***
Чимин в последнее время часто думает над тем, что было бы, будь омеги доминирующими над альфами. Было бы омегам тогда легче жить? Или может, это только у него жизнь такая паршивая, что удавиться охота, лишь бы не видеть рожу одного конкретного альфы больше никогда в жизни? Он не жалеет о том, что с Хосоком у них ничего путного не вышло. Ну, может немного жаль. Но жить с альфой, который заставляет себя принять истинность и не любит искренне — не бред ли? Впервые Чимин задумывается о том, что истинность не равно любовь. Что истинные пары могут быть неподходящими друг другу. Возможно, истинность идеализируют и она нужна только для подбора подходящей пары для продолжения рода, а о духовной близости и речи нет? Впору записывать свои рассуждения и издать книгу об этом лет эдак в тридцать, может, бестселлер выйдет… Чимин фыркает на своё отражение в зеркале в ванной, поправляет сбитые в гнездо рыжие волосы, которым пора бы освежить цвет. Проводит кончиком пальца по поврежденной губе. Больно. И не только губа болит, если честно. Но порядком надоело уже чувствовать эту тупую боль в груди, Чимин просто хочет вырвать сердце — и делайте с ним что хотите и кто угодно! Лишь бы больно не было больше. Курение вредно для здоровья, конечно, однако Чимину на это немножко плевать. Мамы пока нет, и всё успеет выветриться, если что-то и затянет в дом. Чимин идёт на балкон. Город с высоты кажется манящим, как рой светлячков, загадочным. Первая затяжка неприятно оседает на языке, потом привкус уже не кажется противным. Вдох — и горло раздирает жутким кашлем. Да, курение в фильмах выглядит намного пафоснее и драматичнее, чем сейчас его жалкие попытки. Ничего, привыкнет. И к боли когда-нибудь привыкнет. Ко всему привыкнет. Мин Юнги… Мин Юнги. У всех людей есть слабые места. И какое же, интересно, у Мин Юнги? Единственное, что приходит на ум, это то, что сам по себе «гроза школы» (как именует себя только сам Мин) не такая уж и гроза. Скорее — тучка. Тучка, которая только похожа на грозовую. Да, Юнги альфа, но до уровня настоящего альфы, такого как Чон Чонгук, например, он не дотягивает от слова совсем. Он пакостит, придумывает обидные прозвища, может избить, хоть и делает это редко и только с Чимином. Но для этого большого ума ведь не надо… Вопрос «почему именно я?» Чимин давно уже не задаёт. Это необъяснимо. Как и то, что сегодня с ним сделал Мин Юнги. Альф и омег, по сути, не так уж много вокруг, бет гораздо больше. Тот факт, что у Мина до сих пор нет истинной пары-омеги — уже странность. Если рассуждать с биологической точки зрения, омеги вообще вымирающий вид. Чимин смеется над словом «вымирающий»… Вот бы вообще не родиться. Такие аномалии, как он, не должны появляться на свет. А что, ребёнок двух бет, который родился омегой, разве это нормально? Какое, блять, ядерное сочетание генов должно было произойти, чтобы родился вот такой вот он? У Чимина складывает четкое ощущение, что задача природы — наплодить как можно больше альф, беты как-то сами по себе, а омеги — просто как посредники для появления в мир более сильных особей, используются как расходный материал. Только всё это очень тонко и драматично замаскировано под красивую лав стори. Как уродство под гримом. Чимин ненавидит свою природу, но еще больше злится на тех, кто этим пользуется — на альф. Хосок… Он был прав. Он, блять, был прав, и только сейчас Чимин это понимает! И мысленно благодарит за то, что они вместе избавились от груза истинности, пока эта зараза не пустила корни. Истинность — это такой трюк, чтобы свести альфу с омегой, ведь только от истинной пары может родиться чистокровный альфа. Аномалии невозможны и другого пути появления на свет альфы попросту нет. В этом и прелесть: пары бет рождают бет, хотя бывают и аномалии, если в роду были омеги. Чимин — такая аномалия; союзы альф и бет тоже рождают бет, и только в редких случаях — омег. И только истинные пары, нашедшие друг друга по отметинам, могут дать миру альфу. Каждой омеге — свой альфа. Звучит как лозунг идеального государства. И родить лучше два, три, а то и четыре альфы! И можно со спокойной совестью помирать. Супер. Хороший расклад. Чимин смеется с этого, докуривает сигарету и достаёт вторую. Потому что два часа ночи — самое время для планирования своей личной вендетты. Итак. Мин Юнги. Его слабости. Это похоже на оценку характеристик главного босса в игре — сила, защита, энергия и прочее. Силы у него слабее, чем у обычного среднестатистического альфы. Защита — острый язык, Намджун и Чонгук. Устранить Кима и Чона — хорошая идея, стоит подумать над этим. Но даже если и так, Чимин один с Юнги не справится. Каким бы ни был Мин Юнги, Чимин с ним один на один проиграет со счётом 100:0 в пользу противника. Это хреновый расклад. А что, если… Хотя, нет. План хороший, но бредовый. Чимин, конечно, на все сто из десяти оценивает свою внешность, над которой он долго и упорно трудился последние полгода, но… А что, если получится? В голове со скоростью молнии возникает цепочка действий, и, конечно, не факт, что это сработает. Чимин может и переоценивать свои возможности и способности к обольщению, но попробовать стоит. Потому что ничего лучше пока в голову не приходит. А что? Если это сработает, то послужит уроком на всю оставшуюся жизнь для Мин Юнги. Чимин сделает для школы доброе дело! Хотя перспектива стать местным героем совсем не стимулирует к действиям. А вот мысль о том, что эта тварь больше даже не повернётся в его сторону — очень даже. Чего хотят альфы? Правильно, трахаться. И на что они готовы ради этого? Это Чимин и собирается проверить. Второй окурок летит вниз с балкона и исчезает красной искоркой в темноте ночи. Так же, как и огонёк веры в искренние чувства. В любовь. Нет её… Нет.***
Какое-то время Юнги держится поодаль, как будто просто наблюдает, и это Чимина крайне радует. И пугает немного. Но в эти дни он хотя бы может дышать спокойно, даже перестаёт сгрызать корочки с искусанных губ и выискивать чужой лисий прищур и бледное лицо в очереди в столовой. Это даёт ему время, чтобы заняться поисками подходящих кандидатов для осуществления своего плана. Впереди урок физкультуры. Чимин доволен тем, в какой он форме сейчас, и если раньше ему было тяжело бегать и делать какие-то упражнения, то теперь он с гордостью может похвалиться прекрасной растяжкой и упругим задом, на который заглядываются. Пока идёт разминка, он обводит взглядом собравшихся на футбольной площадке учеников двух параллелей и мысленно вычеркивает всех неподходящих альф — у кого уже есть истинные пары. Остаётся только трое, на которых Чимин и делает ставку. — Итак, сегодня по плану у нас… Чимин прослушивает, что там по плану у учителя в журнале, и высматривает свои цели. Выглядят они… внушительно. Первый — вроде его зовут Вонхо, живой постер из журнала Alpha's Health с бицепсами размером, наверное, с Чиминово бедро, по слухам уже имел отношения с несколькими омегами в школе. Второй — участник футбольной команды, с широченными плечами и ростом почти с двух Юнги. Третий — второгодник с милыми ямочками на щеках, друг Вонхо по гонке за спортивным телом. На вид явно сильнее Юнги. А Чимин именно таких и ищет. Что ж, осталось только как-то привлечь их внимание. Чимин просто надеется на удачу, если честно. Весь урок он старается держаться поближе к альфам, и, серьёзно, ещё никогда он не пытался быть максимально очаровательным, чтобы обратить внимание на себя. Но это работает! И весь урок на него нет-нет, да и посматривают. Причём все альфы, не только те трое, которых Чимин выбрал. И наконец это происходит. То, чего Чимин и добивался. Хотя, изначально его целью было сделать всё идеально, потому что он должен быть идеальным. Никто не любит неуклюжих и неспортивных. Дело в том, что единственное, в чём Чимин особенно слаб по физкультуре — это прыжки в длину. Сколько бы ни пытался, но всё время у него что-то идёт не так — то ноги не держат, то кроссовки скользкие, то неправильно подпрыгнул. И в этот раз он, честно, пытался всё сделать правильно. Кто ж знал… Он готовится на раз-два-три и отталкивается от земли. Пытается прыгнуть как можно дальше, чтобы сдать этот чертов норматив, потому что он должен сделать это! Но на асфальтовой дорожке слишком много мелких камешков. И Чимин не успевает сделать ничего, когда слышит хруст, после которого в лодыжке вдруг сильно жжёт. А затем и ладони, и локоть, на который он падает, потеряв равновесие. В голове пульсирует только «больно-больно-больно». Слышны чьи-то вскрики. Глаза щиплет… Чимин бы не стал из-за такого пустяка плакать, но оно как-то само. От боли, точно. — Чимин? Ты как? — слышится взволнованный голос учителя. — Кто-нибудь, помогите ему подняться! Чимин чувствует, как кто-то тут же подбегает к нему и тянет за менее повреждённую руку, закидывает себе на плечо и придерживает за талию. Сморгнув непрошенные слёзы, он поворачивает голову, чтобы поблагодарить помощника, но «спасибо» просто застревает в горле. Его за талию к себе притягивает и не даёт упасть… Вонхо. — Хэй, как ты так умудрился, а? — краем губ улыбается он и прижимает чуть крепче к себе. А Чимин теряется совсем. — Д-да как-то… Камешки и кроссовки… — мямлит он, всё ещё чувствуя, как от боли ноет нога и щиплет ладони. — У меня всегда было плохо с прыжками. — Всё с тобой ясно, — улыбается шире Вонхо, и Чимину как-то мало верится в то, что это действительно происходит с ним сейчас. Удача это или всё-таки нет? Он подумает об этом позже… — Учитель Ли, я отведу его в медпункт? — спрашивает разрешения Вонхо, и учитель кивает в ответ. — Конечно, идите. Можешь потом идти домой, Вонхо. — А можно я с ними? — вдруг подаёт голос тот самый его друг, второгодник. — Хм, да, я думаю, — учитель проверяет журнал и кивает снова. — Да, иди, помоги им, ты же уже сдал норматив. — Спасибо, учитель Ли! Парень подбегает к ним с довольной улыбкой, но она тут же превращается в сочувственную при взгляде на Чиминов разодранный до крови локоть и ладони. Он мягко хлопает омегу по плечу и щелкает по носу, отчего Чимин снова теряется и не знает даже, что сказать. — Эх, Пусанина, как же ты так, а? — вздыхает альфа, являя миру самое очаровательное, что в нём есть — эти ямочки на щеках, в которые хочется ткнуть пальцем. Чимин откровенно заглядывается. — Аккуратнее надо быть! — Говорит, у него с прыжками всегда было плохо, — отвечает за него Вонхо, чему Чимин немножечко благодарен. Он в целом благодарен за помощь, но за вот это ещё больше. — Понятно. Я Джухон, кстати, — представляется парень. — Пойдём, Вонхо? Пусанина, а ты вообще можешь идти-то? Чимин даже не удивляется тому, что его зовут именно так. Спасибо, Юнги. Чимин от боли вообще сейчас мало что соображает, так что с ответами тормозит. Но на пробу пытается наступить на ногу — боль тут же даёт о себе знать ещё сильнее, и он шипит, мотая головой. — Никак… Не могу наступить, больно, — шелестит он, невольно зажмуриваясь. — Тогда придётся по-другому… Вонхо ухмыляется, а Чимин даже не успевает сказать что-то, чтобы остановить его, и недоуменно распахивает глаза, когда его легко подхватывают под коленками и поднимают на руки. Лицо альфы оказывается слишком близко. Чимин сглатывает и невольно смотрит в глаза, задорно сощурившиеся. А его запах… он намного сильнее после занятий физкультурой, окутывает и чуть дурманит — похож на терпкую сладковатую хвою. Чимин почему-то сильнее втягивает носом воздух, и это не укрывается от внимания альфы. Что ж, кажется, пострадали не только конечности, но и голова, думает про себя Чимин… Иначе объяснить своё поведение он не может. — Нормально? — спрашивает альфа и поудобнее подхватывает его, прижимая к своему телу. — Тогда вперёд! Вонхо несёт его почти через всё футбольное поле за школой, и на данный момент Чимину глубоко наплевать, какие слухи и сколько омег было у него до этого. Он не привык, чтобы с ним так обращались, хотя, учась последние месяцы в Америке, он не был обделён вниманием со стороны альф. Тем не менее, тогда Чимин не был в них заинтересован. Но сейчас… Сейчас на руках его несёт один из самых красивых альф школы, а его друг услужливо придерживает перед ними двери и бросает сочувствующие взгляды, которые всё чаще падают с лица — вниз, на его зад, обтянутый чёрными трениками. Чимин это замечает. И это так непривычно… Но так приятно. Вонхо что-то бормочет про «тебе нужно учиться прыгать» и «всё будет хорошо, медсестра поможет», когда как гром среди ясного неба им преграждает дорогу Юнги. О да, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. И оно именно это, блять, и делает, когда Чимин встречает взглядом с целью своей вендетты. — Что случилось? — без предисловий спрашивает Мин. — Он упал на физкультуре, — отвечает Вонхо, — а я несу его к медсестре. А что? — Я сам отнесу, — Юнги делает шаг вперёд и протягивает руки, но Вонхо отходит назад и прижимает ближе к себе. Чимин весь сжимается, и он и правда не очень хочет, чтобы Юнги его куда-то нёс. Чтобы он вообще до него дотрагивался. У Мина глаза сощуриваются, а руки сжимаются в кулаки. — Дай сюда, я сказал. — Нет. Иди куда шёл, Юнги, не напрягайся. Я сам его отнесу. В его голосе слышны нотки стали, Чимин видит, как темнеют его глаза. «Только бы не отдал, только бы не отдал…» — мысленно просит он, сам не замечая, как грязными от крови руками хватается за его шею. — Вонхо, не заставляй дважды повторять, а? — рычит Мин. — Ты же знаешь, что будет. — Ой, напугал! Мне давно не двенадцать. А вот ты, кажется, в двенадцать-то расти перестал, Мин. Джухон, тебе так не кажется? — Кажется, — ухмыляется второй альфа. Воздух как будто сгущается, а Чимин чувствует себя в эпицентре разгорающегося взрыва. Ещё чуть-чуть, и искры полетят. Юнги ухмыляется. — У тебя-то точно мозги в двенадцать расти перестали, Джухон. — Ах ты мразь!.. Джухон сжимает кулаки и готовится напасть на полном серьёзе, как и Юнги, оскалившись, готовится к драке. Но Вонхо встаёт между ними. — Юнги… — понизив голос, говорит он, и смотрит ему прямо в глаза. — Твоих друзей здесь нет, ты один сейчас. А нас двое. Не глупи. У Мина как будто пар из ушей валит. Он метает горящие взгляды то на Вонхо, то на второго альфу, то на Чимина, его красные от крови руки и чуть опухшую оголённую лодыжку. Он пялится на неё несколько долгих секунд, но в конце концов выдыхает со свистом сквозь зубы и поднимает руки, отступая. — Окей. Ладно! Чимин не верит. Не может быть, чтобы Юнги сдался, он же сам запретил ему приближаться к другим альфам! — Идите! — с какой-то странной радостью в голосе говорит Юнги. Но Чимин его знает не первый день, и то, что сейчас происходит — это самое настоящее объявление войны. — Идите, идиоты. Пока ещё можете ходить… Юнги делает пару шагов назад, всё ещё неотрывно глядя теперь уже Чимину в глаза. Осуждающе, по большей части. И как будто… с обидой. Или ему просто показалось?.. Чимин нервно сглатывает и почти порывается попросить Юнги забрать его (ради сохранения здоровья двух альф и своего собственного, в первую очередь), но Мин разворачивается и уходит, засунув руки в карманы куртки. У Чимина сердце готово выпрыгнуть из груди. Вонхо это замечает и тут же что-то бормочет, пытаясь перевести всё в шутку, но Чимин-то знает… Знает, что в скором времени оба альфы и правда не смогут ходить. Юнги на ветер угрозами не бросается. — Да забей ты, — усмехается Джухон, — лучше давайте побыстрее дойдём до медпункта? У тебя уже кровь на руках засохла, Пусан… то есть, Чимин. Сильно больно? — Терпимо, — тихо отвечает Чимин. — Ты весь бледный, — цокает языком Вонхо и наконец идёт дальше по коридору. — Кажется, мне придётся отнести тебя домой. Больше приключений на их пути не встречается. Медсестра даёт обезболивающее, обрабатывает раны на руках, бинтует их и лодыжку, и после отправляет домой. В раздевалке Чимин как можно быстрее старается переодеться, почти и не надеясь на то, что Вонхо с Джухоном действительно проведут его до дома. Но, когда он выходит, альфы ждут его у двери. Джухон предлагает в этот раз понести его на руках, но с мужественным «я сам» Вонхо снова поднимает его на руки и несёт, так, как будто Чимин для него — половина нормы, которую он тягает в спортзале. Возможно, так оно и есть. Джухон забирает его рюкзак и закидывает к себе на плечо. Так как погода располагает, они решают пройтись пешком, так как дом Чимина всего в нескольких остановках от школы. По пути они болтают об учёбе, близящихся контрольных, подготовке к выпускному. На полпути Вонхо всё-таки останавливается и дальше несёт Чимина на спине, перехватив под бёдрами. Потому что он не железный человек и руки у него всё же затекли. Джухон рассказывает какие-то шутки и заразительно смеется, и это всё слишком непривычно для Чимина, но в скором времени он расслабляется и даже смеется. Слишком много альфьего внимания делает его голос немного нервным, но это не страшно и почти удаётся скрывать. Альфы провожают его прямо до дверей квартиры. Джухон мило улыбается и советует пару дней не приходить в школу, а Вонхо просит номер телефона, потому что хочет позже спросить, как он себя чувствует. Ничего не остаётся, как назвать цифры и поблагодарить обоих альф за то, что потратили на него время и помогли. — Выздоравливай! — говорит Джухон на прощание. — Спасибо… — Я напишу тебе вечером, — на ухо говорит Вонхо, когда Джухон уже идёт к лифту. И, шумно втянув носом воздух, как будто пытаясь уловить его запах, быстро чмокает в щеку. И уходит, услышав звонок прибывшего на этаж лифта. Чимин замирает от неожиданности и слишком поздно машет им вслед перевязанной рукой. Наконец он закрывает дверь, оставаясь один на один с колотящимся сердцем и шумом в голове. Прислоняется к металлической двери виском и прикрывает глаза, чувствуя кожей блаженную прохладу. Как так, блять, получилось?.. Он и правда благодарен им обоим за помощь. И, кажется, что эти двое совсем не со злым умыслом всё это сделали, не чтоб поиздеваться или сделать какую-то пакость. Просто — помогли. Хотя Чимин привык искать в любом поступке подвох. Он строил планы мести, собирался пустить в ход всё своё очарование, чтобы альфы обратили на него внимание. План, на самом деле, очень сложный и простой одновременно, с кучей переменных и неизвестных, но хороший. Действительно хороший план по превращению Мин Юнги в один большой ходячий синяк. Для этого и нужны были альфы! И вдруг получается так, что именно те, кого он хотел использовать, помогают ему. И вопрос: как прикажете теперь их использовать?!