Жена или любовница?

Вудс отпускает руки блондинки и притягивает её за шею, жадно начиная целовать, её язык и губы сплетаются с чужими напротив. Незнакомка дрожит, как осиновый лист на осеннем ветру, брюнетка чувствует это всем своим телом, но не останавливается. Ибо она никого не держит, и если та не хотела, то давно бы её оттолкнула. — Я хочу тебя, — шепчет зеленоглазая сквозь поцелуй, подмечая одной рукой, какая шикарная у той грудь. Жаль, что прощупать её она могла только сквозь платье. Сердце девушки начало колотиться, кровь застучала в висках, а по животу развивалось желание, такое густое и горячее. — Люблю блондинок, — бормочет Лекса и снова слышит стон. Что не могло не радовать её. Кажется, кто-то уже изнемогал от желания. Брюнетка сжимает внутреннюю сторону бедра той, а затем проводит пальчиками выше и выше до уже промокшего белья. Нажимает на промежность ладонью и слышит, как стоны уже не сдерживаются. — Ты очень чутко реагируешь. Тише будь, — прошептала брюнетка куда-то в шею девушке, которую уже вовсю целовала. Нет, конечно, она обожала стоны, но в данном месте это неприемлемо. Незнакомка начинает ёрзать по стене, пытаясь получить больше контакта с рукой, даже через трусики. Было уже неважно, она была одурманена этой женщиной. Её то в жар бросает, то в холод, отчаянно хватаясь за тёмную рубашку «насильницы», девушка почувствовала сладкий спазм внизу живота и теперь она знала, насколько у неё всё там мокро. Палец брюнетки отодвигает тонкое и мокрое кружево и быстрым толчком проникает в «жерло вулкана». Её палец окутывает приятный шёлк выделений незнакомки. Та неожиданно вскрикивает, но Лекса не останавливается, она давно уже забила на громкие стоны, ибо сама была возбуждена до предела. Она касается ладонью клитора, продолжая слушать чужие возгласы, но её палец не останавливается, а движется во влагалище всё сильнее и сильнее. Спустя какое-то время Вудс кажется мало одного пальца, и она добавляет ещё два. — А-а! — кричит девушка напротив, и брюнетка затыкает её своим поцелуем. Внутри блондинки боль, она хмурится, пытается отстраниться своим тазом от той, но она слишком сильно зажата. Пальцы выходят, но не до конца, и вновь входят со всей силы. Девушка чувствует каждое их движение, ибо они отдаются болью в ней, и она опять вскрикивает. — Боже! Какая ты узкая! — восклицает зеленоглазая, возбуждаясь сильнее и уже начиная тереться своей промежностью о чужое бедро. Так как больше нет сил терпеть эту сладкую истому. После нескольких толчков голубоглазая привыкла, и ей стали приятны эти погружения пальцев в неё. Стоны вылетали из её уст, чувствуя тяжелое, учащённое дыхание у себя на шее. Неожиданно тело её пронзает судорога, и она рассыпается на миллион осколков в чужих руках. Вудс, предвещая громкие крики, зажала рот девушки в момент её кульминации поцелуем и вобрала в себя все возгласы. Ещё пару резких движений тазом, брюнетка со стоном выдыхает: Господи..., замирает и кончает, при этом оставляя след на шее у девушки. Лекса умеет быстро восстанавливаться после оргазма, но никогда не бросит полуголую после оргазма девушку одну. Да ещё и в таком месте. Она упирается в лоб незнакомки, дыхание её всё так же неровное. У девушки напротив глаза были прикрыты, она всё ещё не могла отдышаться, в мыслях у неё был полный хаос. Дождавшись, пока блондинка откроет глаза, брюнетка медленно вышла из неё. Та вздрогнула от незнакомых ощущений. Отпуская голубоглазую, Лекса резко развернулась, чтобы вымыть руки, и раскрыла рот от увиденного. Эти крики... Это болезненное выражение лица... НЕТ!!! — пронеслось в голове зеленоглазой, и она резко развернулась назад. В ужасе посмотрела на девушку, приподнимая свою руку с окровавленными пальцами. — Какого чёрта ты не сказала, что ты девственница?! — конечно, её не обмануть, свою жену она тоже когда-то лишила девственности. — Ты этого не спрашивала, — ответила девушка, поправляя на себе юбку от платья. Она заметила, что разгневанный взгляд напротив метал молнии в неё. — Почему ты не остановила меня?! — кричала брюнетка. Не то, чтобы секс дал ей расслабление, после этого стало ещё хуже: в ней всё трещала и нарастала ярость. Только теперь она злилась не на жену, а на эту глупую девчонку. Ну зачем ей такая ответственность? Тем более она хотела быть осторожнее и больше не трахать случайно подвернувшихся девушек. — Как будто тебя можно было остановить, — хмыкнула блондинка, пытаясь сохранять спокойствие. Ну кому нужны были сейчас истерики? Она сама разрешила себя взять. И невозможно объяснить, что её опьянила эта девушка. Она тоже была ответственна за это. Вот только было одно... Хранить девственность до двадцати четырёх лет и в конечном итоге потерять её с какой-то девицей, хоть и красивой. Хотя голубоглазая была давно уверена, что она гетеро. А сейчас в этом начала сомневаться. Заметив, что стоящая девушка подняла взгляд вверх и прикрыла глаза, как будто мысленно считала, что надо успокоиться, блондинка покинула уборную. Больше она не желала допросов. Ей хотелось покинуть это место скорее. И зачем она согласилась пойти с подругой в клуб? Лучше бы сидела дома и занималась обычными своими делами. Девушка подошла к подруге, не обращая внимания на новую знакомую той, подхватила за локоть и проговорила: — Нам пора. Пошли. — Извини... — жалобно протянула темноволосая, ибо кудрявая девушка ей понравилась. — Я понимаю. Позвони мне, — ответила та, возвращаясь к своей компашке. Открыв глаза, Вудс не увидела перед собой никого. Она быстро подорвалась к крану, смывая с себя кровь и оргазм незнакомой девушки. Какой бы тварью она ни была, она не могла оставить всё как есть. Она ответственна за причинённое. Вернуть всё на место она не могла, но вот помочь могла. Например, деньгами. Крупной суммой. Никто не откажется стать миллионером. И, возможно, с неё спишется этот грех... Но зато теперь она урок точно выучила. Вернувшись, Лекса заметила засыпающую жену. Концерт, значит, закончился, и та не заметила её долгой пропажи. Оглядевшись, брюнетка искала эту девушку, но их столик был пуст... Она подошла к барной стойке, всунув стодолларовую купюру бармену в нагрудный карман. — Не подскажешь, что за блондинка сидела за тем столиком? — указала она рукой. — Нет, — он отвернулся и повернулся с чеком. — Они расплатились картой на имя «Рэйвен Рейес». Брюнетка сжала губы, но задумалась: она сможет найти информацию на эту Рэйвен, главное, чтобы та была единственной проживающей в Лос-Анджелесе. — Спасибо, — поблагодарила Вудс, возвращаясь к своему столику. — Ань, мы домой, — предупредила зеленоглазая свою подругу, выкладывая на стол несколько купюр, там было больше, чем должно быть в чеке. — Да-да, я тоже. Всё равно мой вечер накрылся медным тазом... — расстроенно проговорила Нельсон. — Жаль, что случилось? — Какая-то блондинка утащила моё сегодняшнее утешение на ночь. Брюнетка нахмурилась, она видела, на какой столик смотрела девушка. — Как звали это утешение? — Рэйвен. Да какая уже разница? Лос-Анджелес большой. Не думаю, что мы когда-нибудь ещё встретимся. — Рэйвен Рэйвес... — догадливо протянула брюнетка. — Анья, найди мне всю информацию на неё и на блондинку, которая была с ней, к понедельнику. — Что-о-о? — удивилась шатенка, туго соображая. А вот Лекса полностью протрезвела после увиденной крови на своих пальцах. — Ты тоже имеешь на нее... Девушка, замечая бормотавшую во сне жену подруги, понизила свой голос до шёпота. — ...виды? — Нет. Я имею виды на её подругу, блондинку, — так же шепотом ответила брюнетка. Чем чёрт не шутит, вдруг супруга тоже протрезвеет от услышанного. — Ладно, — икнула Нельсон, соглашаясь. — Поехали домой, дорогая, — сказала Лекса, поднимая протестующую жену.