Под контролем

Справляться с ними, с паническими атаками, с каждым днём становится всё труднее. И Питеру уже не помогают ни знакомый голос Мишель, ни глупые шутки Нэда, ни… В общем, ничего. Он просто задыхается, задыхается и задыхается, пока не ломает от силы своей паники карандаш — в хорошем случае, или не громит собственную комнату — в плохом. Поэтому он просит Нэда и Мишель не вмешиваться и убираться из комнаты, если они снова станут свидетелями всего этого. Ведь ему уже не так страшны сами панические атаки, как их последствия. Он боится, как однажды очнется от приступа слишком поздно и вокруг него будут одни руины. Неделю назад, когда Человек-Паук ловил преступника, он стал ощущать приближающуюся панику. Он не знал, что послужило причиной. Это мог быть вой сирен, а возможно велосипедист, неожиданно появившийся перед глазами. Но это было неважно. Питер научился распознавать её, и это происходило как обычно, как в любой другой раз. Руки мелко потряхиваются, а горло слегка сдавливает, словно внутри него было что-то живое и оно пульсирует. Бам, бам, бам. Человек-Паук уверяет себя в том, что он справится раньше, чем атака перерастёт во что-то большое. Но уже на половине погони, он понимает, что не справляется. Мысли мешаются с каждой секундой всё сильнее и сильнее, а мир делает вираж и сворачивается в узкую трубочку, и Питер только и может, что наблюдать сквозь узкое отверстие. Он совершенно не замечает, как они, он и мужчина в маске, остаются один на один в тесном переулке. Преступник вскидывает руку и в ней зажат пистолет. Становится страшно. Действительно страшно, страшнее чем во все другие разы. Он почти не чувствует, как воздух поступает в его легкие, хотя Питер уверен, он вдыхает и выдыхает так много, что в его организме должен быть переизбыток кислорода. — Пожалуйста, не надо, — просит Питер. Его голос дрожит. Он рвано вздыхает, и Паркеру почти становится смешно, что он опасается больше умереть от нехватки воздуха, чем от пули в лоб. Преступник оглядывается назад, но за ним лишь кирпичная стена. Он видит, как Человек-Паук задыхается и падает на колени. Мужчина думает, что это ловушка или трюк. Неважно. Важно то, что вся ситуация его настолько пугает, что он жмёт на курок. Для Питера выстрел звучит оглушающе и неожиданно. Но его тело реагирует раньше сознания, и в следующую секунду он чувствует что не только не ранен, а то, как его кулак врезается во что-то мягкое. Питер всегда рассчитывал силу, дерясь с преступниками. Его удары никогда не были и в половину равны его настоящим. Он мог сделать больно Капитану Америке, при большом желании он мог раскорёжить броню Мистера Старка, однажды он поднял несколько тонн бетонных пластин, свалившихся на него сверху. И каждый его нерасчитанный толчок мог убить нормального человека. И он почти сделал это с тем мужчиной. Тогда Питер понял, что его панические атаки действительно опасны. «Боже, прекрати думать об этом» — говорит внутри Паркера его благоразумная сторона, — «Это произошло целых семь дней назад, всё закончилось хорошо. Прошла неделя. Пора перестать зацикливаться.» Сейчас Питеру ничего не угрожало и Питер тоже никому не угрожал. Разве что жирному пятну на футболке, оставленному Флэшем на ланче. Этот придурок решил, что будет очень весело запульнуть в него фрикаделькой в томатном соусе. Именно поэтому он вынужден находиться в мужском школьном туалете, со злостью нажимая на дозатор с мылом. Но даже тёплая мыльная вода не позволяет вывести желтое пятно. — Что за чертовщина? — ругается он. Его телефон бренчит веселой мелодией*, и Питер отвечает на звонок. — Ты там утопился что ли? Чего так долго? — спрашивает Мишель. — Борюсь за чистоту и справедливость. Силы не равны, томатный соус пока что выигрывает. — Я верю в тебя, Питер. Ну или ты падёшь смертью храбрых. Одно из двух, — вклинивается в разговор Нэд. Телефон возвращается к Мишель, и снова звучит её голос. — Тебе помочь? — спрашивает она. Питер собирается ответить, как из кабинки раздается звук смывающейся воды, и оттуда выходит Гарри Озборн. Новенький проходит к раковине и встаёт около Питера, даже не одарив его и взглядом. — Нет, всё в порядке. Я сам. Встретимся у входа через пять минут, — говорит он и отключается. Он закручивает краник, и уже собирается потянуться к салфеткам, пока не замечает это. Рукава безразмерной толстовки Гарри закатаны, открывая вид на его руки. И его руки покрыты надписями. «Чероки»** Питер застывает, и дыхание спирает. Это конечно же всё может быть совпадением, но на шее преступника было выведено тоже самое. И сейчас Питер видит образ мужчины и собственную панику, когда не нащупал пульса. Он думал, что убил того мужчину. Он буквально видел, какими разочарованными взглядами на него будут смотреть тётя Мэй и мистер Старк, когда узнают. Как в нём разочаровываются люди. Как Человек-Паук перестаёт быть героем. В его мыслях снова появляется тот преступник с мертвенно бледной кожей и закрытыми глазами. — Эй, Питер, — неожиданно говорит голосом Гарри преступник. Он обнаруживает себя сжавшим раковину и всего дрожащего. О нет, это не могло произойти так быстро. Или могло? По его футболке и шее стекает вода, а его скула немного болит. Он проводит по ней ногтями и тяжело вздыхает. — Я знаю, что бываю довольно пугающ, но настолько? — Гарри неловко смеётся и проводит рукой по шее, — И прости что ударил, ты не приходил в себя. Раковина под пальцами пошла трещинами, и Питер молится, чтобы Гарри этого не заметил. Он переводит дыхание, не поднимая взгляда. Ему страшно смотреть на одноклассника и увидеть на его лице то выражение, словно Паркер псих. — Ты знаешь что это? — спрашивает он наконец. — Да, — отвечает Озборн. Перед кем-кем, а перед новеньким в классе Питер точно бы не хотел испытывать паническую атаку. Любой на месте Гарри (тот же Флэш, например) ушел бы не задумываясь. — У моего отца они часто случаются, — продолжает парень, — Я знаю, как с этим справляться, — зачем-то добавляет Озборн. Питер медленно кивает. Он жует иссохшие губы. — Спасибо, — наконец выдавливает он и решается поднять глаза. Он видит Гарри с решительным выражением лица. Так обычно смотрит Питер, когда решает кого-то спасти.