Snap queen

— Ты вообще собираешься перестать её игнорировать? — вопрошал Саймон в трубку. — Сама знаешь, если ты не берешь трубку, то она начинает обрывать телефон мне.       Мама звонила мне двадцать три раза за это утро, но я ни на один вызов не ответила. Я не хотела с ней разговаривать, ещё свежи были в памяти чувства от прошлого звонка, когда она в очередной раз напомнила мне, что я сознательно рушу свою жизнь. Более того, когда мне надоел вечно мигающий от вызовов мобильник, я была вынуждена кинуть её контакт в чёрный список. На время, естественно… Главное — не забыть разблокировать. — Что на этот раз? — я понимала, что Саймона это всё тоже безумно раздражает, но ничего поделать с собой не могла. Я боялась с ней говорить, — Это из-за…       Я хотела спросить, упоминала ли она Лето, но осеклась на полуслове, посчитав, что будет неприлично обсуждать Джареда в его же присутствии. Хотя было интересно, изменилось ли её мнение. Я сильнее сжала ладонь Джареда, лежащую на моём бедре. Мы стояли в пробке, поэтому было время на поболтушки перед встречей с Фэллоном, жаль только, что этот звонок уже никак не назвать приятным. Сломанный телефон между мной и родителями порядком достал, однако иначе было нельзя — мне было слишком дорого моё эмоциональное состояние. —… из-за бала? — Она расстроена, всё время причитает, что ты не хочешь с ней общаться, а она же мать и всё такое, — я представляю её голос в своей голове, и на глаза наворачиваются слёзы, и чувство вины тяжело накатывает, сковывая плечи. Может, она действительно собиралась попросить прощения, а я так с ней… Между тем Саймон продолжал. — Говорит, что хотела как лучше, что надо было тебя иначе воспитывать, тогда бы ты не ступила на эту скользкую дорожку…       Вина резко переходит в злобу. Дело было вновь в непринятии моего образа жизни. Она не собирается меняться сама, а всё ещё надеется изменить меня. Да, я неидеальный ребёнок, но неужели я не заслуживаю хотя бы принятия? Я люблю маму с папой и понимаю их чувства, но, чёрт, каждый раз это так больно — осознавать, что твои родные никогда не поймут то, что делает тебя счастливым. — Я не знаю, как ей доказать, что у меня всё в порядке. Отправлять ей еженедельно мой тест на наркотики, алкоголь и венерические? Выписку с банковского счёта? Думаю, даже после этого я не стану хорошей дочерью. — Ты подожди, скоро они и меня перестанут считать хорошим, — сказал он. — Родители начали что-то подозревать. Мама вдруг заинтересовалась моей личной жизнью… Теперь хочет найти мне невесту, чтобы я поскорее женился. Я подумываю сделать каминг-аут, может, хоть так они оставят меня в покое. — Это же их убьёт…       Ладно я, но, кажется, в брата они всегда верили больше… Однако родители — очень консервативные люди, если Саймон расскажет им правду, то они могут воспринять её даже хуже, чем мою ситуацию. Что тогда будет? — Я устал постоянно врать и скрываться. Даже когда я переехал на другой конец страны, я всё равно боюсь, что они каким-то образом узнают. И даже тебе немного завидую, ведь тебе хватило решимости поступить по-своему…       Решимости и хватило, зато он обеспечил себе ровную почву под ногами, а не какое-то шаткое подобие существования, как я. Последние два года, что я жила одна, никогда не была уверена, будет ли у меня возможность заплатить за аренду в следующем месяце. Появление Лето в моей жизни — чистая случайность, наверняка, без него я бы продолжала выживать, а не жить. А брата пригласили на отличную стажировку ещё в институте, потом полноценно взяли в штат, Саймон сразу начал зарабатывать много, снял отдельную квартиру и спокойно сепарировался от мамы с папой.       Правда, родители не знали, что он гей, но этим он обеспечил себе возможность спокойно возвращаться домой. — Пожалуйста, не принимай поспешных решений, — прошу я брата, всё-таки им лучше не знать, как мне кажется, — Я ни в коем случае не хочу тебя принижать, ты имеешь право на принятие, но… Наши мама и папа точно сойдут с ума, если ты внезапно вывалишь это на них.       Мне было неловко. Саймон был буфером между мной и родителями, я могла безопасно для себя узнать, всё ли у них в порядке через него, а они, вероятно, делали наоборот. Несмотря на их отношение, я скучаю по родителям, по временам, когда всё было в порядке. И если мама и папа перестанут общаться и с братом, то мы совсем не будем для них существовать как дети… Наверное, эгоистично, но именно поэтому я не хочу, чтобы Саймон открывался родителям. — Нет, конечно, я так не поступлю. Ладно, Софи, мне пора, работы очень много… — его голос совсем поникший, может быть, мне не удалось показать ему свою поддержку. — Передавай привет Джареду.       Прощаюсь с братом и сбрасываю вызов. Хорошее настроение пропадает, уступая место дурацким мыслям. Опять. — Очередная семейная драма? — интересуется Лето, убедившись, что я закончила разговор. — Пока нет, но Саймон очень близок к тому, чтобы её начать. Он хочет рассказать нашим родителям о своей ориентации, и, разумеется, будет очередной скандал… Почему у всех семьи как семьи, а у нас это? — устало вздыхаю, откинувшись на спинку сидения. — Папа, который считает свою точку зрения единственно верной, мама — актриса драматического жанра, и мы с братом — разочарования родительских амбиций. — Но несмотря на всё это, ты любишь их, ты переживаешь за них. И, конечно, скучаешь, так ведь?       Да, я скучала. Но, скорее, по прежним нашим отношениям, а не тем, что сейчас. Они никогда не были идеальными, но как же хотелось просто побыть с мамой, поесть домашней еды, обсудить с папой книги, поиграть в настолки всем вместе после ужина… Казалось, что когда мы с братом были детьми, у нас было право на ошибки, на возможность пробовать что-то новое, выбирать, перевоплощаться, а стоило нам вырасти, как эти права кто-то забрал, оставив лишь наказ следовать определённому пути. А мы свернули с него и потерялись. — Да, и, наверное, мне стоит как-то наладить эти отношения. Не знаю как, но мне надоело, что я не могу нормально поговорить с мамой без упрёков, отец не желает со мной общаться, а все новости приходится выяснять через брата! Знаешь, после того, как я сбежала сюда, кажется, что нет у меня больше семьи…       И все тёплые воспоминания остались где-то далеко. Мама уже не была такой, как раньше. —… и, возможно, мне стоит сделать первый шаг, чтобы это исправить. — Хочешь, вместе съездим к ним? — предложил Джаред, и у меня аж рот от удивления приоткрылся. — Тебе будет легче, если рядом окажется моральная поддержка. — Над этим стоит подумать, — выпалила я буквально сразу, шокированная таким внезапным предложением. Я не могла с ходу оценить, хорошая это идея или нет. Скорее плохая, однако вдруг Джаред прав? Они увидят, что Лето можно доверять, и, быть может, перестанут считать, что я подстилка под богатого мужика, как намекнула мама во время нашего последнего разговора.       Но немного больше меня поразило другое: неужели он готов встретиться с моей семьёй? Честно говоря, я пока не планировала знакомить его с родителями. Не то чтобы я относилась к нашим отношениям несерьёзно, нет, однако для меня это какой-то совсем иной этап, важный шаг. Наверное, для него ещё рановато.       И только сейчас я заметила, что машина стояла на месте. Мы приехали. Видимо, погрузившись в тяжёлую для меня тему, я совсем перестала замечать происходящее вокруг, позволив мрачным мыслям вылиться наружу. И опять я вывалила всё на Джареда. Он не должен постоянно плавать в моих проблемах, он и так делает для меня слишком много. — Подумай, — спокойно сказал он и, наклонившись ко мне, поцеловал. Это слегка успокоило, затуманив голову приятными ощущениями. — А нам пора.       Нас встречали. Сотрудник студии всё это время стоял чуть ли не в двух шагах от машины, ожидая, пока мы выйдем. Наконец, мы отправились в самое сердце национального телевидения.       На телестудии я была не впервые. По приезде в Лос-Анджелес время от времени участвовала в массовках для шоу, но потом поняла, что это бесполезное занятие, и прекратила. Ведь самой снимать происходящее категорически запрещено, а сидение в зрительном зале порой было слишком утомительным: хлопать по команде, ждать, пока настроят свет, звук, лишние дубли, ни шагу в сторону не ступить. К тому же, за это редко платили. Видимо, вознаграждением считалась возможность в принципе примкнуть к миру телевидения, увидеть кухню изнутри и почувствовать себя частью огромной индустрии. Признаюсь, это действительно вдохновляет, но до поры… В этот раз вместо «ничего не трогайте, идите за мной» и «быстрее», сотрудник канала, наоборот, предлагает остановиться везде, где меня что-то заинтересовало, и отвечает на любые вопросы.       Наконец нас с Джаредом завели в ту самую студию, где и снималось вечернее шоу. Горел свет, но зал был пуст: и зрительские места, и диванчики для гостей, и кресло ведущего. С экрана телевизора помещение казалось довольно просторным, но на самом деле студия была весьма компактной, она выглядела такой, потому что как минимум пять камер — именно столько я заметила — обозревали её с разных углов. Серьёзное оборудование, наверное, каждая такая камера стоит по несколько миллионов, не меньше… Не то что у меня: простенькая мыльница на штативе и телефон, примотанный скотчем к стене, потому что в квартире это единственная возможность выставить ракурс нормально. Чёрт, почему я опять вспомнила про ту квартиру, я ведь больше там не живу. И могу купить себе нормальное оборудование, хоть и не такое профессиональное.       Надо будет этим всем заняться… Что ж, Софи, пора привыкать, что теперь всё совсем не так, как было раньше, и не вернётся к прежнему. — Сколько раз ты был на передаче? — спрашиваю я Джареда, который как-то сразу же сел в гостевое кресло. Я же ходила из стороны в сторону, не решаясь занять какое-либо место. — Четыре, может больше… — задумчиво ответил он, — Я не помню. — Это было давно? — Каждый год я посещаю примерно пять разных шоу, даю кучу интервью, когда этого так много, начинаешь воспринимать это как обычную рутину. Я порой даже не запоминаю, что вообще там было. — И неужели ты не помнишь, как щенок золотистого ретривера описал твои жутко дорогие брюки от Гуччи?! — раздался весёлый голос Фэллона, появившегося невесть откуда, он подошёл к нам и сел рядом с Джаредом на гостевой диван. — И ты сидел с мокрыми штанами до тех пор, пока мы не досняли этот скетч. Даже виду не подал, что что-то случилось.* — Такое не забудешь. — Так вот к чему он упомянул щенков в телефонном разговоре, это было частью одной из программ. — Потом собак забрали, ты шепчешь мне, что я могу встать с кресла, а у меня там огромное пятно, сидит полный зал. Не думаю, что мне поверили бы, свали я всё на щенка.       Мужчины обнялись в знак приветствия, а потом Джимми протянул руку мне. — Долгая вчера ночь была, правда? — усмехнулся телеведущий. — Но вы, конечно, красавцы, шороху навели. Вы стали сенсацией. Я сегодня зашёл в новости, и всё, что я видел, это ваши лица. — Ты преувеличиваешь, — усмехнулся Лето. — Возможно, потому что наш эфир точно затмит бал, я в этом уверен. У меня уже есть несколько идей.       Удивительно, как быстро всё работает. Прошло меньше суток, а Джимми и его команда придумали с десяток различных скетчей, которые мы могли бы снять уже сегодня (или, в самом крайнем случае, завтра). И все они были разные: в одном мы должны были повторять танцы из Тик-Тока, в другом петь известные хиты в других стилях (было бы классно, если бы наши с Джаредом вокальные навыки были сопоставимы), отвечать на каверзные вопросы друг о друге (от этого сразу отказался Лето, посчитав это слишком личным), несколько викторин на совершенно разные темы с забавными наказаниями за неправильный ответ или без них.       И меня, в принципе, большинство из этих вариантов устраивали, только я не знала, что будет лучше. Джаред тоже не давал какой-то однозначный ответ, и обсуждение не сводилось к чему-то определённому. Прошло часа два, и пора уже было прийти к чему-то, если мы хотели сниматься сегодня. — У меня тоже появилась кое-какая мысль, — в конце концов, добавил Джаред, когда мы уже начали примерно приходить к общему мнению — танцам из Тик-Тока, в которых я, в принципе, была сильна, а Джаред — нет, и это было бы очень смешно, — точнее, это давно было у меня в голове. — Так, слушаю, — Фэллон, кажется, мог часам разговаривать о шоу, но думаю, он всё равно хотел, чтобы мы определились поскорее. — Помнишь, ты мне на одном из эфиров бороду стриг? — Это было весело… Ты хочешь повторить? — Да, я анонсирую новый альбом и в знак начала новой эры, мог бы сменить стиль прямо в студии — Софи обреет меня налысо, а ты, так уж и быть, займёшься бородой. Мне в любом случае пришлось бы это делать, вопрос лишь во времени.       Мы с Фэллоном, конечно, слегла офигели от такого весьма неожиданного предложения. Да, это необычно, в какой-то мере шокирующе — Джаред носил длинные волосы уже довольно долго, и такая резкая смена причёски, естественно, не останется без внимания. — У меня есть видео, где я показываю, как постричь чёлку самой себе, — вдруг вслух вспомнила я. — Думаю, я смогла бы попробовать это на ком-то.       Джаред улыбнулся мне, видимо, подумав, что так я его идею поддержала. Однако это всего лишь мысли вслух, на самом деле я была немного в ужасе. Я не могла себе представить его без волос, я привыкла к тому, какой он есть, и уж точно не собиралась менять его собственноручно, более того, на глазах у миллионов зрителей.       Только вот глупо прозвучит, если я вдруг сейчас заявлю что-то вроде «нет, я не хочу, чтобы ты стригся». Это по-детски, ведь это же его волосы, не мои. Поэтому я делаю вид, что мне всё нравится, чтобы его не разочаровывать. — Это крутая идея! — соглашается Джимми, — И да, Софи может остричь тебе чёлочку, а потом уберём всё под ноль. Я попрошу, чтобы моя команда раздобыла всё необходимое, там, ножницы, машинку, накидку… Наверное, нам понадобится на это пару часов.       Мы прорепетировали, как это примерно будет, нам показали, как правильно выходить из-за кулис в кадр, по каким точкам идти к диванам и как нужно на них садиться. В большей степени, это было для меня, Джаред это всё прекрасно знал. От волнения дрожали руки, предвкушение эфира было похоже на то, что я ощущала перед балом — огромную ответственность и страх провала.       Илай организует одежду, стилистов по волосам и визажистов, нам останется просто прийти после обеда, дать специалистам подготовить нас и правильно сыграть свои роли во время записи. Кстати, сценария как такового не будет. Фэллон предварительно обозначил, о чём мы будем говорить, и, по его словам, этого будет достаточно. Я пока не понимала, нужен ли мне всё-таки сценарий или я соберусь, и сделаю всё как надо. Обнадеживал тот факт, что запись не в прямом эфире, но ненамного, ведь пара десятков приглашённых зрителей всё равно увидят, если я растеряюсь.       Только бы всё получилось.