Признание (продолжение)

Майку с Честером не удалось увидеться ни на следующий день, ни даже через день. Почти целую неделю то один, то другой откладывали встречу, пока наконец не назначили точную дату. Для Майка время одновременно и летело, и медленно текло. Когда он был с детьми, ритм жизни ускорялся вдвое, когда оставался наедине с Анной, каждая секунда казалась вечностью. Но вот наступил четверг, и Майк в радостном предвкушении сел в машину, чтобы отправиться в студию. Он испытал некое облегчение, скрывшись от безразличного взгляда Анны, который он ощущал на себе с того самого первого отпускного утра. Но стоило воротам закрыться за его авто, Майк почувствовал прилив приятного возбуждения: теперь он был свободен, и машина мчалась по дороге, унося его все дальше от жены и приближая ко встрече с его Честером. Они провели порознь шесть дней, и это было на семь дней больше, чем Майк планировал. Его голова был полна мыслями, которыми ему не терпелось поделиться и понять которые мог только один человек. Шинода не мог дождаться того момента, когда он снова будет вместе с Честером, когда он сможет избавиться от этого смутного тревожного ощущения, не покидавшего его со дня их расставания. Он улыбнулся проверявшему документы охраннику (и это, казалось, была его первая настоящая улыбка за прошедшую неделю), бодро поприветствовал девушку на ресепшен, а затем буквально на крыльях влетел в их новую студию и включил свет. Даже после года работы это место все еще казалось Майку новым. Он обошел помещение, вспоминая расположение розеток, подключил развешанные по стенам гирлянды и стал ждать. Сердце лихорадочно колотилось в груди. Майк стоял спиной к двери и вдруг услышал, как она приоткрылась. Едва почувствовав Честера сзади, он обернулся. Честер всегда умел неслышно подкрадываться, и оказывался рядом с Майком до того, как тот мог его услышать. По телу Шиноды пробежала искра от этой внезапной близости. — Привет, — вкрадчиво произнес Честер Майку на ухо, затем поцеловал его в щеку и протянул стаканчик с кофе. Отойдя, Беннингтон устроился на диване и расплылся в улыбке. Сделав быстрый глоток, Майк тоже улыбнулся и ответил: — Привет, Чез. Шинода приподнял стаканчик и указал на него кивком головы, тем самым благодаря Честера за заботу. Воцарилось молчание, было очевидно, что они сдерживали себя, прихлебывая кофе и рассматривая друг друга так, словно не виделись несколько лет. Майк ощущал исходящий от тела Честера жар. Беннингтон непринужденно развалился на диване, каждый предмет одежды идеально облегал его фигуру. Майк почувствовал, как его охватывает мощное бесстыдное желание. Все еще улыбаясь, Честер спросил: — Как неделя прошла, Нода? Майк поморщился, прежде чем понял, что сделал это. — Серьезно, Чез? Ты прекрасно знаешь, как она прошла. Если бы его волосы не были тщательно уложены, он бы раздраженно провел по ним рукой, пропустив пряди между пальцами. Но Майк лишь потер ухо, нахмурив брови. Эта неделя была сущим адом, я дико скучал. И вот ты здесь, со мной, и по тебе даже не скажешь, что ты вообще скучал по мне! Этот невинный вопрос изрядно подпортил Майку настроение. Честер сидел, улыбаясь, пока не заметил перемены в лице Шиноды. Затем все в комнате словно пришло в движение, когда Честер поднялся с дивана, поставил кофе на стол и подошел к Майку. Тот выглядел жутко расстроенным. — Майк… — нежно начал Честер, забрав у него стаканчик и поставив его на стол рядом со своим. Затем он раскрыл объятия, и Майк шагнул к нему. — Майки, что такое? От ощущения тепла обвивших его рук Майк немного расслабился и поспешно заговорил: — Боже, Чез, все плохо. Эта неделя далась мне намного тяжелее, чем я предполагал. Я не мог не думать о тебе, хотя пытался… Когда я с Анной, то чувствую себя полнейшим дерьмом, потом начинаю чувствовать себя еще хуже, потому что понимаю, что и тебе изменяю, а потом чувствую себя еще более хреново, потому что она моя жена, и я понимаю, что просто увяз в этом круговороте ужасных мыслей, и скучаю по тебе, и… Сбивчивое объяснение Майка прервали честеровские губы, накрывшие его собственные. Закрыв глаза, Майк почувствовал, что Честер ласково провел носом по его щеке и осыпал легкими поцелуями его челюсть. — Шшш, Майки, все хорошо… все хорошо… Мы же знали, что будет трудно. Майк кивнул, не открывая глаз, и ответил: — Честер, я просто уже не представляю жизни без тебя. Ты когда-нибудь задумывался об этом? О том, сколько времени мы проводим друг с другом. Когда мы не вместе, я только и думаю о том, как бы нам снова встретиться. Нормальных людей уже тошнило бы друг от друга. Почти двадцать лет, Чез. Все эти концерты, автобусы, отели, интервью, запись песен, сочинение текстов… Мы друг с другом проводим времени больше, чем с семьями. И все равно мы так зависим от всеобщих ожиданий по поводу того, как мы должны себя вести и как мы определяем наши отношения. — Он отклонил голову назад и посмотрел Честеру в глаза. — Разлука с тобой на этой неделе сводила меня с ума. Не знаю… Я просто хотел быть с тобой и наплевать на все, что об этом могли подумать другие — хоть группа, хоть фанаты, хоть наши семьи. Я просто хотел исчезнуть отовсюду и побыть другим человеком, новым человеком. Закончив свой монолог, Майк взволнованно дышал в ожидании ответа. Честер опустил руки и взял ладони Шиноды в свои. Они стояли, переплетя пальцы, и встревоженно смотрели друг на друга — Майк на Честера, а Честер на Майка. — Мы не можем… мы не можем просто… уйти, — наконец закончил фразу Честер. Он обескураженно хмурился, пытаясь понять, действительно ли об этом говорил Майк. Шинода вздохнул, прикрыв глаза, и качнулся к Честеру, уткнувшись своим лбом в его. — Я знаю. Я это знаю. Я и не говорю, что мы должны уйти. Я просто… хочу, чтобы все было по-другому. Мне бы хотелось, чтобы мы были другими. Честер задумался на мгновение, а затем уверенно ответил: — А я не хочу быть другим. Я хочу быть Честером и хочу, чтобы ты был Майком, и хочу вот это все, что у нас есть, Майк, у нас потрясающая жизнь! Еще одну неделю осталось потерпеть, и все снова будет нормально. Майк закатил глаза, даже не открывая их. — В том-то и дело, Чез, разве не странно, что «нормально» для нас означает, по сути, быть вдали от того, что обычно считается нормальным? И ребята… Не знаю, сколько нам еще удастся скрывать все это. Они задают столько вопросов, а я совсем не умею врать. Следующая часть тура продлится всего пять недель… Я не хочу чувствовать себя живым только тогда, когда мы в отъезде, Чез, не хочу прятаться у парней за спиной. Честер отошел и присел на диван, настороженно глядя на Майка. Тот взволнованно подошел ближе. Честер довольно резко спросил: — Ты же не предлагаешь все им рассказать? Потому что я не на это соглашался в самом начале. Это же ты хотел, чтобы мы сделали именно такой выбор, и теперь ты говоришь, что тебе это уже не нравится. Ты сам все усложняешь, Майк, зачем? Майк остановился перед диваном и сокрушенно посмотрел на Честера. — Прости… Я не думал, что стану таким. Я просто, видимо, не создан для того, чтобы врать… чтобы быть и с тобой, и с Анной, — он покраснел и мягко продолжил: — Я не могу притворяться, что люблю ее, Чез. Конечно, у меня остались к ней чувства, но это уже не любовь. Мое сердце принадлежит тебе. И все это продолжается уже гораздо дольше, чем я мог сам признать. Думаю, на каком-то уровне я уже давно это понял… ну а ты понял еще раньше — из-за моих гребаных разговоров во сне. Он сел рядом с Честером и положил ладони ему на бедра. Моля глазами о понимании, Майк наблюдал, как настороженное выражение постепенно сходило с лица Честера, и вот, уже с нежностью во взгляде, Беннингтон ответил ему: — Наши сердца всегда принадлежали друг другу, Майки. Только слепой этого не заметил бы. Вот увидишь, эта неделя быстро пройдет, мы снова будем в дороге, и все будет в порядке. Тогда в Бирмингеме ты был прав: никто не должен знать, ни в коем случае. У нас все получится. Тебе просто надо помнить, что, рассказав всем, ты причинишь много боли, тебе надо думать скорее об этом. — Да, понимаю, ты прав, но… у меня просто такое чувство, что я уже не знаю, кто я, Честер. В какие-то моменты мне нравится наш секрет, но в следующую секунду мне уже хочется кричать всем и каждому, что я люблю тебя… — Так всегда бывает с теми, кто влюблен, Майк. Это сносит башню, ты не можешь себя контролировать, это и страшно, и прекрасно одновременно. Майк, поймав взгляд Честера, смотрел на него несколько секунд, а потом прошептал: — Я никогда ничего подобного не чувствовал. На несколько мгновений воцарилась тишина. Затем Честер придвинулся к Майку и, перекинув через него ногу, сел к нему на колени. Прижавшись к Шиноде всем телом, Честер принялся целовать его шею, легонько прихватывая кожу зубами. — Осторожно, — выдохнул Майк, боясь, что Честер оставит след, и почувствовал, что теперь его кожи стали касаться лишь губы и горячее дыхание. — Хорошо, я осторожно, — пробормотал Честер, продолжая ласкать его лицо и шею, наслаждаясь неожиданной мягкостью бороды и гладкостью кожи, исследуя маленькие морщинки в уголках глаз. Одна рука Майка оставалась на бедре Беннингтона, а вторая проникла за пояс джинсов и поглаживала ягодицу, иногда пальцы двигались глубже, проводя по самому укромному месту и вызывая у Честера тихие стоны. Они оба с головой погрузились в ощущения, отдаваясь моменту, наслаждались долгожданной близостью, двигались, вжимаясь друг в друга бедрами, чувствовали вкус губ… У них впереди был целый день, и они собирались потратить его на столь приятное познание друг друга. В очередной раз толкнувшись бедрами, Майк блаженно откинулся на спинку дивана, закрыв глаза, пока Честер покрывал поцелуями его ключицу. Вдруг послышался звук поворачивавшегося в замке ключа. — Черт, Честер! Стой! — прошипел Майк, схватив Честера за плечи и в ужасе уставившись на дверь. Кого там на хрен принесло? У нас же выходной сегодня! Если это Брэд, клянусь, я его убью. Честер отодвинулся в угол дивана, но ноги все равно оставил на коленях Майка, вытянув их в непринужденной позе. Как только Беннингтон взял в руки стаканчик с кофе, дверь распахнулась. Это был Роб. Он вошел так, как будто все его тут только и ждали, бросил ключи на стол перед Майком и Честером и поздоровался. Честер придвинул колени к себе, а Майк уселся поудобнее, устроив лодыжку одной ноги на колене другой, пытаясь скрыть слишком очевидный стояк. — Я заезжал к тебе домой отдать жесткий диск с записями, и Анна сказала, что вы сегодня тут встречаетесь, — сказал Роб. Он залез в карман, вынул девайс и вручил его Майку, после чего уселся в оранжевое кресло рядом с диваном. Конечно же она сказала. Блядь. Прежде чем Майк с Честером смогли вспомнить, что они наплели женам о своей сегодняшней встрече в студии, Роб склонил голову набок и, указав на стаканчик у Честера в руках, недоуменно спросил: — Ты что, пьешь латте Майка? Боже, Чез, неужели ты не мог взять свой стаканчик? Майк бросил взгляд на руку Честера. На стаканчике, что он держал, большими буквами было написано: «МАЙК». Честер засмеялся, а Майк, покачав головой, ответил Робу: — Ну ты же знаешь, все всегда принадлежит Честеру, и неважно, чье это. — Я сам купил тебе этот кофе, Шинода. Уж могу позволить себе глоток. Роб улыбнулся, выслушав их шутливые пререкания, и воодушевленно спросил: — Ну, над чем мы сегодня работаем? ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Прошло целых четыре часа, и Роб, устало потянувшись, наконец поднялся с кресла и стал прощаться. — А вы, ребят, еще останетесь? — спросил он, забирая со стола ключи и телефон и рассовывая их по карманам, и поднял глаза на Майка, сидевшего за консолью перед кабинкой для звукозаписи. Роб видел, что Майк смотрел не на него, а на Честера. Спустя пару секунд Шинода ответил: — Думаю, мы запишем вокал для нового трека. Честер сегодня в ударе. Довольный Честер с готовностью кивнул ему из кабинки, и лицо Майка осветилось широченной улыбкой. Роб покачал головой: — Ну вы и трудоголики. Мы еще и половину этого тура не отыграли, а вы уже новый материал пишете. — У Майка сейчас очень креативный период, — сообщил Честер из кабинки. Его глаза влюбленно смотрели на Майка, во взгляде читалась гордость от того, каким уникальным сочетанием амбиций и таланта обладал Шинода. От этих слов улыбка на лице Майка стала еще шире, и Роб, снова покачав головой, направился к двери. — Уверены? Я сейчас поеду суши есть, не хотите со мной? — Не, чувак, может, в другой раз. Нам надо побыстрее тут закончить и тоже по домам ехать, — ответил Майк, стараясь звучать максимально спокойно. Он пронаблюдал, как Роб закрыл за собой дверь и провернул ключ в замке. Едва Майк поднялся с кресла, Честер уже выпорхнул из кабинки и оказался рядом с ним. — Господи! Я думал, он уже никогда не уйдет! — воскликнул Беннингтон, хватая Майка за ремень и притягивая к себе, чтобы жадно поцеловать. Они буквально впечатались друг в друга, то и дело хихикая, спотыкаясь и пытаясь удержать равновесие. По стремительности и нетерпеливости их движений было понятно, как изголодались они друг по другу. Не отрываясь от губ любимого, Майк, попутно нечаянно роняя лампу со стола, начал подталкивать его к консоли, пока Честер не уперся в нее задом. — Мне надо дома быть к ужину… Я обещал Тайлеру, что к ужину вернусь, — задыхаясь, выдал Честер, млея от ощущения теплых рук Шиноды, пробравшихся под рубашку и сжимавших его все сильнее. — Поешь, когда я с тобой закончу, — прошипел ему на ухо Майк, толкаясь бедрами и шумно вдыхая запах его кожи. — Мы неделю не виделись, и мне пришлось промучиться весь сегодняшний день, так что никуда ты не пойдешь. Их тела горели; руки нетерпеливо срывали одежду, ласкали кожу; комнату оглашали вздохи и стоны. Майк утянул Честера на пол. «Не на технике… слишком дорогая…» — пробормотал он в момент внезапного просветления. Честер вобрал в рот нижнюю губу Майка, прикусив ее, и тот застонал прямо в поцелуй. Шинода снова почувствовал, что перестал за что-либо отвечать, когда обнаженный Честер уселся на него, запустив свои пальцы ему в рот. Беннингтон видел, с каким вожделением Майк смотрел на него, когда он вынул пальцы у него изо рта и, заведя руку назад, стал самостоятельно растягивать себя. Честер взял все под контроль и поменял их ролями, уверенно опустившись на член Майка и начав трахать его собой прямо там, на полу их студии. Его движения были настойчивыми, он чувствовал шинодовскую неуверенность в их отношениях, чувствовал его незащищенность и хотел, чтобы их секс сейчас был особенным и страстным, но не таким трогательно нежным, как в их первую ночь неделю назад, и не таким агрессивным и диким, как после напряженного завтрака с согруппниками. Им нужно было разобраться с этими десятью годами желания, освободиться от этого напряжения, и Честер понимал, что он должен показать Майку, что все в порядке, что у них все хорошо, что нормальна и эта любовь, и это яростное стремление оттрахать друг друга до потери сознания, а также что они смогут со всем этим справиться и прожить эту волшебную, потрясающую жизнь вместе. Честер не мог отвести глаз от Майка, от его эротично приоткрытого рта, от неповторимого выражения экстаза на его лице, появившегося в момент, когда он излился в тело Честера, крепко держа его за бедра и вжимая его в себя сильнее с каждым исступленным толчком. Чувствуя в своем теле отголоски оргазма Майка, Честер опустил руку на член, помогая себе, и спустя несколько мгновений брызнул семенем Майку на грудь. Шинода лежал, все еще загнанно дыша, и смотрел на прекрасное лицо Честера, пока тот снова и снова блаженно произносил его имя, содрогаясь от удовольствия. Наконец Честер обессиленно рухнул Майку на грудь, припав к его губам так, будто в этом поцелуе ему открывались все тайны вселенной, и, может быть, так оно и было. Широкие ладони огладили спину Честера, и Майк первым сказал: «Я люблю тебя», затем нежно поцеловал Честера в бровь, в щеку, в шею и прошептал: — У нас все будет хорошо. Все будет нормально. И Честер понял, что смог донести до него свои мысли. Никто из них не подозревал, что Роб, едва дойдя до парковки, позвонил Анне, успокаивая ее рассказом об их сегодняшней совместной работе в студии. Никто из них не подозревал, что после разговора с Анной Роб долго сидел, обхватив голову руками. Мысли роились в его голове, он искренне недоумевал, как ему удавалось столько времени не замечать очевидного. Анна была права. Что-то явно происходило между Честером и Майком, и, несмотря на то, что ему казалось, что это что-то куда масштабнее, нежели все его догадки, Роб считал своим долгом помочь им не потерять контроль над ситуацией.