***
Ежедневный рутинный облёт владений Сентинела Прайма прервался самым неожиданным образом: патрульные заметили, что прямо к крепости на полной скорости мчится чудовищный транспортник. Летуны открыли огонь, но, хотя выстрелы попали в цель, транспортник даже не сбился с пути. — Сообщим гарнизону? — прокричал один истребитель. — Они вышлют подмогу! — И вся слава тоже этим глюколовам достанется? Ни за что! — Предводитель сделал круг над вездеходом. — Спорим, это те самые налётчики, которые вчера надрали Слайду закрылки? Одолеем их, и Прайм нас благословит! Но даже под огнём транспортник упорно мчался дальше, и стены крепости всё приближались. Вот уже послышались крики гарнизонных стражей, вот к лазерам истребителей присоединились мощные бастионные пушки... И вот транспорник врезался в ворота, а те рухнули ему прямо на крышу. — Идиоты! Песком! Закидайте его песком, не то взорвётся! — Гарнизонному капитану пришлось отвесить подчинённым несколько затрещин, чтобы воины наконец послушались, но хоть какое-то подобие порядка ему всё-таки удалось навести. Пожарные развернули собственные орудия, и фонтаны песка, вылетевшие под давлением сжатого воздуха, засыпали вездеход почти целиком. Взрыва не прозвучало. Когда Сентинел Прайм вышел оценить произошедшее, он сперва внимательно оглядел коленопреклонённых подчинённых, а затем обратился к гарнизонному капитану: — Поднимись, дитя моё. — Он задержал на нём испытующий взгляд. — Докладывай. — Вездеход повреждён нашими воинами, но цел. — Мех весь трясся, но не смел отвести оптики. — Требуется значительный ремонт, но я уверен, что мы найдём ему применение. Внутри пусто. — Там никого? — Всего один мех, мой Прайм. Похоже, он и был за рулём. Он мёртв. — Капитан указал на тело, которое к тому времени выволокли из вездехода. Пепельно-серая броня и отсутствие электромагнитного поля говорили сами за себя. — Всего один? — Оптика Прайма сузилась. — Значит, это наверняка отвлекающий маневр. Удвоить патрули. Проверяйте всё, что покажется подозрительным. Наверняка это те самые чужеземцы, они явились за писарем. — Он указал на труп: — Отнесите его ремонтной бригаде на запчасти. А ты,— он вновь перевёл взгляд на гарнизонного капитана, — ты хорошо потрудился, дитя моё. Сегодня ты увидишь бои на арене, сидя подле меня, и будешь отмечен моим благословением. — С-спасибо, владыка Прайм! — Капитан вновь рухнул на колени. — Живу, чтобы служить тебе! Позади него воины уносили тело водителя.***
Нейронная сеть вспыхнула от боли в разрезанной броне. Мегатронус очнулся и наугад пнул кого-то. В калибрующихся аудиодатчиках раздался приглушённый вскрик, а, когда наконец-то подгрузился визуальный инфоканал, Мегатронус увидел перед собой меха, который, прижимая ладони к лицу (куда, видимо, и пришёлся пинок) с трудом пытался подняться. Второй мех трансформировал руку в циркулярную пилу, но удар нанести не успел: Мегатронус мёртвой хваткой стиснул его запястье и обнажил меч. Клик спустя всё было кончено. Мегатронус оглядел два сереющих корпуса на полу, и тут на него накатило головокружение. Он со стоном опёрся о плиту, на которой совсем недавно лежал «мёртвым телом». Предложенная Рэтчетом уловка сработала, но и последствия, о которых предупреждал медик, тоже ждать не заставили. — Из-за серой брони ты и так похож на ходячий труп, — сказал Рэтчет. — Приглушим биение искры, спрячем электромагнитное поле и положимся на удачу: никто даже не сообразит, что ты жив. Разве что кто-нибудь полезет сдирать с тебя броню, но тогда боль запустит все системы и ты проснёшься до того, как тебя расчленят. Разумеется, существует вероятность, что очнёшься ты в окружении тридцати головорезов, — помолчав, добавил он. — Всегда чем-то да рискуешь, — согласился Мегатронус. — Но плана получше у нас нет. Так что приступай. — Как скажешь. — Рэтчет вытащил свой ящик с инструментами. — Слушай внимательно: стазис наступит медленно. Ты будто в подзарядку погрузишься. Перед тем, как вырубишься, обязательно закрепи рулевое колесо и положи что-нибудь на педаль газа, иначе вездеход собьётся с направления. — Знаю, не тупой. — Мегатронус откинулся назад и раскрыл броню над камерой искры. — Насколько быстро я очнусь? — Очень быстро. Но будут последствия: тошнота, головокружение, потеря баланса и ориентации в пространстве. Это пройдет через несколько кликов, но может и продлиться чуть дольше — всё-таки рана ещё не зажила. — Рэтчет пощупал новую заплату, проверяя ту на прочность. — Пожалуйста, не перенапрягайся. Мегатронус криво ухмыльнулся: — Да ты, никак, за меня волнуешься? — Я не хочу, чтобы ты погиб. — Рэтчет старательно не поднимал взгляда. — Я хочу, чтобы ты спас Ориона. Мегатронус до сих пор поверить не мог, что позволил старому медику такое сотворить. Погрузить его в стазис, близкий к смерти? Настолько приглушить искру, что даже электромагнитное поле почти потухло? Одно только описание процедуры повергло Мегатронуса в ужас, но за Ориона он боялся намного больше. Однако пока что повода жалеть о своей доверчивости не было. Мегатронус мог лишь надеяться, что и в остальном не зря положился на Рэтчета с искрятами и те не сбежали с топливной цистерной, которую он оставил под их охраной. Ладно, поздновато сомневаться. Впереди лишь одна цель: найти Ориона и сбежать. Но рано или поздно кто-нибудь придет проверить, что там с Мегатронусом, или наведается к убитым им меха, а значит, время на исходе. Вдобавок головокружение медленно, но проходило. Судя по инструментам и развешанным по стенам частям тел, очнулся он в чём-то наподобие ремонтной мастерской. Однако медицинского оборудования не имелось, а работавшие над его телом меха больше походили на техников. Либо местный медик не утруждается переработкой трупов, либо медика здесь вообще нет. Мегатронус быстро расчленил тела техников и скрыл их среди прочих разбросанных по мастерской запчастей, а головы запихнул в шкаф. Он понадеялся, что найдут их нескоро. Поразмыслив, он прихватил одну пластинку с крылатой короной и, подавив отвращение, приварил её к плечу. Сработано, конечно, наскоро, но случайных встречных обманет. При условии, что случайные встречные не заинтересуются, кто этот незнакомый серый мех. И при условии, что он не наткнётся на тех налётчиков, с которыми сражался в пустыне. Коридор за дверью мастерской, к счастью, оказался пуст. Свет в него попадал через ряд маленьких окошек, Мегатронус выглянул в одно и шёпотом выругался: снаружи всё на виду и кругом шныряют боты. За открытой площадью находилась каменная стена, вся в тёмных дырах — видимо, это входы в помещения и тоннели. И для стражников, расхаживающих по уступам между дырами, вся площадь была как на ладони. Однако Мегатронус заметил и другие строения. Возможно, удастся пробраться между ними? Или стоит дождаться темноты? Будто в ответ на его размышления по крепости прокатился низкий гул. Стены содрогнулись, с потолка посыпалась пыль, а в противоположном конце коридора раздались голоса. Мегатронус рванул обратно в мастерскую. — Ну наконец-то! Я уж испугался, что из-за заварушки с вездеходом бои отменили! — Это вряд ли. Сегодня ведь будет биться Слайд: он подвёл Прайма. — Жду не дождусь посмотреть, как этому шлакоделу надерут на арене закрылки! Говорящие остановились совсем рядом с мастерской. Мегатронус замер, вжавшись спиной в стену, и распахнувшаяся дверь едва не ударила его по лицу. — Кроубар! Рифт! Вы идёте… Эй, да их тут нет! — Уже ушли. Вот шлакососы. — Шевелись, не то нам опять не места достанутся, а отстойники. Шаги затихли вдали, и Мегатронус неслышно провентилировал. Едва не попался… Но кое-что из сказанного запало в память. На арене? Тут есть арена? Мегатронус и не думал, что здесь найдётся что-то общее с Тарном. И Прайм тоже имеется. Захваченный налётчик упоминал, что крепостью правит бог (перед тем, как Мегатронус прострелил ему голову, пленник клялся именем владыки своего Сентинела, что рассказал всё, что знает), но узнав, каким титулом нарёк себя «бог», Мегатронус мрачно оскалился. Эти Праймы плодятся, как инсектиконы! Мегатронус прокрался по коридору и выглянул наружу. Огромная площадь в центре крепости быстро пустела: все направлялись к круглому строению. Без сомнения, там и находилась арена. Стражи не покинули посты, но они стояли высоко и вряд ли видели оттуда лицо каждого меха… Как бы то ни было, к тому времени, как площадь опустеет полностью, Мегатронуса они непременно заметят. Поэтому он выпрямился, расслабил плечи и вышел наружу. Уверенным, неспешным шагом он направился в сторону арены — наравне с остальными.***
Мегатронус собирался незаметно отделиться от толпы и найти укромное место где-нибудь под ареной, но удача ему изменила. Пусть стража на стенах и не обратила на него внимания, зато стражники на арене заинтересовались весьма явно. — Эй, ты! Ты ещё что за шлакоед? А ну стоять! Мегатронус притворился, будто не понимает, к кому они обращаются, и быстро оценил обстановку. Слева в стене тоннели, но, если броситься туда, по нему откроют огонь. Трансформироваться и взлететь он по-прежнему не может. Меха возле входа на арену увлечённо толкались, торопясь занять лучшие из оставшихся мест, но задние ряды уже начали оглядываться. Оставался только один вариант. Мегатронус рванул прямо в толпу. Физическое превосходство позволяло ему отшвыривать ботов с дороги, а, как только некоторые потянулись к оружию, он упал на четвереньки и принялся проталкиваться между чужими ногами, кого опрокидывая, а кого распугивая. Оставалось лишь надеяться, что неизвестный создатель этой арены возвёл её по такому же проекту, по какому строилась Великая Арена в Тарне. Так и оказалось: со стороны входа для зрителей начинался опоясывающий всю арену коридор, проходящий под рядами сидений. Темное и душное место, поделённое на оружейные, мертвецкие и клетки, где бок о бок держат бойцов и зверей. Мегатронус помчался по этому коридору в надежде найти другой выход. Яростные вопли стражей позади превратились в невнятную тарабарщину — их приглушили неровные стены. Он уже было обрадовался, но вдруг кто-то налетел на него и втолкнул в одну из клеток, приложив головой об стену. От удара заплату на боку ожгло болью. — Ты, — раздался в аудиодатчике лихорадочный шёпот, а Мегатронус всё пытался избавиться от звона в голове. — Ты чужеземец. Ты за писарем явился, да? Не успел Мегатронус ответить, как незнакомец разжал хватку и его очертания мелькнули в едва различимом дверном проёме. Коридор наполнился громким лязгом — топотом, топотом бегущих ног! — и незнакомец прокричал: — Что тут за ржа творится? — Захлопнись, Сайдсвайп! Пшёл с дороги! — рявкнули в ответ, и стражники промчались мимо. Незнакомец (Сайдсвайп, как выяснилось) вернулся. Боль в ране ещё сотрясала тело, но звон в голове уже стихал, и Мегатронусу удалось выдавить пару слов: — Ты… Меня спрятал… — Но по-прежнему могу выдать. — Теперь Мегатронус мог рассмотреть спасителя чуть лучше: крепкий молодой мех, не слишком крупный, но и не мелкий, синяя оптика сощурена, руки скрещены на груди. Окраску в темноте не различить. — Ты ведь за писарем, да или нет? — Да, — выдохнул Мегатронус. Способность стоять ровно медленно возвращалась. Он обнажил меч и наставил его на Сайдсвайпа. — Чего тебе надо? — Хочу предложить уговор. — Оптика Сайдсвайпа блеснула. — Ты поможешь убежать и нам с братом, а я помогу тебе. Как только окажемся снаружи, пойдём каждый своей дорогой. — С братом? — Мегатронус наконец собрался с силами и выпрямился в полный рост. Сайдсвайп отступил на шаг, но упрямо продолжил: — Владыка Прайм сделал его своим художником. Их держат вместе, моего брата и твоего писаря. Я тебе помогу, а взамен ты поделишься с нами планом побега. — Он помолчал и с внезапной нерешительностью добавил: — У тебя же есть план? Прозвучало так по-детски, так требовательно, но вместе с тем бесхитростно, что Мегатронус не удержался от смеха. — План будет, но для начала мне потребуется кое-что выяснить. — Мегатронус убрал меч. — Расскажешь то, что мне нужно, и мы договорились.***
— Итак, бой на арене считается священным. — Глубоко задумавшись, Мегатронус побарабанил когтем по подбородку. Они с Сайдсвайпом сидели на полу крошечной клетки, а где-то наверху ревела толпа. — Да. Это кара для тех, кто подвёл Владыку Прайма. Умирая на арене, они приносят жертву и искупают свои грехи. В случае победы грехи отпускаются и победитель может начать жизнь заново. — А как насчёт вызовов? Существует ли здесь право бросить вызов? — Да, — кивнул Сайдсвайп. — Можно бросить вызов боту более высокого положения, чтобы получить его или её место и имущество. — Значит, я могу вызвать на бой, к примеру, Военачальника? — Кого? — Юнец растерянно нахмурился. — Боевого предводителя. Вроде как главного воителя. — А, Капитана! — Лицо Сайдсвайпа озарилось. — Постой-ка! Так вот, что ты задумал? Вызвать кого-нибудь на бой? Чтоб ты знал, выигрыш выбирать нельзя, и писаря своего ты так не вернёшь. — Я не собираюсь делать из него выигрыш. — При одной мысли о подобном Мегатронус досадливо поморщился. — Но вызов я брошу, это уж наверняка. — Тогда удачнее и не придумаешь. — Сайдсвайп стукнул кулаком о раскрытую ладонь. — Гарнизонного Капитана Стормклауда сегодня чествуют за захват твоего вездехода. А если ты вдруг объявишься живьём и вызовешь его на бой, это будет нечто! — Он прыснул со смеху, и Мегатронус вдруг понял, каково быть Рэтчетом: кругом одни искрята. Хотя этот Сайдсвайп с виду и впрямь очень молод… — А бросал ли кто-нибудь вызов вашему Прайму? — поинтересовался Мегатронус, и веселье Сайдсвайпа вмиг сменилось ужасом. — Сентинелу Прайму?! Конечно, нет! — Он выставил ладони перед собой. — Только ненормальный вызовет на бой бога! — А он бог? — Мегатронус склонил голову. — С чего ты взял? — А ты что… Ты что, сам его не видел?! А, ты же и впрямь не видел! — Сайдсвайп вскочил. — Он громаден! Великан среди смертных! Как древние статуи в старых храмах! Может одной рукой раздавить бота! — Но это не значит, что он бог. — Ты его не видел, — упрямо повторил Сайдсвайп. — Но всё же ты хочешь от него сбежать. — А я и не говорил, что он милостивый бог. — Юнец вздохнул и снова сел. — Слушай, по-твоему, мне не страшно? Но он искалечил моего брата, а меня держит здесь, на арене. Заставляет сражаться с грешниками, будто зверя, и у меня… у меня нет права бросить вызов на бой. Я жив, потому что Санстрикер служит Прайму, а Санстрикер жив, потому что я служу Прайму. Здесь Сентинел Прайм всемогущ, но есть земли, неподвластные ему, туда-то я и хочу попасть. Поэтому я тебе и помогаю. Поэтому, когда ты выиграешь должность Капитана и сможешь подобраться к своему писарю, ты и Санстрикера тоже спасёшь. — Сайдсвайп схватил его за руку. — Поклянись! — Само собой, — сказал Мегатронус, думая совсем о другом. — Клянусь.***
Как выяснилось, двух знакомых Ориону Праймов объединяло ещё кое-что: Сентинел любил хвастаться своими «сокровищами», в точности как Зета. Как только Орион закончил докладывать о содержимом датападов, по крепости пронёсся низкий гул горна. Сентинел улыбнулся. — Идём, мой писарь. — Он встал и хлопком в ладоши отдал команду стражникам. — Настало время судилища. И Ориону пришлось проследовать вместе с Сентинелом на балкон, на котором они впервые повстречались. Но на сей раз надо всем круглым сооружением, которое, как теперь понимал Орион, представляло собой арену, была натянута толстая металлическая сетка. Санстрикер тоже присутствовал: стоял рядом с Орионом у Сентинела за плечом. По другую сторону сидел незнакомый воитель. Обшивка его сверкала свежей краской, а особенно ярко выделялась метка. Все сиденья на арене были заполнены ботами, и зрителей всё прибывало; кое-где даже вспыхивали потасовки за места. Но стоило Сентинелу вскинуть руку, шум мгновенно стих: прижав руки к искре, меха и феммы подняли на него оптику. — Дети мои, — провозгласил Сентинел, — я, как ваш Прайм, присматриваю за вами и забочусь о вас. Сегодня моему Гарнизонному Капитану Стормклауду дозволено сесть рядом со мной, ибо благословлён он за свою доблесть. А моего Полевого Капитана Слайда ждёт кара, ибо проклят он за свой проступок! И да свершится божественное правосудие! Толпа взревела. Утыканная шипами решётчатая дверь на противоположной стороне арены поднялась, и из неё вышла невысокая фигурка: предводитель схвативших Ориона налётчиков. Он прошёл на середину арены. Лицо у него было напряжённое, но он держал себя в руках. Остановившись перед балконом, он преклонил колени. — Я подвёл тебя, Владыка, — хрипло проговорил он. — Я готов смыть с себя грехи — даже ценой жизни. Сентинел лишь повёл рукой, и воздух содрогнулся от боя барабанов. Их ритм прервался жутким воем, раздавшимся откуда-то из-под арены. Поднялись вторые шипастые врата, выпуская огромного зверя с красным визором, длинными жвалами и пластинчатой бронёй с прозеленью. Инсектикон. Орион вздрогнул. Он читал, что Рой инсектиконов может сожрать целую деревню, а ещё он помнил рассказ Мегатронуса о наводнённом ими городе. По сравнению с этим зверем Слайд казался невероятно крошечным. И начался невероятно жестокий бой. Орион с трудом сдерживался, чтобы не прикрыть оптику, но страх за собственную жизнь не позволял ослабить бдительность: битва началась на земле, но вскоре и Слайд, и инсектикон трансформировались и поднялись в воздух. Теперь стало ясно, зачем нужна сетка над ареной, и Орион отчаянно возжелал, чтобы такая же сетка ограждала и балкон. Случайный выстрел заставил его отшатнуться в поисках укрытия, но Сентинел вытянул руку и заслонил его. Искра вспыхнула от ярости. Вот как? Сентинел возжелал продемонстрировать благоволение? Санстрикер же даже не дёрнулся. Если уж на то пошло, вид у него был совершенно равнодушный. Может, привык к такому. Битва завершилась, когда труп инсектикона рухнул на землю. Слайд, стискивая полуоторванную левую руку, опустился рядом. Орион не сдержал улыбки от облегчения: не хотелось видеть, как налётчик умирает из-за обычного промаха… Но Сентинел вновь поднялся. — Славный бой, но суд не окончен. Если ты воистину желаешь проявить себя, то сразишься с моим чемпионом. При этих словах толпа разразилась одобрительными возгласами и хлопками, но Орион заметил, как вдруг застыл Санстрикер. Но сообразить, что к чему, он не успел, потому что на балкон вошёл воитель, торопливо направился к Стормклауду и зашептал тому в аудиодатчик. Гарнизонный Капитан изумлённо разинул рот и в ужасе уставился на воителя. — Что-то стряслось, дитя моё? — шёлковым голосом поинтересовался Сентинел. — Вла… Владыка мой! — Стормклауд поколебался, но в итоге опустился на колено и признался: — Владыка, тело водителя того вездехода исчезло! Вездеход? Он сказал «вездеход»?! — И, кажется, его… Его видели в крепости. Живого. Но тут его слова потонули в изумлённых вздохах и вскриках толпы, и Сентинел с Орионом уставились на арену. Орион едва удержался от крика. Едва. Он еле успел вовремя зажать рот, а искра бешено заколотилась в горле. Там, на покрытом энергоном песке арены, прямо рядом с донельзя изумлённым Слайдом стоял Мегатронус. — Так-так-так. — Сентинел с улыбкой шагнул к балконным перилам. — Никак это тот самый восставший из мёртвых водитель. И ты посмел вот так открыто войти прямо в сердце мой твердыни? — А зачем мне прятаться, о Сентинел Прайм? — К величайшему удивлению Ориона Мегатронус отвесил изящный поклон. — Я явился сюда для честного сражения, и желаю воспользоваться правом на вызов. — Неужто честный воитель стал бы прорываться в мою крепость с боем? — ответил Сентинел, но в голосе звучал интерес. — Я лишь позаботился о том, чтобы вообще попасть на твою арену, Сентинел Прайм. — Мегатронус выпрямился. — Ибо я желаю сразиться за место в твоей Цитадели. Стормклауд будто поперхнулся чем-то. А Сентинел лишь улыбнулся. — Хорошо, боец. У тебя есть право на вызов. Мегатронус тоже улыбнулся, и у Ориона по спине пробежали мурашки, потому что такое лицо бывало у Мегатронуса, когда он что-то задумал. Что-нибудь опасное и совершенно безумное. А Мегатронус вскинул руку с пушкой, и голос его раскатился по арене подобно раскату грома: — Я вызываю на бой тебя, Сентинел Прайм!