Тюрьма

Глеба пробирает мелкая дрожь и он думает, что сейчас отключится, когда чья-то ладонь скользит по его бедру. Именно в этот момент парень слышит шлепанье ещё одной пары ног и замирает в надежде на то, что этот кто-то пришёл помочь, а не встать в очередь тех, кто хочет всадить ему по горло. Вошедший почти рычит и сплевывает на пол. — Какого хуя? Я его забил, блять, — Ваня недоумевающе смотрит на мужика, чья рука до сих пор лежит на ягодице блондина. Не так должно быть. Не он там должен стоять, — сука, или вы уходите через три секунды или я превращу вашу жизнь в ад. Поверьте, я смогу. Заключённые нехотя отлипают от мальчишки, который сразу же падает на пол и тихо всхлипывает, обнимая свои ноги, быстрым шагом идут к выходу. Дремин хватает за плечи одного из них и сжимает до побеления костяшек, так, что он шипит от боли и негодования. — Запомни, сука, годом больше, годом меньше, ничего не изменится. Подойдёшь к нему, — брюнет кивнул в сторону Голубина, — твои остатки будут искать по всему периметру этой дыры, — он медленно кивает и исчезает из поля зрения, не оглядываясь назад. Фейс сразу же подлетает к мальчику и падает рядом с ним на колени. Кладёт руки на щеки, а Глеб лишь пытается убрать их, в угол зажимается. Ещё недели не прошло, а он уже превратился в это. — Ты как? Они тебе ничего не сделали? — кивает отрицательно, когда видит благие намерения собеседника и кидается ему в объятия, скулит куда-то в плечо. Ваня зависает. Он с многими тут знакомился. Он многих тут присваивал. Он многих вытаскивал из лап старых извращенцев. Но никто ещё не ластился к нему так искренне, с надеждой на что-то лучшее, с потухшей искоркой в глазах. — За все нужно платить, не слышал? — это определённо не то, что Глеб ожидал услышать. Наверное, пора смириться, что хороших людей здесь точно нет. — Что? Нет, пожалуйста, не надо, не трогай прошу, — у блондина начинается истерика, он сворачивается в клубочек, хва­тая ртом воз­дух, пла­ча и мы­ча. — Не реви. А как ты хотел? Хочешь протекцию — плати телом. Или больше нравится, чтобы пускали по кругу все кому не лень? — в любом случае этого точно не хотелось Ване. Такого красивого светлого мальчика не должны насиловать всякие отбросы. Он должен быть только Его. — Тише, успокойся, — руки вновь нежно обнимают, стирая слезы, — но если хочешь моей защиты, то принимай мои правила. Блондин наконец-то успокаивается, хотя в безопасности себя совершенно не чувствует. Этот парень может быть похлеще тех уродов, которые пытались его изнасиловать несколько минут назад. И от этого становится не по себе. И все же лучше ложиться под красивого и молодого, чем под жирных потных мужиков. — Х… хорошо, — все ещё задыхаясь и всхлипывая, проговаривает парень. У него просто нету выбора. От безысходности хочется лезть на стену. Глеб смывает остатки пены, каждый раз краснея, случайно касаясь спиной торсу брюнета, ощущая сильные руки на ягодицах. Парень внушает огромный страх, и Глеб его действительно боится, как никого до этого. Он принимает такие правила игры, понимая, что это единственный выигрышный вариант в его ситуации.