Кукушонок

В груди щемит так сильно, что отдается где-то между лопаток, но в следующее мгновение импульсивная точечная боль обжигает бедро, когда Фил путается в собственных ногах и врезается с размаху в невысокую тумбочку, стоящую возле двери, и сквозь зубы шипит. — Неловочь, — рычит ему мужчина. — Shut up, — и слегка дрожащие губы снова жадно тянутся за поцелуем. Андрей целует грубо, властно и горячо. Подушечки пальцев начинает чудовищно сильно колоть от переполняющих эмоций, а внутри все сжимается до размеров спичечного коробка и почти лопается от перенапряжения, когда руки мужчины скользят по лацканам легкой ветровки снизу вверх, после чего хватают собачку и тянут ее вниз. — Gosh… — глухо, прямо в поцелуй. Быков фактически запрещает парню дышать, сбрасывая с того сумку с курткой, впивается в его губы болезненным поцелуем, скользит языком по ряду ровных зубов и заставляет его распахнуть рот и толкается внутрь, вышибая из его легких горячий выдох, когда фактически с силой прижимает его к стене. — Shi-i-t, — не соображает вообще ничего Фил, захлебываясь словами и забывая всю русскую речь, когда губы мужчины перемещаются на его шею, заставляя его откинуть голову назад. Быков ведет языком по дрожащему кадыку парня и чувствует, как Фил утробно скулит, от чего на губах ощущается легкая дрожь. Ричардса в жар буквально бросает, он вообще ничего не слышит, кроме горячего дыхания чудовищно близко и бешеного биения собственного сердца в глотке. — Думаешь, наплевать? — низкий голос шепчет тихо и почти пошло, обжигая мочку левого уха. — I… я, вы… — взгляд парня плывет, когда Быков смотрит ему в самую душу, опустив ладонь с левой стороны от его головы. — А теперь закрой глаза, — шепчет он, — и внимай… Фил зажмуривается, послушно выполняя приказ, и в какой-то момент осознает, что он вообще сделает для него все, что угодно. Все, что он попросит. Если скажет лечь под поезд — ляжет. Сигануть со скалы — прыгнет. Только бы не прогнал. Только бы, holy shit, позволил остаться. — Ты слишком хороший, Кукушонок, — от его голоса внутри все горит. — Я не хочу сделать тебе больно. Одному только Богу известно, сколько сил Филу требуется, чтобы открыть глаза, заставить себя дышать и связывать слова в предложения. В глотке пересыхает полностью. Ричардс хочет к нему, хочет его. Тянется к нему, хотя из последних сил сопротивляется. Замирает в двух миллиметрах от его губ, вздрагивает. — Мне не будет больно. — Я все делаю очень жестко, — тут же продолжает он. — Если я… — запинается. Взгляд неотрывно следит за тем, как Фил высовывает кончик влажного языка, смачивая пересохшие губы. Внутри все загорается с новой силой. Американский мальчишка становится в который раз для Быкова красной тряпкой, как бы иронично это сейчас не прозвучало. — Делайте со мной, что хотите, — выдыхает парень. — Please… Ричардса трясет уже просто, его лихорадит и потряхивает от желания, а Быков медлит. Изводит, son of a bitch. Снова изводит. Смотрит в глаза напротив, а в этих чистых радужках уже не просьба, а мольба настоящая. И Фил думает: give me touch. И Фил думает: мне без твоих прикосновений не выжить. — Прикоснитесь ко мне, — задыхаясь, просит Фил. — Я… Губы обжигает резким влажным поцелуем, горячее дыхание цепляет на щеках кожу, нетерпеливые руки мужчины тянутся к голубой толстовке, оттягивают резинку и скользят по кипяточной коже парня от выпирающих тазовых косточек по плоскому животу вверх, останавливаясь на ребрах. Внизу живота стягивается узел, пульсация увеличивается, и Ричардс задыхается, когда осознает, что у него колом на Андрея стоит, и он не может ничего с собой поделать. Быков ухмыляется, прижимается к парню теснее, хватая того за талию, и начинает вести его спиной в сторону спальни. В беспорядке тел они заваливаются в комнату, ударяя дверь об стену, но не разрывая отчаянных поцелуев. Филу кажется, что Андреем надышаться у него никогда не получится. Филу кажется, что он вмазался по самые уши, и назад дороги нет. Ричардс покорно садится на двуспальную, на мгновение разрывая поцелуй, чтобы сбросить с себя толстовку, и тянет мужчину к себе, заставляя того над собой нависнуть. Сильные руки сжимают худые бедра Ричардса, и тот задыхается, нетерпеливо расстегивая непослушными пальцами пуговицу своих джинс. Быков нетерпеливо убирает руки парня и делает все сам, стягивая с него штаны вместе с боксерами. Ричардс заливается краской от смущения, когда какая-то часть сознания наотмашь бьет его по лицу, стараясь дать осознание происходящему, но в следующую секунду на смущения становится просто плевать. — Fuck… — скулит Фил, когда ладонь мужчины сжимается на члене кольцом и дважды скользит снизу вверх. — Тш-ш, — шепчет мужчина, наклоняясь ниже. — Надо бы тебе потом будет рот с мылом помыть за такие выражения. А сам снова мучает парня, изводит буквально, то работая рукой активнее, то снова замедляя темп и заставляя Фила буквально умолять о продолжении, потому что Быков попросту не позволяет ему кончить. — Андрей Евгеньевич, please, — заплетающимся языком просит он. — Я тебя предупреждал, — спокойно произносит он. — Я все делаю жестко. Неужели ты думал, что я отпущу тебя так просто? — Что мне сделать? — покорно смотрит на него Фил. Щеки парня пунцовые. Мужчина ухмыляется и встает на ноги. Ричардсу даже вслух говорить ничего не приходится, он тут же слезает с постели и встает на колени перед ним, стягивая влажными пальцами белье к щиколоткам. Обхватив головку губами, Фил насаживается, поднимая взгляд, и смотрит с такой безграничной любовью на Быкова, что у того от неожиданности все сжимается. Он резко выдыхает, запрокидывая голову назад, когда Ричардс начинает ускоряться, и в какой-то момент сам берет парня за волосы и задает свой ритм, двигая бедрами, и Фил на удивление правильно все делает. Быкова от умений мальчишки лихорадит так сильно, что начинают дрожать коленки, он не сдерживается в какой-то момент и стонет, а Фил воспринимает это за личную победу, покорно продолжая делать минет с такой любовью и страстью, что крышу попросту рвет. — От осинки не родятся апельсинки, да? — все-таки язвит Быков, не собираясь показывать янки, что тот его с ума сводит попросту. — Я приемный, — сглатывая, не остается в долгу Ричардс. А самого буквально в смех бросает от этого; не станет же он Андрею говорить, что свою ориентацию принял еще в детстве, и партнеров женского пола у него в принципе не было, в то время как количество мужчин в его постели уместится на пальцах обеих рук. Быков даже дар речи на секунду теряет от такого внезапного ответа и скалит зубы. Саркастичность передается половым путем? Надо бы это в новый том по анатомии добавить. Такая реакция Андрея радует заоблачно, и он поднимает парня с колен, хватая того за затылок, и впервые позволяет себе сделать это. Он целует его и ощущает на языке собственный вкус. До сегодняшнего дня он никогда не целовал их после орального секса. А его захотел. Проклятье, его он захотел поцеловать. И что-то Быкову подсказывало, что такой порыв ему еще ой-как аукнется. Он заваливает парня на постель и тянется рукой к верхнему ящику в правой тумбочке, доставая резинку и тюбик смазки. Фил сглатывает от нетерпения. Быков тянется левой рукой к другому ящику и достает оттуда какие-то ленты. — What is… — Развернись, — требовательно произносит он, снимая с себя футболку. — Руки на спинку кровати. Ричардс не особо понимает, что сейчас происходит, но покорно встает и выполняет его просьбу. Влажные ладони касаются холодного железа. Андрей какое-то время с чем-то возится позади него, а затем придвигается ближе и фиксирует запястья парня черными лентами к металлу. — Только не волнуйся, Кукушонок, — замечая небольшую тревогу в глазах парня, произносит ему на ухо мужчина, заканчивая со второй рукой. — Тебе понравится. Холодный воздух спальни обдает обнаженное тело прохладой, и Фил покрывается мурашками. Слуха касается щелчок от разрыва упаковки презерватива, и спустя какое-то время он вздрагивает от холодного прикосновения ко входу. — С тобой все иначе, — опуская левую ладонь на его спину, произносит Быков и вводит в него палец; Ричардс прогибает поясницу, резко выдыхая. — С тобой я хочу быть мягче. Ричардс сжимает уже потеплевший от его рук металл, когда спустя несколько мгновений подключается второй палец, и буквально сам насаживается, кусая губы. Внизу живота все ноет от желания и тянет, дольше терпеть он больше не может, да и невозможность прикоснуться к нему доводит Фила до края. — Fuck me, — кусая от возбуждения предплечье, умоляет Ричардс. — Fuck me now! Еще раз повторять не приходится, Быков сжимает бедра парня и едва сдерживается, чтобы не войти резко, а подготовить его, потому что пообещал себе, что с ним не будет, как с другими. Но все катится в ебеня, когда Ричардс под ним пошло стонет. — Да чтоб тебя, Кукушонок, — цедит мужчина и резко входит в него на всю длину. Внизу живота закручивается смерч, покорность Ричардса сносит ко всем чертям крышу, и он вбивается в парня, крепко сжимая пальцами бедра, пока тот буквально висит на лентах, прогнув поясницу, и кусает кожу на предплечье, едва сдерживая стоны. — More, — умоляет он. — Еще… Быков тянется вперед и, схватившись одной рукой за спинку кровати, другой запрокидывает голову парня назад и сжимает несильно его шею. Ричардс закрывает глаза от удовольствия, позволяя тому вбиваться с новой силой, а против придушения он ничего не имеет. Он понял, что имел в виду Быков. Он любит жесткий секс, а Фил забыл упомянуть, что в постели предпочитает подчиняться. — Такой послушный, — задыхается мужчина, — такой покорный, мать твою. И Фил сам ловит губами подушечку большого пальца мужчины, втягивая ее в рот. Быкова размазывает это слишком резко и внезапно, взгляд намеренно приковывается к влажным движениям, трепещущим ресницам и тяжелому дыханию. — Охуеть, — впервые не сдерживается при ком-то Быков в выражениях, и его накрывает так сильно, что перед глазами взрываются искорки. Он задает такой бешеный ритм, что железные наконечники бьют по стене, наверняка тревожа соседей, а из груди парня выбиваются стоны с каждым новым толчком. Мужчина кусает ему кожу на лопатках, после чего зализывает, если делает это сильнее планируемого, и делает так снова. В какой-то момент Андрей тянется по железной спинке правее и накрывает руку Фила своей, скрещивая с ним пальцы. Ричардс готов поклясться, что у него внутри что-то обрывается от этого касания. Оно кажется ему куда интимнее того, что между ними сейчас происходит. Он кончает в него, впиваясь зубами в левое плечо и определенно оставляя на нем метку, после чего наконец позволяет и ему это сделать, и выходит из него, наблюдая за тем, как горячее тело обессиленно висит на лентах. Обычно он так оставляет их до утра, но сейчас Быкову не хочется так делать. Он развязывает ленты, и Фил ничком падает на постель, не в силах восстановить дыхание. Спустя пару минут мужчина ложится с ним рядом, накрывая их обоих одеялом, и растирает затекшие и немного посиневшие руки интерна сам до тех пор, пока кровообращение полностью не восстанавливается. — Не жалеешь? — все же спрашивает Быков, когда проходит уже приличное количество времени. Вместо ответа Фил двигается к нему ближе и закидывает руку ему на талию, обнимая во сне и вжимаясь носом в грудь. Впервые за несколько лет Андрей спит в своей постели не один.