Горько-сладкое послевкусие

Лето почти подошло к концу. Целыми днями Лиам бегает, качается, работает до седьмого пота и старается много не думать (хотя последнее не совсем выходит). Теперь роликовый каток забит детьми еще больше, чем обычно, ведь все пытаются насладиться последними деньками сезона, избегая мысли о начале школы. От искусственного освещения все еще рябит в глазах и кружится голова, и все, что ему хочется, - это завалиться в свою кровать. Или чью-то еще. Он забирается в открытое окно Зейна, с глухим звуком спрыгивая на ковер. Зейн сосредоточенно пишет в своем дневнике, страстно выводя на бумаге букву за буквой. Заметив взгляд Лиама, он улыбается, но не отводит глаз от листа. - Привет, - выдыхает он с полуулыбкой на лице, и Лиам наслаждается тем, что видит. Пейн ничего не отвечает, а просто забирается в постель, накрывается одеялом и кладет голову на подушку, наблюдая за движениями ручки. Зейн всегда полностью отдает себя делу, которым занимается. Но Лиам никогда не видел его таким сосредоточенным. - Чего ты такой серьезный? - спрашивает он с интонацией Джокера, от чего Зейн тихо смеется, просунув язык между зубов. - Мой любимый персонаж, - отвечает Зейн и чешет щеку, показывая на дневник. - Ты меня отвлекаешь. Сонным взглядом Лиам пытается взглянуть на страницу, но Зейн мигом хватает дневник и держит его подальше от парня. Он качает головой, демонстративно дует губы. - Ты как маленький, - комментирует Лиам и подтягивает одеяло до самых плеч, кладя ладонь под голову. - Как насчет одного абзаца? Зейн снова качает головой. - Это личное, Лиам, ты что, не знаешь, что это значит? Лиам придвигается ближе и кусает Зейна за плечо. - Знаю. Мне нравится делиться с тобой личным. И может быть, это обман зрения: может быть, в комнате Зейна настолько темно, что Лиам физически не в силах разглядеть, и, скорее всего, это просто вина ночника, но он может поклясться, что углядел румянец под идеально бронзовым загаром. Зейн кладет ручку в дневник, закрывает его и оставляет на прикроватной тумбочке, устало потирая глаза. И Лиаму плевать, что его рука уже тянется к Зейну, обхватывая его и притягивая ближе, плевать, что есть вероятность, что Зейн с кем-то встречается, с кем-то спит. В его руках брюнет выглядит крохотным, и сначала Лиам думает, что что-нибудь может заставить его отскочить на другую сторону кровати. Но Зейн остается на месте, зарывается носом Лиаму в шею и глубоко вдыхает. Их тела дополняют друг друга, как кусочки пазла. - О чем ты думаешь? - хриплым шепотом спрашивает Зейн. Он лежит, не двигаясь, словно статуя; его волосы мягкие и сладко пахнут сиренью. Лиам не открывает глаз, перебирая пальцами волосы Зейна и безуспешно поднимая их вверх в импровизированный хохолок. - О закатах. Зейн лежит неподвижно и ничего не отвечает. У Лиама слегка затекли мышцы, поэтому он, крепко придерживая Зейна за плечи, меняет позу, и брюнет легко и плавно следует за его движениями, словно так и надо, словно они одно целое. - Знаешь, Луи был очень зол на тебя за то, что ты тогда ушел с вечеринки. Зейн тихонько смеется, упершись подбородком Лиаму в грудь. - Да, паршиво я поступил, правда? Но у меня есть причина для побега. Как только я скажу, что мне было тяжело из-за слова на букву «н», он сам будет передо мной извиняться. - Ага, давай только говорить название целиком, Зейн. Звучит намного лучше, чем «слово на букву «н» ». Лиам хочет упомянуть другие моменты той ночи, другие случившиеся события. Ему нужны ответы, нужно, чтобы Зейн подтвердил свою ревность на словах (а судя по собственническому выражению лица, это должна была быть ревность), но лежа здесь, в этом небольшом пространстве, это не кажется необходимым. Поэтому он не размыкает губ и засыпает со словами, стремящимися вырваться наружу. Утром он просыпается раньше Зейна, наблюдает, как мирно поднимается и опускается его грудь. Ему интересно, что снится брюнету, и снится ли что-то вообще. Его волосы в полном беспорядке и торчат в разные стороны, и Лиам запускает в них руку, но не убирает с глаз, а наоборот опускает вниз в виде челки. И сразу же Зейн выглядит так же, как когда ему было восемь лет. Длинные черные ресницы, словно лапки паучка, тонкие крохотные ручки вдвое меньше рук Лиама. У него слегка потрескались губы в результате того, что Лиам стащил его гигиеническую помаду, но Пейн не собирается за это извиняться. Взглянув на часы, он понимает, что через час ему надо быть на работе, и громко стонет, от чего Зейн начинает слегка шевелиться и, открыв глаза, улыбается. - Доброе утро, красавчик, - выдыхает Лиам. Зейн потягивается, хрустя косточками. - Ты слишком радостный для человека, который проснулся в восемь утра. Лиам пожимает плечами и собирается встать с кровати, но Зейн обхватывает его талию руками, прижимая к себе. - Не уходи. Лиам тихо смеется. - Поверь, я не хочу. Но служба зовет, - он кладет ладони Зейну на руки, удерживая их на месте. - У тебя разве нет уроков сегодня? Зейн кивает, не отлипая от его спины. - Но они начнутся не скоро. А завтра у меня терапия. - Кстати, как с ней обстоят дела? Зейн отпускает его, и Лиам поворачивается к нему лицом. - Нормально. Всё, как обычно, - безразлично пожимает он плечами. - Она помогает? - спрашивает Лиам, надеясь, что Зейн захочет с ним поделиться. - Помогает, - зевая, кивает Зейн. - Так что ты думаешь по поводу того, что через неделю постареешь на год? Лиам моргает. Это не первый раз, когда он забыл о своем собственном дне рождения. - Ой. Зейн закатывает глаза и хлопает его по плечу. - Ну ты и безответственный. Ну, ладно, в любом случае он будет эпичным. Чем ты хочешь заняться? Мы можем собрать всю компанию. Я даже приведу Джоша. Лиам застенчиво опускает взгляд, нервно перебирая пальцы. - Мне бы... мне бы хотелось, чтобы мы были только вдвоем. Знаешь, как в старые времена. - Мы определенно можем это устроить, Лиам, - широко улыбается Зейн. – И, кое-что еще. Лиам собирается подколоть его насчет двусмысленной фразы, которая неосознанно вырвалась у него, но Зейн тут же продолжает: - Позже увидимся, ага? - Он берет одежду из шкафа и выскальзывает в ванную комнату, через секунду включая воду в душе. __ Мама закрывает ему глаза руками и выводит из дома, каждые две секунды бормоча: - Не смотри, Лиам. Не смотри! - Мам, если ты собираешься оставить меня на пороге с моими вещами, как бы говоря «выметайся к чертям», то я не сильно обрадуюсь. - Не говори ерунды, - смеется она. - Это будет в следующем году. - Неожиданно она останавливается и говорит: - Ну ладно. Открывай! Так он и делает, и прежде чем успевает ответить, она начинает засыпать его вопросами. - Тебе нравится? Что ты думаешь? Тебе нравится цвет? Я думала над черным, но мне показалось, что ты больше человек красного цвета. - Ты намекаешь на мою кожу? Это просто жестоко, мам, - он радостно улыбается и тянется к ней. - Но блин, Mustang. Мне очень нравится. Спасибо тебе, - он крепко обнимает ее и кладет руку на крышу, аккуратно гладя машину. - Когда ты ее привезла? - Этим утром. Пришлось убедиться, что ты или спишь, или у Зейна, прежде чем припарковать ее здесь. - Мне очень нравится. - Он с интересом осматривает подарок. - Можно я опробую ее? Она лезет в карман и кладет на его открытую ладонь ключи. - Она вся в твоем распоряжении. Хорошенько о ней заботься, Лиам. Может, это не Мерседес, но она — всё, что у тебя есть. Не забывай об этом! Он машет маме на прощание, еще раз благодарит и затем едет на другой край района. Машина едет плавно, хоть ей уже и пара десятков лет, и в ней нет CD-плейера, но, не смотря на это, Лиам безумно рад своему подарку. Он останавливается под знакомым домом с голубыми занавесками и свеже-скошенным газоном. Довольно странно подниматься по крыльцу — он не помнит, когда последний раз пользовался этим входом. Когда Зейн открывает дверь, он в удивлении распахивает глаза. Изо рта у него торчит сигарета, и Лиам игнорирует ужасный запах, вместо этого сосредотачивая внимание на том, как чертовски сексуально выглядит Зейн, беззаботно облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди, слегка улыбаясь. - Ладно-ладно. Я должен притвориться, что я удивлен, но я не могу, извини. Я видел, как твоя мама ехала на ней этим утром, - Зейн делает затяжку и выдыхает. - Не буду скрывать, что я немного завидую. - Твой день рождения всего через пять месяцев. Не так уж и долго ждать, - пожимает Лиам плечами. Солнце светит ему в глаза, и он щурится больше, чем обычно. - Только я бы не машину хотел. Если бы мог водить, конечно. - Зейн взъерошивает свои густые волосы и улыбается, глядя на землю. - Не смейся только, ладно? Но я бы хотел мотоцикл. Лиам все равно смеется, и Зейн бормочет «заткнись», но тем не менее улыбается. - Прости, - говорит Лиам. - Просто ты никогда не перестаешь меня удивлять. Зейн смотрит ему прямо в глаза, тоже щурясь от солнечного света, и ухмыляется. - Но если смотреть на вещи реально, то этого не случится. Поэтому я остановлю свой выбор на барабанной установке, если у папы будет достаточно денег к тому времени, - пожимает он плечами. - Готов повеселиться сегодня вечером, Лиам? - Мама и Дэйв ведут меня в ресторан. Зейн победно качает головой. - Я уже поговорил с твоей мамой. Пришлось долго уговаривать, да, но все схвачено. Сегодня ты мой. Притяжательные местоимения — не такое уж и большое дело, но от этого тело Лиама все равно пылает. - Что ты запланировал? Зейн прыскает со смеху. - Ага, конечно, прям так я тебе и рассказал. Все, что я могу сказать, - не удивляйся, если вдруг откуда ни возьмись появятся ребята, - он направляется обратно в дом, но перед этим тушит сигарету. - Я скоро приду. Жди меня. __ Когда Зейн заходит за Лиамом, солнце уже скрылось за облаками, и погода не такая жаркая, как до этого. Брюнет одет в свободную майку, которая оголяет его худые руки, округлые плечи и выпирающие ключицы. Его волосы в беспорядке, но смотрятся отлично. Они всегда смотрятся отлично. Он держит руки в карманах, и барабанные палочки тоже при нем, но это совсем неудивительно. - Хорошо выглядишь, - говорит Зейн и подходит к машине Лиама, останавливаясь рядом с пассажирской дверью. - Я одет так же, как и всегда, - хмурит брови Лиам. Зейн лишь пожимает плечами и ждет, когда Лиам откроет дверь. Так как переднее сидение нераздельное, брюнет садится прямо посередине, рядом с Лиамом. - Куда едем? - спрашивает Лиам, уверенно держась за руль. - На север, 22-ая улица, - отвечает Зейн, сложив руки на коленях. Лиам кивает и, когда они выезжают на главную дорогу, говорит: - Ты первый человек, которого я куда-то везу. Считай, что тебе очень повезло. Зейн кладет руку Лиаму на бедро, его касание легкое и нежное. Лиам не должен от него подпрыгивать, но именно так и происходит. Лиам подъезжает к месту назначения и находит место на парковке, осматривая здание. - Кафе? - Надеюсь, что ты голоден, - улыбается Зейн, - потому что сейчас мы обожремся до смерти. Пошли. Лиам с умилением наблюдает, как Зейн заказывает тарелку за тарелкой с жирной едой и говорит: - Ты никогда это не съешь. - И он любуется тем, как Зейн ухмыляется с набитым ртом, доказывая ему противоположное. Лиам улыбается, потому что это так по-Зейновски бросать вызов странностям, которые не должны быть подвластны нормальному человеку. Сидят они там, должно быть, несколько часов — кофе остыл, тарелки начисто вылизаны, - и держат руки на животах. - Не могу поверить, что я всё это съел, - стонет Лиам, закрыв глаза. - Я помираю. - И не говори, - соглашается Зейн, откинувшись на спинку дивана. - Давай договоримся: не упоминать слова на букву «е» как минимум шесть часов. Лиам кивает, чувствуя что его живот вот-вот лопнет, и еда словно просится наружу. Это неприятное ощущение, но в то же время приносящее удовлетворение. Солнце садится, медленно исчезая из виду, и его место занимает выглядывающий из-за деревьев месяц, объявляя начало вечера. Лиам не знает, который сейчас час или сколько они так просидели, но это и неважно. Через некоторое время их желудкам становится легче, и тяжесть внутри проходит. - Пойдем, - говорит Зейн, оплатив счет, и протягивает Лиаму руку, что заставляет шатена улыбнуться и застенчиво взять ее в свою. Когда они садятся в машину, Зейн смотрит на часы и говорит: - У нас есть немного времени до твоего сюрприза. Ну, а пока... - он не заканчивает фразу, словно задавая вопрос, и Лиам задумывается над ответом, пытаясь что-то придумать, но его отвлекает лицо Зейна. - Что случилось? Зейн медленно качает головой. - Ничего. - Но его глаза говорят обратное. - Ты совсем не умеешь врать, ты это знал? Пожалуйста, - говорит Лиам и придвигается от руля ближе к Зейну, - расскажи мне. Зейн чешет затылок и смотрит в пустоту. - Это глупо. Правда. - Лиам качает головой, пристально смотрит на Зейна и брюнет раздраженно выдыхает. - Черт. Я никогда не смогу тебе отказать, да? Лиам победно улыбается, от чего в уголках его глаз появляются морщинки. - Тогда продолжай. - Он смотрит, как Зейн облизывает губы, словно обдумывая, как сказать следующую фразу. - Это не очень важно, правда. Просто... я слегка тебе завидую. - Лиам хмурит брови, но прежде чем он успевает что-то спросить, Зейн вздыхает. - Я знаю, что ты со мной не согласишься, но тебе так повезло, Лиам. У тебя есть все. И я рад, что теперь ты можешь водить, правда, ты этого заслуживаешь... но мне бы хотелось делать все, что можешь ты, понимаешь? Ты можешь водить, ты можешь планировать наперед, не думая о том, как ты будешь чувствовать себя на следующий день, ты легко заводишь друзей. А я? Что есть у меня? Пара барабанных палочек и пачка сигарет. - Он опустил голову, смотря куда угодно, но только не Лиаму в глаза. Лиам просто открывает от удивления рот, потому что эта сторона Зейна ему не знакома. Зейн, который завидует. К этому он не привык. И даже сама мысль о том, что Зейн считает себя менее удачливым, нелепа. - Зейн, - выдыхает он и придвигается еще ближе, чем до этого, чувствуя, что между ними слишком большое пространство в его компактной машине. Их бедра соприкасаются, и Зейн не отстраняется от него, только качает головой. - Прости. Прости, я не должен был поднимать эту тему. Это твой день, а я порчу его жалостью к себе, - он держит руки на коленях, и на его губах играет грустная улыбка, которую Лиам хочет стереть с лица поцелуем, хочет уничтожить всех и вся, кто заставил Зейна чувствовать себя подобным образом. Но затем он вспоминает, что сам является частью этого круга, частью проблемы, и медленно отстраняется. - Поменяйся со мной местами, - говорит он и перелазит через Зейна на другую сторону, так, что теперь брюнет сидит за рулем. - Лиам, что ты... - Просто доверься мне, - настаивает он и поворачивает ключ зажигания, заводя машину. - Пристегнись, ставь ногу на педаль тормоза, разворачивайся. У Зейна широко распахнуты глаза и открыт рот. - Лиам, я не могу. Я никогда этого не делал. У меня даже нет прав... - Какая разница. Если я тебя не научу, то кто тогда? - Лиам сам удивлен своей настойчивости и стремлению нарушить закон. - А теперь разворачивайся, пока я не засунул тебя в багажник к моим остальным жертвам. Когда Зейн пытается отъехать назад, на его лице играет улыбка, которую Лиам точно никогда не забудет. Первые несколько раз машина резко дергается, и Лиам терпеливо руководит процессом: - Уверенней, теперь полегче, да, теперь съезжай на трассу и медленно жми на газ. Нет, господи, Зейн, помедленнее. Да, отлично, так-то лучше... И вскоре Зейн, уже практически как профи, разъезжает в слабом освещении по заброшенной улице, обрамленной деревьями. Они словно пара беззаботных детей, совсем как в детстве, и эта мысль согревает сердце шатена. - Давай остановимся здесь, - говорит Лиам, и Зейн с восторженным выражением лица тормозит на зеленом обрыве с видом на город. - Никогда здесь раньше не был, - признается он, когда они выходят из машины. Зейн садится на капот и хлопает по месту рядом с собой. Они лежат на спине, положив руки за голову, считают звезды и просто смотрят на ночное небо. И Лиаму кажется, что это настолько банально, но это делает его невероятно счастливым. Тишина, что повисла между ними, теплая и гостеприимная, и часть Лиама надеется, что Зейн уснет прямо здесь, получит заслуженный отдых. Но другая его часть, эгоистичная, хочет, чтобы Зейн не закрывал глаз и поделился с ним секретами. - Помнишь, как в детстве я первый раз заплакал при тебе? - спрашивает Лиам и боковым зрением видит, как Зейн вопросительно на него смотрит. - Иногда я думаю об этом, и это так странно. Тогда нам было всего по семь-восемь лет, мы лежали на траве по середине футбольного поля... и это случилось ни с того ни с сего. Ты не сказал «не плачь» или «плачут только малыши», или «соберись». Ты даже не пытался переубедить меня в чем-то. Ты помог мне, не знаю, принять это, что ли. Не стыдиться этого. Ему кажется, что он до чертиков сентиментален, и что в любую секунду Зейн рассмеется (и даже если бы он это сделал, то ничего страшного), но все же он надеется на обратное. - В этом проблема с чувствами. Когда ты делишься ими с людьми, они говорят тебе отвлечься, не испытывать этого, забыть о них. Но ты никогда этого не делал. Даже когда то, что я чувствовал, было негативным, ты никогда не говорил мне перестать чувствовать, - он качает головой, продолжая смотреть на небо. - Скорее всего, я несу бессмыслицу. Наверное, я пытаюсь сказать, что ты изменил меня к лучшему в этом плане. Научил меня чувствовать, - он поворачивается к Зейну и улыбается до ушей. - Но это же не удивительно, правда? Ты учишь меня практически всему. Зейн молча придвигается ближе, заполняя пространство между ними, чтоб их плечи, бедра и ноги были тесно прижаты друг к другу. Он нежно кладет руку Лиаму на щеку и наклоняется к лицу шатена, обжигая его кожу дыханием. Лиам глубоко вдыхает, словно готовясь окунуться с головой под воду. Зейн останавливается в миллиметрах от его губ. - Спасибо тебе за это. В смысле за то, что дал мне сесть за руль. Знаю, что скорее всего ты думаешь, что в этом ничего такого, но... для меня это много значит. Но, наверное, это больше не должно повториться. Лиам только кивает, позволяя Зейну выводить пальцем круги на его щеке, и, обхватив его торс руками, брюнет утыкается носом ему в шею. Забавно, что если бы кто-то неожиданно прошел мимо, то он счел бы их за пару. И Лиам был бы совершенно не против. Зейн смотрит на время и говорит, что им нужно ехать. В этот раз Лиам сидит за рулем, а Зейн указывает путь. Возле здания, к которому они вскоре подъезжают, толпятся очереди людей. Девушки одеты в платья, которые едва прикрывают ягодицы. На входе стоит громила, который решает, кому можно пройти внутрь. - Ночной клуб? Зейн, ты в своем уме? – Брюнет лишь улыбается и выходит из машины, и Лиам в жалкой попытке пытается успеть за ним. - Какой смысл? Мы же даже пройти не сможем, нам нет восемнадцати. Зейн показывает две карточки, и Лиам шокировано смотрит на него. - Фальшивые удостоверения? Серьезно? - он неодобрительно качает головой. - Ни за что. Я не пойду на это. - Ой, ну же, будет очень весело, Лиам. Я обещаю, - голос Зейна напоминает пятилетнего ребенка, который просит конфету. - Стал бы я расстраивать тебя в твой день рождения? - Теперь я не совсем уверен. Зейн закатывает глаза. - Доверься мне. Он смотрит на Лиама убийственным взглядом, напоминающим глаза потерянного щенка или что-то в этом роде. И Лиам, сам того не осознавая, согласно кивает и позволяет Зейну потянуть его в очередь. Охранник осматривает их с ног до головы, после чего пропускает внутрь. Лиаму кажется, что Зейн здесь не в первый раз, но старается об этом не думать. - Я принесу выпить, - говорит Зейн, когда они занимают столик, и исчезает в толпе. Лиам наблюдает, как люди трутся друг об друга, у девушек задираются юбки, и у него краснеют щеки, когда он замечает черные стринги и другие детали нижнего белья. Одна из девушек словила его на горячем, и он не думал, что это возможно, но его лицо горит еще сильнее, когда она сосредотачивает свой взгляд на нем, словно в помещении больше нет никого другого. Зейн возвращается и ставит на стол два стакана — его уже на половину пустой. Лиам не знает, что за напиток перед ним, но, тем не менее, выпивает до дна. Жгучее ощущение каким-то образом успокаивает. Боковым зрением он видит, что Зейн наблюдает за ним с широко распахнутыми глазами и еще более широкой улыбкой. Он хочет, чтобы Зейн восхищался, гордился им. И он был бы не против напиться до беспамятства, но часть его хочет хотя бы слегка оставаться трезвым, чтобы запомнить этот момент, эту ночь. Зейн подвигает остаток своего напитка к Лиаму, и тот допивает всё, радушно принимая ощущение легкости. Совсем неудивительно, что к их столику подходит — а точнее направляется в танце — симпатичная блондинка. Она виляет бедрами под музыку, проходя мимо людей, но не обращая на них никакого внимания. Она приподнимает юбку — старается сделать это незаметно, но Лиам всё видит. И он понимает, что она здесь ради Зейна, пытается привлечь его внимание своими длинными приклеенными ресницами, ярко-розовыми губами и сверкающими в темноте нарощенными ногтями. И только когда она подходит ближе, зазывая пальцем, он понимает, что ей нужен не Зейн. Зейн придвигается ближе к нему и шепчет на ухо. - Кажется, кто-то хочет твоего внимания, - практически рычит он, и от этого звука по коже Лиама пробегают мурашки. Он сидит, сложив руки на коленях, а девушка подмигивает ему, приближаясь. Его голову не покидает мысль, что с каждым ее шагом Зейн прижимается все ближе к нему — сейчас он практически сидит у него на коленях. - Потанцуй со мной, - обращается к нему девушка, с улыбкой глядя Лиаму в глаза. Зейн наклоняется, проводит языком по его шее, и Лиаму кажется, что это тоже плод его воображения. - Вперед, Лиам, - шипит он, - потанцуй с бедняжкой, - но то, как он хватает Лиама за талию, впиваясь ногтями в бок, говорит, что это последнее, чего он хочет. Лиам сбит с толку — ведь он не нужен Зейну, - но следует сказанному, встает и берет девушку за руку, которая ведет его в толпу. Он оборачивается назад и видит, как Зейн просит у бармена еще один напиток. Он танцует на месте, пытаясь забыться, погрузиться в окружающую атмосферу, но это становится проблематичным, когда девушка упорно толкается задом ему в пах, заставляя его член проснуться. С его губ непроизвольно срывается стон, и она, улыбаясь, поворачивается к нему и обхватывает руками за шею. - Ты очень даже симпатичный мальчик, - говорит она и хватает его за талию, насильно прижимая к себе. Они отошли намного дальше, и через скопление людей Лиам больше не может разглядеть их столик. Девушка хватает его за подбородок. - Эй, я здесь, - ее глаза блестят, и Лиам надеется, что она не рассчитывает заняться с ним сексом. - Я просто... - он показывает, что хочет уйти, но она хватает его и снова притягивает к себе. - Ну же, повеселись. Расслабься, - говорит она, но это не то, что нужно Лиаму. Он ждет, пока закончится песня, посылающая своими басами вибрации по его телу. - Прости, меня ждут, - бормочет он и, прежде чем девушка успевает снова прижаться к нему, возвращается к столику, ища глазами взъерошенные черные волосы и смуглую кожу. Но не находит. - А вот и он, виновник торжества! Когда Луи подвигается и хлопает по месту рядом с собой, приглашая его и Гарри сесть (по большему счету, Гарри), Лиам реагирует не сразу. - Мне мерещится? Или вы двое правда стали ладить? - спрашивает Лиам. Найл прыскает со смеху. - Я знал, что рано или поздно так случится. Я дальнозоркий, черт возьми. - Яcновидящий, - исправляет его Гарри, садясь рядом с Луи и делая глоток спиртного. Луи наблюдает за ним с игривой усмешкой на лице. - Мы можем не говорить об этом? Мне слегка тошно от мысли, что я и Луи способны не только бесить друг друга. - Ооо, мы можем продолжать бесить друг друга. Просто мы достигли нового уровня взаимопонимания, - объясняет Луи, поворачиваясь к Гарри, - правда ведь, кудрявый? - Отвали, Томлинсон, - отвечает Гарри, закатывая глаза, но ему не удается сдержать улыбку. - В любом случае, что произошло между вами? - спрашивает Лиам, осматривая толпу, и его сердце слегка сжимается, когда он не находит того, что ищет. - Точнее будет спросить, что не произошло, - фыркает Найл. - Я думаю, они трахнулись. - Заткнись, Найл, - рявкает Гарри. - А что же насчет тебя и твоего мальчика-барабанщика? Как обстоят дела? - Просто отлично, спасибо, - улыбается Найл. - Вот бы Зейн познакомил нас раньше. Трахнул бы его сто лет назад. - Ну всё, - закатывает глаза Лиам, - хватит уже. - Ой, у бедняжки Лиама давно не была секса? - дразнит Луи, от чего Лиам краснеет. – Та пташка с вечеринки была ничего. Даже очень. Как там ее звали? Рейчел? - Э-э, Лия, кажется, - исправляет Лиам. – Но с тех пор я ее не видел. Это было на один раз, знаешь. Она учится в Ирландии. - Может, я смогу с ней пересечься в следующий раз, когда поеду к родственникам, - говорит Найл. - Не уверен, что Джош это одобрит, - отвечает Гарри, и Найл довольно улыбается. Лиам не может понять, когда все стали такими влюбленными. - Я больше вас не знаю, люди, - говорит Лиам и откидывается на спинку дивана. – Куда делся Зейн? Я отошел на две секунды, а он пропал. - Сказал, что ему нужно в туалет, - пожимает плечами Луи. – Но что-то он задерживается. Может, он по-большому, - он бесстыдно улыбается, и впервые Лиам замечает, как, когда он улыбается, от уголков его глаз разбегаются морщинки. Он слышит громкий вздох Гарри, который, по-видимому, заметил тоже самое и теперь любуется этим. - Меня подводит зрение, или ты был весьма любезен с той девахой на танцполе, Лиам? - спрашивает Гарри, выстукивая пальцами по деревянной поверхности стола. Лиам качает головой, не желая, чтобы у них создалось неверное впечатление. - Она практически напала на меня. Я не причем. - Естественно, - бормочет Найл, на что Гарри и Луи вызывающе дергают бровями, к сожалению, подыгрывая блондину. - Выпей еще, - говорит Луи, - за наш счет, конечно. Именинник будет сегодня в хлам. Лиам только кивает, выпивает до дна предложенное. Он чувствует себя расслабленнее, не смотря на грохот колонок и туман в голове, но это терпимо. - Пойду в туалет, - говорит он, и его язык лишь слегка заплетается. Он направляется к уборной, надеясь, что блондинка снова не выловит его. Дверь закрыта, перед глазами все плывет, и Лиам стучит с криком: - Эй, ты можешь поторопиться, приятель? Но никто не выходит. У него полный мочевой пузырь, ноги подкашиваются сами по себе, и по какой-то причине, Лиам решает просто зайти внутрь. Он всего лишь ожидает увидеть парня, смотрящего на себя в зеркало, наверняка поправляя прическу, чтобы впечатлить какую-то девчонку. Чего он не ожидает, так это увидеть девушку, которая впивается руками в черные волосы, стонет, когда парень входит в нее. Ее каблуки с шипами видны только потому, что она обхватила его ногами за талию. Его глаза закрыты, он с силой закусывает свою нижнюю губу. Его штаны расстегнуты и болтаются вокруг колен. У Лиама возникает чувство, словно ему дали под дых. Он забывает о неприятном ощущении, что вызывал пузырь, так как происходящее в груди сейчас намного больнее. Кажется, Зейн чувствует, что за ними кто-то наблюдает и медленно поворачивается. - Эй, мы, блять, заняты... – он замирает при виде Лиама, широко открыв рот, видимо, спеша извиниться. - Лиам... Лиам не ждет ни секунды дольше, просто разворачивается и практически убегает в сторону толпы, не заботясь о том, что врезается в людей, тем самым выводя их из себя. Он слышит угрозы - «эй ты, смотри, блять, куда идешь», - но ему все равно. Сердце в его груди бьется с бешеной скоростью, словно вот-вот взорвется, и по дороге он проходит мимо их столика: Луи и Гарри прильнули друг к другу, словно делясь секретами, а Найл флиртует с девушкой, которую Лиам никогда раньше не видел. - Эй, ты куда, Лиам? - спрашивает блондин, но Лиам лишь проносится дальше, попрощавшись с надеждой на то, что его никто не заметит. Он чувствует на себе озадаченные взгляды Луи и Гарри и не думает, что смог бы убраться оттуда еще быстрее. Он достает из кармана ключи от машины, зная, что садиться за руль — не самая лучшая мысль, но не зная, что делать с этим чувством, которое давит на него изнутри. Это боль, к которой он не привык. Он знаком с жадностью, знаком с эгоизмом, и знаком с разочарованием, но он никогда не понимал, что значит быть полностью безжалостно растоптанным. Он садится за руль, вставляет ключ в замок зажигания и быстро поворачивает его, делая глубокие вдохи. Он чувствует, как к глазам подступают слезы, но не позволяет им падать. Он сбивчиво, учащенно дышит и понимает, что это не просто какая-то паника. Должно быть, это нечто большее. Потому что его грудь поднимается и расширяется, но не сжимается, и, кажется, что весь окружающий его воздух лишь попадает в легкие, но не выходит наружу. Он тонет, хотя вокруг нет воды. Лиам понимает, что это глупо: он не должен водить, не должен водить, не должен, блять, водить, но, тем не менее, он на трассе. Внутри него все переворачивается, когда он проезжает мимо зеленого обрыва, на котором они были всего несколько часов назад (неужели только часов?). Всё кажется таким неправильным. Он крепко впивается пальцами в руль, глядя вперед на пустынную дорогу. На улице темно, и сначала он думает, что именно поэтому плохо видит, винит алкоголь в мутной картинке, но потом ему на руку падают слезы. Ах, вот оно что. Он смотрит на соленую воду, которая капает на его кожу, и, пытаясь проморгать мутную видимость, закрывает глаза на слишком длительный момент. Впереди него несколько раз громко сигналит машина, ослепляя его фарами, и он резко сворачивает, пытаясь проскользить по асфальту, но попадает в травянистый ров. Когда он открывает глаза, вторая машина уже скрылась из виду, но ему все равно. Ему просто плевать, он не утруждается проверить, заводится ли машина, но не скрывает, что чувствовал бы себя паршиво, если бы с ней что-то случилось, ведь она не пробыла у него даже суток. Он думает о том, что бы сказала его мама, что бы она почувствовала, если бы знала, как безответственно он ведет себя, каким безразличным он стал. Он вскрикивает, хватаясь руками за грудь, а затем впиваясь в волосы, от усталости, злости и... Боли. Он не знает, сколько времени он там пробыл, больше не понимает ход времени, забывает о часах, висящих на его запястье. Поднимается солнце, развеивается алкоголь, туман в голове проясняется, а все то, что расплывалось, становится четче. Чего он не ждал, так это отбивающей молотком головной боли, с которой ему придется столкнуться, и понимает, что это его первое в жизни похмелье. Прежде чем повернуть ключ, он мысленно клянется Богу, что если машина сейчас заведется, то он больше никогда не будет вести себя так безрассудно, как этой ночью, и когда мотор заводится, он облегченно вздыхает. Он обнаруживает, что это не совсем ров, а скорее изогнутый участок земли на краю дороги, который он пересекает, несколько раз надавив на педаль газа. Он не хочет ехать домой, зная, что Зейн будет лишь в нескольких сотнях метров от него. Вообще не хочет быть где-то поблизости с ним. И Лиам считает себя дураком, потому что в глубине души он знал. Знал, что Зейн видится с другими людьми, встречается с другими людьми, трахается с другими людьми. Но он отказывался это принимать, делал это с самого начала. И за это некого больше винить, кроме себя. Сворачивая за угол, он горько смеется, потому что — с чего ему злиться? Для чего? Они с Зейном не вместе, никогда не были, никогда не будут. Они были лучшими друзьями, которые время от времени терлись друг об друга и целовались, но это ничего не значило. По крайней мере, в этом он убеждает себя. У него во рту неприятный привкус, воняет перегаром, и ему очень хочется почистить зубы, но он не рискует ехать домой. Совсем неудивительно, что он оказывается на улице Гарри. Сейчас раннее утро, что означает, родители Гарри уже должны были уйти на работу. Он звонит в дверь и ждет несколько минут, в которые ничего не происходит. И он чувствует себя ужасно, когда Гарри все же открывает дверь с видом, как у мертвеца. - Лиам? Приятель, который час? - Он держит руку у лба, и Лиам понимает, что у них одинаковые симптомы, только у Гарри немного серьезней. - Боже, сколько ты выпил? - спрашивает Лиам, переступая порог. - Слишком много. Луи плохо влияет на людей, запомни это. - Гарри проводит его на кухню и наливает два стакана воды, которые они оба жадно выпивают. - Всё, что говорят о похмелье и о способах от него избавиться... да, это всё миф. - Он наполняет два пакета льдом, один прикладывает ко лбу, а второй отдает Лиаму. Лиам садится на диван, и Гарри следует его примеру. - Куда ты убежал ночью? Мы видели, как ты выходил, но думали, ты вернешься. Не думал, что ты правда уйдешь. Гарри одет лишь в одни боксерки и белую футболку, и его кожа выглядит невероятно бледной. Лиам сожалеет, что потревожил его. Он крепко сдавливает лед в руке, давая своим пальцем онеметь от холода. - Плохо себя чувствовал. Не хотел портить вечеринку. Гарри удается издать смешок, но даже это причиняет ему головную боль. - Я не идиот, черт возьми. За кого ты меня держишь? – он садится поудобнее на диване, морщась при каждом движении. - Зейн бился в истерике в поисках, спрашивал, видели ли мы тебя. И я подумал: «хм, странно», потому что если бы ты правда плохо себя чувствовал, то он бы узнал об этом первым, разве нет? Лиам съезжает ниже на диване, пока не создается впечатление, что он скорее лежит, а не сидит, и упрямо закрывает глаза. - Мне нужно было уйти, ясно? Правда, ничего серьезного. Он слышит, как Гарри придвигается ближе, и недовольно стонет, когда диван прогибается и Гарри садится прямо рядом с ним. Когда он открывает глаза, кудрявый смотрит на него взволнованными зелеными глазами. - Что случилось, Лиам? Серьезно. Когда Лиам упрямо качает головой, Гарри рычит, практически по-доброму, если так вообще возможно. - Слушай, ты сидишь на моем диване в 6-7 утра, Лиам. Я приехал домой всего пару часов назад. Моя голова раскалывается и мне кажется, что меня вырвет на тебя в любую секунду. Так что, либо ты говоришь мне, какого черта происходит, либо я вышвырну тебя пинком под зад, - он широко улыбается, демонстрируя все свои тридцать два, и даже если бы у Лиама были силы дать ему по лицу, то он просто не смог бы. Он кладет пакет со льдом на стол и, глядя на свои руки, говорит: - Помнишь, я сказал, что пойду в туалет? Я пошел. В смысле, я пошел к уборной после того, как минут десять пытался протолкнуться через людей, и я постучал, но никто не ответил, и я не был уверен, есть ли там кто. Типа, может, тот, кто был внутри, игнорировал меня. И мне это не понравилось, но это ладно... - Лиам. - Зейн трахал какую-то девку, ясно? - слова такие же горькие, как и вкус водки, который он пытается забыть. - Я застукал их. Вот и все. - Ааа, - всё, что шепчет Гарри. Лиам глубоко выдыхает, словно он сбросил камень с души. Около минуты они сидят в тишине, и Лиам мог бы расцеловать Гарри за то, что тот не делает поспешных суждений. Его внутренности кажутся липкой массой, словно его органы могут сами перемешаться, превратиться в жидкость и выйти через поры. - Я так и думал, что у тебя к нему чувства, - говорит Гарри после длительной паузы со знающей улыбкой на лице. - Не хотел ничего говорить, понимаешь, но я догадался. Лиам от стыда закрывает лицо ладонями. - Так очевидно, да? Гарри виновато кивает, хлопает Лиама по плечу и сжимает его. - Боюсь, что да. - Он морщится от все еще тяжелой головной боли. - Давай я принесу тебе что-нибудь от головной боли, - говорит Лиам и отправляется на кухню. Гарри объясняет ему, где находится аптечка, и вскоре Лиам возвращается с аспирином на ладони. В этот раз Гарри лежит, и, когда он забирает таблетки, Лиам чувствует, что температура его тела превышает норму. Он глотает аспирин и запивает водой из стакана, из которого пил до этого. - Садись, - командным тоном говорит он, и Лиам подчиняется. - Мы не закончили разговор. - Нет, все нормально, Гарри, правда. Тебе нужно отдохнуть, избавиться от похмелья, - он улыбается, произнося последнюю фразу, но Гарри одаривает его строгим выражением лица. - Ты любишь его? Лиам не ожидал такого вопроса, и он нервно сжимает ладони. - Я не знаю. - Ты лжешь, - фыркает Гарри, прикрывая глаза и кладя руку себе на лоб. - Знаешь, у тебя это плохо получается. Лиам смотрит в пол, и в его груди всё сжимается, когда он шепчет: - Он не хочет быть со мной. Кажется, Гарри немного обдумывает это, после чего отвечает: - Может быть. Но могу поспорить, что ты не знаешь этого наверняка, правда ведь? Не делай поспешных выводов. Это самое худшее, что можно сделать. - Нет, Гарри, он не хочет, - упрямо качает головой Лиам. - Надо было видеть его с этой девкой. То, как он.... просто... Гарри открывает глаза, только чтобы посмотреть ему в глаза с насмешливой улыбкой на лице. - Что? Трахал ее? - Это не смешно. - Он думает, чтобы уйти прямо в эту секунду, но Гарри качает головой. - Только то, что он занимается сексом, не значит, что он любит этого человека... или людей. - Разве это важно? Это причиняет мне боль, он это знает. Я уверен, что знает. - А почему это должно его останавливать? - пожимает плечами Гарри. - Разве ты говорил ему о своих чувствах? В смысле, конкретно говорил? Лиам безучастно смотрит в пустоту, словно ошарашенный. И как, черт возьми, Гарри это удалось? - Я так не думаю, - отвечает за него Гарри и кладет руку себе под голову для большего удобства. Лиам снова смотрит на пол. - Он знает, какое влияние имеет на меня, Гарри. И он прикасается ко мне. Кладет руки мне на бедра, шепчет на ухо и целует меня в шею. Гарри поворачивается на другой бок. - Хочешь честное мнение? Лиам на секунду задумывается, но согласно кивает, и Гарри продолжает. - Скорее всего, ты думаешь, что это не просто, но поверь мне, что так и есть. Это действительно просто, - он в жалкой попытке пытается приподняться, но в итоге снова сворачивается клубочком на диване. - Ты зол, это понятно. Парень, которого ты любишь, трахает не тебя. Это больно, я знаю. Так и должно быть. Но если твои чувства к нему серьезны, и я имею в виду, действительно серьезны, то тогда тебе придется набраться смелости и признаться ему. Мне жаль, Лиам, - он оборонительно поднимает руки вверх. - Что есть, то есть. Это твой единственный выход. На самом деле, ощущение того, что ты больше не тонешь в своем собственном беспорядке, освежает, но он не может сдержать следующих слов. - Я пока не могу смотреть на него. Я все еще злюсь... Я не могу... - Ничего страшного, - отвечает Гарри. - Я тебя не виню. Рана все еще свежая, ага? Это только твой выбор, когда ты решишься с ним поговорить. А точнее, выслушать. Лиам кивает и идет обуваться. Он уже почти вышел за дверь, когда Гарри говорит: - Ах, и еще, Лиам. Не тяни. Любовь никого не ждет и всё в таком духе, знаешь?