Мальчик и его конь

Шерлоку двенадцать, он уже сильно вытянулся, руки и ноги неуклюжие и постоянно путаются между собой. Он бежит по дороге, вороные кудри распластались по лбу от пота, несмотря на заметный мороз. Он периодически бросает быстрые взгляды через плечо и отчаяние его растет с каждым ударом сердца, потому что его преследователи все ближе и ближе. Неизбежно. Безжалостно. Их крики звенят в кристально-чистом зимнем воздухе, "Трус! Стой и дерись, как мужчина!" Он пытается понять, что же он сделал не так, но только ощущает горечь. Да, он продемонстрировал свои знания на уроке, но он на самом деле не может ничего поделать с тем, что он умнее своих сверстников. В большинстве случаев он даже умнее своих наставников. Шерлок уже научился не поднимать руку, когда знает ответ, чтобы лишний раз не светиться, но пока не имеет ни малейшего представления, как прикинуться, что чего-то не знаешь, когда учитель сам тебя вызывает. Шерлок ненавидит школу в крошечном городке возле их поместья, но его отец решил, что ему нужно больше общаться с другими детьми, вместо того, чтобы работать только с репетиторами. Майкрофт пытался вмешаться, но ничего не смог сделать. Шерлок об этом не знает и думает, что Майкрофт в очередной раз бросил его одного в этой борьбе против их отца. Еще одна капля разочарования, еще один кирпич в стене между ним и его старшим братом. Стоит невероятно красивый зимний день, редкие лучи солнца прорезают типично-серое низкое небо, отражаясь от инея на деревьях и снега, такого белого, что глазам больно. Шерлок слышит за спиной стук ботинок, так близко, что он отдается в голове, синхронизируется с биением крови в висках. Но внезапно он слышит и еще кое-что, совсем близко, но не позади, а впереди него, такой знакомый стук копыт. Шерлок внезапно тормозит, и крики его преследователей на какой-то момент перерастают в триумфальные, но когда стройный золотистый жеребец вылетает галопом на дорогу из ближайшей рощи, воцаряется тишина. Шерлок поворачивается лицом к своим врагам, один глаз его уже затек от первых метких ударов, что он не ожидал получить. Джон замедляет шаг и останавливается точно за мальчиком, заслоняя мордой его хрупкое плечо, потом пятится и встает на дыбы, драматично лупя копытами по воздуху с суровым ржанием, словно намекая на возможные последствия. Шерлок всегда удивлялся тому, какой огромный диапазон значений Джон способен вкладывать в простое ржание. Шерлок смотрит в красные грубые лица одноклассников с злобным удовлетворением, но он вдобавок чувствует себя усталым и отверженным. Он никогда не будет одним из них, у него никогда не будет друзей. Джон жарко фыркает прямо в ухо мальчику, это звучит так, словно он обиделся. Шерлок нехотя улыбается, конечно, у него уже есть друг, самый лучший друг, о котором только может мечтать мальчишка. Джон не оседлан, но они оба знают, что им это и не нужно. Шерлок хватается за гриву, а когда Джон слегка сгибает передние ноги, мальчик легко раскачивается и взлетает на широкую спину. Его колени привычно крепко сжимают золотистые бока, потемневшие от пота, пальцы вплетаются в мягкую гриву. Небольшого касания достаточно, чтобы послать Джона ленивой рысью, переходящей в радостный галоп. Лица одноклассников Шерлока с разинутыми ртами теряются в столбе снега, поднятого задними копытами Джона. Им слишком близко ехать, на вкус Шерлока. Он машет хрупкой низенькой женщине, суетящейся возле конюшни на ферме: «Спасибо, что выпустили его, миссис Хадсон!» Морщинистое лицо озаряется теплой материнской улыбкой: «Ну, Шерлок, милый, у меня не было выбора – иначе он бы разнес стойло на кусочки. Он с самого утра нервничал, а примерно полчаса назад словно с ума сошел. Нам так повезло, что мой муж сегодня на скачках. Ты знаешь, он не одобряет, когда Джон вот так бегает один.» Джон тоже спортивный конь и, как Шерлок знает, подающий большие надежды. Но ему наплевать. Он любил бы Джона точно так же, если бы он был обычным и на нем пахали, как на тех лошадях, которых растили на ферме до того, как ее владелец, мистер Хадсон, решил заняться другим бизнесом. Шерлок ведет Джона в его стойло, аккуратно чистит и запирает дверь. Потом он взбирается на поперечную балку, опасно балансируя на ней, садится и наблюдает за тем, как Джон мирно жует сено. Он негромко рассказывает другу обо всех наблюдениях, что он совершил сегодня – о том, что их новая учительница истории спит со школьным охранником, что один из наиболее грубых мужланов в его классе на самом деле латентный гомосексуалист, что скамейка в столовой сломается в следующий раз, когда на нее плюхнется боров-математик, что миссис Хадсон бьет муж, и что с этим последним Шерлоку надо что-то сделать. Наблюдения мелкие и значительные, обыденные и необычные. Джон все выслушивает крайне внимательно, иногда он кивает, словно понимает. Шерлок абсолютно уверен, что он на самом деле понимает.