Snap queen

      Я запаниковала.       Секунда одна, другая, третья, я молчала, моргая, напряжённо думая, как ему сейчас сказать, что я не готова к ещё одному разговору. Хотя именно я ранее дала понять, что тема не закрыта и нам нужно продолжить диалог, но как только до этого дошло, дала заднюю. Вот не могу, и всё. И теперь стыдно. А я ведь правда хотела его выслушать, мне же это важно… Вот бы он не подумал, что я злюсь или обижаюсь. — Софи? — пауза затянулась, поэтому ему пришлось меня окликнуть. — Да… То есть, нет, то есть… — отшагнув на ступеньку повыше, произнесла я дрожащим голосом. Ничего хорошего я не сообразила, оставалось импровизировать. Сердце забилось часто-часто, мне казалось, я поступаю ужасно, отворачиваясь от Джареда, но иначе я в этот момент не могла поступить. Нужно было дождаться завтра. Всего лишь. Наверное. — Давай в другой раз?       Лучше бы мы сейчас просто легли спать без лишних разговоров. — Почему? — Лето поднялся выше, сокращая расстояние между нами. Как я предполагала, он в первую очередь заподозрил это. — Ты злишься?       Конечно, у меня был повод сердиться. Я ждала поддержки, но получила ответ в духе «разбирайся сама». Он был, как пощёчина, отрезвляюще холодный и болезненный, а потом я стала искать объяснения странному поведению Лето, и это уже не казалось таким ужасным. Кажется, ответ я нашла, но Джаред ни подтвердил, ни опровергнул мои слова, поэтому это всё — пока лишь догадки. Хотя в чём может быть ещё дело? В общем, сейчас злость — это не та эмоция, что сидела внутри. Я больше переживала из-за предстоящего приёма и решения, которое мне нужно будет принять. — Нет, — и я сказала как есть. — Я нашла клинику, приём завтра в восемь… Понимаешь, я очень волнуюсь, поэтому вряд ли нам сейчас стоит что-то ещё обсуждать.        Лучше так, чем игра в молчанку, которую я всё равно бы не стала затевать… Я могла бы просто закрыть дверь и не открывать до тех пор, пока не смогу говорить, но это тоже неправильно, по-детски, словно я сама не готова взять ответственность за свои же слова. — Хорошо, что ты не стала затягивать… — и он меня понял. Его лицо расслабилось, из непроницаемой маски став обычным. Похоже, он действительно опасался, что я обижена. — Мне слишком стрёмно и страшно, чтобы чего-то выжидать.       Да, конечно, повезло, что для меня так быстро нашли время, но я бы всё же не позволила себе провести в этом напряжении ещё больше недели. В любом случае.       Порой неизвестность — это подарок. Иногда лучше о чём-то не догадываться, чем ощущать давление правды в затылке. Ещё два дня назад я жила практически беззаботно и ничто не предвещало каких-либо бед, и вот теперь всё стало шатким настолько, что я даже лишний раз пошевелиться боялась. — Я могу отвезти тебя, если нужно, — предложил он, открывая дверь в спальню и жестом приглашая войти внутрь, чтобы не продолжать разговор в коридоре. Я сразу же поспешила к комоду, чтобы приготовить вещи на завтра и не искать впопыхах в тёмной комнате нормальные трусы, а Лето замер в дверном проёме. — Не стоит, — если бы я знала, что хочу оставить ребёнка, то не задумываясь ответила согласием. А в данной ситуации будет лучше, если я сама съезжу, так спокойнее. — Мне уйти? — а этот вопрос уже заставил меня отвлечься от сборов, и я застыла посреди комнаты с носочком в руках — я не могла найти к нему пару. — Если ты хочешь побыть одной, то это ничего, я посплю в другой комнате… — Да, — говорить это было тяжело, ведь мне как раз не хотелось, чтобы он уходил. Однако его присутствие сейчас лишь напоминало о том, что мне нужно сделать выбор. Естественно, он будет не самым простым и, возможно, не таким, каким его представлял себе Джаред. Хоть он тысячу раз сказал, что не собирался на меня никак давить, и всё равно его безмолвное влияние, словно пыль, оседало в воздухе. Мы обязательно поговорим, я выслушаю его, но прежде всего мне нужно выслушать саму себя, а его голос, каким бы он ни был важным, будет помехой.       И Джаред явно не ожидал, что я отвечу именно так. В его взгляде мелькнуло огорчение, и мне вдруг стало так стыдно, но слов обратно не возьмёшь, да и я понимала, почему это будет лишним: ощущение недосказанности останется и толку от него не будет, а я вновь не смогу спать. — Доброй ночи, Софи, — его голос лучился ледяным спокойствием, поцеловав меня в щеку, он вышел, тихо захлопнув за собой дверь.       После этого я легла и проспала безмятежным младенческим сном до утра. Ага, конечно. Где-то в мечтах да, а в итоге я проваливалась в дрёму на какие-то короткие промежутки, резко просыпалась, смотрела на время в телефоне и вновь пыталась заснуть, стараясь не вклинивать лишнее в голову. Однако сны не стремились дать мне отдых, поэтому вновь воображаемый детский плач наполнял собой пространство моих мыслей.       Когда зазвенел будильник, я спросонья увидела у себя какой-то огромный живот и едва не закричала, решив, что проспала не жалкие пару часов, а месяцы. Несколько минут понадобилось, чтобы проснуться и понять, что это у меня под одеялом была небольшая подушка, я обнимала её во сне.       Чёрт, это уже тянуло на психоз.       Собралась я быстро, не завтракая, и выехала, не тратя время на мелочи. В зеркала в машине я старалась даже не смотреть: лицо какое-то серое, а от кругов под глазами не спасли бы ни одни патчи. Благо в бардачке нашлись солнечные очки с большими стёклами, за которыми этого безобразия не было видно.       В половину восьмого город буквально встал. Я предусмотрительно выехала до обычных утренних пиков и всё равно умудрилась угодить в дорожный затор и не в один, будто бы весь город сегодня решил выехать пораньше. Тупой трафик: небольшой участок я пересекала быстро, а потом снова приходилось толкаться в тесном потоке машин, то сдвигаясь футов на шесть, то вновь замирая на очередном светофоре. Я пыталась отвлечься музыкой, но всё свелось к тому, что я просто переключала станции, меня всё раздражало: новостная говорилка, интервью с очередным недосенатором, хиты этой недели, да и вообще любая музыка… Но в тишине мне было ещё более некомфортно — приходилось слушать собственные мысли. После вчерашнего их было предостаточно. Поэтому я продолжала переключать радиоканалы, а благодаря очередной пробке, едва не опоздала, и пришлось поставить машину прямо возле клиники, потому что подземная была далековато.       Медицинский центр располагался в современном стеклянном здании через дорогу от побережья. Он выглядел дорого и респектабельно, и на какое-то мгновение я почувствовала себя неуютно. Хотя нет, более некомфортно мне стало, когда я взглянула на огромную вывеску, расположенную прямо над входом. «Центр репродуктологии и планирования семьи» — мне хотелось думать, что я пришла к семейному врачу на ежегодный чек-ап, а такая обстановка недвусмысленно намекала, зачем я здесь.       Зато внутри это была вполне обычная больница, быть может, только менее людная и более комфортная. Повсюду плакаты, посвященные беременности и родам. И фото детей повсюду. Судя по всему, им всем помогли родиться именно в этом заведении. После улаживания всех формальностей мне дали специальный халат и завели в кабинет, где я должна была переодеться и ждать своего врача.       Но он подошел не сразу, сначала забежала медсестра, женщина лет пятидесяти, невысокая, но очень бойкая, даже резкая. Бодро представившись, она начала приём: измерила мой пульс, давление, температуру, рост, вес, а потом устроила подробный опрос на тему моего здоровья, какие у меня вредные привычки, что я ем, какие заболевания перенесла в детстве, во взрослом возрасте, аллергии, хронические — по-моему, ни в одном месте от меня не требовали эту информацию столь дотошно. Из-за нервов я порой отвечала невпопад или долго вспоминала какие-то моменты и, возможно, она тоже отметила это в карте.       Врача я увидела лишь спустя полчаса. Доктор Морган оказалась женщиной, хотя по телефону администратор говорила о мужчине, поэтому я сначала немного растерялась, решив, что она ошиблась пациентом. Но может, всё и к лучшему, потому что с ней мы как-то сразу наладили контакт, и хотя сам осмотр — это малоприятная процедура, мне было легче рассказывать о том, что со мной происходит: — В последнее время столько всего произошло, что я совсем забыла про свой цикл, — меня понесло в какие-то дурацкие откровения, будто я на кушетке не у гинеколога, а у психотерапевта. — Это так ужасно. — У нас всех разные жизненные обстоятельства, так что ничего страшного в этом нет. Главное, что сейчас вы здесь, — ласково говорила она, пытаясь меня успокоить. — Итак, сейчас нам нужно посмотреть, что у нас на УЗИ.       Доктор Морган проговаривала каждое своё действие, однако не давала ни единого комментария о том, что обнаружила при осмотре. Я дотошно наблюдала за тем, как она работает, и обратила внимание, что временами она как-то странно хмурилась, и это настораживало. Когда изображение с ультразвука появилось на экране, я тоже пыталась в нём разглядеть нечто похожее на беременность — накануне я гуглила, как выглядит пятинедельный плод. Почему-то картинка не походила на результаты поисковика. — Как вы тут вообще что-то видите? Почему до сих пор не придумали какой-нибудь другой способ рассмотреть всё в деталях? — в шутку спросила я, — по-моему сплошная серая рябь. — О нет, здесь всё вполне понятно, — и вновь она сдвинула брови, поэтому я спросила её в лоб: — Вы увидели что-то странное, не так ли?       А она продолжала рассматривать изображение на экране, не собираясь отвечать сию же секунду. И я тоже вновь попыталась углядеть в чёрно-белом мерцании какой-то смысл, но без толку. Закончив с ультразвуком, она дала мне сесть нормально и только потом стала рассказывать о том, что на самом деле произошло. — Боюсь, что вы всё-таки не беременны, — эти слова повергли меня в полнейший шок. Как это может быть? — В смысле? — но ведь все обстоятельства и сроки говорили о том, что я беременна: и задержка, и положительный тест это подтвердили. Как она могла не увидеть? Или как эмбриона могло не оказаться?  — Когда я не увидела эмбрион в матке, — продолжала она, объясняя вопросы, сразу возникшие в моей голове, — я заподозрила, что он мог развиться вне её полости, такое бывает, но и это не ваш случай. Однако я обнаружила крупную кисту у вас на правом яичнике, предполагаю, что гормональную, и вероятно, она же стала причиной задержки менструации и положительного теста. У вас мог случиться гормональный сбой пару месяцев назад, который и спровоцировал возникновение новообразования…       И всё, вот так просто. Выбор делать не пришлось, его сделали за меня, но я уже не радовалась этому. Наоборот, стало как-то совсем грустно и страшно. Получается, я больна, а не беременна, это даже хуже. —… потребуются ещё анализы, чтобы это подтвердить, — продолжала доктор Морган. — А потом кисту нужно будет удалить, но не волнуйтесь, операция несложная, выполняется эндоскопически: в два прокола…       Она подробно объясняла, как проводят эту процедуру, но я её уже не слушала. Мне хотелось уйти, спрятаться, чтобы никто и никогда меня не достал, пока я сама не решу вылезти. А приём, как назло, и не собирался заканчиваться на этом. Доктор Морган правда много всего сказала: и почему такое происходит, и какие у меня шансы на зачатие в дальнейшем, и психологическую поддержку тоже затронула. Я слушала, кивала, но на самом деле я толком ничего не запомнила, кроме того, что всё это лечится.       Одевалась я как в тумане, ничего не соображая, потом получила кучу документов с назначениями и рецептами и вернулась в машину. Там сидела ещё какое-то время, невидящими от подступивших слёз глазами, пытаясь ещё раз прочитать всё и осознать. Интересно, как Джаред воспримет эту новость? Ведь я так была уверена, что беременна, и его в этом убедила, и сейчас в голове никак не укладывалось обратное.       И так странно, ведь, по сути, всё вернулось на круги своя. По словам врача, избавиться от кисты довольно легко, я забуду об этом быстро. Выходит, больше не нужны никакие разговоры о детях, мы просто будем нормально предохраняться, и эта тема не всплывёт в наших разговорах до тех пор, пока мы оба не захотим большего. Звучало прекрасно, будто мой новый диагноз — решение всех проблем.       Только вот всю обратную дорогу я проревела. Меня даже полиция остановила, видимо, в небыстром потоке машин офицер разглядел моё красное и опухшее лицо. Сначала копы подумали, что я пьяна, однако алкотестер не показал никаких отклонений, а потом за этим последовали долгие расспросы о том, всё ли у меня хорошо, есть ли у меня проблемы с партнёром, почему я плачу… Я не собиралась открываться незнакомцам, поэтому просила оставить меня в покое, утверждала, что я в порядке. Они мне не верили! Готова поклясться, они меня узнали и явно намеревались получить повод для профилактической беседы с Лето. А то ведь для обычного патрульного громкое дело может стать отличным трамплином к повышению.       В своих суждениях я не ошиблась: когда они наконец позволили мне ехать дальше, офицер бросил мне напоследок престранную фразу, которая встревожила ещё больше: — Помните, домашнее насилие — это серьёзно! Особенно в вашем положении, мэм. Всего хорошего.       В чём дело, я поняла практически сразу. Пришлось отъехать на несколько миль и остановиться на обочине, чтобы мои действия не нарушали безопасность движения. Достав смартфон, я дрожащими пальцами вбила в поисковик своё имя и с ужасом обнаружила, что мой поход в клинику не остался тайным. Из-за того, что я неудачно припарковалась на улице, меня кто-то заметил и сделал несколько фото, как я захожу в клинику репродуктивного здоровья. И выхожу оттуда. Сразу видно, что первые снимки любительские, случайные, в плохом качестве, а вторые уже более профессиональные, там и ракурс получше, там меня конкретно поджидали. Я была в таком раздрае, что ничего не заметила.       Но папарацци не увидели за тёмными очками моих красных глаз, всё внимание уделялось моему свободному, «скрывающему живот» платью и вывеске медцентра. Наверное, стоило немного опоздать, припарковаться в подземке и зайти с другого входа, а не на оживлённой улице и в главные двери, над которыми висел крупный баннер с лого клиники. Хуже фоток только заголовки: «Джаред Лето впервые станет отцом», «Софи Грей беременна от Джареда Лето. Это первенец» и ещё десятки вариаций одного и того же.       Того, чего на самом деле не было.       Первое, что я сделала потом — написала Саймону, в чём дело. Он будет волноваться, звонить. И не считая Лето, он единственный, кто должен знать, что происходит. Теперь оставалось без приключений добраться домой, чтобы сообщить Джареду новости.