В каждой музыке Бах, В каждом из нас Бог. У каждого свой храм, Каждому свой гроб. Иосиф Бродский.
***
POV Катерина
Знаете чего меньше всего хотелось этим утром? Просыпаться. В какой-то заумной науке по-любому есть определение - точка невозврата. Тот период жизни, то событие, после которого ничего не изменить и не исправить; тот момент, когда ты смело делишь жизнь на до и после; тот момент, когда решаешь действительно оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. Вчера я весь день пролежала в кровати, глупо смотря в потолок. Никогда не думала, что буду в таком состоянии, но я просто не реагировала на мир. Эрик ушел куда-то с самого утра и вернулся поздно, за полночь, а мне было плевать. Была лишь я, стены и лунный свет из окна, сопровождаемый яркими звездами. Мне кажется, что самое романтичное, что было придумано человечеством - это смотреть на звезды, на то, как они сияют. После долгой ночи в компании звезд мне всегда становилось легче. Сегодня утром я не чувствовала того дивного облегчения, как было много раз до этого, но я действительно решила для себя, что необходимо двигаться дальше. Самым большим препятствием для моей новой жизни было то, что сегодня понедельник, а из него вытекали такие последствия, как: не выспавшаяся я, громко орущий будильник, матерившийся Эрик и наличие в расписании сегодня уроков. С громким стоном я отняла свою голову от подушки, и в глаза тут же ударил солнечный свет. Да, я куда больше люблю ночное время суток, особенно зимой. Приподнявшись на локтях и перевернувшись, я в итоге приняла сидячее положение и увидела, как Эрик на ходу вытирает волосы полотенцем и начинает рыться в ящиках своего стола, который к нам перетащили в какой-то из дней, чтобы найти нужные тетради. Учеба подкралась незаметно, блин. Я медленно встала и, потянувшись так, что кости захрустели, я снова взглянула в окно. Солнце все не пряталось, из-за чего снег переливался всеми цветами радуги, и казалось, что он рассыпался на жемчужины и теперь нежного кремового оттенка, а не белого. Убив в себе голос художника, я протопала босыми ногами в ванную и, не рассчитав силы, громко хлопнула дверью. Такое чувство, будто я не просто не выспалась, а пила всю ночь. Голова раскалывалась, но, зная себя, могу утверждать, что уже ко второму уроку я буду бодра, как никто. Но бодрой я не стала ни ко второму уроку, ни к четвертому, после которого весь мой класс, включая и меня, завалились в столовую. Я набрала на свой поднос два небольших гамбургера, латте, пачку картошки фри, какой-то странной чепухи, которую здесь гордо называют кашей, и пошла к своему любимому столику. Это был небольшой красный круглый столик с такими же красными стульями, задвинутыми по кругу. Если честно, уместиться тут могут человек шесть, но я всегда сидела за ним одна, Джа редко ходил в столовую между уроками, поэтому привыкла уже. Выбирала место я себе так, чтобы мой стул упирался в угол. Отсюда был неплохой обзор на учеников, из-за чего было удобно подглядывать на них и срисовывать. На меня же внимания никто и никогда не обращал, поэтому это не было особой проблемой - пялиться на всех и вытягивать карандаш, чтобы измерить пропорции. Я аккуратно поставила свой поднос на стол, закинула рюкзак на спинку стула и достала телефон. Мало кто в нашей школе ходит с рюкзаками, особенно в теплые времена года, так как вполне можно сбегать в комнату и взять все тебе необходимое, но мне это быстро надоело, и при вылазке в город с нашими учителями я тут же купила небольшой, но удобный джинсовый рюкзак. В телефоне я тут же зашла в контакт, который среди жителей Америки был совершенно не популярен, что было мне на руку - никто не видел мои фото, мои посты, мои аудио - помогало быть невидимкой. С помощью моего драгоценного и любимого телефончика, купленного еще в России, я спокойно могу общаться со своими интернет-подругами, которые живут на моей родине. Я не видела их ни разу в жизни, и не увижу из-за того, что теперь живу здесь, на чертовом пустыре близ Нью-Йорка, в закрытой школе-пансионе, которая выглядит для всех, как обычная элитная школа. Интересно, как сложно государству прикрывать нас? - Ты чего не с нами сидишь? - Я едва успела спрятать телефон в рюкзак, кинув его в какой-то не понятный карман, надеясь потом вспомнить, в какой именно. Джонсон сел на стул, который стоял ко мне ближе всех, закрыв для меня обзор на всю столовую, так как упиралась я в левую стенку, а он сел по правую руку от меня. Я вздохнула и медленно стала разворачивать гамбургер, не обращая внимания на парня. - Может, ты хотя бы посмотришь на меня? - в его голосе уже не было слышно смеха, но, когда я на секунду подняла взгляд, увидела легкую улыбку на его лице. Да ему смешно! Одной мне не смешно? И вообще, какого черта ему смешно? Я со злостью стала комкать обертку от гамбургера и приготовилась его кусать, но отложила в сторону, решив, что все же начну с картошки. Эрик наблюдал за этим уже в открытую улыбаясь, подперев лицо рукой. - Чего тебе нужно? - наконец буркнула я, съев несколько ломтиков картошки, которую перед этим окунала в сырный соус. - И почему так грубо, принцесса? - Потому что с утра принц не удостоил меня даже взглядом, как и последующие два-три часа, которые мы провели на уроках, а тут вдруг ему пообщаться захотелось. У тебя вон за тем столом, - я отодвинула его и показала пальцем за стол черлидеров и баскетболистов, - куча друзей, можешь с ними пообщаться, а я хочу поесть. - Я вообще не пообщаться пришел. - Я бы поперхнулась, если бы успел что-то съесть, но виду не подала, осторожно беря в руки бумажный стаканчик с латте. - А ради чего же? - надеюсь, звучало не так заинтересованно, как было на самом деле. - Сегодня ты должна начать тренировать свои силы. Тебе повезло, я буду твоим личным тренером. - Я скривилась и показала ему язык, снова устремив взгляд на еду. - И начнем мы вечером, во сколько тебе удобно? - О, да ты даже предоставишь мне право выбора? - Слушай, прекрати, а то могу сказать прийти тебе в девять вечера, и делай, что хочешь. - Я думала о десяти, вообще-то, - спокойно произнесла я, пережевывая кусок гамбургера. - Но, если ты хочешь в девять, то можно и в девять. - В десять принцессы спать должны. - А принцессы-совы в это время только просыпаются, - я нагло улыбнулась и услышала из рюкзака громкую мелодию. - Упс, - быстро потянувшись во внутрь рюкзака, я стала искать телефон. Нашла я его уже тогда, когда песня пошла по второму кругу. Посмотрев на дисплей я уныло глянула на то, что номер не определен и сбросила вызов. Ошиблись, точно. На этот телефон мне позвонить могут только знакомые, которые уже вбиты в книгу, так что. Повернувшись, я удивилась и резко отпрянула оттого, что лицо парня было слишком близко, Эрик же рефлекторно схватил мой стул за спинку, чтобы я не свалилась. Мы оказались в полуметре друг от друга. На его лице была широчайшая улыбка, которая, как по мне, вообще не сходит с его наглого лица. Может, его рассмешило то, что я, несомненно, смутилась, и это, несомненно, отразилось на моем лице, а может то, как я испугалась его, но этот его взгляд мне не нравился. Было в нем что-то странное и опасное. Это был азарт и интерес. Так смотрят на новую игрушку или, что ближе мне, на новую еще не прочитанную книгу, которая заинтересовала тебя по описанию. - Тогда до встречи у восьмого корпуса в девять. - Мгм, - все, что я смогла выдавить перед тем, как он отпрянул и ушел в сторону своих друзей. Никто не заметил этой маленькой сценки, которая не знаю сколько длилась, что меня обрадовало. Я хмыкнула и снов принялась за еду. Интересно, какой из него преподаватель, если ученик - никакой? И чему он будет меня учить? Ведь способности у нас разные, или всех учат чему-то одному, а после каждый совершенствуется. А что, если я не смогу управлять своими силами? Тогда меня изолируют и спрячут в клетке, а лучше в бункере? И почему вообще меня будет учить он, перед ним опозориться будет куда неприятнее, чем перед учителем. Почему-то мы, подростки, так созданы, что мнение сверстников нам куда важнее, чем мнение взрослых людей. Вечер будет сложным, поэтому я с чистым сердцем отправилась сразу после шестого урока спать. Эрик куда-то исчез, чему я была несказанно рада. Может, его уже отставили от меня в роли няньки? И его скоро отселят? В моей голове будто происходила ядерная война, поэтому отключалась я быстро, а сон даже не вспомнила во время пробуждения.***
В восьмой корпус пускали только старшекурсников, которые уже достигли определенного уровня контроля над своими силами и с которыми проводились более ужесточенные тренировки. Насколько я знала, таких учеников на данный момент было шесть, я была седьмой, хотя я совершенно без понятия, почему меня сразу относят в эту группу. К Эрику у меня было огромное количество вопросов, которые я пыталась не забыть. На улице мне было совершенно не холодно, да и к тому же я накинула поверх обычной одежды парку, чтобы остальные не сочли меня совсем уж сумасшедшей. Ботинки приятно тонули в сугробах, луна освещала мои голые ноги так, будто я была вампиром. В карманы любимых шорт я запихала всяких конфет и, каюсь, небольшой шоколадный батончик. Одна из конфет уже была у меня во рту, а еще парочка валялась в огромных карманах парки. Быстро добравшись до нужного здания, я увидела у входа Джонсона, который переминался с ноги на ногу и оглядывался по сторонам, закуривая. Странно, его стихия - мороз, почему он мерзнет? - Я докурю и зайдем, - первая фраза, которую он сказал мне, когда я подошла к нему ближе. Я кивнула и оглянулась. Было тихо, темно, но не страшно, а, скорее, спокойно и умиротворенно. Звезды сегодня скрылись за облаками, из-за чего я грустно вздохнула. Изо рта вырвалось небольшое облачко пара. Я стала вытаптывать своими сапогами ровный круг, чтобы чем-то себя занять. - Ты что, под низ ничего не одела, соблазнять пришла? - со смешком сказал парень, смотря на мои ноги. На это я лишь прыснула. - Ладно, пошли. Кинув окурок в небольшую урну, которую я изначально и не заметила, Эрик подошел к двери и пропустил меня первой в помещение. - Хренов джентльмен, - вырвалось у меня, на что он засмеялся. - Сочту за комплимент. Внутри корпус был весьма странным. Снаружи он выглядел как обычное трехэтажное здание, но внешность обманчива. Как только мы вошли, мы оказались в небольшом холле с мягким красным ковром, по которому мне даже не хотелось ступать, чтобы его не запачкать. Справа были небольшие кожаные диванчики в количестве трех штук, у каждого из них был журнальный столик, на каждом из которых стояли вазочки с цветами. На бежевых стенах весели картины, большие и маленькие, выполненные акварелью и маслом. Слева от нас стоял небольшой стол, высотой примерно мне по грудь, за которым сидел мужчина лет тридцати. Он был симпатичным брюнетом, с короткой стрижкой и добрыми голубыми глазами. Я нерешительно стояла за спиной однокурсника, который с уверенностью подошел к стойке, сказал пару слов мужчине и забрал у него ключи, после чего махнул мне следовать за ним. Я настолько была увлечена рассматриванием всего вокруг, что совершенно забыла поздороваться с незнакомцем, но мы уже свернули из холла вправо и оказались в длинном и широком коридоре. На стенах висели красивые канделябры, в которые были вкручены лампочки, светящие желтым светом, что внушало доверие и дарило какую-то теплоту. Так же на стенах рядом с редко появляющимися справа или слева от нас дверьми висели таблички с номерами кабинетов. Мы прошли около пяти дверей справа и остановились у самой последней, которая упиралась в конец коридора с большим окном, из которого лился лунный свет. Парень осторожно повернул ключ в замочной скважине, открыл дверь и, войдя первым, громко и грандиозно сказал: - Доброй пожаловать на седьмой уровень, Катерина. Он с широкой улыбкой, едва сдерживая смех, смотрел на мое удивленное лицо. А удивиться было чему. Тут-то я и поняла, почему двери встречались так редко, потому что комнаты были просто огромными. Здесь, наверное, поместилось бы шесть моих спален. Свет исходил от ламп, висящих высоко под потолком, полы и стены были сделаны из какого-то металла, окон в комнате не было. В самом центре стоял небольшой стол, к нему были придвинуты два стула. На самой дальней стене были мишени: большие и маленькие, высоко нарисованные и низко. У другой стены было что-то вроде шведской стенки, у третьей были маты толщиной в сантиметров тридцать, а на той стене, к которой примыкала дверь, я, повернувшись, смогла лицезреть самые разные типы оружия: луки с колчанами, полными стрел, пистолеты и автоматы разного калибра, метательные ножи, топоры, и уж совсем непонятные мне для чего, булавы разных размеров. Я даже слова вымолвить не могла, и справилась с немотой только минут через пять, когда Эрик уже сидел за столом и смотрел на меня. - Они что, готовят из нас убийц? Или оружие массового поражения? - О господи, ты насмотрелась всяких фантастических фильмов и сериалов, ничего подобного. Садись, я все объясню. Я не особо торопилась, подходя к столу, все еще оглядываясь вокруг. Сняв с себя мешающую парку и кинув ее на спинку стула, я присела. Хвост тут же хлестнул по оголенной спине, ведь я была в борцовке. - Ты точно не соблазнять меня пришла? - А ты всегда такой придурок? - грубо сказала я, сложив руки на груди и уставившись на него ненавидящим взглядом. - Ладно, спрашивай, если тебе что-то интересно. - В чем именно заключаются тренировки? Почему они для меня вдруг индивидуальны, а не со всеми, как обычно? И почему их вообще ведешь у меня ты? - Тише, я на все отвечу, только помедленнее. Тренировок будет много, самых разных видов, но они делятся на два типа: тренировка способностей и физическая подготовка. Тренировка способностей у каждого происходит по-своему и почти у каждого ученика свой личный наставник, чтобы каждый был способен себя контролировать, находясь в обществе обычных людей. Тебя буду готовить я потому, что так решил директор и куратор нашей шестерки, с ним ты познакомишься лишь в том случае, если будешь достигать успехов у меня. Я научу тебя основам, а, может, некоторым трюкам, пока ни ты, ни я не знаем тонкостей твоих сил, поэтому в этом вопросе все будет известно с течением времени. Физическая подготовка тоже по моей части, потому что я вроде как лучший из шестерки в плане объяснений, хотя Лиз тоже могла бы сойти, но тебя решили скинуть на меня непосильным грузом. Я уже хотела громко и неприлично возмутиться, но видя выражение моего лица, парень незамедлительно продолжил: - В физическую подготовку будут входить разного вида нормативы, как и в обычных школах, только со временем они будут завышаться. Так же будут тренировки с холодным, огнестрельным или любым другим видом оружия, который ты себе выберешь. Я повернула голову назад и посмотрела на стенку со всякими опасными штуками, которые не вызывали во мне совершенно никаких чувств. - Занятия будут продолжаться до тех пор, пока ты не достигнешь нужного уровня, чтобы заниматься вместе с нами, или, к чему я больше склоняюсь, в тебе разуверятся и переведут к обычным ребятам. Тебя решил приписать к нашему "бравому отряду", - сарказм так и сочился, - из-за того, что директору не очень понравилось то насколько сильно сразу же проявились твои способности, у остальных обычно доходило не дальше мелкого хулиганства, а ты чуть не сожгла медицинский кабинет. - А как ты проявил свои способности? - я уже почти дожевала шоколадный батончик и смотрела на парня с интересом. Он многое объяснил мне, даже камень с души упал. - А вот это тебе знать не обязательно. Тренироваться начнем прямо сейчас. Я с удивлением на него посмотрела и проглотила последний кусок шоколада. Обертка выпала из моих рук и мягко приземлилась на стол. Я знала, что придется нагонять всех, что придется несладко и нужно будет стараться, что я буду делать то, чего никогда не делала раньше и даже не могла представить, но сейчас я поняла, что абсолютно не готова к любому рода подготовке. Даже к элементарной разминке я бы не смогла сейчас приступить, потому как коленки дрожали, а ладони вспотели. Я снова закинула ногу на ногу, а руки положила между ними, чтобы было не так заметно мою дрожь. - С чего начнем? Прозвучало, наверное, более чем жалко. - Некоторые говорят, что начинать открывать свои силы - самое легкое, я не согласен. Почувствовать то, как силы появляются в тебе, где они сосредотачиваются и как их можно вызвать по собственному желанию - очень сложно. Научиться потом прицеливаться или ускоряться, или еще что-либо делать куда проще, чем впервые принять то, что у тебя есть некий дар, и ты должен научиться им пользоваться. Я так и замерла. Он говорил так понятно, так мудро и так сложенно, что я медленно расслабилась. Он понимает меня. - Готова? Черта с два я готова. - Да, с чего начнем? - Наши с тобой силы - полные противоположности. Не буду углубляться в философию и историю наших генотипов и прочего бреда, но могу сказать, что силы подразделяют на категории. Моя сила - сила созидания, так как я создаю изо льда все, что пожелаю. Твоя сила - сила разрушения, так как твой покровитель огонь. Плюс в том, что тебя тренирую я, что я в обратной пропорциональности понимаю все, что происходит внутри тебя. Первые недели я постоянно мерз, вот почему тебе сейчас жарче, чем всем нам. Принято считать, что наши силы идут от каких-то там генов, которые мутировали и дают подобный эффект, но я считаю, что управлять силами можно лишь тогда, когда считаешь, что они идут от сердца. Я чувствую, как по моим венам вместе с кровью бежит мощь, как при желании вены холодеют и на пальцах появляется иней. Твоя задача на первые несколько тренировок способностей - это научиться контролировать эту мощь, проснувшуюся в тебе, которая заставляет тебя распалятся и гореть в прямом смысле. Как только ты сможешь держать себя в узде, ты снова почувствуешь нормальную температуру воздуха и сможешь больше соответствовать нормальному обществу. - Я сразу поняла, что тебе не нравятся мои майка и шорты, спасибо! - буркнула я и отвернула голову в сторону, вперев взгляд в шведскую стенку. - Ха-ха-ха-ха, прости, просто это действительно выглядит странно! - Я тут же натянула парку на себя, накрыв голову капюшоном, от чего он засмеялся еще громче. Я шумно выдохнула и, скинув капюшон, зло посмотрела на него. - Ну и как там пробуждать всю эту магическую мутотень? - Спокойнее, я просто хочу тебе помочь, - он хитро улыбнулся и положил свои руки на стол, ладонями вверх. - Накрой мои руки. - Я застыла в нерешительности, но быстро справилась с собой и накрыла его руки своими, из-за чего пришлось немного нагнуться. - Чувствуешь? Мои руки тебе кажутся холодными, хотя я даже не использую свою силу. Все потому, что твоя температура тела из-за сил повысилась. Ты должна подчинить силы себе и вернуть свои законные тридцать шесть и шесть. - У меня тридцать шесть и три нормальная, - недовольно сказала я и уставилась на наши руки. Я совершенно без понятия, что делать. - Закрой глаза. Я тут же повиновалась, стараясь забыть о том, что сзади меня куча оружия, а впереди сидит человек, с которым до недавних пор мы враждовали, и он может вытворить все, что угодно. - Прислушайся к стуку своего сердца. Оно должно стучать быстрее, чем обычно. Я поняла, что именно он имел ввиду уже тогда, когда ударила его по ладони своей правой и услышала в ответ смех. Я попыталась сосредоточиться, но у меня ничего не получалось, из-за чего я заметно напряглась. - Нет, так не пойдет, ты должна быть расслабленной, спокойной, твой разум должен быть чист. Я шумно выдохнула и вдохнула, крепче зажмуривая глаза. Мы сидели в тишине минут пятнадцать, но у меня совершенно ничего не выходило. Я никак не могла почувствовать всей этой могущественной и крутой силы, зато чувствовала сонливость и обжорство. Видимо, со мной что-то не так. - Ладно, Катерина, видимо, слишком много информации я на тебя сегодня свалил, пошли. Я усердно закивала и засунула руки в карманы парки. Неловко. Я совершенно никчемная, хотя всегда думала, что именно после появления способностей почувствую себя целостной, живой, сильной.***
Когда мы уходили, мужчина сидевший за стойкой снова нам улыбнулся, принял ключи, что-то записал в толстом журнале. И, когда я уже хотела сказать ему хоть какие-то слова приветствия или прощания, Джонсон уже вытащил меня на улицу. Меня, скорее всего, посчитали невоспитанной. Дважды. На улице я не почувствовала той прохлады, которую должна бы, поэтому свою парку я держала в правой рукой. Мы шли по длинному тротуару, который был покрыт толстым слоем снега. Ближе к середине пути я стала идти по бордюру, из-за чего моя походка стала похожей на походку пьяницы, не умеющего держать равновесие. В спину светила луна. Она была необычно яркой сегодня, но звезды так и скрывались от мои глаз за облаками. В очередной раз наступив не туда, куда было нужно я провалилась ногой в сугроб, не удержала равновесия и рухнула на него спиной. Снег вокруг меня стал таять, и я начала будто бы проваливаться все ниже и ниже. Почему-то мне стало от этого так смешно, что сдерживать себя я не смогла и засмеялась в голос. - Дура, нас все услышат! Ты сейчас пол корпуса перебудишь! - Боишься, что такого классного мальчика увидят с такой девочкой, как я? Да еще и ночью. Я уже слышу этот осуждающий шепот, - я снова засмеялась. - Да причем здесь это вообще. Люди иногда хотят спать, представляешь? - Ну, конечно, дело вовсе не в том, что ты ненавидишь меня всей душой и желаешь придраться ко всему. Ну, и в том, что для тебя очень важно положение в обществе. А еще я для тебя как балласт. - Я тебя не ненавижу, - устало выдохнул Джонсон, все еще не появляясь в поле моего зрения. Я даже встала из образовавшейся лужи, схватила свою куртку и удивленно посмотрела на него. - Да? А как же проникновенная речь на дискотеке? Как же смешки в мою сторону с самого моего появления? О, а испепеляющие взгляды на уроках просто потрясающие, так и повышают мою самооценку! - На дискотеке и ты мне наговорила много чего, причем совершенно не соответствующего действительности. - Ух ты, что же из сказанного мной было неправдой? - Все, абсолютно все! Вот теперь он смотрел на меня со злостью. Его спутанная челка спадала ему на глаза, щеки были розовыми от мороза, а в глазах горел огонь. - Я никогда не встречался с несколькими девушками одновременно! Всего у меня их было три, причем все они были абсолютно разными, а то, что ты веришь во всякие слухи - это совершенно не мои проблемы. Почти каждая здесь тащиться от меня и выдумывает самые разные истории с моим участием, но я не виноват, что все бабы такие тупые! Особенно, когда видят симпатичного парня. А теперь, когда мы поорали другу на друга, я хочу дойти, наконец, до комнаты и лечь спать! Ты мне надоела! Вся моя злость испарилась, и я почувствовала себя такой жалкой, что для того, чтобы не расплакаться, сильнее сжала куртку в руках и прижала ее к животу. - Я поняла, - хрипло и тихо выдавила я, не способная контролировать голос, и как можно быстрее пошла по направлению к корпусу. - Все девушки сначала орут, а потом делают так, чтобы мы были виноваты? - Да, все! - крикнула я и пошла еще быстрее, слезы уже начали литься по щекам, но я не утирала их, чтобы не показывать, что плачу. Я снова обиделась на пустом месте. Мне запрещено общаться с людьми, все всегда заканчивается плохо. - Ну успокойся ты! Я ненавижу, когда девушки плачут. - Я не плачу, не переживай, твоя честь должна быть в полном порядке. - Черт возьми, опять ты перегибаешь палку! - Я говорю лишь то, что думаю, если раньше тебе так не отвечали, все тебе лгут. - Отвечали, меня больше волнует то, что это говоришь ты! - Я остановилась, он тоже, стоя позади меня в двух шагах. - И чем же я отличаюсь от остальных? - Тем, что ты меня совершенно не знаешь, а осуждаешь. - Ты говоришь как герой сраной книги! - хлюпая носом сказала я и снова пошла вперед, но уже медленнее. - Я бы сказал, что это потому, что я очень классный, но ты снова начнешь истерику. Я засмеялась и вытерла со своих щек остатки слез. - Эрик, даже не думай, что я скажу тебе, что ошибалась на твой счет, и ты на самом деле потрясающий. - Сейчас может быть и нет, а там посмотрим. - Ты слишком самоуверен! - Не больше твоего. Мир? - послышалось из-за моей спины. Я еще несколько шагов прошла на автомате, а после обернулась через плечо и улыбнувшись сказала: - Временное перемирие.***
Уже лежа в кровати и смотря в окно я думала о нашем непонятном разговоре, к которому я не знала как относиться. Он действительно казался мне абсолютно другим. Таким же, как рисуют таких парней в разных фильмах: тупые, грубые, красивые и не уважающие чужого мнения. Но сейчас я медленно начинаю понимать, что все это время в моей голове его образ очень отличался от действительности. Единственное, чего мне хотелось в ближайшие дни, так это узнать его получше и совершенно разочароваться в нем. Я не хочу снова сближаться с кем-то, дружить, чтобы потом смотреть на человека и чувствовать боль. Лучше быть одной. Интересно, что бы Джаред сказал о нашем с Эриком разговоре?