пика Солдата. Все слуги мирно спали. Однако огонь ярко горел. Кто-то уже его разжёг. — Тоже это видела? Хакан и Сорен сидели с запавшими от бессонницы глазами над бесконечной игрой в королевы. Ветер со свистом пробивался в щели между ставнями на высоких кухонных окнах, но в возле очага было тепло. — Мне всякая дичь снилась, — сказал Сорен, — но сегодня совсем уж жуть какая-то. Кто может сражаться с такой огромной армией? — Да может-то кто угодно, — заметил Хакан. — Только их перебьют. — Спасибо за это радостное напоминание, — фыркнул Сорен. — Я могу сделать немного пряного подогретого вина, — предложила Лелиана. — Ты прям милашка, — буркнул Хакан. Разумеется, нужно красное вино. Она открыла бутылку и аккуратно перелила его в кастрюльку, добавила пряностей и немного сахара-сырца. Пока вино грелось, она достала с полки чашки, тихонько напевая себе под нос. — Я вот думаю, надо ли проведать Йована и спросить, как он там? — Не беспокойся, — посоветовал Хакан. — Там слишком холодно, чтобы ты ходила подержать его за ручку. Да и ветер такой, что сдует тебя с этого мостка к Башне магов. Оставайся лучше тут и готовь это вино. — Старик, наверное, опять заставлял его работать допоздна. Гоняет беднягу до седьмого пота. Не бойся, сумасшедшие маги могут о себе позаботиться, — согласился Сорен. — Они много полезного сделали, — мягко пожурила их Лелиана. Хотя в словах Хакана, конечно, имелось здравое зерно. Чтобы проведать Йована, ей надо надеть сапоги, бриджи, куртку, плащ, перчатки и надеяться, что Авернус не запер дверь в башню на замок. Не очень-то хочется стоять на продуваемым всеми ветрами мосту и колотить в дверь. Она могла бы открыть замок отмычкой, но Авернус часто ставил ловушки против незваных гостей. Ужасный старик. Параноидальный и ужасный. Ему нравились только Бронвин и Йован. Возможно, ещё Морриган, судя по некоторым его словам, но это неудивительно. Морриган сама была ужасна. На самом деле она хотела повидаться с Йованом, потому что чувствовала себя очень одинокой, особенно в этот тёмный час, когда бодрствовали только Стражи. Женщины из семейств Драйденов и Волков очень милы и трудолюбивы, но у Лелианы с ними было мало общего. Ей нравилось приводить в порядок замок Стражей, но временами — вот как сейчас — этого было недостаточно. С Йованом она хотя бы могла поговорить о путешествиях и истории. Они прочитали много одних и тех же книг, и им было приятно вместе наводить порядок в библиотеке. У них было что-то общее. Он совершил в прошлом несколько ужасных ошибок, но и она тоже. И ему нравились её песни. Она завтра же предложит ему перебраться из башни в крепость. Очевидно, ему гораздо лучше будет жить здесь, рядом с друзьями. Вино пахло изумительно. Она разлила его по чашкам и отнесла гномам, улыбнувшись их хмурым словам благодарности. Она мелкими глотками прихлёбывала вино и вспоминала сон. Орда походила на реку скверны, но тут и там ручейки порождений устремлялись в сторону, направляясь к другим местам. Так куда же они шли?***
— Вы их видели? — прошептала Веланна, не уверенная, спит она или уже проснулась. Аскил тихо выругался. — Клянусь Камнем, я ненавижу Тень! Астрид согласилась, но ничего не сказала. Вместо этого она села, привалившись спиной к гладкой каменной стене, и зажгла небольшой фонарь, заботливо повернув его затенённой стороной к Стражам. Они находились на Глубинных тропах неподалёку от Орзаммара. Астрид развернула карту и задумалась. Фалькор, наверное, уже добрался до города с её письмами. Письмо в Дом Хельми. Письмо в Дом Дейс. Остальные десять писем. Завтра Фалькор вместе с Роддеком предстанет перед Ассамблеей и объявит о её победе. Тейг Амгаррак отвоёван. Кэл'Хирол отвоёван. Найдены големы для помощи в борьбе против порождений тьмы. Дорога на Амгаррак очищена в обе стороны, от Кэл'Хирола и до Орзаммара. Когда Орзаммар в последний раз получал такие хорошие новости? Точно не при её жизни. Что такое бездымный уголь Бранки по сравнению с отвоёванными тейгами? На леди Дейс, по крайней мере, должен повлиять довод, что вокруг Совершенной сможет сложиться партия, настроенная против короля. Её товарищи-Стражи были в более тревожном настроении и с трудом пытались заснуть. Лежащие поблизости легионеры ворчали, проклиная беспокойных Стражей. — Я видел Архидемона, — сказал Айлилл срывающимся голосом. — Я видел орду. — Мы все видели, — сказала Астрид. — Но их рядом нет. Спи. Мы хорошо потрудились.***
Кэл'Хирол был тёмен и пуст, и Тара подумала, что тут намного страшнее, чем в тейге Амгаррак. Тот был просто пустой и чистый, словно только что построенный дом, ожидающий своих жильцов. Астрид и Легион так основательно привели его в порядок, что не осталось никаких следов недавней трагедии. Кэл'Хирол, наоборот, наводил ужас — так сильно он пострадал от Мора, и так много гномов погибло здесь мучительной смертью от рук порождений тьмы. Чему удивляться, что её мучили кошмары? Этот проклятый идиотский Архидемон со своей ордой снова шли куда-то, и из-за этого она себя чувствовала, словно глупая пугливая девчонка. Все проснулись, и хорошо ещё, что Стражи улеглись в отдельном закутке, а то Сигрун своим воплем перебудила бы всех легионеров. — Камень сохрани нас! — проворчал Юкка. — Это... неправильно. — Ты была на всех Глубинных тропах, Тара, — дрожа как осенний лист, сказала Катриона. — Ты узнала место, что мы видели? — Нет, — покачала головой Тара. — Броска, а ты... Броска? Куда она делась? Тише, Сигрун! Не надо её звать! Мы разбудим остальных и они будут на нас злиться. — Я поищу нашу сестру Броску, Хранительница, — предложил Дарак. — Понадобится время, чтобы утихло впечатление от этого злого видения. Лучше я займу себя полезным делом. Он встал и уже подобрал колчан, как послышались шаги, показался колеблющийся свет лампы, и в комнату вошла Броска. — Вы проснулись! Это здорово! — восторженно выпалила она и, спохватившись, зажала рот рукой. — Мне надо успокоиться. Ребята, я могу вам кое-что рассказать! Кстати, а чего вы так рано вскочили? — Архидемон нанёс нам визит, — скривилась Тара. — Плохие сны. — Славно, что я их пропустила. Короче, садитесь ближе, мальчики и девочки! — Она опустилась на колени и прошептала с сияющим лицом: — Астрид от нас что-то скрывает! Тара села на лежанке. — Что ты имеешь в виду? — Я нашла сокровищницу тейга, — усмехнулась Броска. — Миленькую целенькую сокровищницу. Более того, я думаю, что и Астрид её тоже нашла. Там остались следы ног в пыли, и печать сломана совсем недавно. Сигрун переглянулась с Юккой. — Может быть, Астрид решила, что содержимое сокровищницы принадлежит гномам? — Так и я об этом! — согласилась Броска. — Гномам и их друзьям! Её слова встретили с одобрением, но Тара с сомнением покачала головой. — Астрид поймёт, если мы разграбим сокровищницу. И она, скорее всего, хочет помочь Орзаммару. Думаю это справедливо... — Она посмотрела на Броску. — Я не хочу с ней ссориться. У неё наверняка была веская причина умолчать об этом. — Сокровищница просто огромная! — сказала Броска. — Астрид никогда ничего не узнает, если мы будем осторожны. Там шесть громадных чанов с золотом и драгоценностями. Мы можем взять понемногу из каждого, — добавила она. — Да, она может разговниться, если узнает, но лучший способ не дать ей обидеться, просто ничего об этом не говорить. Вот мы и не скажем. Никому и ничего. И шито-крыто. Пошли. Сигрун тут же вскочила на ноги. — Ага. Пошли, пока легионеры дрыхнут. — Ага, мы же не хотим их разбудить, — согласился Юкка, споткнувшись о свой плащ. — Это было бы невежливо. Пускай выспятся. Катриона подумала о своём брате и его тощих и босоногих детях. — Правильно. Пойдём. Вставай, Дарак. Возмёшь немного золота, поможешь своему клану. — Верно, — согласился он. — Пойдём. Броска сказала чистую правду, золота там было много. Там были резные драгоценные камеи и нити огненных опалов. Серебряные кубки и кольца с алмазами. Они решили не брать дорогих, но громоздких доспехов и оружия, тем более что и свои у них были отменные. Стражи наполнили сумки добычей, осторожно и осмотрительно. Броска, закрыв глаза, взвесила каждую в руке, чтобы доли были более-менее равные. — Ну, гляньте! — сказала она, указывая на чаны. — Никто и не догадается, что мы тут были. Я же говорила. Астрид не следовало умалчивать об этом, но раз я свою долю получила, то я на неё не сержусь. Затем они замаскировали вход в сокровищницу, точно так же, как это сделала Астрид, и вернулись в свой закуток, и остаток ночи им снилось золото, а не порождения тьмы.***
Имелась одна область, где влияние Аноры полностью отсутствовало. Кто-то мог бы счесть использование подобного преимущества нечестным, но Бронвин решила, что если она будет излишне трепетно относиться к брачному ложу, то это лишит её тактического превосходства. Здесь Логэйн слушал её и только её. И всё, что для этого требовалось — утомить его в постели и завладеть вниманием. — Стоит ли нам отпускать этих орлесианцев? — задумчиво произнесла Бронвин, уютно устроившись на груди мужа. Это было нетрудно: грудь Логэйна была широкая, не слишком волосатая и твёрдая, как дуб. — Что? — встрепенулся уже начавший задрёмывать Логэйн. — Ты хочешь оставить их в заложниках? С Божественным Рыцарем это не выйдет. С герцогом? Возможно. — Мы знаем, что они наверняка внедрили своих агентов в Денериме. И пока Божественный Рыцарь и герцог тут, агенты не станут делать ничего явного. А потом... Она соскользнула к нему под бок, положив голову ему на руку. Логэйн прижал её к себе, наслаждаясь приятным туманом в голове. — Или, — подумав, сказал он, — это сподвигнет агентов их освободить. Я подумывал дождаться, когда погода в конец испортится, и отправить их восвояси. — Можно и так, — задумчиво произнесла Бронвин. Губы Логэйна тронула мечтательная улыбка, он порадовался бы, если бы подобное возмездие свершилось. Пусть эти двое канут в небытие посреди Недремлющего моря, пусть прибрежные льды поймают их в ловушку, пусть они обращают свои лица к безучастному солнцу и взывают в мольбе; пусть цепляются за обломки корабля посреди свинцовых валов, пока холод не высосет жизнь из их костей. Какие приятные, успокаивающие образы... — Кроме того, — добавил он, — если мы возьмём их в заложники до того, как Орлей начнет против нас открытые военные действия, это выставит нас в невыгодном свете. И точно не поможет в нашем деле с Неваррой. Чем дольше мы их держим, тем с большей вероятностью они сумеют подкупить охрану или подговорят кого-то передать сообщение своим людям. Они могут даже сделать кого-нибудь из слуг своим осведомителем. Оно того не стоит. Отпустим их, но после того, как Хоу и его люди будут на безопасном расстоянии. Переговариваясь таким образом, они тихо заснули. Даже когда Бронвин заворочалась от кошмара, Логэйн просто прижался к ней сзади и ткнулся в неё носом. — Ш-ш-ш... Это всего лишь сон. Она поёжилась. — Я бы назвала это по-другому. Орда огромна. Архидемон ревел мне в лицо. Да и неприятно, что все остальные Стражи видят то же самое. Таким не хочется делиться. Она попыталась выровнять дыхание. Логэйн притянул её к себе. — Вы видите одни и те же сны? — прошептал он. — Это странно. — Странно, но так и есть. Я спрашивала. Похоже, мы в самом деле видим одно и то же. Это ужасно, на самом деле. — Постарайся уснуть. Здесь нет архидемонов...***
Комментарий автора: В первой песне первый куплет взят из песни Амьена из "Как вам это понравится", акт II, сцена 7, второй и третий принадлежат анонимному автору. Вторая песня, она же песня Бальтазара, из "Много шума из ничего", акт II, сцена 3 ( в переводе Т.Щепкиной-Куперник)