Время не разлучит нас

      Черные волосы, собранные в хвост, развевались на ветру. Вэй Ин вдохнул прохладный воздух и прикрыл глаза от наслаждения. В этом месте он был особенным: в нем витал сладковатый запах только что распустившихся цветов.       Рука Лань Ванцзи до сих пор покоилась на талии мужчины. Вэй Усянь распахнул глаза и остановил свой взгляд на точеном профиле Лань Чжаня. Молодой господин Лань сосредоточенно следил за дорогой. Глядя на уверенность, которая так и витала в воздухе, Вэй Ин не смог сдержать шалость. Когда Бичэнь начал снижаться, Старейшина Илин сделал маленький шаг в сторону Лань Ванцзи и почти коснулся пальцами его лобной ленты, концы которой бились на легком ветру, но покачнулся. Его рука успела ухватиться за плечо любимого. Из-за неожиданной хватки Лань Чжань оступился и свалился на траву. Бичэнь вовремя успел приблизиться к земле, поэтому мужчина не пострадал. Вэй Ин осторожно спрыгнул с меча и в припрыжку подошел к сидевшему Лань Ванцзи, разглаживавшему полы помятого белоснежного одеяния. На его плечо легла ладонь Вэй Усяня, а в ушах зазвенел задорный голосок:       — Теперь ты водишь.       С этими словами, заливаясь звонким смехом, Старейшина Илин отбежал на несколько метров, а затем остановился, чтобы посмотреть, не идет ли за ним погоня. Но место, где минуту назад сидел Ванцзи, пустовало. Вэй Ин почесал затылок, не понимая, куда сбежала его любовь, но тут же неведомая сила прижала его к земле.       — Попался, — раздался горячий шепот над его ухом.       Неожиданно Лань Ванцзи оказался снизу. Теперь Вэй Усянь находился сверху.       — А теперь ты попался.       Конец красной ленты Вэй Ина коснулся груди Лань Чжаня. Мужчина дернул за него, отчего хвост распался, и теперь волосы цвета вороньего крыла рассыпались по спине Старейшины Илин. Лань Ванцзи отстранил от себя любимого человека, заставляя того сесть, расправил в руке ленту и обвязал вокруг запястий Вэй Ина.       — Мне больше нравится, когда ты используешь лобную ленту, — заигрывающим тоном произнес Вэй Усянь.       Лань Чжань поднялся на ноги и дернул за концы ленты, давая знак подняться. Вэй Ин подчинился.       — А дальше мы пойдем пешком, — прошептал мужчина в белоснежном одеянии, касаясь подушечками пальцев подбородка связанного Старейшины, а затем тронулся с места, но тут же остановился. Он дернул за концы лобной ленты, а после обвязал ее вокруг ног Вэй Ина.       — Что ты задумал? — хлопая глазами, спросил Вэй Усянь. — Ай! — вскрикнул, когда Лань Чжань перекинул его через плечо. — Ханьгуан-цзюнь, я сам прекрасно могу идти! Пусти меня!       Но ладонь, хлопнувшая по ягодице, заставила мужчину успокоиться.       Сычжуй вновь лепил из теста пирог, добавляя в него наструганные перцы. Цзинъи стоял около него и следил, чтобы юноша не переборщил с начинкой.       — Зачем ты стоишь тут? — спросил Лань Юань. — Я же сказал, что Старейшина Илин любит острое, и чем больше перцев я положу сюда, тем лучше для него.       — Я слежу за тем, что именно ты кладешь с перцами. Опять положишь Воздушную пыльцу.       Сычжуй покраснел от замечания. Он осознал свою прошлую ошибку.       Со скамьи донесся зевок: это Цзинь Лин заскучал от разговоров учеников ордена Лань. Юноша разгладил полы золотого одеяния и коснулся подушечкой большого пальца места, на котором красовалась точка из киновари.       — Развлеките меня чем-нибудь, — сквозь новый зевок проговорил Цзинь Лин, а после резко отсел на противоположный конец скамьи. Юноша чихнул, а затем провел пальцами по щеке.       «Мука», — заключил он, глядя на пальцы.       Цзинь Лин опустил взгляд на золотое одеяние, на котором появились белые узоры. Он гневно посмотрел на двоих юношей, стоявших около печи. Сычжуй с удовольствием отправлял туда пирог, а Цзинъи краем глаза следил за «молодой госпожой Цзинь». Лань Цзинъи отвернулся к Сычжую и расхохотался.       — Прости, я целился в лицо, — сквозь смех оправдывался он, — и не думал, что мука попадет на одежду.       Вдруг кто-то дернул его за воротник и прижал к стене. Цзинь Лин, лицо которого было перепачкано в муке, занес кулак над головой одного из учеников ордена Лань и был готов нанести удар, но Сычжуй перехватил его запястье.       — Отпусти! — взревел Цзинь Лин, пытаясь вырвать руку из плена чужих пальцев, но ничего не вышло: хватка оказалась на удивление сильной. Тогда юноша выпустил воротник и схватился за Суйхуа. А-Юань вовремя отпрыгнул в сторону, иначе бы лезвие меча пронзило его грудь.       — Вытаскивай свой меч, если хочешь загладить свою вину! — на одном дыхании выкрикнул юноша в золотом одеянии, направляя меч на провинившегося Цзинъи. Юноша тяжело дышал и сильнее прижался спиной к стене. — Что, страшно стало? Вытаскивай!       — Ты же сам просил тебя развлечь, — прошептал Лань Юань, но тут же сомкнул губы, заметив, как Цзинь Лин смотрит на него. Глаза юноши метали молнии.       — Развлечь? И это ты называешь развлечением? Переламывание ваших ног — вот настоящее развле...       Цзинь Лин не договорил: губы словно приклеились друг к другу. Глаза юноши округлились. Он медленно повернулся к дверному проему, в котором застыла белоснежная фигура.       Перед ним стоял Лань Ванцзи. Мужчина скрестил руки на груди и, цокая языком, покачивал головой. Ученики ордена Лань поприветствовали молодого господина, широко улыбаясь. В душе они были благодарны его приходу.       — Лань Чжань, ты заставляешь меня прыгать по ступенькам? — раздался голос с улицы. — Лань Чжа-а-ань, это уже не смешно. Развяжи мне ноги!       Белоснежная кожа Лань Ванцзи покрылась красными пятнами. Услышав разгневанный голос Цзинь Лина, мужчина скинул на землю связанного Вэй Ина и помчался в дом. Теперь же ему было стыдно не только перед любимым человеком, но и перед учениками.       Сначала Вэй Усянь прыгнул на одну ступеньку, а затем на другую. Он был рад тому, что может удержать равновесие на преодолении такого пути. Но когда мужчина прыгнул на последнюю ступеньку, равновесие покинуло его, поэтому Вэй Ин с криком «Лань Чжань, поберегись!» свалился на стоявшего к нему спиной Ханьгуан-цзюня.       — Что здесь происходит?!       Цзян Чэн взобрался по ступенькам и застыл напротив разлегшихся в дверном проеме мужчин. Увидев черный и белый цвета одеяний, мужчина прикрыл лицо ладонью.       — Не при детях же, — буркнул он себе под нос и потянул Вэй Ина за шиворот. Лань Ванцзи осторожно поднялся с пола и потер ушибленное место.       Цзян Чэн окинул Вэй Усяня оценивающим взглядом, пока не увидел перевязанные руки и ноги. Он зло посмотрел на Лань Чжаня, а затем швырнул Старейшину Илин ему в объятия.       — Развяжи его, — холодно произнес глава ордена Юньмэн Цзян. — А вы, — кивнул в сторону наблюдавших юношей, — за мной!       Его голос не казался злым и леденящим душу: он был равнодушным и до жути спокойным. Лань Чжань, продолжая держать любимого в объятиях, отошел к стене, пропуская двоих учеников ордена Лань и юношу в золотом одеянии, потупившего взгляд.       Когда дверь закрылась, Вэй Ин недоумевающе посмотрел на Лань Ванцзи.       — Что они здесь делают? — спросил он, заглядывая в холодные глаза.       — Здесь еще брат, — ответил Ванцзи, прижимая голову Старейшины к своей груди.       Вэй Ин чувствовал, как сильно бьется сердце любимого человека. Тонкий пальчик принялся выводить узоры на белоснежном одеянии, по которому плыли синеватые облака.       — Я люблю тебя, — прошептал Вэй Усянь.       На распущенные волосы легла ладонь. Вэй Ин отстранился от груди и приблизил лицо к желанным губам. Но открывшаяся дверь заставила его отвлечься.       На пороге стоял Цзян Чэн. Его брови тут же сошлись на переносице, когда мужчина увидел, что Вэй Усянь до сих пор связан.       — Я же просил развязать его, а не продолжать свои развратные игры. — Он откашлялся. — Выйдите отсюда. Ненадолго. Дети еще не до конца приготовили вам подарок.       — Подарок? — удивился Вэй Ин.       Ванцзи подхватил его на руки и вынес из дома.       Цзян Чэн сидел под деревом. Его пальцы разминали переносицу, а глаза были прикрыты. Палящие лучи солнца пытались проникнуть сквозь плотную занавесу листвы, но безрезультатно. Прохладный ветерок игрался черными волосами мужчины, но не приковывал его внимания.       — Я рад, что ты остался, — раздался голос неподалеку.       Цзян Чэн распахнул веки и посмотрел на Вэй Ина, расположившегося рядом. Мужчина в черном одарил его счастливой улыбкой.       — Все же Цзинь Лин умеет уговаривать.       — Я остался не из-за того, что он просил, — холодно ответил мужчина в фиолетовом одеянии,— а потому, что сам захотел.       — Но в твоих глазах читалось, что ты при любой возможности сбежал бы отсюда. К тому же, ты дернул своего племянника за руку и повел к выходу, строго говоря, что вы уходите.       — Вэй Ин, ты хочешь, чтобы я ушел?       Вэй Усянь улыбнулся сам себе, а затем опустил взгляд на травинку, по которой ползла божья коровка. Мужчина осторожно сорвал ее и приблизил к носу, чтобы получше рассмотреть насекомое.       — Я хочу, чтобы ты остался, — ответил он Цзян Чэну. — Когда мы в последний раз сидели вместе? Уже и не помню.       — Жутко слушать твой голос, — продолжил Вэй Ин после небольшой паузы. — Не кричишь, не шипишь. Даже говоря с Цзинь Лином, заставляя того уйти отсюда, ты не повышал голос, а говорил приторно спокойно. Аж мурашки по коже. Что-то произошло?       Цзян Чэн молчал. Он вновь потянулся пальцами к переносице, но Вэй Усянь сжал их в ладони.       — Ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит, — прошептал Вэй Ин.       Цзян Чэн вырвал руку из слабой хватки и поднялся на ноги. В висках стучала кровь. Мужчина отошел от дерева, под которым продолжал сидеть Старейшина Илин. Пройдя несколько метров, Цзян Чэн оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на мужчину, но тот словно растворился в воздухе. Глава ордена Юньмэн Цзян собрался снова в путь, но неожиданно уткнулся в грудь другого человека. Подняв голову, он в бесшумном вскрике раскрыл рот, но чья-то ладонь не позволила ему сделать это полноценно.       Лань Хуань потащил его к другому дереву, ветви которого доходили до земли. Его густая листва могла скрыть любого, кто заберется в нее. Цзян Чэн разразился бранью. Голос, в последнее время спокойный, наконец-то вернул прежнюю силу.       Сичэнь прижал его к стволу дерева и схватил за подбородок. Теперь Цзян Чэн злобным взглядом смотрел на главу ордена Гусу Лань.       — Отпусти, — процедил мужчина в фиолетовом одеянии. Пальцы потянулись к кольцу, но Лань Хуань стиснул его запястье и прижал к стволу, фиксируя над головой Цзян Чэна. — Какого черта ты делаешь?!       Чужие губы прижались к его губам. Цзян Чэн сомкнул их, чтобы язык Сичэня не проник в рот. Рука затекла. Хотелось сбежать, но Лань Хуань сильнее наваливался телом, все больше прижимая к стволу главу ордена Юньмэн Цзян.       — Пирог готов! — радостно объявил Сы Чжуй. Двое юношей облегченно выдохнули, когда осознали, что в этот раз ничего не взорвалось.       — Нужно сказать дяде, — произнес Цзинь Лин, поднимаясь со скамьи. Заклинание молчания наконец-то перестало действовать. Выйдя на крыльцо, юноша огляделся по сторонам, но не обнаружил ни Старейшину Илин и молодого господина Лань, ни Цзян Чэна и Лань Хуаня, хотя несколько минут назад все находились поблизости.       — Зови всех, — раздался голос Цзинъи.       — Тут никого нет, — ответил Цзинь Лин.       — Вижу, что нет.       Цзинь Лин вздрогнул. Он повернул голову вправо и увидел Лань Цзинъи, стоявшего рядом.       — В этом месте запах, витающий в воздухе, особенный. Я слышал, что такое бывает только перед Ночью Жертвоприношения.       — Ночь Жертвоприношения? — переспросил Цзинь Лин.       Цзинъи повернулся к нему лицом и прищурил глаза.       — Именно. Тебе страшно?       Юноша в золотом одеянии фыркнул:       — С чего бы мне должно быть страшно? Я даже не знаю, о чем ты говоришь.       В воздухе повисла тишина. Цзинь Лин нервно постукивал пальцами по перилам, а Цзинъи смотрел вдаль. Из дома вышел Лань Юань. Он расправил одеяние и осторожно сел на ступеньку.       — Лань Чжань, догоняй! — раздался голос Вэй Ина. Мужчина бегал вокруг дерева, а стоявший рядом Лань Чжань, скрестив руки на груди, покачивал головой.       — Они ведут себя как дети, — пробубнил Цзинь Лин, положив подбородок на пальцы, обхватывавшие перила.       — Каждый взрослый хочет хоть на миг почувствовать себя ребенком, — ответил Сычжуй, разглаживая слегка помятую ткань одеяния. — Когда ты станешь таким же взрослым, как они, то почувствуешь правдивость моих слов.       Цзинь Лин обреченно вздохнул. На него наводили тоску размышления Лань Юаня. Цзинъи, заметив, что юноша заскучал, хлопнул того по плечу, а затем звонким голосом выкрикнул:       — Ты водишь!       Сычжуй поднялся на ноги и сбежал по ступенькам. Лань Цзинъи последовал за ним. Оба юноши бежали в одном направлении, и вокруг раздавался их заливистый смех.       — Эй, не так быстро! — прокричал им вслед Цзинь Лин, сдерживая улыбку. Он сбежал вниз и отправился на поиски разбежавшихся друзей.       Пробегая мимо дерева с густой листвой, юноша остановился. Он подошел к мужчине, пытавшемуся скрыться в его тени.       — Дядя? — прошептал Цзинь Лин, все ближе подходя к Цзян Чэну, но внезапная вспышка фиолетовой молнии преградила ему путь.       — Не подходи, — процедил мужчина, — иначе я переломаю тебе ноги.       Юноша сделал шаг назад, а затем побежал дальше, иногда оглядываясь на мужчину, который явно был не в духе.