* * *
Несмотря на данное обещание, Гермиона так и не пошла в общую гостиную. Она закончила написание доклада по Драконологии, с которым, ввиду нелюбви к предмету, пришлось немало повозиться, а затем решила прогуляться по территории школы. Сегодня на улице было малолюдно. Выйдя во двор, Гермиона глубоко вдохнула грудью столь любимый ею освежающий морозный воздух и, поёжившись, вновь отправилась к озеру. Она любила это место, ведь там всегда было тихо и спокойно, особенно если выдавался случай оказаться возле озера одной. Медленно подойдя к нему, она вдруг обнаружила стоявшего там, облокотившись спиной о дерево, Драко Малфоя, который смотрел на гладь замёрзшего озера. - Разве ты не должен праздновать победу вместе со всеми? – спросила она, чем вывела Малфоя из раздумий. - Мне там не место, - кинув на неё равнодушный взгляд, просто ответил он. - Отчего же? Это ваша общая победа, - пожав плечами, сказала Гермиона и подошла к нему поближе. - Это не отменяет факта того, что все мы чужие друг другу, - снова посмотрев на озеро, сухо ответил Малфой. - Или ты просто не хочешь признавать, что стал частью единой команды, - прямолинейно сказала Гермиона. Малфой медленно перевёл на неё взгляд, но ничего не стал отвечать. - Ты... В некотором роде спас сегодня Гарри. Спасибо тебе за это, - негромко произнесла Гермиона, на что он неожиданно рассмеялся. - Что смешного?! – разозлённо спросила она и нахмурилась. - Слишком много благодарностей за один день. Я не герой и никогда им не буду, - ответил на это Малфой, пристально посмотрев в её глаза. - Почему нельзя просто принять благодарность?! Для тебя это настолько в новинку? Ты не привык делать ничего хорошего? – засыпала его вопросами раздражённая Гермиона. - Можно. - Тогда почему бы... - Потому что! – оборвал её речь Малфой. - Потому что когда ты начинаешь делать что-то хорошее, люди могут забыть, кто ты, и повысить планку ожиданий на твой счёт. Они будут целенаправленно ждать от тебя только правильных поступков, а я не оправдаю подобных надежд. Я живу так, как умею. Я эгоистичная сволочь, и ты сама прекрасно это знаешь. На поле я всего лишь сделал то, что счёл нужным в ту секунду, - признался он и шумно выдохнул. - Ты не настолько плох, - вдруг сказала опустившая голову Гермиона. - Ты позабыла, где твои родные, и что я делал с тобой? - Зачем при каждом удобном случае напоминать об этом? – вконец разозлилась Гермиона, глаза которой заблестели от гнева. - Почему ты так хочешь, чтобы все вокруг считали тебя последней сволочью?! - Я уже ответил тебе ранее на этот вопрос. Я не хочу, чтобы на меня возлагали надежды. Я делаю то, что сочту нужным. Захотел – спас, захотел – позволил упасть, - бесстрастно ответил он и отвернулся к озеру. Гермиона шумно выдохнула. Она не всегда понимала причины его поступков, и этот раз не был исключением. - Давай пройдёмся, - неожиданно предложил Малфой. - Куда? – насторожилась Гермиона. - Просто пройдёмся, - пожал он плечами. Несколько минут Гермиона молчала, не сводя с него напряжённого взгляда. Всё это время Малфой безмолвно ожидал её ответа, ничего больше не говоря и не делая. - Можно, - таки выдохнула Гермиона. Кивком головы Малфой указал в сторону дороги, а затем дождался, пока Гермиона отправится в указанном направлении, и пошёл следом. Какое-то время они шли молча, из-за чего Гермионе было неловко, потому она решила заговорить: - Ты так и будешь молчать? - Могу спеть, но ты это навряд ли оценишь, - с усмешкой отозвался Малфой. - С чего вдруг? Я разбираюсь в музыке, - обиженно произнесла она. - С того, что у меня не лучший голос. Вот если бы спел Тео - это совсем другое дело. У него есть к этому предрасположенность, талант, - с улыбкой рассказал Малфой. - А в чём талантлив ты? – неожиданно спросила Гермиона и с интересом взглянула на него. - В игре на пианино. Мать с детства самолично обучала меня этому. Пианино – её любимый музыкальный инструмент, а игра на нём – её страстное увлечение. - И твоё тоже, - догадалась Гермиона. - Да. У нас с ней много общих интересов. Она многое прививала мне с малых лет: я её единственный ребёнок, и мать занималась моим воспитанием и образованием по максимуму, посвящая мне практически всё своё время, - поведал он, сорвав по пути с дерева ветку и став инстинктивно ломать её. - А отец? Мистер Малфой принимал активное участие в твоей жизни? – полюбопытствовала Гермиона, которой неожиданно выпала возможность побольше узнать о нём и его семье. - Принимал, но занимался со мной гораздо меньше и реже. Он в основном нанимал мне лучших лондонских педагогов: для отца всегда было важно вырастить достойного наследника рода Малфой. – Во время рассказа парень смотрел на дорогу, по которой они шли, невидящим взглядом, но вскоре вернулся к реальности и завершил свою речь: - Однако сделать этого ему так и не удалось. - Отчего же? – посмотрев в его лицо, спросила Гермиона. - Хотя бы потому, что я сплю с грязнокровкой, - откинув остатки изломанной ветки в сторону и спрятав руки в карманы куртки, прямо ответил Малфой. - У многих чистокровных волшебников имелись любовницы из разных слоёв общества. Маловероятно, что этот момент из твоей биографии как-либо отразится на твоей судьбе, ведь об этом, к тому же, известно исключительно единицам. Женишься спустя пару лет на чистокровной аристократке и будешь жить как достойный представитель своего рода, - с неохотой заключила Гермиона, которой не слишком-то и хотелось рассуждать на тему чистокровных волшебников, которые всегда предвзято относились к ей подобным. - Я не думаю о будущем: оно туманно для меня. Я живу исключительно настоящим, - ответил на это Малфой. - Тебя воспитывала в большинстве своём Нарцисса. Она, хотя отчасти и высокомерная женщина, в целом хорошая мать. Так отчего ты пошёл таким путём? Что повлияло на твой характер? Полная свобода действий? – вдруг задала вопрос Гермиона, ведь ей уже давно была интересна природа его поведения. - Не только ты и твои друзья многое пережили, Грейнджер, - спокойно ответил Малфой. - Я также сын «правой руки» покойного Тёмного Лорда. Я и сам являлся Пожирателем Смерти, из-за чего мне многое пришлось повидать. Моим воспитанием несколько лет занималась и Белла. При упоминании её имени Гермиона непроизвольно поёжилась, а перед глазами мысленно предстала та безумная женщина, что пытала её Круциатусом всего год назад. - В ней не жило ни материнских чувств, ни какого-то отголоска любви. Она была фанатично помешена на идее истребления магглорожденных колдунов. Лишь к моей матери она питала остатки сестринской любви, - рассказал Малфой, вновь уйдя в себя. - Она ведь не всегда была такой? – прикусив губу, решила спросить Гермиона. - Не всегда. До заточения в Азкабан Белла была более живой и адекватной, хотя и тогда страдала излишним фанатизмом. Она даже любила Кассандру. Мать рассказывала, что в определённый момент после рождения ребёнка Белла сильно изменилась. В ней проснулся материнский инстинкт, но её обязанности приближённой к Тёмному Лорду Пожирательницы Смерти взяли своё. Когда она отправила дочь вместе со свекровью в Америку, некоторое время она сходила с ума. Белле было страшно за Кассандру, и она рвалась уехать к ним, но Рудольфус не позволил ей сделать этого. А уже через два года Белла стала прежней: жестокой и немного помешанной. - Такой и осталась, - прокомментировала его слова Гермиона. - Я бы не сказал. Однажды летом, по окончании шестого курса, я находился около того озера с лебедями. Ты должна его помнить... - уточнил он. - Я поняла, о каком озере ты говоришь, - нехотя кивнула Гермиона. - Так вот, после очередного разбоя Белла пришла ко мне туда. Она была раздражённой, начала кричать. Ей захотелось выговориться, как всё её бесит, что она, как всегда, в стороне. Я не обращал на неё внимания, а наблюдал за лебедями. Тут мой взгляд упал на кусты роз, которые росли неподалёку. Я приблизился к ним и увидел один красивый полураспустившийся алый бутон. Белла снова подошла ко мне и продолжила высказываться. Если честно, мне просто захотелось заткнуть её, - с усмешкой признался Малфой, на что Гермиона рассмеялась. - Я сорвал ту розу и протянул её Беллатрисе. Она резко замолкла, замерла и даже как-то недоверчиво стала поглядывать на цветок, но потом забрала его и хмыкнула, а когда бросила на меня взгляд - заулыбалась. Я ни разу не видел её такой. Она до последнего пыталась скрыть улыбку, но не сумела: что-то в её душе радовалось этому жесту. Недолго постояв рядом со мной, тётка ушла, а на следующий день, когда я проходил мимо её спальни, то увидел эту розу в вазе на столе. - Забавно. Не могу представить себе улыбающуюся Беллатрису Лестрейндж, - призналась продолжавшая смеяться Гермиона, что вызвало у Малфоя улыбку. - Все мы чувствуем одинаково. Но одним дано познать в своей жизни больше радости и любви, отчего и сами они становятся счастливыми, позитивными людьми, которые впоследствии дарят своё тепло другим; иные же вязнут в негативных эмоциях, порождаемых болью, страданиями, ненавистью. Они погрязают в них, и со временем мысль о том, что по-другому быть уже не может, откладывается в подсознании, и всё это входит в привычку, ты живёшь с этим. Для кого-то это дикость, а для кого-то - обыденность. Один ужаснётся, попав в такую атмосферу, а другой будет считать её родной и близкой ему. Ко всему можно привыкнуть, - вслух порассуждал Малфой. Гермиона на протяжении его монолога молчала, уйдя в свои мысли. Заметив это, Малфой отстал на несколько шагов, взял в руку горсть мокрого снега, скомкал из него снежок и, бесшумно подкравшись к ней, засунул его за шиворот Гермионе. - Малфой! – воскликнула она, моментально ощутив жуткий холод от быстро начавшего таять комка снега у своей шеи. Резво достав его, она запустила снежок в Малфоя и попала тому прямо по щеке. - Зря ты это сделала, - разозлённо проговорил он, убирая снег с лица. - Как и ты! – в тон ему ответила Гермиона. Спустя всего какую-то секунду Малфой кинулся к ней. Гермиона взвизгнула и бросилась бежать прочь, но он быстро нагнал её. Ухватив её за обе руки и подставив при этом подножку, он повалил её в снег на спину. - Ах ты зараза такая! – закричала она и попыталась подняться, но попытка вышла неудачной. - Всего лишь зараза?! Ты меня обижаешь, - покачав головой, сказал Малфой. В ответ Гермиона резко ударила его ногой под коленками, и этого было достаточно для того, чтобы он упал прямо на неё. - Знаешь, я, конечно, не против, но боюсь, что секс в снегу отрицательно скажется на нашем здоровье. - Да иди ты! – смеясь, воскликнула Гермиона. Она оттолкнула его и повалила на спину, а следом стала топить в снегу, на что не сдержавшийся Малфой откровенно расхохотался. Она впервые видела, как он просто веселится и смеётся, – не зло и не высокомерно, а от души – и потому резко остановилась и стала рассматривать его лицо. Замерев, она вглядывалась в него, и успокоившийся Малфой тоже стал посматривать на неё, лежа на снегу под Гермионой. - И что ты увидела? – полюбопытствовал он. - Тебя, - просто ответила она. - Ты мало мной за столько времени знакомства, особенно близкого, налюбовалась? – с усмешкой произнёс Малфой. - Я тебя настоящего никогда не видела, - пояснила Гермиона, а затем опустила глаза и встала. Он тоже поднялся на ноги, отряхнулся и посмотрел на неё. - И какой же я настоящий? – достав из кармана сигарету, спросил Малфой. - Не такой как всегда. Светлый, весёлый, - тихо проговорила Гермиона. - Скажи, мне не идёт? – сыронизировал он. Гермиона лишь усмехнулась его комментарию и покачала головой. Несколько минут они простояли молча, пока Малфой курил. - Уже поздно, а мы почти дошли до Хогсмида, - заметил он и взглянул на часы. - А который сейчас час? – немного обрадовавшись тому, что они сменили тему разговора, спросила Гермиона. - Девять. Пора возвращаться в школу, - ответил он и выбросил окурок. - Да, действительно пора, - кивнула девушка, и они вместе отправились назад в замок. На обратном пути они почти не говорили. Гермионе было неловко из-за произошедшего, хотя, по сути, между ними ничего такого не было. Малфой всю дорогу по привычке ломал с деревьев одну веточку за другой, а после размалывал их на мелкие части. Было холодно, и закутавшаяся в куртку и повыше натянувшая шарф Гермиона хотела как можно скорее попасть в школу и отогреться. Малфой всю дорогу думал о Гермионе. Он всегда хотел вот так весело и непринуждённо проводить с ней время. Ему было хорошо с ней этим вечером, он просто отдыхал и общался. Однако он вполне понимал, насколько ничтожна была вероятность того, что подобное однажды повторится. Наконец-то они вошли в здание школы. Малфой посмотрел на часы - было уже без семи минут десять. - Я подойду к одиннадцати, - предупредила Гермиона, которой безумно хотелось поскорее попасть в свою комнату и согреться за чашкой горячего чая. - Нет, - внезапно сказал Малфой, чем вызвал неподдельное удивление на лице уставившейся на него Гермионы. - Отоспись сегодня у себя. Тебе нужен отдых, - добавил он. - Спасибо, - медленно проговорила Гермиона, но не двинулась с места. С десяток секунд она молча смотрела на Малфоя, а потом несмело подошла к нему и в знак благодарности поцеловала в щёку. Отстранившись, она поспешно побежала в свою комнату, дабы он не увидел, как покраснело от смущения её лицо. Малфой даже не пошевелился и так и стоял на месте, глядя ей вслед. Он был немало удивлён её поступку, и где-то глубоко внутри всё ликовало. Сегодня он всё сделал правильно. Шумно и с небывалым облегчением выдохнув, он отправился в Выручай-комнату. Ему тоже нужно было хорошенько отдохнуть.* * *
- Ты чего такая радостная? – спросил Гермиону Гойл, когда они столкнулись на выходе из гостиной. - Ничего, - плохо скрывая мягкую улыбку, ответила она. - А, по-моему, как раз-таки что-то, - с беззлобной усмешкой сказал он, но всё же ушёл. Гермиона закусила губу и вошла в гостиную, где друзья и однокурсники всё ещё праздновали победу команды. Постаравшись как можно быстрее и незаметнее проскочить мимо них в свою личную комнату, что ей всё-таки удалось сделать, Гермиона поднялась к себе, но буквально через минуту услышала стук в дверь. Недовольно вздохнув, она открыла её. На пороге стояла Полумна Лавгуд, которая, как и всегда, смотрела на Гермиону своими выразительными, бездонными глазами. - Я не помешала? Ты так быстро ушла, - сказала она. - Нет. Заходи, - с облегчением ответила Гермиона, обрадовавшаяся тому, что это была не Джинни, которая обязательно попыталась бы вытащить её в гостиную. - Ты вся сияла, когда пришла. Что-то произошло? – загадочно улыбнувшись, полюбопытствовала Полумна. - Ничего. Просто... Просто хорошо погуляла, - сняв с себя куртку и отправив её в шкаф, уклончиво ответила Гермиона. После она повернулась к своей гостье и прижалась спиной к дверцам шкафа. - Ты влюбилась? – неожиданно спросила присевшая на кровать Полумна. - Нет. С чего ты... - Так улыбаются, только когда влюбляются. Душа словно светится изнутри, - с улыбкой пояснила она, глядя прямо в глаза Гермионе. - Я... Просто хорошо погуляла, - опустив голову, повторила Гермиона, которую совершенно не приводила в восторг идея поговорить о том, что она чувствует по отношению к Малфою. По её мнению, Полумна сильно ошибалась, ведь полюбить Драко Малфоя или хотя бы влюбиться в него она уж точно не могла. - С Драко? – вдруг уточнила Полумна, отчего Гермиона поражённо уставилась на неё. - Откуда ты... - Я вас видела. Я тоже прогуливалась по озеру и потому видела, как вы вместе уходили. Не бойся, я никому не расскажу, - улыбнувшись уголками губ, заверила Полумна, и Гермиона отчего-то снова облегчённо выдохнула. Она доверяла ей, потому что знала, что пусть Полумна и являлась очень необычной и неординарной личностью, она также была очень верной своим друзьям, что сильно ценила в людях Гермиона. Хотя эта прогулка с Малфоем и была спонтанной и ничего не значащей, Гермиона была уверена, что будет правильным, если про это никто больше не прознает. - Пожалуйста, давай мы не будем это обсуждать, - потупив голову, попросила Гермиона. - Хорошо, - согласно кивнула Полумна. Почти час они просто болтали. Было даже немного странно оттого, что прежде сторонившаяся Полумны и не желавшая с ней общаться Гермиона сейчас была по-настоящему рада, что та являлась единственным человеком, другом, с которым можно поговорить практически обо всём и быть уверенной, что никаких выговоров и осуждений за этим не последует. Даже после войны Полумна не изменилась и осталась всё той же. Они с Гермионой всегда находили, на какую нейтральную тему можно поговорить, чем и заняли себя в этот час. Позже Полумна ушла, и Гермиона осталась одна. Она приняла душ и легла спать. Бросив взгляд в окно на ярко светившую этой ночью луну, Гермиона занавесила шторки и отвернулась на бок. Впервые за долгое время ей было легко и хорошо, а большего ей пока и не требовалось.