Грех

-Не боишься? – спрашивает Джису, кода последняя пара у девушек заканчивается, и они встречаются у входа. -Чего? -Ни чего, а кого. Чонгука. -Нет. Тоже мне, я что его собственность что ли… - Лиса складывает руки на груди, уже предвкушая, какой же скандал закатит Чонгук, когда она вернётся домой. Ну и пусть. Пусть кричит. Ей все равно. Она не будет подчиняться ему. Она не домашний питомец и если он не считается с ее мнением, то и она не будет считаться с его. -Перед Чанелем извинилась? -Да, - вспоминает, как краснела сегодня утром перед однокурсником и по совместительству хорошим другом. Было стыдно, но парень только отмахнулся, улыбаясь, и сказал, что все понимает. *** Лиса возвращается домой ближе к вечеру, когда на улице снова начинает накапывать дождь. Осторожно открывает дверь, заглядывая внутрь, встречаясь глазами с пожило женщиной. -Тетушка Им, Чонгук дома? -Дома. Он вернулся назад несколько часов назад и был очень зол. Сказал, чтобы вы зашли к нему, как только вернетесь, - обеспокоенно указывает в сторону кабинета Чона. -Хорошо, - Лиса вздыхает, закрыв за собой дверь и стаскивая с плеч курточку. Она понимает, что разговора на эту тему ей не избежать, и гордо вздернув подбородок, поднимается к Чону. Заходит, не постучав, и садится на черный кожаный диван, по привычке сложив руки на груди. Первый раз в кабинете у Чона и, скажем, у него здесь уютно. Было бы уютно если бы не было его. Чонгук осматривает насупившуюся девушку, закрывает за ней дверь и возвращается на свое место. -Я сказал, что ты не будешь ходить в этот университет, - начинает разговор. - Почему ты меня не послушала? -Я тебе не собачка, чтобы слушать твои указания, - озлобленно шипит девушка, кинув в его сторону яростный взгляд. - Я буду делать то, что хочу, ясно? -Не ясно. Почему ты постоянно перечишь мне? – сжимает пальцы в кулак, стараясь не начать кричать. -Почему ты не даешь мне спокойно вздохнуть? Я не буду с тобой милой, не буду улыбаться тебе или просто нормально разговаривать с тобой, пока ты не поймешь, что я тоже человек. Я человек, Чонгук. У меня есть свои потребности, я хочу общаться с другими людьми, гулять. Мне всего двадцать. Подумай об этом, пожалуйста, если не хочешь, чтобы наши отношения стали еще хуже, - легко отвечает Лиса и выходит. Чонгук зарывается пальцами в волосы, издавая гортанный рык. Ему хочется, чтобы она была счастлива, но что поделать, если он ревнует ее ко всему что движется и не движется? Он хочет, чтобы она смотрела только на него, каждую секунду проводила только с ним… А сам набирает номер Дженни, в спешке накидывая осеннее пальто на плечи. *** Пара врывается в номер отеля, не разрывая страстного, пошлого поцелуя. Парень стаскивает с них верхнюю одежду и потихоньку отходит к кровати. Когда Дженни падает спиной в белые простыни, Чонгук нависает сверху, чувствуя, как ее проворные маленькие ручки уже расстегнули черную рубашку и подобрались к ремню брюк. Чон закрывает глаза, снова припадая к ее губам, изо всех сил пытается выкинуть из головы образ блондинки, образ любимой девушки, но не выходит. Нет. Нет. Нет и еще раз нет. Он не должен представлять ее, а трахать Дженни. Нет. Чонгук сто раз говорит себе «нет», но все равно делает. Чонгук столько лет говорит себе «остановись», но продолжает калечить чувства девушки под ним, даже не подозревая этого. Чонгук срывается на ней, вымещая злость к Лисе, и в голове крутится одна мысль. «Я заставлю тебя почувствовать боль, когда ты узнаешь о нас» Ему так хочется, чтобы Лиса металась от злости, кричала на него, но вместо этого каждый раз получает равнодушный взгляд. Ей все равно, что он с другой. И в этот раз, Чонгук, действительно, остановился. -Что такое? – Дженни в недоумении приподнимается на локтях, смотря на то, как парень поднимает с пола свою рубашку, снова надевая ее. – Чонгук? – не считает нужным отвечать ей, поэтому просто молча выходит из номера, оставив на тумбочке пару крупных купюр. *** Тридцать первое октября две тысячи девятнадцатого года. Эта дата и для Чонгука, и для Лисы стал чем-то большим, чем просто набором цифр… Дата, которая перевернула что-то внутри каждого из них. Три часа ночи. Снаружи льет дождь, громко тарабаня по крыше, громыхает гром и в незанавешенное окно постоянно просится новая вспышка молнии, заставляющая Лису прикрывать глаза. Страшно и неуютно. Она заснуть не может уже который час, не сводя глаз с неспокойного неба и, наконец, решает встать, выпить какого-нибудь травяного успокаивающего чая из припасов тетушки Им. Девушка скрывается за дверью комнаты, оставив спящего Чонгука одного. Тот спустя пару секунд обеспокоенно поворачивается на спину, во сне хмуря брови. Крыша. Холодный, леденящий душу, ветер и они. Они вдвоем. -Я ненавижу тебя, - Лиса делает еще один шаг назад, оказываясь почти на самом краю выступа. – Я ненавижу тебя!!! – ее крик заглушается очередным порывом ветра. Пару слезинок срываются на белое платье. -Любимая, отойди от края прошу тебя, - Чонгук на дрожащих ногах подходит чуть ближе, протягивая ей руку, но блондинка только с отвращением смотрит на него. – Иди сюда, Лиса… -Ненавижу тебя. Всегда ненавидела и буду ненавидеть после смерти. Я умру из-за тебя, Чон Чонгук!!! -Лиса… - парень больше ничего не успевает сказать, потому что в глазах девушки загорается ненависть, и она срывается вниз. – Нет! Нет!!! - кричит несется к краю, перегибается через выступ, а после видит безжизненное тело на асфальте. Там, далеко внизу, хрупкая фигура и белая ткань платья, впитывающего алую кровь. В следующее мгновение он оказывается в каком-то незнакомом помещении. Лиса лежит посредине комнаты. Ее губы синие, глаза закрыты, а руки покорно сложены на животе. Неподвижная. Неживая. Чонгука трясет, он делает шаг вперед, еще и еще, пока не падает рядом на колени, склоняясь над девушкой. -Лиса, ты чего? Открой глаза, пожалуйста… Любимая? Это не смешно. Дальше темнота, паника, слезы и страх. Неописуемый страх. Чонгук подрывается с подушки, широко распахнув наполненные слезами глаза. Соленые капли срываются на ледяные щеки, когда он поворачивается и не обнаруживает Лисы на второй половине кровати. -Лиса?! – почти кричит, откидывает одеяло и выбегает в коридор, оглядываясь. – Лиса!? – спускается вниз, встречаясь нос к носу с блондинкой, вышедшей из кухни к нему навстречу. -Почему ты кричишь посреди но… - неожиданные объятия заставляют замолчать, в недоумении застыв с раскрытым ртом. – Что ты делаешь? - секунда и из груди Чона, кажется, вырывается всхлип. Потом еще. – Что ты… Ты что, плачешь? -Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я не хочу, пожалуйста... Я блефовал, когда говорил, что это нравится мне… Я не хочу… - крепче цепляется руками за девушку, носом утыкаясь в шею. -Чонгук, успокойся и… - хочет отстраниться, но тот молчит, притягивая ее ближе к себе. Чон плачет, как самый настоящий ребенок, прижимаясь к ней всем телом и стена между ним и Лисой в какой-то момент дает трещину. Маленькую, ничтожную, но трещину. Девушка нерешительно размещает руки на его спине, успокаивающе поглаживая. Они простояли так минут десять, пока парень совсем не успокоился, отстраняясь от девушки первым. Он нежно проводит по ее щеке ладонью, заглядывая в встревоженные глаза. -Я… я постараюсь измениться. Где-то в другой реальности Лиса бы поверила.