***
От направленных на неё благоговейных взглядов Бронвин чувствовала себя не в своей тарелке. Даже Натаниэль и её родной брат смотрели на неё с нелепым выражением лиц. Для неё история с Прахом почти забылась за чередой других событий, но для большинства членов Собрания это событие было еще свежо. Все перешёптывания сводились к одному: Церковь рассказала не всё. Бронвин на протяжения всего вечера слышала шепотки об "истинной защитнице Андрасте". Логэйн тоже наверняка их слышал, и его лицо было даже более каменным, чем обычно. Общение с орлесианцами начисто отбило у него охоту шутить. Но его успокаивала мысль о том, что одного из них посадили под замок в Соборе, а второго отправили в плаванье в дурную погоду. Бронвин удивляла верность герцога Проспера де Монфора. Он не мог не понимать, что императрицу не обрадует ни одна из новостей, что он вёз. На его месте Бронвин отправилась бы на теплое побережье Вольной Марки или провела зиму в Оствике или Герцинии. Хотя если бы он так поступил, то вряд ли когда-нибудь мог вернуться в Орлей. Но он, по крайней мере, больше не их проблема. Она обрадовалась, когда заседание Собрание земель на этот день закончилось и она наконец-то смогла уйти. Ещё больше её обрадовало, что её личной аудиенции дожидалась неварранка Зои Феронис вместе со своей очаровательной воспитанницей Аметин. Логэйн поморщился при мысли о такой легкомысленности, но узнав, что на этой аудиенции будут присутствовать Натаниэль, братья Хоуки и Фергюс с Анорой, тоже решил поприсутствовать. Слуги принесли в малый зал для аудиенций дополнительные мягкие стулья и поставили в центре зала несколько пуфиков для музыкантов. Неварранка оказалась статной женщиной лет пятидесяти или старше. Она хорошо сохранилась, и ее настоящий возраст было трудно определить на взгляд. Понимая, что королева желает увидеть что-то необычное, госпожа Зои оделась по-неваррийски. Её платье чем-то походило на орлесианское, но отличалось более глубоким вырезом и разрезными рукавами верхнего платья, от локтя до запястья, обнажавшими узкие рукава нижнего. Такие рукава придавали особое очарование, когда госпожа Зои играла на лютне, а сочетание зелёного и бирюзового цветов выглядело изысканно и успокаивающе. Она сшила похожий костюм из тех же тканей для Аметин. На эльфийку-худышку этих тканей требовалось всего ничего. Зои и Аметин принесли с собой несколько инструментов: пузатую лютню, небольшую мандору, прямую флейту и не только, и что удивительно, все эти инструменты были сделаны из драконьей кости. Среди них Бронвин увидела широкий барабан, называющийся дрогедан, трещотку, колокольчики и маленький треугольник из сильверита. Аметин несла инструменты с очень важным видом, вместе со своим маленьким тамбурином. Женщина и девочка склонились в изысканном поклоне перед королём и королевой. Аметин легко давалось обучение игре на ударных инструментах, и она подыгрывала своей учительнице вначале на тамбурине, затем на дрогедане. Неварранка оказалась выдающейся исполнительницей. Для Бронвин, избалованной музыкой Лелианы, сразу стало ясно, что перед ними выступает настоящая музыкантша. Затем госпожа Зои начала играть неварранскую мелодию, а Аметин танцевала перед ними, и её быстрые грациозные движения и развевающиеся шарфы напоминали о прыгающем котёнке. Она выглядела так очаровательно, что Бронвин убедилась, что деньги потрачены не зря. Когда рукоплескания затихли, Бронвин сказала: — Благодарю тебя, госпожа Зои, и тебя, Аметин. Я рада, что ты учишься у такой опытной учительницы со всем возможным прилежанием. Зои немедленно снова низко поклонилась, бросила быстрый взгляд на Аметин, и та идеально повторила её поклон. — Благодарю, ваше величество. Прошу вас, позвольте мне выразить мою величайшую благодарность за возможность услужить вам в этом. И за то, что вы подарили мне такую талантливую воспитанницу. Её учить — одно удовольствие. — Я так понимаю, вы родом из Неварры, — сказала Бронвин. — Совершенно верно, ваше величество. Жизнь менестреля это череда путешествий. Я родилась в Ван Маркхэме, но не видела его многие годы. — Я мало знаю о Неварре. Я хотела бы послушать песни вашей страны. — Как пожелаете, ваше величество. Я переведу их на ваш язык. Она спела несколько очень приятных песен, хотя их построение по сравнению с ферелденскими казалось слушателям непривычным. Большинство из них было о самой Неварре и о Минантере, величайшей из рек. — Орлей, конечно же, наш давний враг, — произнесла госпожа Зои, закончив очередную балладу. — У нас есть множество песен о сражениях с шевалье и о том, как неварранцы противостояли их вторжениям. Будет ли вам приятно послушать одну из них? Я также могу перевести её на ваш язык. — Да, — коротко сказал Логэйн, опередив более вежливый ответ Бронвин. Песня оказалась довольно мрачная. Полвека назад у Орлея был план Перебить неварран у холмов реки Ван, Перебить всех нас, неварран, Загнав, как свиней, в реку Ван. — О, таких орлесианцев и мы знаем, — засмеялась Бронвин, когда песня закончилась. Она заметила, что Логэйну песня очень понравилась, впрочем, ему нравилось всё, что показывало орлесианцев с плохой стороны. — Но скажи мне: правда ли что неварранцы, в отличие от всего Тедаса, хоронят своих мертвецов в вычурных гробницах? Я читала об этом в книгах брата Дженитиви. — Это верно, ваше величество, хотя эти знаменитые гробницы с садами, ванными и пиршественными залами предназначены для погребения лишь знатнейших и богатейших неварранцев. Большинство семей могут позволить себе каменные гробницы размером с небольшой дом, где гробы с мертвыми членами семей стоят в нишах с подписанными именами. Тем не менее, Некрополь — место внушительное, но не следует задерживаться в нём после наступления темноты, потому что из тех, кто бродит там по ночам, укрывающиеся в заброшенных гробницах бандиты — наименее опасны. — Можем ли мы услышать неварранскую сказку? — спросила Анора. — Мне бы это доставило удовольствие. — Я могу рассказать вам, ваше величество, одну из самых известных наших сказок, идущую из глубины времён.***
Сказка менестреля Зои Феронис о Рампсините и хитроумном воре. Говорят, у лорда Рампсинита имелось столько золота и драгоценностей, что никто из знатнейших лордов Неварры не мог сравниться с ним в богатстве. Чтобы надёжно сохранить своё золото, он приказал выстроить огромную каменную сокровищницу, одна из стен которой должна была стать частью внешней стены его нового замка. Однако строитель оказался подвержен соблазну и не закрепил раствором один камень, устроив таким образом лазейку во внешней стене. Вдвоём или даже в одиночку камень легко вынимался из кладки. Итак, сокровищницу достроили, и великий лорд приказал перенести в неё своё золото. Со временем строитель заболел и, почувствовав приближение смерти, позвал к себе двух сыновей. Он поведал им, как можно проникнуть в сокровищницу лорда Рампсинита, и о том, что сделал это, чтобы спасти семью от разорения и чтобы они могли всегда жить в достатке. Он описал им незакреплённый камень, как его вынуть и пробраться в сокровищницу, затем призвал их тщательно оберегать эту тайну и умер. Похоронив отца, сыновья не замедлили приступить к работе. Ночью они пришли к замку, нашли в стене указанный камень, с лёгкостью его вынули и унесли много золота и драгоценностей. Но этого им показалось мало — и братья повадились ходить за богатствами в сокровищницу лорда, словно в собственные кладовые. Через некоторое время лорд Рампсинит начал замечать, что его сокровища убывают, хотя печати и запоры на дверях оставались целы. Тогда лорд Рампсинит велел изготовить хитроумные капканы и расставить их вокруг сундуков, где хранились его богатства. Его замысел удался: когда братья в очередной раз пришли в сокровищницу за поживой, один из них угодил в капкан. Вор понял, что ему не вырваться, и попросил брата отрубить ему голову, чтобы его не опознали и не добрались таким образом до его семьи. Второй вор так и сделал. Он отрубил брату голову, и, взяв её с собой, выбрался из хранилища и поставил на место камень. Наутро лорд Рампсинит спустился в сокровищницу, с огромным изумлением обнаружил в ней обезглавленный труп, но не увидел никаких следов взлома. Поразмыслив, лорд велел повесить труп на городской стене и приставить к нему стражу — если же при виде покойника кто-нибудь заплачет или по-другому выразит свою печаль, пусть воины немедленно схватят этого человека и приведут во дворец. Мать двух братьев увидела труп своего сына на городской стене, но ничем не выказала скорби, пока не пришла домой. Там вне себя от горя она велела уцелевшему сыну любой ценой спасти тело брата от надругания — иначе она сама пойдет к лорду Рампсиниту и расскажет, кто был похитителем его сокровищ! Сын умолял её передумать, но напрасно: она продолжала изводить его, и он, наконец, уступил. Тогда он придумал такую хитрость: погрузил несколько мехов самого крепкого вина на двух ослов и погнал их к городской стене. Приблизившись к месту, где висело тело брата, он потянул за завязки мехов, так что вино потоком хлынуло на землю. Вор закричал и заметался, хватаясь за голову, якобы в отчаянии от понесенного убытка. Стражники, увидев льющееся на землю вино, сбежались с кружками и кувшинами в руках и принялись вволю пьянствовать на дармовщинку. Сперва вор поносил и ругал стражников, но потом вступил с ними в разговор и — слово за слово — вскоре уже распивал вино вместе со стражниками, то и дело подливая им из уцелевших мехов. К закату доблестная стража упилась так, что свалилась вповалку и захрапела. Дождавшись, когда наступит глухая ночь, вор снял со стены тело брата, погрузил на осла и привез домой. Но перед этим каждому из пьяниц-стражников он в насмешку отрезал правую половину бороды. Узнав о случившемся, Рампсинит пришел в неистовый гнев. Мало того, что какой-то хитроумный негодяй ограбил его сокровищницу и похитил тело своего сообщника, так он еще и посмеялся над его воинами! Лорд решил любой ценой поймать наглеца. Он объявил, что выдаст свою дочь за человека, рассказавшему ей лучшую историю о самом жутком и самом хитроумном поступке в своей жизни. "И если кто-нибудь расскажет тебе о воровстве сокровищ из моего хранилища, — наставлял дочь заботливый отец, — хватай его покрепче и не отпускай!" Дочь лорда сделала все, как ей было велено, но вор сразу понял, что эта ловушка расставлена именно для него. И все-таки он решил принять вызов. Вор отрезал руку у свежего трупа и, спрятав её под плащом, явился к дочери лорда Рампсинита. Она приняла нового посетителя так же, как и всех остальных мужчин, и так же, как всех остальных, попросила рассказать две истории. Вор не стал плести небылицы, он откровенно поведал, что самым жутким его поступком было отрубание головы собственного брата, когда тот попал в ловушку во время ограбления сокровищницы лорда, а самым хитроумным — спаивание стражников ради спасение тела брата, повешенного на городской стене. Услышав чистосердечное признание, девушка схватила вора и стала звать стражу, — но когда воины примчались на зов, они увидели, что дочь лорда держит мёртвую руку, которую успел подсунуть ей ловкий вор. Лорд Рампсинит, узнав о новой выходке вора, поразился его остроумию и дерзости. Лорд послал объявить по всему городу, что хитрец будет прощен и богато вознаграждён, если явится к нему с повинной. Как ни странно, вор поверил обещанию и явился пред очи лорда, и — что еще того удивительней! — лорд Рампсинит действительно простил пройдоху и отдал ему в жёны свою дочь. — Моя дочь, — сказал он, — достойна получить в мужья не только отважного, но и самого хитроумного человека во всей Неварре.***
— Знаешь что? — прошептал Карвер Адаму. — Если я когда-нибудь попадусь в ловушку, то я не хочу, чтобы ты отрубал мне голову. — Взаимно! — рассмеялся Адам. Госпожа Зои рассказала им много интересного об обычаях Неварры. Бронвин горько пожалела, что не может сама отправиться с посольством. Чем больше она узнавала нового о тех местах, что посетит Натаниэль и братья Хоуки, то тем больше тяготилась дворцом и обязанностями королевы. На последнем праздничном вечере Собрания земель все гости, казалось, уже утомились и предвкушали окончания череды празднеств. Бронвин тоже, несмотря на свою любовь к танцам, не печалилась тому, что этот бал последний. Праздники чудесны, но не в таком количестве. А завтра им предстоит завершить дело с дарованием земли долийцам.***
Бронвин чуть не уснула, пока Фионн расчёсывала ей волосы. Как обычно, пришёл Логэйн и принялся укладываться спать. И в дверь внезапно постучал слуга. — Прошу прощения, ваше величество, но прибыл гонец от сэра Коутрен. — Я приму его в своём кабинете. Проводи его туда. — Логэйн повернулся к Бронвин. — Ложись без меня. — Ещё чего, — не согласилась Бронвин, подумав о новостях от своих Стражей. — Я пойду с тобой. — Как хочешь. Он не стал её ждать, так что Бронвин набросила на себя алый халат и практически побежала за ним. Она не заметила восхищённых взглядов охранников. — ...Сэр Коутрен планирует выступить завтра рано утром, ваше величество, и прибыть в столицу чуть позже полудня. Погода, кажется, держится, и дороги свободны. Логэйн отпустил гонца и принялся читать письмо Коутрен. Бронвин закрыла дверь кабинета и уселась на широкий подлокотник кресла Логэйна. — Значит, завтра… — проговорила она. — Вряд ли они успеют отдохнуть, но они обязаны появиться на Собрании земель до его завершения и удостоиться чествования. Все на самом деле ждут, что мы сделаем что-то для Алистера... — Да-да. Я уже распорядился насчёт обоих. — Правда? — Бронвин не знала, то ли порадоваться, что Логэйн думал об Алистере, то ли сердиться, что он опять распоряжается, не поставив её в известность. — Могу я узнать, о чём именно? Логэйн кратко изложил, что хотел сделать для Коутрен и Алистера. Он посчитал, что его идею никто не будет серьезно оспаривать.***
Разумеется, Совет спорить не стал. В утро перед последним заседанием Собрания земель Логэйн изложил своё намерение создать два новых баннорна на западе Ферелдена. Доклады от разведчиков и Стражей ясно показывали, что в тех местах процветали хаос и беззаконие. Без твердой руки там не получится навести порядок и сохранить мир. Услышанное вчера на Собрании земель сыграло на руку: все согласились, что земли вокруг Сулкерова перевала нуждаются в правителе. Этот баннорн будет включать в себя деревни Сулкер и Убежище. Принимая во внимание стратегическую важность Сулкерова перевала и ценность древнего храма возле Убежища, Логэйн решил, что лучше всего подойдёт кто-то с проверенным военными талантами, тот, кто неустанно трудился для безопасности Ферелдена. Таким образом, сэр Коутрен будет именоваться банном Коутрен Вудхаус из Сулкерова перевала. Бронвин поняла, что впервые слышит фамилию Коутрен, и ужасно смутилась. Титул, конечно, не слишком благозвучный, но со временем всё может поменяться. Прежде, чем члены Совета успели прореагировать на это заявление, Логэйн продолжил: — То же касается вот этого перешейка возле Орзаммара, прямо над островами Недремлющего моря. Важно дать понять, что эта земля принадлежит Ферелдену. На побережье находится деревушка, Стоунхэйвен, и это крупнейшее поселение возле Орзаммара, если не считать торгового лагеря у ворот Орзаммара. Я думал, кого назначить банном, и решил, что это должен быть кто-то, уже знакомый гномам. Его имя уже звучало на Собрании земель, и многие люди считают, что происхождение этого юноши заслуживает признания. Я знаю его с хорошей стороны и считаю, что он будет полезен на Собрании земель. Поэтому я собираюсь предложить юного Алистера, не важно, Страж он или нет, в банны Стоунхэйвена. Полагаю, что нам следует присвоить ему его собственную фамилию. Лично я предпочитаю Фицмэрика. Бронвин приятно удивилась. Она всегда думала, что если Алистеру и достанется баннорн, то где-то на далёком юге. Видимо, она недооценивала отношение Логэйна к Алистеру. Получается, его земли будет лежать южнее земель Альфстанны, восточнее банна Нюиса и севернее королевских владений на перевале Герлена. Это очень важное назначение, и кроме того, это взбесит орлесианцев, и даже не потому что Алистер Страж, а потому что границы, которые Логэйн нарисовал на своей карте, простирались до самых холмов бухты Джейдера. Они сочтут это провокацией. Впрочем, какая разница? Как говорила Нэн, "всё равно за что быть повешенным: за овцу или за ягненка." — Чудесная идея, — одобрительно кивнула Бронвин. — Хорошо звучит: банн Алистер Фицмэрик из Стоунхэйвена. Анора на мгновение нахмурилась, обдумывая последствия. По крайней мере отец не даровал Алистеру фамилию "Тейрин". Это действительно было бы неуместно. Тегана предложение Логэйна чрезвычайно обрадовало и загладило чувство вины за неудачное выступление на Собрание земель. Тогда он сумел добиться лишь того, что об Алистере и его происхождении стало известно, а теперь юноша сможет извлечь из этого хоть какую-то пользу. Хоу, Брайланд и Вульф сочли, что это достойное и правильное решение. Кейн отнёсся безразлично по целому ряду причин, в том числе потому что новый баннорн будет находиться на другом краю Ферелдена. Фергюс понимал, что это важно для его сестры и как своеобразное возмещения того, чего Алистер оказался незаслуженно лишён из-за ненадлежащего воспитания, и как проявление заботы любящей подруги. Если на то пошло, Фергюсу тоже нравился Алистер, и приятно знать, что этот молодой человек получит признание и осядет на Севере. — Значит, все согласны, — заключил Логэйн, обведя взглядом лица сидящих за столом. — Мы начнём заседание немного позже обычного. Надо сообщить долийцам, чтобы пришли, и послать приказ Коутрен и Алистеру, чтобы направлялись в зал Собрания без промедления. Фергюс усмехнулся. — Вид у них будет явно не слишком придворный. — Они будут выглядеть точно так, как должны, — фыркнул Логэйн. — Как солдаты Ферелдена. Всем этого будет достаточно.***
На последнем заседании присутствовали дети, отчасти согласно традиции, но и в том числе потому что для многих это было последней возможностью повидаться перед близкой разлукой. Несмотря на плохую погоду, Брайланд хотел увезти свою новую жену в Южный Предел и показать ей эрлинг, а эрлингу — её. Ему требовалось убедиться, что дела идут гладко, и налог в его владениях собирается должным образом. Мальчики уже соскучились по зимним забавам, и теперь, когда Юг больше не опасен, могут спокойно им предаваться. К тому же он чувствовал, что его дочь нуждалась в некотором уединении, чтобы сполна насладиться вниманием молодого мужа. Хайбрен выглядела очень счастливой и очень довольной своим избранником. Конечно, совместные ужины всей семьей — прекрасная традиция, но для начала им всем следует как следует позаботиться об укреплении своих браков. Мальчики будут скучать по маленьким подружкам, но зато научатся ценить проведённое вместе время. Корбус и в самом деле умолял его взять с собой Фэйлин и Дженси, утверждая, что Хайбрен будет только рада их отсутствию. К собственному сожалению, Брайланд ни на миг в этом не сомневался, но объяснил сыну, что не всё может идти так, как хочется Хайбрен, и поэтому для Кейна, Хайбрен и младших сестёр Кейна важно научиться жить вместе, как одна семья. Кроме того, Кейн любит своих сестёр и будет без них скучать. Возможно, девочки вскоре навестят Южный предел. Он рассеянно улыбался сыну, задумавшись совершенно о другом. Если порождения тьмы не вернутся. Если орлесианцы не начнут вторжение. Если Церковь не объявит Священный поход на Ферелден. Кроме того, он не собирался надолго оставаться в Южном пределе. Из-за поднятого орлесианцами шума ему придётся вернуться в столицу к началу следующего месяца. Несмотря на то, что Южный предел далёк от границы, ему тоже придётся сыграть свою роль в подготовке страны к возможному вторжению. Что касается дочери и племянницы Леандры, то они колебались, не зная, что предпринять. Первоначально девушки намеревались погостить какое-то время в Амарантайне у банна Адама. Теперь это оказалось невозможным, поскольку Адам уезжал вместе со своим эрлом оценить необходимость "прибрежных улучшений". По крайней мере так он сообщил матери. Леандра не слишком обрадовалась этому известию, как и тому, что Карвер тоже уезжает по каким-то "поручениям" Серых Стражей. Брайланда не посвятили во все подробности, но он знал, что посольство в Неварру отбывает в ближайшие дни. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Так что вместо поездки на побережье девушки присоединятся к ним в Южном пределе и получат возможность увидеть мать в новой для неё роли хозяйки замка Брайланда. Это будет особенно полезно для Шарады, ведь после замужества она переедет в Западные холмы. Вульф вдовец, и жена его старшего сына должна стать хозяйкой замка. Сейчас самое лучшее время понять, чего от неё будут ждать обитатели замка. Как хорошо, что большие людные праздники подошли к концу. Сегодня они насладятся тихим домашним ужином и рано разойдутся. После обеда Собрание земель закончится, а завтра они уже отправятся в путь.***
Послы долийцев на Собрании земель притягивали к себе самые разные взгляды: от любопытствующих до откровенно враждебных. Одно дело выполнять обещание бедняги Кайлана эльфам, и совсем другое — стоять рядом с татуированными остроухими. Участники Собрания земель имели право высказать своё мнение, и некоторые им воспользовались, чтобы высказать очень неприятные слова прямо эльфам в лицо. — Земля должна принадлежать людям, которые будут правильно её использовать, — возражала банна Бертильда. — Долийцы сплошь бродяги и браконьеры! — Мне кажется, — раздражённо шипел банн Эверли, поглядывая на юную Мерриль, привлекающую внимание неземной красотой, — что молодой король мог пасть жертвой ловушек, расставленных какой-нибудь эльфийской девкой. Долийцы лишь неприязненного поглядывали в ответ, повинуясь строгим указаниям Маретари. Они должны думать о награде, которую получат. Неважно, что там болтают шемы, если долийцам предоставят землю. Катар потянул Данит за локоть, удерживая её. — Пусть говорят, lethallan, — прошептал он. — Это всего лишь порыв ветра. Эрл Вульф с раздражением взглянул на Эверли. Он не ожидал, что именно его банн начнёт вставлять им палки в колёса. Брайланда охватило такое же раздражение. — Я был рядом с королём, когда он задумался об этом, — сказал он, повысив голос, — и не заметил никаких признаков чрезмерного влияния. И я могу засвидетельствовать, что в битвах, в которых я участвовал, эльфы сослужили добрую службу! Логэйн, заметив как лицо Бронвин от гнева заливается румянцем, сказал: — Долийцы сдержали данное нам слово. Теперь пришло время нам держать слово перед ними. Это не первый раз, когда они помогают Ферелдену. На той земле никто не живёт, и она хорошо подходит эльфам. Они будут использовать её, — посмотрел он на банну Бертильду, — как сочтут разумным. Затем поднялся Теган и произнёс пламенную речь о своём венценосном племяннике Кайлане и что Теган думает о тех, кто пытается умалить наследие погибшего короля. — ...Кайлан верил, что весь его народ заслуживает право на защиту и достойную жизнь... Андерс фыркнул и шепнул Ниаллу: — Никогда не слышал, чтобы маги от него хоть ломаный грош получили! — Он использовал термин "народ", — поморщившись, прошептал в ответ Ниалл. — Не думаю, чтобы он, или покойный король, имел в виду нас. Бронвин, да и Логэйн тоже, сделали для нас больше, чем все остальные короли и королевы Ферелдена вместе взятые. Речь Тегана длилась долго, однако люди внимательно слушали. Она умело взывала к их чувствам. Кроме того, многие надеялись, что если у долийцев появится собственный клочок земли, то они осядут там, не мешая честному люду. Владычица Церкви, конечно, не преминула спросить о проповедниках. Бронвин уже смирилась с этим. В конце концов, жрица исполняет свои обязанности. Ответ Маретари был благосклонно воспринят Владычицей Церкви и её свитой. — Никто из этих путников не пострадает от наших рук. Я клянусь в этом. Тем, кто отыщет дорогу к нам, будет позволено говорить свои слова в безопасности. Тара, стоящая среди Стражей, ухмыльнулась. Вчера у неё состоялся интересный разговор с хранительницей Маретари. Крайне интересный разговор и не менее интересная демонстрация. Церковные проповедники могут хоть целую вечность бродить кругами возле границы, но так и не сумеют пересечь её. Лишь горстка людей знала о существовании древнего храма, и не найдя ничего, проповедники решат, что долийцы просто-напросто перенесли свой лагерь. Магическая преграда станет мощной защитой от всевозможных напастей: порождений тьмы, лесорубов, бандитов, и, конечно, храмовников. Нужно оставить какое-то количество проходов для лесных созданий, чтобы не нарушать их жизнь, и тщательно их охранять. Птицам преграда не помешает — её высота всего около двадцати футов. Андерс заметил её ухмылку и подмигнул. Долийские хранители и маги Круга обменялись множеством самых разных знаний. Не все из них сочетались с магией воина-мистика, изученной Тарой в эльфийском храме, но довольно многие последовали её примеру. Морриган тоже сильно удивилась, узнав, что некоторые долийские маги умели менять облик. Она считала это тайной, известной только Флемет, но это оказалось не так. Долийцы объяснили, что искусство менять обличье невероятно сложно в изучении, и им овладевали лишь наиболее одарённые и лучше всего понимающие природный мир. Тара и Йован не смогли этому научиться. Ниалл всё ещё изучал различных животных, надеясь почувствовать сродство с кем-либо из них. Теган закончил свою речь и спустился под громкие рукоплескания. Кайтлин смотрела на него с обожанием, и он улыбнулся в ответ. Логэйн, мрачно порадовавшись тому, что Теган сделал за него всю работу, подумал, что всё решится сейчас или никогда, и призвал к голосованию. Бронвин закусила губу. Она понимала, почему Логэйн не дал ей говорить. Про неё и так говорят, как о защитнице эльфов и магов. Её подданные-люди начнут злиться, если решат, что она ставит интересы эльфов выше людских, даже если такое обвинение полная чушь. Несколько ворчунов действительно проголосовали против, примерно десять лордов воздержались. Указ приняли, и приняли со значительным перевесом. Большая часть знати, на самом деле, просто сочла неразумным препятствовать тому, что нравится королеве. Документ скрепили подписями и печатями, копию вручили долийцам, подлинник передали на хранение в королевский архив. Почувствовав, что пришла пора удалиться, Маретари повела своих спутников к выходу из зала. После этого часть лордов и леди облегчённо выдохнули, убедившись, что их кошельки и драгоценности всё ещё на месте. Собрание земель подходило к концу, и банны поднимались на возвышение только затем, чтобы произнести поздравительные речи, восхваляя новых короля, королеву и, конечно же, себя. Некоторые речи вогнали Бронвин в краску. Ей было неловко слушать о том, как тесно связана с Андрасте "её истинная защитница" и предсказания, что явленное королеве благоволение распространится и на всю страну в целом. Несколько лордов выразили тревогу осложнившимися отношениями с ближайшим соседом, другие выразили надежду, что с Мором удастся покончить к весне. Бронвин не позволила себе закатить глаза, услышав такую благоглупость, но её Стражи такой сдержанности не проявили. В самый разгар этого пустословия к трону подошёл гонец и что-то прошептал Логэйну. Тот буркнул в ответ какой-то приказ. Поймав вопросительный взгляд Бронвин, Логэйн кивнул. Вскоре в зал Собрания вошли Коутрен и Алистер в сопровождении командиров и Стражей. На них заинтересованно поглядывали, но когда в зал вошёл возвышавшийся над толпой Стэн, многие на него уставились. Далеко не всем лордам и леди Ферелдена доводилось видеть кунари своими глазами. Алистер улыбнулся Бронвин во весь рот, но когда их с Коутрен вытолкнули вперёд, мигом растерялся. Он со своими товарищами выглядели не лучшим образом — их покрывала грязь и слякоть, и, если честно, они слегка... пованивали. Перед тем как войти в зал Собрания, Алистер стянул с головы свою огромную меховую шапку, но многие его товарищи не догадались последовать его примеру. Гномы так вообще выглядели как набор грязных и очень свирепых тряпичных игрушек. Особенное впечатление произвела шапка Огрена, не просто сшитая из медвежьего меха, а сделанная в виде медвежьей головы — некоторые утончённые дамы взвизгнули, завидев её. Логэйн встал, на мгновение опередив Бронвин. Алистер подумал, что в короне и платье она выглядит очень элегантно. Стало даже любопытно, что бы на это сказал Первый Страж. Логэйн обвёл зал взглядом и заговорил: — Ферелден силён, и его мощь растёт. Чтобы поддерживать порядок в королевстве, мы нуждаемся в сильных лидерах. Наши пределы простираются до Морозных гор, и я, с согласия королевы, канцлера и Совета, решил превратить эти отдаленные земли в новые баннорны. Сэр Коутрен, за твою верность, смелость и способности мы решили избрать тебя банном нового баннорна Сулкерова перевала. Лорды и леди Ферелдена, поприветствуйте её. Его слова встретили удивлением, но без протестов. Даже если кто-то и хотел возразить, то не решился заявить об этом вслух, а обиженные голоса заглушили рукоплескания. Многие младшие сыновья благородных семейств были бы не прочь разжиться баннорном. Злобно сверкнув глазами, леди Розалин прошептала младшему сыну: — Какой красивый прощальный дар брошенной любовнице! Все знают, что она долгие годы была его обозной девкой. Сейчас-то она ему не нужна, раз он женился, как приличный человек, вот он и спровадил её на самый край королевства! Хорошо хоть ублюдка ей не заделал... Я на это надеюсь..." Старший сын угомонил её, надеясь, что этих слов никто не услышал. Коутрен всё ещё стояла навытяжку перед троном, потрясённая оказанной ей честью. Логэйн слегка ей улыбнулся, подсказывая не стоять столбом, она отсалютовала королю и королеве и густо покраснела, вспомнив, что ей следовало поклониться. — Теперь ты, Алистер, — продолжил Логэйн, повернувшись к сыну старого друга и намеренно не называя его "Стражем". — Ты отлично потрудился, оттеснив порождений тьмы от Остагара. Твой отец гордился бы тобой. Алистер от удивления открыл рот. И покраснел ещё гуще Коутрен. — Нет никаких сомнений, — продолжал Логэйн, — что по способностям и праву рождения ты должен участвовать в Собрании земель. Поэтому мы даруем тебе фамилию Фицмэрик и новый баннорн в Стоунхэйвене, зная, что ты будешь уважаемым соседом для наших храбрых союзников-гномов. Назначение Алистера вызвало куда более щедрые рукоплескания, особенно от дам, успевших оценить внешний вид высокого молодого человека в тяжёлой броне и в волчьем плаще и обрадованных его новым титулом. Гномы тоже захлопали в ладоши — им польстило упоминание о себе, и для их ушей название "Стоунхэйвен" звучало весомо. Во всяком случае, в него входило слово "камень". — Кто-нибудь, — спросила Бронвин, — возражает против назначения банна Коутрен и банна Алистера? Никто не отозвался. Сенешаль проскользнул к пребывающим в замешательстве свежеизбранным лордам, насколько объясняя им ритуал принесения верности. Сначала Коутрен, а за ней Алистер подошли к королю и королеве и получили поцелуй мира от обоих. Алистер порозовел от еле сдерживаемого смеха. Логэйн мрачно на него взглянул. Яблочко от яблоньки! Бронвин расцеловала Алистера в обе заросшие щетиной щёки и подмигнула. — Но... — Ш-ш-ш! — остановила она его. — Всё хорошо. Поговорим позже.***
После пышной церемонии Собрание земель объявили закрытым, и лорды и леди волной хлынули к дверям, чтобы первыми усесться в свои кареты. Бронвин исподтишка наблюдала через окно за сутолокой внизу, не сдерживая смеха. Затем она сменила королевское облачение на обычную одежду и отправилась на шумное празднование в Зал Стражей. Тех, кто ещё не бывал в Покоях Стражей, торжественно провели по всем помещениям. Сложно сказать, что вызвало больше волнения: знакомство с големом или удобство и уют их нового жилища. Бронвин показала Алистеру комнату, в которой жила раньше. — Теперь она твоя, Старший Страж. — Раньше тут жил Дункан, — прошептал он и порывистым движением вытер глаза тыльной стороной ладони. Бронвин похлопала его по плечу, не желая тратить впустую чувства на Дункана, воспоминания о котором становились всё бледнее и бледнее. Она бойко принялась помогать Алистеру освоиться на новом месте. — А что в этом сундуке? Там что-то гремит. Алистер немного смутился. — Это добыча, ничего? Когда мы исследовали Глубинные тропы, то нашли много всяких вещей. — Это чудесно! — сказала она, поднимая из любопытства крышку. — О! Очень хорошо! Ты должен носить эту цепь. И тебе бы неплохо наведаться в хранилище и подобрать себе хотя бы один хороший дублет. У нас большие запасы одежды. Тебе это пригодится, когда получишь приглашение на ужин. Так, не делай такое мрачное лицо. Тебя пригласит Фергюс, и ты вряд ли сможешь на него пожаловаться. — Ладно, тэйрн Фергюс мне нравится, — согласился Алистер. — Так-то лучше! Госпожа Ранелли позвала их ужинать, и Алистер выскочил за дверь до того, как Бронвин смогла развить тему. — Создатель! Я умираю с голоду. Марш дался тяжело, и новоприбывшие набросились на еду, как волки. Чтобы поддержать товарищей, остальные от них не отставали. После этого Бронвин позвала Стражей Алистера в кабинет. Андерс выдал всем по флакону с зельем Авернуса и заодно коротко рассказал о Пике Солдата. Когда с зельем было покончено и младших Стражей отпустили веселиться и кутить, Бронвин собрала Старших Стражей на длительный разговор. Большая его часть состояла из повторов, но всем было интересно, чем занимались другие. Каждый подробно рассказал, что видел и пережил. В кабинет пробрались щенки, привлечённые новыми запахами. Алистер пришёл в полный восторг, когда безымянный щенок уселся рядом с ним, слушая с таким видом, будто понимает каждое слово. Главными новостями стало убийство Архитектора, странный уход порождений тьмы и освобождение большей части Глубинных троп. — Теперь, когда Собрание земель наконец-то закончилось... — начала Бронвин. Алистер перебил: — И у меня всё ещё есть что обсудить на тему того, что... — Позже, — остановила его Бронвин. — Мы к этому вернёмся, обещаю. Итак, после того как Собрание земель наконец-то закончилось, я должна вернуться к делам Стражей. Я собираюсь собрать отряд и сходить в Пик Солдата, по большей части с теми, кто там ещё не был. — Я уже сказала "чур!" — заявила Тара. — Мы с Броской первые в очереди! — О, конечно вы идете. Алистер, раз ты и твои Стражи только что пришли, может вам стоит отдохнуть и побыть тут? Повеселитесь в городе, отоспитесь. Вы наверняка устали от похода. — Твоя правда! — согласился Алистер. — Мне всё равно нужно сходить домой, — осмелев, сказала Адайя. — Хочу повидаться с родными. — Конечно, — кивнула Бронвин. — Они тоже обрадуются встрече с тобой. Тара, ты тоже обещала заглянуть к ним. Сходи с утра, и не забудь, что мы выходим в полдень. Адайя тронула Тару за руку, что-то прошептав. — Нет, — ответила Тара, — не думаю, что возникнут какие-либо неприятности. Новый эрл Денерима вообще не интересуется эльфинажем, и я не думаю, что его заботят судьбы Уриена и Вогана. — Я тоже так думаю, — кивнула Бронвин. — Но на всякий случай вот вам мой приказ, касающийся всех, и вас, и младших Стражей. В одиночку никуда не ходить. Выходя наружу, все обязаны носить мундиры Стражей. Если у кого нет мундира, обратитесь к госпоже Ранелли, она его выдаст. Приказ носить мундиры касается всех, даже лордов. — Это тебя касается, послушничек! — хохотнул Огрен и отвесил Алистеру подзатыльник. — Эй! — поморщился Алистер. — Бронвин, ты же говорила, что никто не будет заставлять меня становиться кем-то, если я этого не захочу. — Я сказала, — ответил Бронвин, — что никто не заставит тебя стать королём. Ты не король. Все сошлись во мнении, что ты заслуживаешь признания. Теган произнёс пламенную речь о тебе. Логэйн, когда узнал тебя получше, считает, что такие люди, как ты, нужны в Собрании земель: кто не надувает щёки и не бежит от трудностей и битв. Так решило Собрание земель, Алистер. Разумеется, пока длится Мор, для нас обоих наш долг Стражей имеет первоочередное значение. Мы можем только надеяться, что Мор не продлится до конца наших дней. — А как нам теперь вас называть? — спросил Карвер. — Здесь, среди нас, "Бронвин" или "Командор", если хотите обратиться с соблюдением формальностей. Если говорите обо мне с кем-либо ещё, то следует называть меня "ваше величество" или просто "королева". — Она подумала и добавила: — Или "королева Бронвин", если моя падчерица поблизости. — Думаю, — с очень серьёзным выражением лица сказал Андерс, — мы должны всегда назвать тебя Истинная Защитница Андрасте. — Прошу, только не это, — простонала Бронвин. — Тогда "Драконоубийца", — предложила Морриган с еле заметной лукавой улыбкой. — Очень смешно. А я думала, что "Девчонка-Страж" раздражает больше всего. — Кто еще отправится в Пик Солдата? — спросила Тара. — Ты и твой отряд, — сказала Бронвин. — Я, Андерс, Морриган, Карвер, Зевран, Авелин и Толивер. Некоторые тоже пойдут с нами, но у них будет другая задача. И Логэйн. — Ха! — расхохоталась Броска. — Верзила не хочет отпускать тебя из виду, да? Бронвин с лёгкой улыбкой пожала плечами, словно говоря "Что-то вроде этого". Она посмотрела на Алистера и поняла, что тот до сих пор размышляет о своём новом положении. — Алистер, дело сделано. И это нужно было сделать давным-давно. — Но что Первый Страж на это скажет? — сокрушённым голосом спросил он. — Я банн, а ты... ты королева! — В данный момент, — в голосе Бронвин прорезались стальные нотки, — мне нет никакого дела до мнения Первого Стража. Я написала ему о говорящем порождении тьмы, которого мы убили в Амарантайне. Я написала много писем остальным Стражам. Страж-Командор Неварры, Гектор Пентагаст, написал в ответном письме, что все Стражи получили приказ, запрещающий помогать нам в любом виде. Гектор считает, что это следствие влияния орлесианцев, и что почти все считают Ферелден слишком незначительным, чтобы быть настоящей целью Архидемона. В общем, они все будут сидеть сложа руки и наблюдать за развитием событий. Она ударила кулаком по столу от волны поднявшегося гнева. — С прошлого Мора прошло целых четыреста лет! Я считаю, что любой уважающий себя Страж уже давным давно должен быть тут и помогать нам. Для чего ещё они нужны? Если у них есть хоть крупица чести и отваги, то что мешает им сесть на корабль и приехать к нам? А раз они оставили нас один на один с порождениями тьмы, то я думаю, что мы вольны наводить порядок здесь так, как сочтём нужным.***
— О, сестрица! Ты дома! Внезапное празднование в эльфинаже превратилось в неприлично раннюю попойку. Родные радостно встретили Стража Адайю, и она старалась снова привыкнуть отзываться на имя "Мелиан Табрис". Стражи столпились в убогой деревянной лачуге, держа в руках подарки. Бочонок эля Огрена забрали сразу. Отец Адайи, Цирион, плакал, обнимая так крепко, словно боялся, что она исчезнет, как только он её отпустит. Даже те эльфы, что не одобряли и в прошлом считали её смутьянкой, приветствовали с уважением. Адайя и не думала, что оказаться в центре внимания это так... приятно. Она, правда, смущалась своего хриплого и такого чужого для всех голоса. — Отец, познакомься с моими друзьями: это Алистер, мой Старший Страж, а это Сиофранни, она долийка, как ты уже догадался. А это Огрен и Стэн, а Данит, Тару и Зеврана ты, конечно, уже знаешь. Это Катар и Дарах, а те двое, что говорят с Валендрианом — Стерен и Нуала. Да мы можем набрать целый эльфинаж из всех эльфов-Стражей! — Не пытайся сделать меня городским эльфом, lethallan! — фыркнула Данит. — Даже и не думала о таком, — задорно отозвалась Адайя. — Но, наверное, мы все уже поняли, что у долийцев и городских эльфов куда больше общего, чем кто-либо из нас об этом догадывался. Если хочешь, то можешь считать эльфов из эльфинажа просто ещё одним кланом! Шианни взяла лицо сестры за подбородок и приподняла к солнечному свету. — Хорошо выглядишь, — заключила она. — А откуда у тебя этот чудной меховой плащ? — Я его сама заработала! — гордо заявила Адайя. — Я упорно трудилась и сражалась, а жалование Стража на самом деле высокое. Даже на подарки хватило! Мех я купила, а потом мы с Сиофранни придумали, как сшить плащи. Ты не поверишь, как мы мёрзли там, в Остагаре. Алистер хотел присоединиться к разговору, но внезапно смутился. В Остагаре они все сблизились, сроднились, точно настоящая семья. Он подумал, что Адайя, быть может, чуточку полюбила его. По крайней мере, она, похоже, больше не злится на него из-за того, что он человек. Эмрис предупредил его, что Адайя не захочет, чтобы большие вооружённые люди пугали её близких, но Алистер не воспринял это серьёзно. Сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке и думал, не зря ли он пришёл сюда, где его никто не ждал. Алистер знал, что Эмрис смышлёный малый, и следует прислушиваться к нему почаще. Даже долийцы выглядели тут уместнее его. Адая, раскрасневшаяся от волнения, продолжала рассказ. — ...и едва мы добрались до Денерима, как нам приказали идти на Собрание земель! Всех нас! И Алистера сделали банном! Внезапно все в комнате замолчали. К ужасу Алистера, эльфы начали кланяться и пятиться от него. Некоторые эльфы даже побледнели от испуга. — Милорд, эта такая честь нашему дому... — Я просто Серый Страж, — выдавил Алистер. — Просто еще один Страж! Мы все тут друзья... — Вы так добры, ваша светлость... Безнадежно. Натянув на лицо улыбку, Алистер как можно скорее выбрался из переполненного гостями домика Табрисов и побрёл по переулку, не обращая внимания ни на холод, ни на грязь. Несколько Стражей-долийцев вышли ещё раньше него и беседовали с эльфами из отрядов Маретари и Мерриль. Долийцы собирались уходить, опасаясь, что иначе шемлены изменят мнение о даровании земли "остроухим". Маретари и Мерриль доверяли Бронвин, Мейнриэль и Тановир — Логэйну, но больше, за исключением своих сородичей и дружественных Стражей, они не верили никому. Маретари хотела вернуться в храму и заняться созданием магической преграды, скроющей их от враждебных взглядов. — Anetha ara, Страж Алистер! — приветливо окликнула его Мерриль. — Мы идём домой. — Рад за вас, — сказал он. — На самом деле рад. Мы будем держать связь и дадим знать, как только узнаем что-нибудь об архидемоне. — Когда время придёт, мы тут же придём. Наша Хранительница говорила с Тарой. Она будет знать, как найти нас. Её окликнули, и она пошла помогать укладывать в аравель оставшиеся свертки. Алистер всё так же понуро побрёл обратно к домику Табрисов и встретил неподалёку бездельничающего Зеврана. — Ты как будто не в духе, мой лорд, — ухмыльнулся он. — Угу, верно, сегодня же день издевательств над Алистером. Думал, ты будешь там, в центре веселья. — Увы, похоже, зреет заговор, чтобы сыграть "правильную" свадьбу между мной и божественной Тарой. Она относится к этому в точности как я — то есть считает, что другим следует заниматься собственными делами. Однако, это её родственники, и она наслаждается этими неизвестными ей до сих пор прелестями проявлений семейной любви. Что до меня, то если они не найдут меня, то и не смогут оттащить к жрице. Дверь открылась, и наружу, согнувшись чуть ли не вдвое, вышел Стэн. — Потолки тут слишком низкие, — проворчал он. — К тому же это место — пример возмутительно плохого городского планирования. — Это не худший эльфинаж, что мне доводилось видеть, — пожал плечами Зевран. — Я так понимаю, что Бронвин намеревается снести вон то заброшенное строение, что напротив нас, и построить на его месте достойный жилой дом. Она также говорила что-то о замене этой живописной сточной канавы на проложенную под улицей трубу, чтобы избавиться от вони. Весьма интересно посмотреть, что из этого получится. Дверь снова открылась, и вышла Тара, подняв руки вверх, упреждая возражения. — ...я тоже считаю, что это звучит великолепно, но сейчас я просто не могу этого сделать. О, Зевран, так ты здесь? Нам нужно возвращаться в Покои Стражей. У Бронвин для нас есть задание, не так ли? — Именно так, — подтвердил Зевран, галантно вставая на её защиту. — Cara mia, могу ли я взять твою руку? — Можешь, добрый сэр. — Задание? — воскликнул Алистер, хватаясь за удобный предлог. — Я совсем забыл! — Действительно, — сказал Стэн, уже шагая к воротам, — будет очень неправильно, если мы нарушим наш долг.***
Натаниэль Хоу, эрл Амарантайна, возвращался в своей эрлинг. Теперь — действительно в свой, его титул подтвердило Собрание земель. Рядом с ним ехали несколько его баннов, отряд Стражей и, к удивлению некоторых, король и королева. Банна Вэрела проинформировали без лишних свидетелей, что Натаниэль и Адам отправятся в путешествие, вероятно, на пару месяцев, и поручили ему управление городом и эрлингом на время их отсутствия. Что касается до управления Ферелденом... — Анора — канцлер, — заявил Логэйн своим людям. — На случай неприятностей, если таковые возникнут, у неё есть Фергюс Кусланд. А мне нужно заняться инспекцией. Накануне, пока Бронвин веселилась со Стражами, у него состоялся долгий и обстоятельный разговор с братьями Главонаками, и даже сейчас он обдумывал детали своих планов. Главонаки опробовали множество разных веществ, и созданная ими взрывчатка была куда мощнее, чем он когда-либо видел. Вдобавок они изобрели несколько боевых машин, способных метать снаряды через самые высокие стены или на самые отдалённые корабли. Время на организацию кое-каких неприятных — Логэйн надеялся, что смертельных, — сюрпризов для нежелательных гостей у них имелось. Путешествие по Тропе Пилигримов в это время года — дело непростое. Фургоны, где среди прочего находились припасы для Легиона, вместо волов тянули рабочие лошади, так что обоз двигался быстрее обычного, несмотря на зимнюю распутицу. К тому времени, как путешественники достигли внушительных ворот в заброшенную сильверитовую шахту, лес Вендинг окутали глубокие сумерки.***
История о Рампсините и хитроумном воре заимствована из египетских историй, записанных Геродотом. Да, как вы уже догадались, в следующих главах щенок привяжется к Алистеру. После долгих размышлений я решила, что после взаимодействия щенков с тевинтерцами, кормившими их и чистившими псарни, люди будут казаться более предпочтительными хозяевами, чем представителей иных рас. Эльфы, когда щенки чуяли их запах или встречали, обладали слишком низким положением, и воспринимались не как члены стаи, а скорее как добыча. Хотя Алистер себя недооценивает, другие люди ведут себя с ним очень уважительно, и для щенка он должен казаться обладателем очень высокого статуса. Не волнуйтесь, в будущем еще несколько Стражей обзаведутся мабариками!