Признание (продолжение)

Брэд чувствовал, что Роб не сводил с него глаз во время завтрака, и начинал терять терпение от этого испытующего взгляда. Он понимал, что при обсуждении Майка и Честера превращался в брюзгливую занозу в заднице, и, если быть до конца честным, сам себе не мог ответить на вопрос, почему это так его беспокоило и задевало. Он словно боялся того, что с каждым днем становилось все более явным, и этот страх проявлялся в гневе. Первоначальный шок от вида двух близких друзей (одного из которых он знал еще со средней школы), слившихся в страстном поцелуе и исчезнувших в гостиничном номере в жарких объятиях друг друга, за последние две недели понемногу отступил. Осталось лишь некое странное чувство, подозрительно напоминающее смесь ревности и страха. И теперь, когда у него нашлось время сесть и проанализировать произошедшее, Брэд осознал неотвратимость этих событий. Ведь как только Честер появился в их группе, взаимоотношения Брэда с Майком изменились. Сначала это было едва заметно, но с годами перемены становились все более очевидными, пока не стало понятно, что все время Майка, все его внимание и вся его энергия сконцентрировались вокруг Честера, а Брэд все чаще оказывался в стороне. Майк и Честер сосуществовали друг с другом, подобно солнцу и луне на небосводе: светя и отбрасывая тень, двигались по своим орбитам, находясь все время рядом, полностью независимые и в то же время очень друг от друга зависящие. Брэд наблюдал за динамикой их отношений на протяжении многих лет и всегда отмечал про себя: если во время интервью один клал ногу на ногу, спустя какое-то время другой неосознанно копировал его позу. Смеясь, они оба одинаково запрокидывали голову. Их движения на сцене были взаимодополняющими: стоило одному отправиться влево или вправо — второй следовал за ним, их влекло друг к другу, тянуло, а потом в какой-то момент руки обвивались вокруг плеч и голоса звучали, сливаясь почти всякий раз в болезненно безупречную гармонию. В их движениях, как и в их музыке, всегда присутствовала некая интимность, и при этом совершенно не казалось, что они что-то специально для этого делали. Скорее наоборот, все эти годы их взаимосвязь выглядела чем-то абсолютно естественным, ею было пропитано буквально каждое мгновение, и это было очевидно для каждого, за исключением, судя по всему, четырех их самых близких друзей. Брэда несколько расстраивало, что он не додумался раньше предупредить Майка, к чему все это может привести. Ему следовало бы предостеречь друга, что Честер завладеет им полностью, что придет время — и Майк не сможет прожить без Честера и дня, что слишком очевидно, насколько подвержен оказался Майк магнетическому обаянию Беннингтона. Шинода просто не способен был в чем-то отказать Честеру, он потакал всем его прихотям, исполнял любой каприз. И сейчас, имея возможность оглянуться на все прошедшее время, Делсон еще четче осознал, что с каждым годом образ Честера для Майка — луна для его солнца — становился все более мощным, всеобъемлющим, настолько, что их уже не мыслили друг без друга, они словно стали единым целым. Брэд должен был предупредить его, а иначе что он за друг такой? ...Майк и Честер. Всегда было только так: Майк и Честер. Брэд не знал, когда именно они переступили ту самую черту, когда эмоциональная, духовная близость трансформировалась в физическую, но в последнее время его не отпускало неясное чувство страха за своего лучшего друга. Он боялся того, что может произойти, если Майк вдруг решит, что им с Честером необходимо быть вместе. Брэду казалось, что Честер вовсе не так эмоционально вовлечен во все это, как Майк. Беннингтону нравилось так много всего, он так легко увлекался чем-либо или кем-либо, что Брэд попросту не принимал во внимание мысль о том, что Майк для Честера всегда стоял в стороне, что он отличался от всего того, чему Честер посвящал себя. Делсон понимал, что для Майка Честер был буквально всем, но считал, что это чувство не было взаимным, и боялся, что такие отношения лишь навредят им обоим. Поэтому когда он отправился к Майку, чтобы высказать свое мнение и попросить того прекратить все, что есть между ними с Честером, он в глубине души надеялся, что их отношения еще не успели зайти далеко и что все еще можно было исправить. Однако выражение лица Майка в тот момент, когда Брэд озвучил свои мысли, сказало обо всем. Было уже поздно. И казалось, что после того, как группа ушла в отпуск перед следующим этапом тура, все словно дышало неуверенностью, недосказанностью. Все вроде бы и знали, что Майк с Честером были… вместе… но в то же время никто не представлял, что нужно делать, и никто ни с кем ни о чем не говорил. Подняв взгляд от своей тарелки, Брэд посмотрел на Роба. В то время как Делсона терзали душевные метания, Роб выглядел абсолютно спокойным. Нахмурившись, Брэд допил чай и сказал: — Ладно, я, наверное, пойду. Надо кое-что успеть до мит-н-грита. Встав из-за стола, он заметил, что Роб тоже поднялся и пошел за ним. Брэд с недовольным видом зашел в лифт, который вызвал Роб, а затем вышел на нужном этаже. Бурдон сопроводил его до двери в номер, после чего спросил: — У тебя не найдется минутки? Я хочу кое о чем поговорить. Вздохнув, Брэд бросил на него быстрый взгляд, нащупал карту в кармане, открыл дверь и ответил: — Конечно. Проходи. Они вошли в номер Брэда, где ощущался едва уловимый аромат ванили. Делсон встал у окна, устремив взгляд на утреннее небо, а Роб сел в стоявшее в углу кресло. Он положил ногу на ногу и устроил ладони на бедрах: вся его поза излучала спокойствие и открытость. Он явно пришел не для того, чтобы ссориться. — Что с тобой происходит, Брэд? Ты какой-то напряженный в последнее время. Взглянув на Роба, Брэд начал: — По-моему, в последнее время все как-то напряжены. Все из-за этой драмы с Майком и Честером. — Делсон снова отвернулся к окну. Мысли обо всем этом угнетали его на протяжении двух недель, и теперь, когда он мог этим с кем-то поделиться, слова полились неостановимым потоком. — Как ты думаешь, что между ними на самом деле происходит, Борди? С того самого утра, когда мы пытались узнать, в чем, собственно, дело, мы так и не поговорили больше. Мне кажется, что они что-то скрывают, может быть, у них даже реально роман, и я просто в ужасе, понять не могу, о чем они только думают. Впрочем, возможно, они вообще ни о чем не думают. Особенно Майк. Я беспокоюсь за Майка. Это все вообще на него не похоже. — Брэд прислонился лбом к стеклу. Роб за все это время не произнес ни слова. — Я понимаю, что веду себя как мудак. Я просто не могу поверить в то, что они действительно это сделали. Подумать только! Не могу поверить, что Честер решился на это. А Майк… Майк же всегда был таким правильным, честным. Как вообще все это могло произойти прямо у нас перед носом? Почему мы не помешали этому? — Думаю, этому никто не смог бы помешать, Брэд. Делсон медленно повернулся к Робу и, растерянно глядя ему в глаза, проговорил: — Ты что… ты хочешь сказать, что… я прав? Роб, боже мой… Я что, прав? Роб встряхнул головой, убрав мешавшие пряди со лба. — Я ни в чем не могу быть уверен, но я точно знаю, что в отношениях между ними что-то поменялось. Во время нашего отпуска я как-то провел с ними полдня в студии, и в воздухе витала… какая-то другая энергия, не знаю. Не могу толком это объяснить. Брэд подошел к кровати и грузно опустился на покрывало, словно стоять на ногах для него сейчас было непосильной задачей. Он смотрел в потолок, желая только одного: как-то изменить то, что происходило. — Роб, что же будет дальше? Что нам делать? Осознание неизбежности происходящего, страх перед неизвестным с новой силой нахлынули на Брэда. Он уже не был уверен, хорошо это или плохо — получить подтверждение своих предположений от одного из друзей. Невозможность повлиять на что-то, что может изменить их жизни, выбила Брэда из колеи. Все казалось теперь таким хрупким, существование группы представлялось Делсону мыльным пузырем, готовым вот-вот лопнуть. Все могло пойти прахом. Возможный роман Майка и Честера был чреват серьезными последствиями. Брэд никак не мог остановить неистовый круговорот мыслей в своей голове, не мог упорядочить царивший там хаос. Он не видел ни одного расклада, при котором жизнь Майка и Честера не была бы уничтожена, да что уж там — все их жизни, ведь между ними шестерыми все было настолько тесно взаимосвязано, что одна мысль о грядущем скандале повергала Брэда в шок. Они всегда гордились своей репутацией, и вот теперь Майк с Честером могли легко пустить все под откос. — Мы ничего не можем сделать, кроме как поддержать их, Брэд. Что бы они ни выбрали. Это их выбор, не наш. — Роб поднял руку, жестом пресекая начавшего было возражать Делсона. — Это не наш выбор. А вот если им будет нужен наш совет, наша помощь или объективное мнение, тогда уже мы будем что-то говорить и делать. Мы же в первую очередь братья. А свою неприязнь, мне кажется, стоит держать при себе. Глубоко вздохнув, Брэд прикрыл глаза и провел рукой по волосам. — Я знаю. Я же уже сказал, что понимаю, что веду себя как мудак. Просто Майк… он мой самый старый друг, помимо тебя, и я просто никак не ожидал, что он сможет быть таким импульсивным, безрассудным. Он ставит под удар не только свою жизнь, но и наши. — Что ж, Брэд, наш долг — сделать так, чтобы ничего плохого не произошло. Мы должны им помочь. Мы всегда так поступаем. Мы им действительно многим обязаны. — Посмотрев на севшего на кровати и уставившегося на него Делсона, Роб спросил: — Что? — Я… я просто думаю, что… меня все это так волнует по двум причинам. Я дико боюсь, что это повлияет на группу. Мне так нравится то, чем мы занимаемся. Я не хочу ничего менять. — Нам просто нужно их поддержать, Брэд. Вот и все. Да, легко не будет. Слишком много деталей. И я прекрасно понимаю твои опасения насчет группы. Я тоже не хочу ничего менять. Мне кажется, наши лучшие дни еще впереди. Еще мне почему-то кажется, что следующий этап тура будет самым лучшим за всю нашу карьеру. Думаю, нам еще многого предстоит достичь, и я пока не готов завершить карьеру, осесть дома и перестать ездить в туры. Да, думаю, и Майку с Честером этого не хочется, не могу представить, чтобы они вот так вот взяли и бросили все, что у нас есть. Уверен, у них и в мыслях такого нет. — Я просто хочу сказать, что, возможно, нам и выбрать-то не дадут. Вдруг эта тайна раскроется? Можешь себе представить, что понапишут таблоиды? Роб презрительно фыркнул: — Наши фанаты не верят в такую чушь. — Знаю, но все равно… будет не очень круто. — Что еще тебя тревожит? Ты сказал, что у тебя две причины. Какая вторая? Брэд выдержал паузу, затем выдал: — Вторая причина состоит в том, что… мне кажется, я ревную Майка к Честеру. — Он снова глубоко вздохнул. Все это звучало нелепо. Майк был прав, когда говорил, что без Честера у них ничего бы не получилось. Брэд помнил время до прихода Честера в группу, помнил, как близки они были к распаду, как пугающе близок он был к тому, чтобы всю жизнь проработать в скучном офисе с девяти до пяти на «нормальной» работе, как близок он был к тому, чтобы перебирать струны своей гитары только по выходным — и то от случая к случаю. Честер же появился и изменил все к лучшему, и Брэд был ему за это невероятно благодарен, он любил его, но все же по-прежнему слишком остро чувствовал утрату майковского внимания, и это грызло его годами. — Он единственный человек из всех, кого я знаю, кто сумел настолько очаровать Майка. Ты же и сам знаешь, у Майка все зациклено на Честере. На том, чтобы Честер был счастлив. На том, что он может сделать, чтобы поднять Честеру настроение. Я просто… Иногда мне хочется, чтобы мы все были так близки, как они. На этих словах Роб приподнял бровь и сказал: — Правда? Тебе тоже хочется прижиматься к Майку по ночам? — Ему в нос тут же прилетела подушка, и он заржал: — Не знал, что у тебя к нему именно такие чувства, Брэд! — Блядь, ну ты же понял, о чем я! Просто… хотел бы я, чтобы кто-нибудь заботился обо мне так же, как Майк заботится о Честере. — По комнате разнесся новый взрыв хохота, и Брэд осознал двоякость сказанных им слов. — Бля, ладно, забей. Какой же ты извращенец, Борди. — Делсон покачал головой. — Правду говорят: в тихом омуте черти водятся. — О да, — согласился Роб, усмехаясь. — Тебе надо постараться вести себя хорошо и сдерживаться. У нас еще целых пять недель тура. Я не хочу вас постоянно утихомиривать. Закатив глаза, Брэд кивнул: — Ладно. Позвоню-ка я Майку, спрошу, как он там. Попробую заставить его выехать до полудня. Потягиваясь, Роб поднялся с кресла и улыбнулся: — А ты сможешь вести себя хорошо? Точно сможешь? Дотянувшись до телефона, Брэд кивнул и ответил: — Да уж смогу, смогу. Спасибо, что поговорил со мной… Спасибо, что на тебя всегда можно рассчитывать. — Не за что, чувак. Роб ушел к себе, и Брэд набрал Майка. Последовали долгие гудки, затем звонок перевели на голосовую почту. Делсон нахмурился, набрал снова. Ситуация повторилась. Брэд раздраженно отбросил телефон на кровать. Он и думать не хотел, чем могли быть так заняты Майк и Честер, что не слышали звонка, но что-то подсказывало ему, что похмелье было лишь предлогом. Он откинулся на подушку и зарылся в нее лицом, пытаясь всеми правдами и неправдами избавиться от так некстати всплывшего в сознании воспоминания о поцелуе своих друзей. Если бы все было так просто.