Признание (продолжение)

Что-то будто выдернуло Честера из спокойного сна и уютного тепла, но он никак не мог понять, что именно. Майк все еще крепко спал, мерно дыша ему в затылок; Честер ощущал приятную тяжесть его руки у себя на животе. Спустя несколько мгновений послышался едва уловимый стук в дверь. Видимо, он и разбудил Честера. Аккуратно, стараясь не потревожить Майка, Честер выскользнул из его объятий, нацепил очки, а затем, бросив заботливый взгляд на любимого, подошел к двери и как можно тише приоткрыл ее. Каково же было его удивление, когда на пороге он увидел Анну. Момент был жутко неловким. Честер вдруг почувствовал себя чересчур голым, стоя перед ней, и это несмотря на то, что он довольно часто почти в таком же виде скакал по сцене. Анне тоже было не по себе. — Честер… — Она попыталась заглянуть за его плечо, чтобы найти мужа, но тщетно: ничего не было видно. — Майк у тебя? Честер слегка распрямил плечи, словно защищая Майка этим бессознательным жестом. — Да. Но он спит. Он понаблюдал, как Анна, терзая зубами нижнюю губу, мучительно пыталась придумать, что делать дальше. Честер решил помочь ей определиться: — Я не буду его сейчас будить… Он… он вчера был ни на что не похож, абсолютно сломлен. Во взгляде Анны сверкнул было праведный гнев из-за этого заявления Честера, но он так же быстро угас, уступив место печали. Она тяжело вздохнула. — Да, наверное, так будет даже легче. Я улетаю домой, уже вызвала такси. Передашь ему? — Конечно, — мягко пообещал Честер. Повисла неловкая пауза. По одну сторону двери стояла жена Майка, по другую — его любовник. Никакие слова ни от одного из них не требовались: и так было понятно, что происходило раньше и что происходит сейчас. Красноречивое молчание лишь добавляло их мыслям почти болезненной ясности. Честер опустил глаза: — Анна, мне… — Не надо… не надо, Честер, — прервала она его. В ее голосе не было ни намека на злобу, а, скорее, лишь усталость и безнадежность. Она словно смирилась с поражением. — Нечего тут говорить. — Но я все равно хочу попросить прощения. Мне правда жаль. Я никогда не думал, что все сложится именно так. — Он поднял голову и посмотрел Анне в глаза, слегка покраснев. Вдруг в этот момент Анна увидела в нем того хрупкого, ранимого, уязвимого двадцатидвухлетнего паренька, каким он появился в ее жизни почти два десятка лет назад. Человек, от которого зависело все, что потом случалось в ее жизни. Именно благодаря ему исполнились смелые мечты Майка, благодаря ему их жизнь стала безбедной и продолжала оставаться таковой. Какой была бы ее жизнь, если бы Честера в ней не было, если бы он тогда не заинтересовался предложением начинающей калифорнийской группы? Были ли бы они с Майком по-прежнему вместе — живя в каком-нибудь скромном домике в пригороде и довольствуясь тем, что имеют? Или же ее брак так или иначе разрушился бы? Даже если она и хотела возненавидеть Честера, то не смогла бы: его нежный сочувственный взгляд буквально молил ее о понимании. И хотя Анна не могла сейчас полностью простить его, она уняла эмоции и ответила: — Я знаю. Пока этого было достаточно. Честер кивнул и прошептал: — Я передам ему, что ты уехала. Подняв сумку, Анна пошла по коридору, но через пару шагов обернулась и посмотрела на Честера: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. И надеюсь, ты собираешься остаться с ним навсегда. Потому что если ты решишь бросить его, это его уничтожит. Нежная улыбка на лице Честера сама по себе послужила ответом на реплику Анны, но он решил дополнить ее словами и тихо, но уверенно и четко сказал: — Я не уйду. Я никогда от него не уйду. Не похоже было, что Анну это убедило, но она все равно кивнула, и ее глаза заблестели от слез. Затем она повернулась и направилась по коридору к лифтам, чтобы уехать отсюда в место, которое раньше было домом ее счастливой семьи. Честер провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась за поворотом, потом вздохнул. Закрыв дверь, он подошел к кровати. Майк, слава богу, так и не проснулся и не слышал их с Анной разговора. У Честера зашлось сердце от прилива нежности при взгляде на черные волосы Майка, контрастировавшие с белоснежными простынями. Он спал, укутавшись в одеяло, видна была лишь голова. Честер забрался обратно к нему, возвращаясь в их теплый уютный кокон, и взял в руку телефон, чтобы отправить Робу сообщение. 08:30. Мы не спустимся к завтраку. Майк еще спит. 08:33. Все норм? 08:33. Ага. Долгая была ночка. 08:34. Брэд спрашивает, не нужно ли вам принести что-нибудь позавтракать. Честер покосился на Майка. Тот все еще спал беспробудным сном, спокойно дыша; морщины на его лице разгладились, и он выглядел очень расслабленным. Беспокоить его совсем не хотелось. Особенно после того, что было этой ночью. Ушли часы на то, чтобы он наконец успокоился и уснул, прижав к себе Честера. Поэтому сейчас Беннингтон отправил последнее сообщение Робу и положил телефон рядом с подушкой, а затем поднял руку Майка и снова обнял себя ею, устраиваясь поудобнее в объятиях любимого. 08:35. Нет, не надо. Я закажу еду в номер, когда он проснется. 08:35. Ладно. Пиши, если что-то понадобится. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Спустя всего полчаса Майк начал просыпаться, и постепенно до него дошло, что он лежит в теплой, уютной кровати и прижимает к своей груди Честера. Сладко потянувшись, он передвинул руку, лежавшую на животе любимого, ему на грудь и раскрытой ладонью прижал его к себе еще сильнее. Это было утреннее приветственное объятие, но Честер пока еще не проснулся. Он рядом. Мы вместе. Теперь мы и правда по-настоящему вместе. Майк уткнулся Честеру в затылок, вдыхая любимый запах, проводя губами по нежной коже. Господи, как я по нему скучал. — Доброе утро, Майки, — сонно мурлыкнул Честер. Все мысли об Анне улетучились из его головы. — Ммммм… — только и смог произнести Шинода. Честер завел руку назад, запустив ладонь Майку в волосы, прижав его ближе к себе, а его губы — к своей коже. Пропуская черные пряди сквозь пальцы, Честер издал блаженный стон, когда его шею принялись покрывать нежными поцелуями. — Поверить не могу. Я никогда не думал, что ты станешь моим, Чез, — прошептал Майк, почти не отрывая губ от кожи. — Я твой, — подтвердил Честер. Он повернулся и закинул на Майка ногу, притиснувшись ближе и прислонившись к его лбу своим. Улыбка, которая осветила лицо Шиноды в ответ на эти слова, была самой прекрасной из всех, что Честеру доводилось видеть за эти годы. — А ты мой. — Я твой, — выдохнул Майк, все еще сверкая невероятной улыбкой. Он прикрыл глаза, упиваясь осознанием этой простой истины и испытывая облегчение от того, что все близкие теперь знали об их драгоценном секрете. Несмотря на страх, боль и горечь расставания, владевшие им несколькими часами ранее, сейчас, сжимая Честера в объятиях, Майк чувствовал себя удивительно свободным. Ему хотелось вытеснить из сознания неприятные мысли о минувшей ночи и погрузиться в сон наяву. — Расскажи мне, Чеззи… расскажи мне, как все будет… Честер мягко усмехнулся, обдав теплым дыханием лицо Майка, и спросил: — Что именно? — Расскажи мне, как у нас с тобой все будет, каково это — быть Майком, которого видишь только ты. — Он наконец открыл глаза и встретился с внимательным нежным взглядом любимого. Честер провел пальцем по его щеке, дотронулся до губ, и Майк мягко поцеловал подушечку. — Ну, во-первых, когда этот тур закончится, мы с тобой полетим на Гавайи, — начал Честер. Майк одобрительно кивнул. — Причем полетим прямо из Японии. Снимем какой-нибудь домик на маленьком безлюдном острове вдали от папарацци, где можно будет купаться в водопадах и заниматься любовью на пляже… Ладони Майка отправились в путешествие по честеровской спине. Он по памяти проводил по линиям татуировок, безошибочно угадывая их. — А где мы будем жить после этого потрясающего отпуска? — Давай купим дом. Нет, давай построим дом. Ты же творческая личность, вот и спроектируешь его для нас. Майк тихонько прыснул: — Я же художник, а не архитектор. — Без разницы, — ответил Честер. Его голос при этом забавно изменился, так как Беннингтон прекрасно понимал, что несет чушь, но свято верил, что Майк способен сотворить все что угодно. Его Майк, человек многих талантов, безусловно, мог придумать и нарисовать для них идеальный дом, а потом найти отличного архитектора, который воплотит его чертежи в жизнь. — Я спроектирую для тебя самую крутую вокальную будку, — включился в их общую фантазию Майк. — Все, что у нас есть в Warner, будет у тебя и в нашей домашней студии. — Звучит дорого, — задумчиво протянул Честер. — Мне все равно. У нас больше денег, чем мы способны потратить. Я куплю тебе всё, — выдохнул Майк и, наклонив голову, завладел губами Честера. Поцелуй длился, пока Беннингтон не пробормотал: — Теперь у нас будет только половина от всего, что есть. И это в лучшем случае. Тревожные чувства на мгновение вернулись к Майку после этих слов. — Я не хочу сейчас об этом говорить, Чез. Мне хочется мечтать о том, что будет, когда все это закончится, когда мы разберемся с нашими браками и когда все о нас узнают. — Все? Мы и поклонникам все расскажем? — Честер слегка засомневался, смотря на Майка, который одаривал его безумно влюбленным взглядом. — Ты уверен? Ты совсем недавно столько переживал из-за того, что скажут люди… — Мне все равно, — хрипло проговорил Шинода. — Тяжелее всего было рассказать Анне, и это уже случилось. Теперь я хочу ходить, держа тебя за руку, хочу каждый день возвращаться с тобой домой, хочу целовать тебя на сцене, хочу, чтобы в туре нам бронировали один номер на двоих. Мне нужно все это, Честер. Всё. Воодушевление, охватившее Майка, передалось и Честеру. И хотя он понимал, что впереди их ждет много тяжелых событий, помимо тех счастливых деньков, что напредставлял Майк, он позволил Шиноде продолжить предаваться безмятежным мечтам об их прекрасном будущем. — Я хочу просыпаться, держа тебя в объятиях. Я хочу заниматься с тобой сонным ленивым сексом по утрам, сумасшедшим сексом — в душе, и всем остальным — во все остальное время. Я хочу готовить с тобой завтрак и смотреть, как ты филигранно, отточенными движениями делаешь нам изумительный кофе. Я хочу сидеть с тобой вместе на скамейке и провожать закаты или встречать рассветы… Честер, ты можешь представить, каково это — писать все, что хочется? Записывать треки тогда, когда твой голос отлично звучит, а не когда того требуют сроки? Смотреть фильм вместе, или печь печенье, или плавать в море — да все что угодно? Можешь представить, что мы можем делать вместе все, что захотим, когда мы этого захотим? — Своими мечтами Майк раззадорил сам себя. Он прижал Честера к себе и, понизив голос, жарко проговорил: — Я смогу нарисовать тебя. — Майки! — хохотнул Честер. — У нас ведь еще куча детей в комплекте… Им что прикажешь делать, пока мы будем так погружены друг в друга? Пока ты будешь рисовать меня в жанре ню? — Развлекут себя сами. У тебя некоторые уже совсем взрослые, водить могут. Мы купим какой-нибудь дикий потрепанный мини-фургончик на пятнадцать человек, пусть на нем ездят куда захотят, когда нам нужно будет побыть вдвоем. Наши дети любят друг друга, Чез, им все это понравится. — Майк широко улыбнулся, снова взволнованно сжав Честера в объятиях. — Вот увидишь. Да и потом, какой ребенок не захочет иметь возможность сказать: «Мои папы — это Майк Шинода и Честер Беннингтон из Linkin Park? Честер так громко рассмеялся в ответ, что Майк прикрыл ему рот ладонью, театрально шикнув в придачу. — Шиннингтон, — вырвалось из честеровского рта, как только ладонь Шиноды его освободила. Тут уже захохотали они оба. — А что? Это лучше, чем Беннода, — не унимался Честер. — Вообще нет! Беннода в разы лучше. Шиннингтон звучит как… как какая-то болезнь! — Майк никак не мог совладать с собой, и кровать какое-то время сотрясалась от его смеха. Они лежали, пытаясь восстановить дыхание после приступа веселья, вызванного экспериментами с объединением их фамилий. Вдруг Майк посерьезнел: — Честер? — Что? — По тому, как изменилась интонация Майка, Беннингтон понял, что тот собирается изменить ход разговора. — Что такое? — Ничего, просто… Я тут подумал… Мне интересно… — Щеки Майка покрылись румянцем, пока он пытался подобрать нужные слова, чтобы озвучить свою мысль. — Как ты думаешь… ты бы… ты бы хотел когда-нибудь стать моим мужем? — Последние слова он проговорил быстро. Его голос дрогнул, черные глаза засветились надеждой. — О, Майк… Если бы было можно, я бы уже сегодня это сделал. — Но как только по лицу Шиноды начала расползаться очередная широченная улыбка, Честер прижал палец к его губам. — Майки… Я знаю, тебе не хочется об этом говорить, но ты же понимаешь, пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем быть вместе и в этом смысле. Пройдет время, прежде чем нам можно будет рассказать всем о нас, если только ты не хочешь сам вложить Анне в руки оружие, с помощью которого она заберет у тебя все. Включая детей. — Он увидел, как Майк погрустнел, как в его взгляде снова мелькнула неуверенность и тревога. Честер и сам почувствовал, как печаль сжала ему сердце. — Я проходил через подобное, Майк. Не самое приятное время, честно скажу. И даже если кажется, что вроде как со всем разобрался, все равно что-то совершенно внезапно может пойти не так. Поэтому самое тяжелое у нас с тобой еще впереди. Майк прикрыл глаза, не желая позволять реальности разрушить его настрой. — Я до тошноты волновался, страдал от страха неизвестности прошлой ночью, Чез. — Шинода говорил тихо, убитым голосом. Уголки его губ опустились, в выражении лица сквозила горечь. — Я просто не могу сейчас обо всем этом думать. Я хочу лежать с тобой в кровати и представлять, какой чудесной будет наша жизнь. Потому что она в конце концов будет такой. Ведь мы, ты и я, Честер, мы созданы друг для друга. Я это знаю. Я это чувствую. Нежные поцелуи и мягкие прикосновения пальцев к волосам были единственным ответом, который Честер дал Майку, но Шинода понимал, что он тоже это чувствует, эту неизбежность. Если не брать во внимание катастрофическое разрушение их браков, то все остальное словно указывало на то, что в их жизни наступит новая глава. Майк обхватил ладонями лицо Честера, ласково проведя большими пальцами по щекам, и накрыл его губы своими, с каждым движением углубляя поцелуй. Слегка отстранившись, Честер прошептал: — Я люблю тебя, Майки. Очень. И когда-нибудь я выйду за тебя. — Значит, я прощен? — спросил Шинода, проведя губами по линии честеровской челюсти. Он понимал, что по-настоящему ранил Честера своей нерешительностью, но надеялся, что смог доказать ему, насколько серьезны его намерения, что он теперь никуда его не отпустит, что нет никаких сомнений и сожалений. — Да, — резко выдохнул Честер, а Майк в этот момент уже покусывал мочку его уха, опаляя своим дыханием чувствительную кожу. — Честер... Я тоже тебя люблю. Жаркий шепот заставил Честера содрогнуться от ощущений. Он уперся ладонью Майку в грудь и перекатил его на спину, забираясь сверху. Майк тут же нежно огладил его спину, немного вжимая в себя, пока Честер покрывал его лицо поцелуями. — Не будем ждать, думаю, ленивый утренний секс сейчас то, что нам нужно, — прошептал Честер, прокладывая поцелуями дорожку от губ Майка к его груди. Он обхватил один темный сосок губами, подразнивая второй пальцами. Из груди Майка вырвался низкий стон, и Честер с энтузиазмом продолжил пылкие ласки, спускаясь ниже и проводя ногтями по смуглой коже, отчего уже через пару секунд почувствовал бедром приятную твердость, сигнализирующую о том, что его любимый уже максимально возбужден. Дойдя до кромки боксеров, Честер, сопровождаемый разочарованным стоном Майка, поднялся с постели, чтобы взять из сумки флакончик смазки, заменивший тот, что они оставили в номере во Флориде. Шинода жадным взглядом следил за его изящными, легкими телодвижениями, пока он не вернулся в кровать. Честер, не теряя ни секунды, открыл флакончик и выдавил смазку Майку на пальцы, а Майк, тоже не теряя ни секунды, одной рукой обхватил Честера за талию, а второй принялся готовить его для себя, медленно растягивая и двигая в нем пальцами. Наконец, осыпаемый ласковыми поцелуями и поощряемый нежными прикосновениями, Честер опустился на просящий внимания член Шиноды. Майк бережно взялся за его бедра, и они плавно задвигались. В этих томных движениях не было слепой гонки за оргазмом, только любовь, только внимание друг к другу, только интимная связь разума, тела и души. Они смотрели друг другу в глаза, дышали в унисон, трепетные движения были исполнены непередаваемой нежности. Все ощущения усилились стократно, волны удовольствия пронизывали тела в мучительно медленном ритме, каждое неторопливое, выверенное, идеальное движение бедер Майка отзывалось в теле Честера вспышкой удовольствия. Честера накрыло первым. Он встретил свой оргазм, запрокинув голову, зайдясь тихими стонами. Майк наблюдал, как исказились тонкие черты его красивого лица, и завороженно касался ладонью его груди, проводя кончиками пальцев по всегда восхищавшим его цветным узорам. Шинода чувствовал, как сладко Честер сжимается вокруг него, и вскоре сам последовал за ним, полностью растворяясь в теле человека, которого он так любил, любил всегда, и будет любить вечно. Он шептал имя Честера снова и снова, пока тот не рухнул на него в изнеможении, укрыв от всего мира своим теплом, любовью и покоем. Они подарили себя друг другу, они принадлежали друг другу и только что весьма красноречиво об этом заявили. Майк нежно гладил Честера по спине и ощущал себя на вершине мира. Ничто сейчас не было способно вернуть его на землю. В эти мгновения его сон наяву стал их с Честером реальностью, в которой не было больше никого и ничего.