***
Пока Стражи добрались до спуска на Глубинные тропы, они насквозь продрогли. Андерс и Морриган сразу улетели вперёд, и с весьма самодовольным видом. Бронвин даже позавидовала, что не родилась магом. Тейг Эдукан они миновали без приключений, если не считать напавшей на них стайки глубинных охотников. Судя по размеру, едва вылупившиеся мальки, отчаявшиеся от голода. Что ж, чем они моложе, тем вкуснее. Бронвин подумала, что по возможности припасы стоит беречь. Они решили пойти другим путём, не тем, что шли пару дней назад. Бронвин хотела исследовать Глубинные тропы как можно тщательнее. За первый переход прошли не так много, как Бронвин планировала. Она неважно себя чувствовала: живот скручивало от тошноты, вонь скверны била в нос, как никогда ранее. Да и возникала необходимость часто останавливать отряд, чтобы справить малую нужду. Её тревожило, что её собственное тело вдруг начало её подводить. Неудивительно, что она не слышала сказок и историй про беременных героинь. Хотя... нет... Андрасте подарила Маферату нескольких дочерей. Сколько их было точно — предмет споров до сих пор. Когда же они родились? До великой войны с Империумом? Или Андрасте пошла в бой, дождавшись родов? Стали бы магистры боятся глубоко беременной Пророчицы? И что более сейчас важно, станут ли порождения тьмы бояться глубоко беременной Бронвин, как бы ни был остёр меч в её руках? Если бы всё не произошло так внезапно, она бы могла подумать над тем, кому бы передать командование этой затеей с Тропами. Таре... наверное. Андерс осторожно подошёл и спросил шёпотом: — Ты в порядке? — Ничего страшного. Хотя заклинание восстановления, наверное, не помешает. На некоторое время его магия даже помогла. Те, кто ходил этим путём ранее — Андерс, Тара, Броска — с удовольствием рассказывали об интересных местах и событиях. А поскольку Огрен отсутствовал, о покойной Совершенной Бранке можно было говорить, не выбирая выражения. — Босс хорошенько надрала ей задницу! — хмыкнула Броска. — Бранка считала себя круче всех, но Босс сбила с неё спесь — во всех смыслах. Можете себе это представить? Эта корова убила весь свой Дом, чтобы почесать свою гордость! Всех, кроме нескольких женщин, оставленных ею для превращения в маток! Авелин, хоть и слышала эту историю раньше, содрогнулась. Да, командиры на то и командиры, что отдают приказы исходя из общей картины, но решения Бранки были жестокими и порочными... И неэффективными, как доказала Бронвин. И женщина, которая может намеренно превратить другую женщину в матку — это воплощенное зло. Авелин никогда не забудет ужас, пережитый ею при виде маток в пещерах под Остагаром. Она приходила к мысли, что Стражи должны найти и уничтожить все рассадники порождений тьмы. Стражи шли по Тропам. Останавливались на сон и отдых. И, наконец, вернулись к Перекрёстку Каридина, погружённому в жутковатую тишину.***
— Так, поворачиваем обратно, — сказала Бронвин, сверяясь с картой. — По этой дороге мы пойдём на запад, а не на север. Двое долийцев, Катари и Дарах, ушли вперёд по коридору на разведку. Бронвин, борясь с легким головокружением, присела на камень и, приблизив к глазам карту, пыталась разобраться с направлением. Скаут сел подле неё, положив голову на лапы. — Куда делись все порождения тьмы? — спросил Толивер у Авелин. — Ну, мы же на Глубинных тропах, верно? Разве они не должны кишеть порождениями тьмы? — Толивер, — устало вздохнула Авелин, — думаю, жаловаться на это совершенно неуместно. — И глупо, — согласилась Броска. — Оттого, что на Глубинных тропах нет порождений тьмы, они хуже не становятся. Она подкинула на ладони сегодняшнюю находку: большой переливающийся сапфир грубой огранки, и ловко поймала. Затем прищурилась и поднесла к глазу, чтобы тщательно рассмотреть на просвет. — Неплохо выглядит, — заметила Сигрун. — Если тебе выбьют глаз, сможет вставить вместо него. Будет намного красивее, чем повязка. — Ага, — поддержала её Броска. — Если уж теряешь что-то жизненно важное, то можно пофантазировать с заменой. Видела золотую руку Астрид? Выглядит ужасно щегольски. Тара наклонилась к ней и сказала, заговорщицки понизила голос: — Если хочешь, чтобы у тебя были такие же великолепные зелёные глаза, как у Бронвин, всегда можешь попросить матку плюнуть тебе в лицо. — Фу. Сигрун и Юкка одновременно скривились от отвращения. — Cara, я не хочу вспоминать о том очень ужасном дне, — мурлыкнул Зевран, обнял Тару за талию и увлёк в сторону. — Угу. Матки такие мерзкие, — сказала Броска, слегка хмурясь. Сапфир уже не так её радовал. — Мы обязательно столкнёмся с ними. А то и не раз. Я вот тут думала. Как долго они живут? Сколько порождений тьмы может породить каждая? Об этом кто-нибудь знает? Если те придурошные Стражи в Вейсхаупте знают, то почему молчат? Морриган снова хлопотала над своей сумкой с травами. Андерс, почувствовав, что её что-то разозлило, отошёл в сторону и издали наблюдал за Бронвин, размышляя, не слишком ли опрометчиво использовать диагностические чары без её ведома? Впрочем, почему нет? Чтобы чары сработали, ему нужна прямая видимость, но если он зайдёт за вон тот валун, то окажется вне поля зрения остальных и избежит неловких вопросов. Напустив на себя такой вид, будто собирается облегчиться, он зашёл за камень и быстро сотворил заклинание. Ха! Что ж... Он примерно это и предполагал, но что по этому поводу думает сама Бронвин? Глубинные тропы — последнее место, где ей следует сейчас находится, и его долг отрядного целителя — сказать ей об этом. — У неё будет ребенок, не так ли? Голос Морриган раздался прямо в его ухе, и Андерс от неожиданности подпрыгнул. — Создатель, Морриган! Не делай так! — Не будь таким неженкой. Бронвин ждёт ребенка, да или нет? — Ш-ш-ш! Да. Да, ждёт. Срок совсем маленький. Думаю, недель шесть или около того. И всё же это плохая идея. Нам надо вернуться. — И ты считаешь, что она на это пойдёт, когда всесильный великий Логэйн лично возложил на неё эту задачу? Она подожмёт хвост и поплетётся в этот унылый грязный форт сообщить, что облажалась? — Ей не обязательно делать всё самой. Тара может нас возглавить. — Ты был рядом с ней всё это время и так плохо её понимаешь? — Морриган посмотрела на Бронвин и на её лице отразилось сострадание. — Она гордая. Если ты этого не знаешь, то ты вообще её не знаешь. — Она пожала плечами. — К тому же она не в ладах с Логэйном и не хочет потерять перед ним лицо. — Не в ладах? — Андерс оглянулся, не слышит ли кто их разговор. — С чего ты взяла? — Это же очевидно. Романтическое увлечение Бронвин разбилось о неприглядную действительность. Мужчина, которого она обожала, доказал, что он не тот, за кого она его принимала. Разве ты не видел её за завтраком? Она злится на него. Он уезжает отсюда, чтобы править, как того хочет. Он не заботится о ней. Либо он знает, что она беременна, и в таком случае он чёрствая скотина, либо не знает, а значит Бронвин ему не сказала. Если Бронвин не поставила его в известность о такой чрезвычайно важной новости, значит она слишком зла и не может довериться ему, и слишком горда, чтобы показаться слабой и жалкой. А ведь я ей говорила! Я могла бы ей напомнить, что предупреждала об этом, но вряд ли она меня поблагодарит. Андерс, как мужчина, смотрел на это иначе. — Логэйн скрытный, но он заботится о ней. Я видел, как он иногда на неё смотрит... Ну, я считаю, что он много о ней думает. Просто проявлять чувства... — вздохнул он, — это не для него. Естественно, что раз Бронвин теперь носит ребёнка и вся на нервах, то скорее всего будет поступать неразумно. — Я не думаю, — сказала Морриган ледяным тоном, чеканя каждый слог, — что молодой женщине, подарившей мужчине власть, богатство и своё тело, неразумно ожидать от него прилюдного проявления уважения. И то, что её переживания следует сбрасывать со счёта только потому, что она носит ребёнка, того самого ребёнка, который однажды будут править этим королевством... Сказать такую поразительную бесчувственную тупость способны только представители твоего пола! Выпалив это, она развернулась на каблуках и зашагала в сторону Бронвин. Её спина излучала ярость и презрение. — Можно бы быть лучше, — пробормотал Андерс, поморщившись. — Ты намерена продолжать разведку? — напрямую спросила Морриган у Бронвин. Та удивлённо на неё посмотрела. — Конечно. Почему нет? — Твой желудок тебя не беспокоит? Тебя не тошнит? Она знает. Лицо Бронвин приобрело упрямое выражение. — Я чувствую себя прекрасно. Разведка займёт всего несколько дней. У меня есть работа, и я не могу позволить себе ложиться в постель из-за такой малости. Морриган резко рассмеялась. — Сейчас это действительно "малость", но вскоре она вырастет настолько, что все смогут её разглядеть! Возможно, кое-какие мои отвары могли бы с этим помочь! — Морриган... — Бронвин прикусила губу и отвела взгляд. — Мы воспитаны совершенно по-разному и по-разному относимся к этому. Я знатная женщина, и рождение наследников для меня основная и важнейшая задача. Только благодаря улучшенному зелью Авернуса у меня появилась надежда самой воспроизвести на свет наследников, своих собственных. Я не могу шутить с этим. Использовать какие-либо зелья для предотвращения беременности неправильно и эгоистично. Я признаю, что мне самой неприятно оказаться беременной на Глубинных тропах, но всё это часть моего долга. Моя мать скрывалась на протяжении всего Восстания и была беременна большую часть этого времени. Она не могла отказаться вынашивать наследника Хайевера, просто потому что в то время не жила в комфорте. — Разве твой брат такой старый? — удивилась Морриган. — Вот уж не думала, что ему за тридцать. — Ему и нет. — Бронвин почувствовала дурноту, вспоминая те рассказы. — Я у матери пятый ребенок. Фергюс был четвёртым. Во время Восстания рядом с ней не было целителя. Морриган вместо слов просто приподняла брови, буравя Бронвин тяжёлым взглядом. — Да, — с горечью ответила Бронвин. — Я понимаю твою точку зрения. Тем не менее, с нами Андерс, а он очень хороший целитель, и наша разведка не займёт много времени. Мы должны найти выход на поверхность по ту сторону границы, а затем вернуться с новостями. Как только мы покончим с этим, я обещаю вести себя благоразумно. — Мне ты ничего обещать не должна. Тебе следует подумать, что ты должна самой себе и этому ребёнку. Кроме того, вопреки твоему мнению, не только знатным дамам случается производить детей в ненадлежащих условиях, и эти дети в глазах их матерей не менее ценны, чем дети королевы. Бронвин покраснела от стыда. Она понимала, что своим высокомерием заслужила и не такую отповедь. — Я не это имела в виду, — тихо сказала она. — Я хотела сказать, что рождение ребёнка для меня очень важно, и что я никогда и не думала о предохраняющих отварах и потому подобном. До обручения с Логэйном я в них не нуждалась, и поэтому у меня под рукой их никогда не было. И выйди я замуж в обычных обстоятельствах, то тоже бы не стала ими пользоваться, по крайней мере до тех пор, пока детей не стало бы слишком много. Полагаю, что так и вышло бы, поскольку большинство знатных женщин останавливаются на двух или трех. — Очень хорошо. Тогда давай как можно скорее найдём этот выход, чтобы вернуть тебя в сомнительный уют Перевала Герлена!***
В конце дня — или в конце долгого перехода, поскольку на Глубинных тропах день от ночи не отличался, Стражи сели перекусить и посовещаться, и последнее прошло не совсем так, как планировала Бронвин. Андерс с Морриган буравили её взглядами, и Андерс, не выдержав, заявил: — Бронвин хочет сообщить нам нечто важное. Последнее, чего хотела Бронвин, так это чтобы её спутники начали суетиться над ней, как над тухлым яйцом, но, вероятно, всё же стоило поставить их в известность. Особенно если ей и дальше придётся делать остановки из-за внезапно возникающих телесных потребностей. — Эм... да... Думаю, да. Андерс применил ко мне диагностические чары из-за моих недомоганий и определил, что я жду ребёнка. Тишину Глубинных троп разорвали оглушительные радостные визги. Тара, Сигрун, Катриона и Броска хором завопили и бросились обнимать Бронвин. Поздравления Авелин оказались не такими шумными: она просто тепло улыбнулась и от души обняла Бронвин. — Я знала это! — сказала Катриона Авелин. — Она всё время грызла сухари и постоянно бегала писать. Я знала! Шейл, казалось, пришёл в замешательство и выглядел неодобрительно. — В смысле... ты собираешься рожать? Сейчас? Здесь? — Создатель! Надеюсь, нет! — засмеялась Бронвин. — Если всё пойдёт как надо, то ребёнок появится в начале жнивня. Или в августе. Мать всегда говорила, что дети сами выбирают, когда им родиться. Мужчины отнеслись к новости сдержанней. Некоторые, как Катар и Дарах, выразили добрые пожелания, чтобы ребёнок родился здоровым. Долийки, в конце концов, во время бесконечных странствий сталкивались и не с такими трудностями. Юкка и Толивер скорее испугались, и, к раздражению Бронвин, стали смотреть на неё так, будто она превратилась в хрупкий фарфор. Зевран, к её удивлению, тоже примкнул к ним и открыто заявил о своих опасениях. — Находится в этом месте никому не полезно, а уж в твоём состоянии и подавно, — сказал он прямо. — Тебе лучше вернуться на поверхность. — И я вернусь, — ответила Бронвин. — Как только мы закончим с разведкой. Он по прежнему смотрел на неё с сомнением, и она достала свою карту. — Смотри. Отсюда примерно два дня пути до тейга Раустен. Судя по высотной отметке, он расположен довольно близко к поверхности. Мы будем искать любые признаки того, что можно добраться до поверхности без значительных усилий. Помните, что даже в тейге Ортан мы видели трещины в камне, пропускающие дневной свет. Мы может заметить что-то в этом роде. Если найдём трещину, которую можно расширить, чтобы обустроить выход, то мы выполним нашу задачу и сразу же вернёмся к Перевалу Герлена. До сих пор нам везло. Порождения тьмы ушли в другое место, и это наш шанс. Другого у нас может не быть. Все повернулись к Андерсу. — Бронвин, — сказал он, — мы хотим помочь тебе, но тебе надо быть осторожной. Мы должны закончить с этим как можно быстрее. Тебе на самом деле нельзя перенапрягаться, если не хочешь, чтобы всё закончилось выкидышем. Бронвин видела тревогу на их лицах. Их забота была исполнена добрых намерений, поэтому она не стала отказываться и приказала идти по Глубинным тропам лёгким шагом, а разведчикам удвоить бдительность. Им везло. Они наткнулись лишь на нескольких недавно вылупившихся пауков и глубинных охотников, а порождения тьмы, попадавшиеся по пути, были давно мертвы.***
Они шли к тому месту, где Глубинные тропы раздваивались. На этот раз Бронвин вела своих Стражей к закрытым западным вратам Орзаммара. Они шли через высокие безмолвные залы, пока не приблизились к туннелю, ведущему в сторону от намеченного ими пути. Вонь, исходящая из зева туннеля, заставила их остановиться: ужасающая, чрезвычайно мерзкая и липкая. Скаут опустил голову и зарычал. Бронвин вздрогнула. — Я узнаю эту вонь. — Я тоже, — прошептала Авелин. — И я, — сказал Андерс. — Матка. Но запах немного другой. Дарак привычно посмотрел на Тару, она поймала его вопросительный взгляд и кивнула в сторону Бронвин. — Да, мы должны посмотреть, что там, — ответила Бронвин на его безмолвный вопрос. — Мы не можем оставить позади нас такое существо. Они повернули налево и очень осторожно двинулись по тоннелю. Камень под ногами мягко шуршал и крошился под их весом, как сухая глина. — Посвети поближе, — приказала Бронвин. — Что это? Они стояли на тёмно-коричневой сухой грязи, источающей неприятный запах. Она нерешительно протянула руку в боевой перчатке и зачерпнула горсть этой грязи. — Гляди, она разрослась и по стенам, — заметила Морриган. — Я думаю... погоди. Я знаю, что это. Бронвин тоже уже догадалась. Она мгновенно выбросила грязь и настороженно напряглась. Это была плоть матки. Они видели такую плоть в Остагаре — только влажную и упругую. Эта высохла от старости. Запах оставался тем же, хоть и ослаб. Дальше они увидели несколько пустых мешков, отвалившихся от стен. Молодь порождений тьмы вышла из них давным-давно. Туннель вывел их в просторную камеру, и там они увидели это существо. Определённо, матка. И определённо давно мёртвая. Трудно с уверенностью сказать, кого она рожала. Глубинные охотники обглодали её огромный повалившийся труп, и от головы остался лишь череп. Рядом не было никаких следов порождений, гарлоков, генлоков или шарлоков, чтобы узнать матку. Сейчас она представляла собой лишь огромный кусок разлагающейся, осквернённой плоти, бывшей когда-то вместилищем потерянной души. Шейл без страха подошёл к трупу. — Ничего себе... Какие тут массивные рёбра... Лично я считаю, что твёрдая плоть гораздо лучше скелета. Големов можно убить, но зато мы не будем гнить. — Тогда тебе повезло, — ответил Зевран, поймав предостерегающий взгляд Тары и закатив глаза. Он не настолько безрассуден, чтобы прикасаться здесь к чему-либо, даже к тем соблазнительным сундукам с блестящими штучками, которые порождения тьмы собирали, повинуясь инстинктам. По крайней мере до того, как Тара хорошенько очистит их огнём. — Насколько я могу судить, — сказал Андерс, осторожно осматривая останки, — она не была убита. Она просто умерла, что указывает на имеющийся у подобного вида порождений тьмы некий срок жизни. Хотел бы я знать больше... — Её сюда притащили силой, — негромко проговорила Бронвин. — Её приволокли сюда, в темноту, и всю оставшуюся жизнь она провела, смотря на эту часть пещеры, не в силах даже оглянуться. Затем она умерла. Как долго может жить матка? Скольких детей она может родить? На это ни у кого не было ответа.***
После такого они все нуждались в отдыхе. Они отошли подальше, чтобы не чувствовать отвратительных запах, и разбили лагерь. — Как насчёт истории? — предложила Тара. — Какой-нибудь, чтобы отвлечься от всего этого? — Посмотрим... — Бронвин тоже думала об этом. — Чья очередь? Полагаю, мы должны соблюдать очередность, но у меня под рукой нет моего списка новобранцев. — Я была самой последней, — мгновенно ответила Катриона. — Я уверена. — Верно, — прикинула Бронвин. — Сигрун, ты и Юкка прошли Посвящение до Авелин или после? — После, — пискнула Сигрун, испуганно вытаращив глаза. — Совсем после! Авелин была одной из первых. Авелин совершенно точно знала, что это не так, но не собиралась спорить, видя в какой ужас пришли Сигрун и Юкка от идеи придумать историю. — Ладно, я расскажу. Следующей будет Сигрун, за ней Юкка. — Славно! — согласился Юкка, и на его невзрачном лице расцвела благодарность. — Мне просто... надо немного времени, чтобы придумать что-нибудь. — Хорошо, Авелин, — сказала Бронвин. Теперь, когда у неё было время подумать, она почти полностью уверилась, что Сигрун и Юкка присоединились к ним до Авелин, но пусть сейчас всё идёт как идёт. — Ты расскажешь нам о сэре Авелин, рыцаре Орлея? — спросил Толивер. — Про ту, в честь которой тебя назвали? — Нет, — отрезала Авелин. — Ни за что. Я ненавижу эту историю. Сэр Авелин известна тем, что её победили и убили на турнире, где она сражалась под видом мужчины. Никогда не видела в этом ничего особенного. Если бы она действительно была той героиней, которой её провозгласили, то она бы убила этого ублюдка Калеву, а не дала бы убить себя. Или хотя бы надрала бы его жалкую задницу. Бронвин слышала эту историю от Лелианы, и впечатление у неё сложилось точно такое же. Хотя она сочувствовала желанию героини проявить себя достойным рыцарем, но в конце концов сэр Авелин проиграла в состязании владении оружием. Да, сэр Калева поступил жестоко, убив её, но правила поединка давали ему такое право. Битва на то и битва, и если женщина хочет сражаться с мужчинами на равных, то ей не пристало жаловаться, если с ней и обращаются, как мужчиной. Калева на турнире мог убить любого своего противника. Кроме того, в Ферелдене женщины-героини появились раньше, и было их больше. Хелия Кусланд побеждала оборотней и заявила свои права на тэйрнир за триста лет до сэра Авелин. Её достижения — особенно в том, что она успешно защищала своих людей, — гораздо достойнее для подражания, чем сомнительный успех орлесианской девушки. — Мой старый слуга рассказал мне историю, которая запала мне в душу, — сказала Авелин. — Не вините меня, если она вас расстроит. История Авелин о другой Золушке.***
Вы все слышали историю о Золушке. Или может быть не все вы, поскольку это орлесианская сказка. Падчерицу сослали на кухню, она при помощи маминой подруги-волшебницы тайно отправляется на бал, покоряет сердце принца, и затем её находят по маленькой стеклянной туфельке, столь маленькой, что не налезет на ножку любой другой женщины в Империи. Моя сестра знала эту историю, но она сказала, что на самом деле эту историю рассказывают не полностью. На самом деле в Вал Руайо Золушка была не единственной обездоленной падчерицей, которую изводили родственники. Манетта, дочь лорда Гистейна, тоже грелась на тёплой куче золы в кухне своего дяди в тот день, когда глашатаи объявили о примерке туфельки. — Любая человеческая девушка, которой придётся впору хрустальная туфелька, станет невестой принца Флоризеля и будущей императрицей Орлея! — За такое вознаграждение стоит побороться, — сказала себе Манетта. Судьба жестоко обошлась с ней: её дядя присвоил причитающееся ей наследство и низвёл до положения служанки. Замок принадлежал её отцу, но наследование шло по мужской линии. И вот, после смерти отца его младший брат унаследовал всё. Он присвоил даже золото и драгоценности из её приданого, и никто не мог воспротивиться ему, потому что он представлялся исполнителем завещания брата. Теперь он поговаривал об отправке Манетты в Церковь. Глашатаи и принц первым делом направились в дворцы знатнейших лордов. Их сопровождала громкая музыка фрейт и лютен. Манетта взбежала на чердак и из самого верхнего окошка в доме смотрела на приближающуюся процессию: впереди на белом коне принц в маске из золота и серебра, за ним старший сенешаль с хрустальной туфелькой на фиолетовой подушке, а за ним величественные придворные в драгоценных масках. Манетта отчаялась, разглядев, какой крошечной была туфелька на подушке. — Неужели принц желает жениться на ребёнке или на эльфийке? Да разве можно вообще судить о том, достойна ли женщина стать супругой принца, по размеру её ноги? Бред! Хотя весь мир давно сошёл с ума, иначе бы она не стала служанкой в собственном доме. — Но как я могу изменить размер своей ноги? Она отчаянно размышляла над этим вопросом, потому что процессия вышла из дома лорда и леди де ла Ривьер без радостных улыбок и без невесты. — У меня всё ещё шанс! — воскликнула Манетта. — Как, как, как мне сделать мою ногу такой маленькой, чтобы она поместилась в эту хрустальную туфельку? На улице собралась толпа — все желали полюбоваться на проезжающего мимо принца. Слуги тоже выбежали наружу, и Манетта осталась одна на кухне. Собравшись с духом, она схватила мясницкий топор и отсекла пальцы на ногах. Быстро, чтобы не лишиться чувств, она перевязала ужасную рану и натянула поверх чулок. — Это не имеет значения, — прошептала она, стиснув зубы от боли. — Когда я стану императрицей, мне не нужно будет ходить. Наконец, принц вошёл в дом лорда Гистейна, и Манетте приказали выйти вперёд и тоже примерить туфельку, как и всем молодым женщинам в доме. Манетта, хромая, подошла, удерживая на лице безмятежную улыбку. Туфельку надевал на её ногу сам старший сенешаль. Её пронзила ужасная боль, даже казнимые преступники не испытывали такой боли. Манетту словно кололи ножами и заживо сдирали кожу, но туфелька сидела на её ножке, как влитая. Однако принц был недоволен. — Я совершенно уверен, что это не та дама, с которой я танцевал вчера вечером, потому что когда мы были наедине, она сняла маску. Придворные затрепетали, не зная, как избежать гнева принца. Однако лорд Гистейн, дяди Манетты, не испугался. Его манила возможность стать дядей принцессы империи. Он заявил, что в обещании принца, которое во всеуслышание прокричали глашатаи, говорилось не о том, что "его невестой станет та дама, с которой он танцевал прошлым вечером". Все слышали, что там говорилось, что принц женится "на человеческой девушке, которой придётся впору туфелька". Ничего не поделаешь, обещание принца — закон даже для него. Все склонились перед Манеттой, и на её плечи возложили тяжёлый плащ из золотой парчи, на голову надели венец из жемчуга. Ей дали и маску в виде бабочки, усыпанную сияющими алмазами. Её усадили на белую лошадь и повезли по улицам, и все приветствовали её как невесту принца. И только одна маленькая эльфийская девочка заметила, что что-то не так и звонко закричала: Оглянись-ка, посмотри, След красавицы в крови, Башмачок, как видно, тесный, Дома ждет тебя невеста. Но флейты и лютни громко пели, зеваки громко кричали, и никто не расслышал призыва девочки. Манетта предстала перед императором, который не стал противиться капризу своего сына, ведь эта девушка происходила из знатной семьи и была красива. О помолвке объявили во всеуслышание, и Манетту привели в роскошные покои во дворце. Свадьбу назначили через семь дней — самый меньший срок, за который можно подготовить торжественную церемонию. Но ночью Манетте стало плохо. По раненой ноге зазмеились красные прожилки. Девушку охватила лихорадка и на следующий день она умерла. Принц снова взял стеклянную туфельку и снова процессия пошла от дома к дому искать Золушку.***
— Хорошая сказка! — похвалила Морриган. — И отдельно понравилось то, что принц не упорствовал. Подозреваю, что его не особо интересовало, какое лицо скрыто под маской. — Морриган, — простонал Андерс, — это история грустная до жути! — Если бы все истории заканчивались хорошо, мир погряз бы в дикой скуке! Шейл нашёл сказку непонятной. — Как это нелепо! И часто мягкие существа отрубают от себя мешающие им кусочки? — Нет, не часто, — поморщилась Тара. — Наверное, ей было бы лучше оказаться в Церкви. Представить не могу, что я это говорю! — Ей следовало убежать и записаться в армию, — заявила Катриона. — Если тебе не нравится дома, то в армии тебе самое место. В Церкви все становятся жуткими или ненормальными. Лучше всего в Серые Стражи, конечно, но если ты переживёшь посвящение. У Бронвин вырвался удивлённый смешок. Она порадовалась, что Лелиана этого не слышала. Что такого произошло в жизни Катрионы? Почему она говорит такое о Церкви? — Мда, отрубила пальцы и ушла в Камень, — буркнула Броска. — Печально для неё обернулось. — Угу, — согласилась Сигрун. — Но если бы она прижгла рану, то тогда не истекла бы кровью, и, быть может, не умерла бы. — Это верно! — сказал Юкка, уважительно глядя на Сигрун. — Так и надо было сделать! Я видел такое в Легионе. Катар переглянулся с Дараком. — Удивительна сама мысль о том, что юная девушка искалечила себя, чтобы соответствовать причудливым шемленским требованиям к красоте. — Такое иногда случается, — признала Бронвин. — Я слышала о благородной девушке, которая так стремилась поразить всех своей тонкой и изящной фигурой, что утягивала себя корсетом до тех пор, пока её рёбра не приобрели нужную форму. Она добилась поразительно тонкой талии, но едва могла вздохнуть. — Винн кое-что рассказывала мне, — процедил Андерс, неодобрительно скривив губы. — Про одну богатую семью, которой она служила. Мать семейства хотела иметь такие же утончённые, впалые щёки, как у старинных статуй, и заставила Винн удалить ей коренные зубы. — Ой! — вскрикнула Броска, зажимая рот рукой. — Не бойся, — успокоила её Тара, — ей не было больно! Ни капельки. Хотя держу пари, это действительно странно. — Антиванские дамы, — заметил Зевран, — добавляют себе в пищу слабый раствор мышьяка, чтобы придать коже лица необычайную белизну и сияние. — Создатель! — воскликнула Тара. И потом добавила: — А это работает? Все засмеялись. Зевран сказал: — Да, пока не убивает. Такое тоже случается.***
В северной части тейга Раустен они нашли, что искали, причём нашли благодаря птице. — Ой-ой! — завопил Толивер, когда крошечное крылатое тело пронеслось мимо него. — Это летучая мышь? — Creatore! — воскликнул Зевран. — Это же воробей. Как птица оказалась на Глубинных тропах? Они получили ответ, как только вышли в главную пещеру тейга. Тонкие ослепительные лучи света пронзали массивный свод потолка. Присмотревшись, они разглядели три отверстия в северной части, которые и освещали пыльный сумрачный тейг. Они располагались высоко, лишь немногим ниже высшей точки свода. — Достаточно широко для птицы! — обрадовалась Бронвин. — Мы сможем там подняться! — Я не могу в это поверить, — усмехнулась Броска. — Верхняя часть пещеры находится над уровнем поверхности. Тот, кто строил это, наверняка был туп, как пробка! Верёвки у них, разумеется, были — Бронвин хорошо усвоила этот урок в прошлый раз. Она знала, что придётся столкнуться со скалолазанием, и хорошенько подготовилась. С лестницей вышло бы сподручнее, но где бы они взяли такие высокие лестницы? Вместо этого она послала своих собственных "птиц", чтобы те осмотрели трещины. Морриган, точно стрела, взлетела навстречу свету. Андерс бросил на Бронвин встревоженный взгляд и помчался в догонку. Им удалось протиснуться через трещину наружу, и на некоторое время они исчезли из виду. Юкка с удовольствием похлопал по карте рукой, не обращая внимания, что мнёт её. — Правильно. Мы вот здесь, на поверхности. Гляньте ка на эту старую карту... Видите какая высота указана? С тех пор, как её нарисовали, очертания долины изменились. Видите, нарисован проток? Должно быть, он размыл почву, и дно опустилось. К счастью, свод лежит на крепком основании, иначе бы давным-давно рухнул! Это было многообещающим... Очень многообещающим. Прошло несколько минут, и Андерс с Морриган вернулись, явно довольные кратким побегом из Глубинных троп. — Я видел большой замок неподалёку от Имперского тракта, — доложил Андерс. — Или, по крайней мере, возле дороги, очень похожей на Имперский тракт. В Ферелдене дороги гораздо хуже. Не бей меня за эти слова, но это правда. — Удивительно, что внутрь не пробрались другие животные, — добавила Морриган, преобразившись. — Хотя... Может быть, ничего удивительного, их наверняка отталкивает запах. Пролом слева достаточно большой, чтобы любой из вас мог протиснуться. Однако снаружи такой изрезанный склон, что можно с легкостью переломать все кости. А изнутри не добраться из-за высоты. — Нужно перед уходом заблокировать проход, — сказала Бронвин. — Нельзя, чтобы сюда пробрались животные, ищущие укрытия, или преследующие их охотники. Но мы займёмся этим позже. Давайте посмотрим! — Бронвин, — поморщился Андерс, — послушай, не советовал бы тебе заниматься этим самой. Давай мы с Морриган сами всё осмотрим. — Вы сможете сделать замеры? — спросила Бронвин. — Сможете зарисовать замок? — Нет, но... — не отступал он. — Не делай этого. Я говорю это как твой целитель. Пусть на этот раз лазает кто-нибудь другой. — Давайте я! — вызвался Юкка. — Я наловчился лазать по скалам, когда подворовывал на шахтах. Дай мне снаряжение. Бронвин колебалась, разрываясь между здравомыслием и пониманием, что она лучше всех в отряде умеет забираться на скалы. Но Андерс смотрел на неё так серьёзно, что она решила не пренебрегать его советом. — Не подведи нас, Юкка, — кивнула она. — Мы подождём тебя здесь. Мне нужно, чтобы ты очень, очень тщательно описал всё, что увидишь. — Мы можем вернуться сюда еще раз, — сказала Авелин. — Можно взять в Перевале Герлена лестницу и принести сюда в разобранном виде. — Толковая мысль. В следующий раз так и сделаем, — сказала Бронвин и задумалась. — Ладно. Часть из нас останутся здесь. Юкка, Андерс, я... Морриган, если захочешь. Шейл, ты нам тоже понадобишься, чтобы подсадить Юкку. Тара, возьми остальных и походи по тейгу, уточни карту. Возьми с собой Скаута. Да, Скаут, я хочу, чтобы ты пошёл с Тарой. Если кто-нибудь сможет унюхать тут порождений тьмы, так это ты! Ищите любые скрытые туннели или спрятанные гнезда порождений тьмы. И да, Тара, попробуйте найти сокровищницу, вдруг там что-то осталось! — С удовольствием, — засмеялась Тара. — М-м-м... — Зевран чуть нахмурился. — Возможно, будет лучше, если я останусь здесь... — Зевран! — улыбнулась Бронвин. — Я никуда не пойду. Если кто и может тут столкнуться с порождениями тьмы, так это вы. Давай, иди с Тарой. Я знаю, ты этого хочешь. Блеснув белыми зубами, Зевран встал рядом со своей возлюбленной. Сборы прошли быстро. — Я скоро вернусь! — крикнула Тара через плечо. — Найди что-нибудь блестящее, — откликнулся Андерс. Бронвин помогла закрепить Юкке сумку со скалолазными болтами и кошку, которая могла ему понадобиться. На стене имелись трещины и выступы, облегчающие подъём, но дальше камень неудобно выгибался в обратную сторону. Шейл мог подсадить Юкку на длинный каменный язык, но дальше приходилось рассчитывать только на себя. Первая часть подъёма прошла гладко. Юкка забивал болты и уверенно продвигался вверх. На взгляд Бронвин даже чересчур уверенно. — Не торопись! — крикнула она. — Побереги силы! Последняя треть пути заставила поволноваться. Бронвин ёрзала, мечтая сделать всё самой. Юкка несколько раз едва не сорвался, но в конце концов ему удалось добраться до выступа у нижнего края разлома. Если он наклонится, цепляясь за край, то сможет выглянуть наружу. — Вбей страховочный крюк! — крикнула ему Бронвин. — Я в порядке! — отозвался Юкка и постучал по камню. — Смотри! Твердый! — В любом случае закрепи страховку! — Да, Босс. — Юкка вбил парой ударов крюк и обернул вокруг него верёвку. — В целости и сохранности! — Хорошо! Будь осторожен! Одной рукой он залез в перекинутую через плечо сумку, достал пергамент и графитовый карандаш. — Я смотрю на запад-северо-запад, — объявил он. — И буду комментировать, что зарисовываю. — Мне нужно примерное расстояние до Имперского тракта и примерное расстояние до замка. Он за трактом или перед ним? — За, — пробормотал Андерс. — За! — проорал Юкка. — Они, кстати, использовали местный камень для строительства, тут ведь слишком высоко, чтобы доставлять откуда-нибудь ещё. Вокруг внутренней крепости четыре башни. Довольно нарядные. Не похоже, что строили для серьезной осады. Скорее всего, есть несколько слепых пятен. Когда это строили? — После падения Долов, — ответила Бронвин. — Может, веков семь назад. Может, меньше. Насколько я знаю, она никогда не проверялась в бою. — Я не художник, но для тебя могу попробовать нарисовать. Юкка прижал пергамент к стене и принялся зарисовывать замок, высунув от усердия язык, а в это время внизу велось обсуждение дальнейших планов. — Мы вернёмся, — сказала Бронвин, — и обследуем тейг более тщательно. Давайте воспользуемся тем заклинанием преграды, которое изучила Тара, и запечатаем проход — оно отвадит любопытных и немного замаскирует пролом. — Мы могли бы соорудить что-нибудь снаружи, — предложила Морриган. — И оставить достаточно места, чтобы проскользнуть обратно в облике птиц. Преграду можно поставить и потом. — Почему бы нам ещё раз не взглянуть на замок перед возвращением? До него ворону по прямой недалеко лететь, прости за каламбур. Мы можем посмотреть, какие там силы... — ...поуворачиваться от стрел скучающих лучников! — едко продолжила Морриган. — Разумеется. Я думаю... — Твою мать! — выругался над их головами Юкка. — Я уронил карандаш. Бронвин подняла глаза и ужаснулась. — Юкка! Что ты творишь? — Он выкатился наружу. Я могу дотянуться до него... Гном опасно высунулся в пролом, шаря в поисках потерянного карандаша. Раздался лёгкий треск, и из трещины, куда Юкка вбил крюк, посыпалось струйка щебня. — Прекрати! Спускайся сейчас же! — Минуточку... Я сейчас его достану... Ещё один камешек покатился вниз, и раздался страшный скрежет. Внезапно крюк вылетел, и веревка лопнула. Как и часть каменной стены пещеры. Время остановилось. — Вот дерьмо! — выпалил Юкка. Огромный камень смёл его с уступа. Шейл рванулся вперёд, вытягивая могучие руки, но было уже поздно. Гном упал, сопровождаемый камнепадом. Через мгновение Юкку и Шейла завалило обломками и окутало каменной пылью. Ноги Бронвин уже несли её прочь, но камни стучали по её шлему, отскакивая и гремя. Навершия посохов магов вспыхивали от творимых в спешке защитных заклинаний. Ещё один камень отскочил от шлема Бронвин, она споткнулась, и в глазах потемнело. В спину что-то ударило — точно берсерк молотом. Чувство и сознание покинуло её, и она упала в поднявшуюся каменную пыль, точно в могилу.***
Бронвин очнулась от ужасных спазмов в животе. Скаут скулил, не переставая. Затем она увидела над собой обезумевшее лицо Андерса, грязное и в кровоподтёках. Пещера гудела от шума и эха. От голосов. Голосов её друзей. Все пытались протолкнуться к Андерсу. — У меня есть Прах! — пихала его в плечо Тара. — Дай им немного! Бронвин кашлянула. — Я запрещаю, — прохрипела она. — Категорически. Кто-нибудь расслышал её? Кажется, нет. Все кричали, не слушая друг друга. — С ней всё будет хорошо, эльфёныш, — пытался перекричать шум Андерс. — И Прах бедняге Юкке уже не поможет! Бронвин пыталась сесть и вместо этого только ахнула от боли. — Что с Юккой? — прошептала она. — Умер и предан Камню, — ответила склонившаяся над ней Броска. — Не волнуйся за него, Босс. — Он из Легиона, — сказала Сигрун. — В общем-то, он давно мёртв. Просто теперь это окончательно. Мы больше беспокоимся о тебе. — Лежи спокойно, — приказала Морриган. Она выглядела напряжённо, на носу темнело пятно. — Мы должны снять с тебя броню. Между ног ощущалась противная липкая влажность. Бронвин попыталась дотянуться, но Морриган поймала её руки и глаза свирепо блеснули. — Лежи спокойно. — О, нет! Увы, но да. Андерс смог подлечить раны Бронвин, но исправить то, что уже отделилось, было не в его силах. Неотвратимо накатывали рыдания. Краем глаза она увидела, как Шейл выбирается из-под завала камней. Наверняка для голема внезапный оползень представлял лишь временное неудобство. Скаут сел рядом и лизнул её щёку. — А теперь ты заснёшь... — сказал Андерс нежным голосом. — Спи... — Подожди... Кажется, она спала довольно долго — пока её тело не исцелилось. Её основательно привели в порядок, и она даже порадовалась, что лежала в это время без сознания. Когда она проснулась, ей протянули еду и кружку горячего чая. Скаут жался к ней, точно она могла исчезнуть, и не оставлял ни на миг. Морриган помогала Бронвин, когда та пошла справить малую нужду, — это было очень болезненно, — и утешала в своей прямолинейной и расчётливой манере. — В любом случае, в шесть недель это даже не ребёнок. Андерс считает, что от выкидыша долговременных последствий не будет. Случившееся печально, но отдых и правильное питание тебе помогут. Тара и Зевран пытаются подсунуть тебе свой Прах Андрасте, но Андерсу эта идея не нравится. Он думает, что ты бы не одобрила такой настойчивой заботы без собственного согласия. Хотя ты можешь сделать приятное Таре и взять немного. Подозреваю, что каждая крупица несёт силу. Бронвин хорошо понимала, что Морриган желает ей лишь добра, и старалась не показать, как сильно ранили её слова. — Сама-то ты в порядке? — Ещё бы. Когда я поняла, к чему идёт, то взлетела к потолку, так что меня задела только пыль. Андерса камни немного побили, несмотря на заклинания. Остальные услышали шум и прибежали. Пока ты спала, мы занимались делом, чтобы ты не волновалась об успешном завершении своей миссии. Шейл нашёл рисунок гнома. Я снова выбралась наружу, чтобы посмотреть на замок, но я не инженер. Два небольших разлома в своде теперь слились в один большой. Мы навалили перед ним кучу щебня и запечатали заклинанием преграды. Пока хватит с тебя трудов и забот. Ты должна лежать и набираться сил, а мы справимся со всем остальным. Некоторые из нас вполне разбираются в своём деле, знаешь ли. — Знаю. Бронвин с большой осторожностью улеглась на лежанку и через несколько мгновений снова заснула. Когда она проснулась в следующий раз, она действительно приняла от Зеврана и Тары немного Праха — совсем чуть-чуть, несколько крупиц, приставших к пальцу. Она запила их чаем и была поражена теми изменениями, что незамедлительно ощутила. — Лучше? — спросили оба эльфа с встревоженными лицами и с такой надеждой во взгляде, что у Бронвин навернулись слёзы. — Гораздо, гораздо лучше. Спасибо вам, друзья мои. — Мы нашли несколько занятных вещиц, — сказала ей Тара. — Довольно много. Так жаль, что мы не смогли вернуться раньше. — Вы ничего не смогли бы сделать. Всё произошло так внезапно. Думаю, Юкка умер до того, как ударился об землю. Зевран бросил на неё мягкий, но строгий взгляд. — Здесь мы сделали всё что могли. Дальше ничего не получится без крепких лестниц и может быть без дополнительного укрепления стен строительными лесами. Как только ты сможешь идти, мы должны возвращаться в Перевал Герлена. Бронвин выдавила из себя улыбку. — Я постараюсь поправиться как можно скорее.***
Андерс так переживал за здоровье Бронвин, что настаивал, чтобы голем нёс её на руках. Бронвин поначалу не хотела с ним спорить, хотя и посчитала такое предложение унизительной глупостью. Андерс перед этим отвёл Шейла в сторону и всячески стращал, так что голем тоже не стал спорить. Скаут недовольно ворчал, что Бронвин находится высоко и далеко. Скаут вообще с подозрением относился к Ходящей Каменной Штуке. За несколько часов тряски Бронвин так измучилась, что решила положить этому конец. Она сказала, что пойдёт сама, но согласилась, чтобы её спутники несли всё её снаряжение, за исключением личного оружия. Андерс постоянно суетился возле неё, но у Бронвин не хватало решимости прогнать его. Да и это было неразумно, пусть боль терзала в основном её душу, а не тело. Она совершила ошибку, ужасную ошибку, порождённую гневом и обидой. Ей следовало передать руководство разведкой кому-либо другому. Ей следовало прямо сказать Логэйну, что она ждёт ребёнка, и что она останется в крепости. Теперь ей придётся расплачиваться за эту ошибку всю оставшуюся жизнь. Она по собственной вине потеряла ни в чем не повинное дитя, и нет никакой уверенности, что после выкидыша она сможет зачать снова. Бронвин шла, опустив голову, механически переставляя ноги, и пытаясь скрыть от товарищей текущие по щекам слёзы. Она не видела, что они тоже скорбят — по погибшему Юкке и по самой Бронвин. Она мало что запомнила от обратного похода. С военной точки зрения их разведка увенчалась успехом. Они нашли секретный путь в Орлей возле крепости Солидор. Они даже увидели Солидор и могли сделать кое-какие выводы о его уязвимостях. В будущем отряд разведчиков сможет наблюдать за Имперским трактом, и без ведома ферелденцев даже мышь не проскочит в ворота Джейдера. Логэйн вполне может решить, что всё это стоит жизни одного Серого Стража. Бронвин не могла заставить себя подумать, что ещё он может сказать. Да и в этот момент её это не особо интересовало. Когда они открыли врата, отделяющие лестницу на Глубинные тропы от поверхности, их радушно встретили ослепительно белый свет и пронизывающий холод. — Ну и ветрище! — сказала Катриона. — Он нас с ног собьёт, если мы выйдем. — Уже слишком поздно, — поддержала её Тара. — Мы не успеем добраться до Перевала Герлена до темноты. Бронвин, думаю, нам лучше подождать здесь до утра. Бронвин так погрузилась в свои мысли, что Таре пришлось повторить вопрос. — Да, — кивнула она. — Да, конечно. Мы разобьём лагерь и выйдем завтра на рассвете. — Хорошая идея, — сразу отозвался Андерс. — Тебе нужно прилечь, а мне надо посмотреть, как у тебя дела. Было что-то трогательное в том, как её друзья стараются поддержать её и дать ей возможность побыть наедине с собой. Андерс заверил, что выздоровление идёт очень хорошо. Бронвин подозревала, что в большей степени это связано с теми крупинками Пепла, что она приняла, но и старания Андерса тоже сыграли свою роль. — Но тебе всё ещё нужно избегать нагрузок, Бронвин. Завтра нам предстоит тяжёлый день, и как только мы вернёмся в форт, тебе нужно несколько дней оставаться в постели, и потом тоже щадить себя. И... — он замялся. — И? — настойчиво повторила она. — Э-э-э... было бы нелишним воздерживаться от каких-либо... брачных отношений, по крайней мере, на месяц. Серые Стражи быстро выздоравливают, но ты должна исключить риск дальнейшего травмирования или заражения. Сейчас для неё ничто не могло звучать менее привлекательно, чем то, что Андерс деликатно назвал "брачными отношениями". Она вздрогнула. Отвращение смешалось с болью потери и неудачи. — Думаю, с этим проблем не возникнет. Логэйн сказал мне, что собирается уехать, чтобы проверить, как идёт укрепление северных портов. Весьма вероятно, что мы в течение какого-то времени не увидимся. — Ну, вот и хорошо, — выдохнул Андерс, радуясь, что может сменить тему. — Постарайся немного отдохнуть, а утром мы мигом доберемся до Перевала, глазом моргнуть не успеешь. Заснуть оказалось не так просто. Время словно застыло. Бронвин беспокойно ворочалась, задрёмывая и тут же просыпаясь. Её спутники тихо переговаривались у костра, и Бронвин старалась не подслушивать. Возле поверхности её сны становились неприятными, и она не проваливалась в глубокий сон, как обычно. Ей грезились хихикающие и похрюкивающие порождения тьмы, радующиеся каким-то проделкам. Утром они обнаружили, что ночью прошёл сильный снегопад. Шейл пошёл первым, пробивать для них тропу своим огромным и сильным телом. Это сильно облегчило путь, хотя холод стоял невыносимый. Проваливаясь в снег, прижав уши и отфыркиваясь, Скаут прыгал по следам голема. — У меня, кажется, сопли в носу замерзли, — пожаловалась Сигрун. — Это даже забавно. Авелин и Катриона оторвали полосы ткани и показали гномкам, как замотать лица, оставив только щель для глаз. Воздух был невероятно прозрачным, солнце ярко светило, вскоре они достигли узкого прохода и увидели силуэт зубчатых стен Перевала Герлена. — У меня ноги замёрзли, — проворчала Броска. — И промокли. Ненавижу снег. Вот бы у нас сейчас были снегоступы... Может быть Буструм и Остап сделают для нас несколько. Морриган улетела в форт предупредить об их скором прибытии. Андерс отказался покидать свою пациентку и настоял на том, чтобы идти рядом с Бронвин. Он заботился о ней, как взволнованная наседка, и Бронвин думала, что это так мило с его стороны, хотя и страшно раздражает. Она — Кусланд, и она — королева Ферелдена. Она не имела права на слабость. Потеря ребёнка ранила её больнее ножа, но у неё оставались её обязанности, и возможно, они станут для неё лучшим лекарством. Логэйн покинул крепость, и она могла распоряжаться ею так, как сочтёт нужным, пока окончательно не восстановится. У ворот её встретили и сэр Блейн, и сэр Норрел, поклонившийся ей в знак приветствия. — Добрый день, ваше величество, и добро пожаловать в Перевал Герлена, — сказал сэр Блейн. — Надеюсь, ваша миссия увенчалась успехом. — Так и есть, сэр Блейн. Благодарю вас. Её глаза скользнули по сэру Норрелу, она не смогла справиться с собой и нахмурилась. — Мои спутники и я нуждаемся в еде и тепле. Завтра мы встретимся и вместе будем держать совет.***
Комментарий автора: • После долгого размышления я пришла к выводу, что порождения тьмы в морозы уходят в подземелья. Это частично подтверждается каноном, когда мы получаем возможность посетить в разгар Мора заваленный снегом Остагар. Против вас выступит лишь разрозненные отряды, состоящие в основном из отставших порождений и лишь один сильный босс, Некромант. Поход на Денерим, очевидно, происходит после весенней оттепели. Мы знаем из канона, что порождений тьмы можно заморозить. Таким образом, Архидемон мог защищать свою орду, укрыв большую её часть в подземельях Глубинных троп, и за исключением небольшого гарнизона, укрытого просторными руинами Остагара, и множеством небольших каменных помещений и очагов. Это так же может объяснить, почему Моры были такими затянутыми. • Я знаю, что на вики говорится о том, насколько легко тедоссийцы относятся к вопросам секса. И да, на мой взгляд это тотальный фан-сервис. Тедас — феодальное общество. Таким образом, основным способом передачи богатства является передача его по наследству. В таких обстоятельствах женское целомудрие ценится предельно высоко. Тедоссианские мужчины, возможно, не ожидают от своих невест девственности, но определенно ожидают, что жёны не родят им в качестве наследников детей от других мужчин. Возможно, среди простолюдинов и небогатых торговцев отношение к этому более простое, но я убеждена, что требования к знатным женщинам будут гораздо строже, по-крайней мере пока они не родят наследника и одного-двух запасных детей. • История Авелин использует стихотворение из "Золушки" братьев Гримм.