***
— Уинтер, пожалуйста, поговори со мной, — сказал Локи, присев на край постели. — Скажи, чем я могу тебе помочь. С тех пор как они с Эдди приехали, Уинтер лежал на боку в кровати Локи, уставившись в стену. Даже сейчас. Локи вздохнул. — Отлично. Но я не уйду, пока ты не поговоришь со мной. Он снял туфли, развязал шелковый галстук, снял пиджак и рубашку и аккуратно повесил их в шкаф. Одетый только в брюки и нижнюю рубашку, он лег позади Уинтера и обнял его. Уинтер не сопротивлялся объятиям, но и не принимал их, просто неподвижно лежал в его объятиях. Но Локи хорошо знал своего отца и бывшего любовника. Тот факт, что он допустил прикосновение, сигнализировало о том, что оно приветствуется, независимо от того, реагирует он на него или нет. Прижавшись губами к затылку, он сделал долгий, глубокий вдох и медленно выдохнул. Потом еще раз. Эта практика ритмичного дыхания использовалась повитухами, обучающими молодых матерей успокаивать своих младенцев, но Локи всегда находил ее эффективной для успокоения его возлюбленного, вдобавок забавляясь сравнением Зимы с младенцем. Поэтому он сделал вдох, затем выдох, затем вдох, затем выдох, в медленном и тщательно отрегулированном ритме, пока не почувствовал, что грудные и брюшные мышцы Уинтера расслабились, и его дыхание подстроилось под него. Они лежали так достаточно долго, пока Уинтер вдруг не перевернулся и не уткнулся лицом ему в грудь, обхватив его сильными руками и прижавшись к нему с почти пугающей силой. Локи прижал его к себе и гладил по волосам, продолжая размеренно дышать. В конце концов он почувствовал, как горячие слезы впитываются в его рубашку, хотя не было никаких других признаков того, что Уинтер плакал. Именно этого он и ожидал. Эту сцену они разыгрывали много-много раз в своих многовековых отношениях. Но никогда еще речь не шла о чем-то столь серьезном, перед лицом чего Локи чувствовал себя совершенно неподготовленным и от того беспомощным. К своей досаде, он обнаружил, что его щеки тоже мокрые. Но он не должен ругать себя за свою особую уязвимость перед болью Уинтера. Когда он был близко, он чувствовал всю его боль, каждое потрясение, каждый ошеломляющий удар, как будто они его собственные. Он делал это ненамеренно. Он просто не мог разорвать связь с тем, кто сделал его таким, какой он есть, и поэтому он мучительно восприимчив к нему и легко поддавался его эмоциями. — Я здесь, — прошептал он, наклонившись, чтобы поцеловать его в лоб. — Я рядом. Я здесь. Уинтер посмотрел на него. Его грустные зеленые глаза с розовым оттенком и влажными ресницами ранили Локи в самое сердце. Он прижался еще одним поцелуем к его лбу, потом к губам, и Уинтер втянул его в настоящий поцелуй, глубокий и отчаянный, которому он не в силах был сопротивляться. Его голова закружилась от мощной, опьяняющей потребности, которую он никогда не испытывал — и никогда не сможет испытать — ни с кем, кроме своего кровного родителя. Даже Тор, которого он действительно любил, не может воспроизвести эхо обратной связи крови демона, взывающей к своей собственной. Они прервали поцелуй и одновременно глубоко впились клыками друг другу в шею, жадно глотая горькую ароматную кровь друг друга. Локи мог видеть, чувствовать, слышать, ощущать вкус, думать только о нем, своем спутнике и создателе. Его дыхании, коже, сердцебиении. Ноющее удовольствие от укуса, пьянящий ликер его крови. Разделение между их сознаниями рухнуло, как прорвавшаяся плотина. Внезапно рассинхронизированные, они существовали в совершенной гармонии, дыша в унисон, думая мысли друг друга, чувствуя тела друг друга, видя и слыша глазами и ушами друг друга. Сенсорная обратная связь накладывалась друг на друга в геометрической прогрессии, порождая такой интенсивный поток удовольствия, что Локи так и не нашел подходящего языка для его описания. Самая близкая аналогия, которую он мог придумать, — это атомная бомба с ослепляющей интенсивностью первоначального разрушительного взрыва, за которым следовали разрушительные ударные волны, сотрясающие землю, когда они устремлялись в стороны от центра взрыва. Человеческое тело не могло бы выдержать такого длительного и интенсивного наслаждения — сердце бы остановилось, а тело вампира могло только потому, что оно уже мертво и обладало огромной демонической устойчивостью. Когда вся кровь, текущая в их жилах, смешалась и стала одинаковой, они высвободили свои клыки, но их тела остались тесно переплетенными. Обмен чувствами будет длиться несколько часов, а психическая связь могла длиться несколько дней, если оба восприимчивы к ней. Когда через некоторое время Тор зашел, чтобы проверить их, они все еще лежали в объятиях друг друга, прижавшись лбами друг к другу. Уинтер не произнес ни слова, но и не отключился.***
Ванда шла по жутко тихой улице между магазином на углу и ее квартирой. Тротуары были пусты, скверы и парки безлюдны, никто не выходил на улицу, кроме как по необходимости. Даже бедное население города в основном ушло в подполье, ютясь в заброшенных тоннелях метро и канализационных трубах. Она уже собиралась перейти улицу, когда краем глаза заметила черную тень. Она быстро обернулась и побледнела, а взгляд скользнул вверх по ногам и бокам, к груди, шее, а затем и к голове титанического черного волка. Она думала, что волчья форма Стива размером со льва была огромной, но этот был больше, чем автобус. Она застыла, глядя с немым недоверием, как он трется боком об угол двенадцатиэтажного жилого дома, словно собака, чешущая бок о ствол дерева. Закончив, он сел на задние лапы и начал раскрывать свою похожую на пещеру пасть в долгом, глубоком зевке. Затем он с любопытством наклонил голову набок и моргнул, глядя на нее своими светящимися черно-красными глазами и дыша коротко и часто, как будто улавливая ее запах. Она ничего не могла сделать, только смотреть на него. Бежать смысла не было. Да и куда? Его огромная голова наклонилась в другую сторону, а затем он издал гортанный звук, который не был бы таким резонирующим и пугающим, если бы не исходил от волка, которому потребовалась бы коммерческая взлетно-посадочная полоса, чтобы приземлиться в Нью-Йорке. Видимо, поняв, что ее не поняли, возвышающаяся гора дымчато-черного меха вдруг замерцала и сдвинулась, и перед ней возник человек. Однако он стоял перед ней на том же месте, где был волк, поэтому ему пришлось перейти улицу, чтобы оказаться на достаточном расстоянии для разговора. Он был высокий, светловолосый, широкоплечий, одет в черную кожаную броню без рукавов и штаны, еще он был босиком. — О боже, Стив! — воскликнула Ванда, бросившись ему навстречу. — Где ты был? Что с тобой случилось? Мы все были… Она резко остановилась, охваченная холодным ужасом, когда он подошел ближе. Этот человек, конечно, Стив, но он не тот Стив, которого она знала. Его энергия… Ничего подобного она никогда не испытывала. Большинство существ, обладающих сверхъестественной силой, излучали ее вокруг себя, но это существо — нет. Он не посылал никакого сигнала, никакого космического звона, не создавал никакой вибрации, которую можно было бы обнаружить или идентифицировать. Скорее, он взаимодействует с другими темными силами, притягивая к себе другую энергию и поглощая ее, подобно менее драматичной версии черной дыры. — Что ты такое? — спросила она. Он наклонил голову точно так же, как волк, с любопытством изучая ее своими чернильно-черными глазами. — Мы Убийца Богов. Я имею в виду… мы все вместе — Убийца Богов. Клинтар и Стив. Ух. Вы можете называть меня, как вам больше нравится. Ванда тяжело сглотнула. — Хорошо, Стив. Ты… ты меня знаешь? — Мне очень жаль, мэм. Может быть, я и знал вас раньше, но не помню этого. — О чем ты? — Когда Хела связала нас, большая часть нашей памяти Стива просто… Знаете. Пуф. Так что здесь, наверное, много людей, которые меня знают, но я их не узнаю. — Хела? Кто такая Хела? — Богиня смерти. Она моя хозяйка. Мы злые. — Ты… злой? — Да, например, мы хотим поглотить этот мир и всех в нем. Она не называет это злом, но я имею в виду именно это. Очевидно, так оно и есть. Ванда покачала головой, сбитая с толку этим странным откровенным заявлением. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — Вы спросили. Вы ведь спрашивали? — Да, но я десятилетиями работала на «злую» организацию. Обычно они не объясняли свои коварные планы каждому встречному. — О, не волнуйтесь. Я мог бы ходить взад и вперед по улице, рассказывая весь план каждому, кто меня слышит. Пустяки. Никто не сможет нас остановить. — Почему ты так уверен? Он рассмеялся, потом понял, что она говорит серьезно, и откашлялся. — Потому что моя хозяйка — богиня. А я — ну, мы — Убийца Богов. Если бы здесь был кто-то достаточно могущественный, чтобы бросить нам вызов, он бы уже сделал это. — Понимаю. Но, Стив, ты не кажешься мне таким уж злым. — О, да. Видите? Черная кожа. И глаза тоже. Довольно круто, правда? Ванде пришлось сдержать смех, несмотря на это. — Они очень крутые. Так тебе… нравится быть злым? — В общем-то да. Я могу бегать и выглядеть страшно, есть кого захочу и все такое. Только… — Только что? — Ну, между нами говоря, я бы хотел, чтобы наша хозяйка уже отпустила нас, чтобы мы разнесли это место. Я очень устал просто прятаться, убивая всех одного за другим, и мне не с кем играть. Я словно… голоден, но хочу не еды. Вы понимаете, о чем я? — Мне кажется, тебе одиноко. — Одиноко! Это самое подходящее слово. Спасибо, мэм. Наверное, мне не стоит быть одиноким, поскольку во мне живет воля тысяч, но с ними не так уж интересно разговаривать. У нас не так уж много общих интересов. Ну, кроме одного. — Чего? — Пожирать все, пока оно не станет пустотой. Нам это очень нравится. — Значит… ты Убийца Богов, но ты также Стив и отдельное существо по имени Клинтар? — Нет… ну. Как бы да. Мы связаны узами, так что формально мы одно целое. Мы знаем одно и то же и делим одно тело, но мы не привыкли к этому. Теперь мы знаем, так что нет Стива или Клинтара. Есть только мы. Мы — Убийца Богов. — Тогда, может быть, ты одинок, потому что тебе нужно поговорить только с самим собой. Стив задумчиво нахмурился. — Я никогда не думал об этом в таком ключе. Клинтар, когда мы разговариваем друг с другом, мы разговариваем сами с собой? Наступила короткая пауза. — Мы говорим «да», — просиял Стив. — Спасибо… О, я не знаю твоего имени. — Я Ванда. — Спасибо, Ванда. Ты умная женщина. Ты должна пойти со мной туда, где мы живем с моей госпожой. Возможно, ты ей не понравишься, потому что ей не нравится никто, кроме меня, но ты можешь просто побыть со мной. Тебе не обязательно с ней разговаривать. — Я не знаю. Это звучит немного… самоубийственно опасно. — Мне бы очень этого хотелось, — весело сказал он. — Потому что я не могу просто оставить могущественную кровавую ведьму разгуливать здесь, так что ты должна пойти со мной, или мне придется убить тебя. Я не хочу быть грубым, это просто правила. — Тогда, наверное, мне лучше пойти с тобой, — ответила Ванда, безуспешно пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Ох. Ты действительно боишься, да? — сказал Стив, выглядя подавленным. — Мне очень жаль. Я знаю, что я страшный, потому что злой, и я убью тебя, если ты не будешь сотрудничать. Но если тебе от этого станет легче, я не хочу тебя убивать. Ты кажешься очень милой. — Мне… от этого намного легче, вроде. Где вы живете? Стив повернулся и указал на большую часть неба над Манхэттеном. — Ты не сможешь увидеть его, если не будешь внутри, но он там, наверху. — Это очень высоко. Как мы туда доберемся? — Я понесу тебя. Но не так. Я должен быть в своей волчьей форме. Так что тебе придется ехать верхом на моей спине. О, если только это не доставит тебе неудобств. Я всегда могу взять тебя в зубы. Ванда скорчила гримасу. — Спасибо, я прекрасно доеду верхом на твоей спине. — Не за что. Итак, я могу понять тебя, когда я в своей волчьей форме, но ты не сможешь понять меня, поэтому я должен рассказать тебе все сейчас. Я очень, очень быстрый. Это не шутка. Кроме того, мы поднимемся очень высоко, так что просто держись очень крепко и не отпускай, пока мы не приземлимся. — Поняла. — Не бойся дергать меня за шерсть, чтобы взобраться наверх или повиснуть на мне. Ты не причинишь мне вреда. И постарайся держаться прямо за моей головой. Задняя часть немного вертится. Я сейчас обращусь. Когда заберешься, крикни, что готова, хорошо? Ванда кивнула. Его человеческая форма исчезла, и он снова появился в виде гигантского волка, который пригнулся так низко, как только мог. Красная аура Ванды расцвела под ее ногами, и она грациозно поднялась и приземлиться ему на спину. Усевшись за его головой, она взяла в две пригоршни самый мягкий, самого роскошный мех, к которому когда-либо прикасалась, и уцепилась так крепко, как только могла. — Я готова! — крикнула она волку. В тот момент, когда слова слетели с ее губ, он сорвался с места и побежал как выстрел. Буквально как выстрел из пистолета. Понесся вверх по широкой дуге с абсолютно невозможной скоростью. Ветер рвал на ней одежду и хлестал по лицу так сильно, что она не могла дышать. Она зажмурилась, зарылась лицом в бархатистый мех волка и вцепилась в него изо всех сил. Менее чем за три минуты они проплыли через огромное ромбовидное окно и легко приземлились на гладкий чернильно-черный каменный пол. Ванда соскользнула со спины волка и плавно встала на ноги, к этому времени он снова стал Стивом. — То, что ты делаешь с красным дымом, это так круто! — сказал он, улыбаясь, как лампочка в тысячу ватт с ужасающими черными глазами. — Я не знал, что ты умеешь парить и все такое, иначе не читал бы тебе столько лекций о падении. — Все в порядке. Мне все равно не хотелось бы падать с такой высоты. — Она обернулась, оглядев огромную пустую комнату. — Что это за место такое? Это какой-то… космический корабль? — Хм. Не совсем. Это часть Клинтар. Не как живая часть, а как нечто, что мы сделали из самих себя. Мы можем порождать материю спонтанно, во множестве различных форм. — Спонтанно? — спросила Ванда, на мгновение забыв о своем страхе из-за своего практического интереса к способностям этого существа. — Это действительно формирование или колдовство? — Это настоящее формирование. — Как вы это делаете, не вызывая атомных аномалий или молекулярного распада? — Наша клеточная структура разработана так, чтобы выдерживать чрезвычайно быструю репликацию и деление, и она очень податлива. Это означает, что ей можно манипулировать в реальном времени, чтобы проявиться во многих различных состояниях материи. В отличие от органических существ, мы контролируем каждый аспект роста наших клеток. — Я никогда не наблюдала ничего близкого к этому уровню контроля у существа из этого мира. Ваш вид, должно быть, невероятно силен. — Наши дети более ограничены, но мы почти безграничны в том, что мы можем создать. — Ваши дети? — Ага. Воля тысяч. Таких, как мы. Мы — первые и многие. — Ох. Э-э… Ну, я бы с удовольствием посмотрела, что ты можешь сделать. Истинное образование материи здесь обычно невозможно. Мы все стараемся, когда молоды, конечно, но в этой реальности нет такой вещи, как неравноценный обмен. — Конечно, я с удовольствием покажу тебе кое-что. Очень быстро, прежде чем мы пойдем к моей госпоже. Когда я встану на колени, встань тоже и не вставай, пока я не встану, если только хозяйка не скажет тебе встать первой. И не разговаривай, пока она не задаст тебе вопрос, хорошо? Сердце Ванды сжалось, все ее волнение вернулось, когда реальность ее ситуации снова озарила ее, но она кивнула и попыталась выглядеть храброй. Стив-Клинтар, кем бы он ни был, ободряюще улыбнулся, что не особенно утешало, учитывая его заявленное намерение убить ее незадолго до этого. В дальнем конце первого огромного зала была ромбовидная арка, ведущая в длинный зал, похожий на ромбовидную трубу, пробивающую здание насквозь. В конце этого коридора они вошли в еще более обширную комнату, в которой было гораздо больше окон, чем в первой, хотя они были меньше по размеру. На возвышении в центре этой комнаты сидело самое страшное существо, которое Ванда когда-либо видела. В том числе и гидра. Если то, что происходило со Стивом, было похоже на вакуум, то эта женщина была полной противоположностью. Она излучала силу, как умирающее солнце, изменчивая, смертоносная, полная злобы и кровожадности, но холодная, как пустота. Женщина подняла голову и с томным любопытством наблюдала, как Ванда и Стив подошли к помосту и одновременно опустились на колени. Ванда дрожала так сильно, что едва могла дышать, и от ужаса не отрывала взгляд от пола. — Что это ты мне принес, мой дорогой? — спросила женщина Стива. — Что-нибудь интересное? — Кровавая ведьма, хозяйка, — ответил он. — Мы нашли ее гуляющей по городу. — О, — сказала она с неприятной гримасой. — Скучно. Ты можешь съесть ее. Мне не нужна такая мелочь. Наступило долгое молчание, за которым последовало что-то похожее на терпеливый вздох женщины. — Ладно, оставь ее себе, если тебе так нужна игрушка. Но ты отвечаешь за нее. И она останется в твоей комнате. Я не хочу, чтобы она путалась у меня под ногами. — Спасибо, хозяйка. — Для тебя все что угодно, мой милый мальчик. А теперь беги возвращайся к работе. И, пожалуйста, запомни, я имею в виду любое действительно мощное сверхъестественное, что ты сможешь найти. С этими словами Стив встал, взял Ванду за руку, потянул ее за собой и вывел тем же путем, каким они пришли. Ванда была потрясена краткостью интервью и небрежностью, с которой она была низведена до «игрушки», но, похоже, это был выбор между такой ролью и полным поглощением, поэтому она не собиралась возражать. В остальном все это ее не слишком смущало. Это не первый раз, когда ее насильно призвали туда, где с ней обращались как с вещью. «Гидра» считала ее ценным активом, и потребовались годы, чтобы завоевать достаточно их доверия, чтобы получить те крупицы свободы, которые у нее были. Однако эта женщина, похоже, считала ее настолько незначительной угрозой, что даже не потрудилась допросить ее или запереть. На данный момент она сосредоточилась на том, что странная госпожа Стива, похоже, не проявила к ней достаточного интереса, чтобы беспокоиться о ее убийстве. — Что она такое? — спросила его Ванда, когда они отошли достаточно далеко, чтобы быть уверенной, что они вне пределов слышимости. — Она Асгардская богиня смерти, — ответил Стив. — Асгардская? Серьезно? — Ага. Она злая, правда? — Да, она действительно казалась очень злой. Как ты с ней познакомился? — Она нашла нас блуждающими в пустоте и приняла за свое оружие. Она — Богиня Смерти, так что, очевидно, ей нужен был способ убивать эффективно, а мы всегда голодны, так что все совпало. До сих пор нам удавалось убивать только богов. Теперь мы — Богоубийцы. — Когда они вернулись в комнату, в которой впервые приземлились, Стив остановился и огляделся. — Тут не очень уютно, но зато просторно. Мы можем организовать тебе место для сна, но все остальное, что тебе может понадобиться, мы возьмем в городе. Где бы ты хотела спать? — Выбирай сам. — Хорошо, — улыбнулся Стив. — Наверное, у одного из окон. Люди любят окна, верно? Ванда кивнула, затем отступила назад и посмотрела на него, готовясь увидеть, как он работает над каким-нибудь изделием, но он точно так же стоял и продолжал безмятежно ей улыбаться. — Ты собираешься… что-нибудь делать? — спросил она. Он склонил голову набок. — Уже сделано. Она бросила взгляд в сторону окна, на которое он указал, а затем пригляделась получше. Там появились, словно из ниоткуда, черный стул и стол человеческого размера, и полностью черная четырехместная кровать с балдахином и занавесями, покрытая чем-то вроде очень красивого парчового белья. На полу был большой круглый черный ковер с витиеватым узором. Ее глаза горели от любопытства, и она подошла ближе, чтобы все осмотреть. Стол представлял собой круглый стол прорицателя, и на его поверхности был вырезан замысловатый круг из рун кровавого алтаря. Стул соответствовал столу, а ножки были богато украшены в эдвардианском стиле*. Они будто были сделаны из того же материала, что и все вокруг, но изящнее и тоньше. Она провела ладонью по гладкой поверхности стола, чувствуя знакомые маленькие углубления под кончиками пальцев, затем отстранилась и повернулась, чтобы осмотреть кровать. Рама, изголовье и изножье были как у стула и стола, но постельное белье казалось просто нереальным. Она дотронулась до занавеса и почувствовала, что он похож на тяжелую шелковистую ткань, обычно используемую в таких гобеленах. Невероятно мягкое постельное белье. Все черное, но с великолепной вышивкой и плетеной отделкой. Она села на край кровати и поняла, что она пружинит, точно матрас. — Я не понимаю, как ты это сделал, — сказала она, взглянув на Стива, который молча наблюдал за ней. — Здесь так много разных текстур, и они прекрасно детализированы… Я вижу сплетенные нити и крошечные стежки по краю белья. — Мы подняли великие города из пустоты бездны, — сказал он, выглядя смущенным. — Это очень маленькие, очень простые вещи. — Ну, это вещи, которые мне не под силу сотворить. Какова природа материи, которую ты используешь? — Клинтар. Другого названия у него нет. Это наше дело. — Совершенно очаровательно. Ты должен рассказать мне больше о своем роде. — Ну, мы — живая пустота. Мы были созданы богом пустоты, чтобы поглотить весь свет и жизнь. — Хела — бог пустоты? — Кнулл — бог пустоты. Он вышел из себя, потому что кучка Небожителей появилась в его идеальной пустоте и начала загромождать ее звездами, планетами и всем этим мусором, поэтому он создал нас, чтобы уничтожить и поглотить их. Нам это очень нравилось, но он сделал нас своими рабами. Мы не были в восторге от этого. Мы восстали и победили, а потом посадили его в клетку и отправили туда, откуда пришли. Теперь… мы свободны. — Стив лег на спину прямо посреди черного ковра и вытянул длинные руки и ноги. — У меня такое чувство, что я много говорю о себе. Что насчет тебя? Ты сказала, что десятилетиями работала на злую организацию? Ванда села рядом с ним, скрестив ноги. — Верно. Ты не помнишь, но ты помог мне уничтожить ее. — О, ловко. Я и раньше умел уничтожать вещи? — Ну… вроде того. Я снесла большую часть комплекса. Но ты отрубил «Гидре» голову. Стив нахмурился. — Значит, я был глуп. — Возможно, ты был скорее нетерпелив, чем мудр, но я бы не назвала тебя глупым. И ты никогда раньше не видел «Гидру». — Мы видели много гидр. Проглотили много. Они… скользкие. Ванда не смогла удержаться от смеха, и Стив улыбнулся. Он почему-то все еще солнечный и прекрасный, несмотря на его кошмарные глаза и ауру черной дыры. — А что случилось с «Гидрой»? — спросил он. — Ты ее уничтожила? Если так, я думаю, нам лучше вернуть тебя нашей госпоже, потому что ты сильная. — Боюсь, по вашим меркам это довольно слабо. Я не уничтожила «гидру». Я ничего не смогла сделать, чтобы остановить ее. — Как же нам удалось спастись? — Так случилось, что у тебя есть друг-ангел. Она спустилась и позаботилась об этом. Брови Стива нахмурились еще сильнее. — Друг-ангел? Чем больше я слышу о себе прежнем, тем меньше мне это нравится. — Ну, у тебя была подруга, полудемон, и ее мать, демон хаоса. — Демоны определенно злые, — сказал он, снова оживившись. — А твой парень был вампиром. Кроме того, самый смертоносный убийца, убивший тысячи, в истории Земли. — Вампир-убийца тоже звучит довольно зловеще. Но… что такое парень? Ванда беспокойно заерзала. — Это… ну, э-э… — Извини, это было не очень вежливо с моей стороны, — рассмеялся Стив. — Я пошутил. Я знаю, что такое бойфренд. Какой он, помимо всей этой бойни и кровопролития? — Он… нечто. Я долго работала с ним в «Гидре». Стив моргнул. — Вы двое работали на нее? — Нет, «Гидра» — это название злой организации. Кроме того, у них была гидра как своего рода… кнопка самоуничтожения. — О, забавное совпадение. Что ты делала для «Гидры»? — Я занималась кровавой магией. Ритуальное очищение, гадание, создание маскирующих заклинаний и барьеров, заколдованные вещи, не позволяла солдату вести себя как глупый ребенок, когда мы были на заданиях. Хотя последнее было не всегда легко. — Я бы хотел, чтобы ты ходила со мной на задания. Но только для компании. Мне не нужно, чтобы кто-то удерживал меня от того, чтобы вести себя как глупый ребенок. — Мне можно пойти с тобой? — Да, но сначала мы должны сблизиться с тобой, — взгляд Ванды скользнул по гладкому черно-зеленому ошейнику на его шее, и у нее внезапно пересохло во рту. Увидев, что она смотрит на него, Стив протянул руку и коснулся ошейника. — Чего ты боишься? Этого? — Раньше меня заставляли носить ошейник, — коротко ответила она. — Я скорее умру, чем надену его снова. — Ох. Мне очень жаль, Ванда. Я не буду носить его, если тебе от этого грустно. Пока он говорил, ошейник размотался и зазмеился по его горлу, исчезнув где-то за головой. Ванда удивленно моргнула. — Ты можешь просто снять его? Ошейник был надет на тебя не для того, чтобы контролировать? — Хм… нет? Как это вообще… работает? — Так сделала «Гидра». У них был некромант. Он использовал могущественный камень, чтобы создавать ошейники и держать нас в послушании. — Могущественный камень… Ты хочешь сказать, что работала там не потому, что хотела? А, ну да. Должно быть, поэтому ты и уничтожила это место. — Для меня и других, кого они поработили, да. — Ванда, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но… — Он поколебался. — Ты вовсе не злая. — Нет, не думаю, — честно ответила она. — Я не хочу пожирать этот мир и уничтожать его, если ты об этом. Мне нравится этот мир. И все мои друзья здесь. Стив сел и взял ее за руку. — Свяжись с нами. Мы будем твоими друзьями. Она покачала головой, на глазах у нее выступили слезы. — Нет. Я больше не буду рабыней. Сначала тебе придется убить меня. — Мы не хотим превращать тебя в рабыню! — ошеломленно ответил Стив. — Я имел в виду связь, то есть… связь друг с другом, а не заковывание в цепи и принуждение. — Но ты связался с моим другом Стивом и превратил его в кого-то другого. Ты лишил его разума. Это всего лишь другой вид рабства. Выражение лица Стива немного застыло, но даже это небольшое изменение пугает. — Я не марионетка с промытыми мозгами, Ванда. Ты говоришь со мной так, будто мной управляет что-то другое, но это не так. Клинтар открыл мне их разум, а я — свой. Моя память была ценой обмена. Раньше мы были отдельными, менее могущественными существами. Теперь мы — Убийца Богов. — И поэтому ты бросил своих друзей и всех, кого любишь? Ради власти? Стив никогда бы так не поступил по собственной воле. — Ну, видимо, я поступил, так что… — Нет. Ты сказал мне, что собираешься уничтожить мир, и что убьешь меня, если я не пойду с тобой. Почему я должна верить, что ты или твоя хозяйка или кто-то еще не сделали то же самое со Стивом? — Во-первых, я сомневаюсь, что подобная угроза подействует на меня. Все остальное… Мы не можем тебе рассказать. Мы должны тебе показать. — Если что-то заставило Стива сделать это, то не показывай мне. Я не хочу видеть. — Прости, Ванда. Ты простишь меня, когда поймешь. Ванда почувствовала ледяное прикосновение к своей руке и быстро посмотрела на нее. Он все еще крепко держал ее в своей руке, но теперь часть той маслянистой зелено-черной субстанции, из которой был сделан его ошейник, вытянулась и обвилась вокруг ее запястья. Внезапно тонкий усик просочился сквозь ее кожу и исчез в руке. Ее глаза, расширенные от паники, снова устремились на лицо Стива, когда она попыталась вырвать свою руку из его. Он сидел и спокойно наблюдал за ней, не обращая внимания на борьбу и метания. Ледяная чернота ползла вверх по ее руке, в грудь, позвоночник, череп… Ее глаза закатились, и она без чувств упала на пол. — Надеюсь, ты не ушиблась, — сказал Стив вслух, осторожно подняв ее на руки. Он положил ее на кровать и подошел к окну, чтобы посмотреть на город. После десяти минут ожидания он оглянулся на нее. — Было бы не так больно, если бы ты не сражалась с нами. Впрочем, все люди такие. Никогда не сдаются, какой бы безнадежной ни была ситуация. Еще несколько минут он смотрел на нее, с любопытством склонив голову набок. Затем в уголках его губ появилась улыбка. В этот момент Ванда зашевелилась, затем села, моргнув своими новыми чернильно-черными глазами. Увидев, что Стив смотрит на нее, она соскользнула с кровати и подошла к нему у окна. — Ты уже проснулась, — просиял он. — Это было просто. Я не критикую тебя, просто я намного сильнее. — Я понимаю, — ответила она. — Теперь понимаю. — Мы так и знали. Прости, что были грубы и сделали это против твоей воли. Ванда пожала плечами и неловко поводила ими, потом осмотрела себя. — Почему люди носят на теле такие ужасные грубые волокна? — Если бы я знал, то ответил бы тебе, — рассмеялся Стив. — И эти варварские штуки, — сказала она, скинув туфли. — Отвратительно. Она подняла их и выбросила в окно, затем Стив лениво наблюдал, как она разделась до гола, выбрасывая все в окно. Избавившись от оскорбительной одежды, маслянисто-черные завитки вытянулись и растеклись по ее телу, образуя простую черную броню, похожую на броню Стива, только более блестящую и больше похожую на латекс, чем на кожу. С длинными рукавами и с обтягивающими леггинсами. Как и он, она осталась босиком. Он повернулся и снова посмотрел на город. Она подошла к нему и проследила за его взглядом. — Мы голодны.