Признание (продолжение)

— Мы договорили на завтра, Чез! Она привезет их завтра, и они останутся на все выходные! — воскликнул Майк, едва не прыгая на кровати от радости, когда Честер вышел из душа, благоухая мятой и лавандой. — Круто! Робу точно норм, что они останутся на выходные? — Честер открыл шкафчик, выудил оттуда красные боксеры и натянул их, глядя на Майка. — Да, я поговорил с ним еще до того, как Анна позвонила. Чез, это будет просто супер, мы будем смотреть кино с попкорном, поиграем в видеоигры, одна сплошная вечеринка!.. О… как твоя лодыжка? — Улыбка сошла с лица Майка, когда он заметил, как Честер поморщился, наступив на больную ногу. Честер, как обычно, махнул рукой, мол, не о чем волноваться. — Завтра пройдет. Просто сейчас ноет. Отдохну и буду как новенький. — Он дохромал до кровати, откинул одеяло со своей стороны и сел. — Целый уик-энд это так здорово, Майк. Пусть эти выходные пройдут на полную катушку, но ты же понимаешь, что не всегда, когда дети будут приезжать к тебе, нужно устраивать вечеринки? Тебе все равно надо следить за порядком, воспитывать их и все такое. — Ты что это, в психотерапевты заделался? — улыбнулся Майк. — Я все понимаю. Я просто так рад, что она отпустит их ко мне. Сто лет не читал никому сказку на ночь… Я скучаю по отцовским обязанностям. Слишком долго я был всего лишь Майком, хочу снова побыть папой. — Он поднялся, обогнул кровать и подошел к Честеру. — Я быстренько схожу в душ. Сможешь не уснуть до моего возвращения? — Взяв одну из подушек, он сложил ее пополам и подложил Честеру под ногу. — Так удобно, любимый? Откинув голову на подушку, Честер довольно вздохнул. — Идеально. Иди в душ. Я не усну. — Почувствовав, как Майк, перед тем как уйти в ванную, укрыл его одеялом и легко поцеловал в лоб, Честер сказал ему вслед: — Нет ничего плохого в том, чтобы быть «всего лишь Майком», да и вообще с тобой слова «всего лишь» никак не ассоциируются. Повернувшись, Майк подмигнул ему и послал воздушный поцелуй. — Я быстро, Чез. Он не стал закрывать дверь и включил воду, зная, что Честеру будет видно, как он раздевается. Он даже надеялся, что тот смотрит. Мы знакомы почти двадцать лет, а сердце от него все еще стучит как шальное, ни с кем так не было. Я так его люблю. Какой же сегодня был классный день. Ну, не считая травмы. Но в остальном все прошло как надо. Мне нравится, когда все выходит так, как я хотел. Вспенив шампунь в волосах, Майк снова вспомнил об Отисе и Тайлере, о взглядах, которыми они обменивались за ужином. Точно. Надо поговорить об этом с Честером. Пора рассказать им, похоже. Интересно, Честер тоже заметил, как они себя сегодня вели? Он погрузился в мысли о детях, о том, как объяснить им все, как они отреагируют и каковы будут последствия. Смыв с себя шампунь, он намылил тело, уделив особенное внимание местам, куда Честер больше всего любил его целовать. Майк улыбался, водя по телу губкой, уже предвкушая, чем они займутся после того, как он выйдет из душа. Скорее бы переехать в свой дом и больше не волноваться о том, услышит нас Борди или нет. Как же здорово было на Гавайях… Удивительно, но Честер действительно еще не спал, когда Майк скользнул под одеяло, прижавшись к нему и поцеловав его в плечо. — Ммммм… ты такой теплый, Чеззи. — Он устроил голову на честеровской подушке, обнял его рукой поперек груди и заговорил вполголоса: — Сегодня был такой чудесный день. Я так рад, что мы провели его все вместе с детьми… и с Анной и Талиндой… Это вселило в меня надежду. — День был отменный, — согласился Честер. — И меня приятно удивило, как хорошо Анна со всем справилась… Талинда-то знала о моих чувствах к тебе чуть ли не с самого нашего с ней знакомства. В общем-то, это именно она сообщила мне, что я в тебя влюбился. — Майк скептически посмотрел на него, и Честер закивал головой: — Я серьезно! Она сразу это заметила. Но ты-то Анне никогда ничего не рассказывал, и она понятия не имела, что ты чувствовал, так что, думаю, она была в шоке от всего этого. — Да… — Майк задумался на минуту, прежде чем до него дошло. — Она рассказывала, что я во сне разговаривал о тебе. Так что, думаю, кое о чем она догадывалась. Видимо, когда Майк в отключке, он не способен держать язык за зубами. Усмехнувшись, Честер провел ладонью по майковской спине. — Ну да, это правда. И если дело действительно в этом, если она догадалась обо всем по твоим разговорам во сне, то она, наверное, думает, что мы с тобой начали трахаться задолго до того, как это произошло на самом деле. Майк приподнял голову, изогнув бровь, а потом привстал на локте, глядя на Честера. — В смысле? Ты думаешь, я прямо так много тогда говорил во сне? — Тогда? Майки, ты до сих пор разговариваешь во сне. Майк потрясенно уставился на него. — Серьезно?! — Ну да… а ты думал, что это прекратилось, потому что мы с тобой теперь вместе? — Честер улыбнулся, но, увидев, как Майк изменился в лице, спросил: — Что такое, любимый? Не переживай, это же даже мило. — Он хихикнул. — Когда ты не спишь, ты тоже очень милый, — мурлыкнул он, подмигнув Майку. Майк лег обратно на подушку, все еще немного хмурясь. — И о чем я говорю в последнее время? Честер задумался на мгновение. — Иногда о том, что видишь перед собой, упоминаешь то, по поводу чего переживаешь, например Анну, СМИ… но чаще всего ты обращаешься ко мне. И всегда говоришь, что любишь меня. Сердце Майка словно обхватили ледяные пальцы. — Чез, — прошептал он тревожно, — а вдруг я говорил, что люблю тебя, пока спал в одной кровати с Анной? Как думаешь? — Не знаю… хотя я не удивился бы. Поэтому я знаешь что подумал… помнишь, я сказал тебе, что нам не стоит больше спать вместе? — осторожно спросил Честер, немного опасаясь реакции Майка на свои слова. Помнил ли он? Конечно, Майк прекрасно все помнил. Тогда Честер разбил ему сердце, и Майк выступал на концерте с одной-единственной мыслью — как же он будет засыпать без Честера рядом. Тогда же Честер впервые поцеловал его, и это было так сладко, нежно, идеально, и Майк наконец не спал и ощущал все каждой клеточкой, участвовал в этом поцелуе полностью и помнил о нем на следующий день. — Да… я помню. Конечно же помню. Это была одна из самых тяжелых ночей в моей жизни. А что? — Это был переломный момент. Понимаешь, что я имею в виду? — Честер посмотрел на Майка и тут же закатил глаза: — Ну конечно, понимаешь. Ты же мне ту книгу* давал почитать, я до прочтения ее даже не знал, что такие переломные моменты реально случаются… — увидев, что Майк вот-вот скажет ему переходить ближе к делу, Честер поспешно продолжил: — Каждую ночь, Майки… Каждую ночь я обнимал тебя, и каждую ночь ты говорил мне, что любишь. И каждую ночь у меня внутри все сжималось, когда я лежал рядом и не понимал, всерьез ли ты хочешь быть со мной или же это просто обычный сон и наутро ты ничего не вспомнишь. И в какой-то момент я понял, что попросту сойду с ума, если не сделаю что-нибудь, чтобы как-то проверить тебя, или не прекращу все это… или же не признаюсь тебе во всем, чтобы узнать, действительно ли ты хочешь быть со мной. Так что… думаю, она не могла ни о чем не догадываться, Майк, если слышала, как ты произносишь мое имя во сне, как говоришь со мной… Не думаю, что дома ты во время сна вел себя как-то по-другому. Скорее всего, она если не догадалась обо всем, то хотя бы чувствовала эти перемены в тебе. Наверное, оно и к лучшему, что я тогда все-таки признался тебе во всем, а то все бы еще больше запуталось. Майк вздохнул, ему стало дико стыдно. Прямо не верю, что она меня не ненавидит. Я бы сам себя возненавидел. Она, наверное, думала, что я изменяю ей на протяжении нескольких лет. — Майки, — мягко сказал Честер, — поначалу ты не так уж и часто говорил обо мне во сне. Вообще-то в первое время это происходило настолько редко, что мне казалось, что мне это приснилось. И только с начала нашего последнего тура в мае это стало происходить постоянно. Я бы не вынес, если бы это продолжалось еще дольше. — Он потянулся к Майку и нежно обхватил губами его полную нижнюю губу, целуя медленно и сладко. — Ты мой сон наяву, моя мечта, которая осуществилась. Несмотря на то что признаваться тебе во всем было очень страшно и трудно, я рад, что сделал это. В реальности все намного круче, чем в самом радужном сне. — Даже невзирая на всю драму? — тихо спросил Майк. — Даже невзирая на всю драму. — Честер повернулся к нему еще больше, поудобнее устроив больную ногу на подушке. — Я не хотел сбивать тебе весь настрой, Майки. Скажи, что мне сделать, чтобы ты опять улыбался, — выдохнул он Шиноде в губы, и Майк, проведя длинными пальцами вверх по его шее и запустив их в чуть подросшие волосы, вовлек его в глубокий поцелуй, большим пальцем поглаживая его щеку. Дыша запахом Честера, впитывая вкус его губ, языка, ощущая жар его кожи, Майк понимал, что разговаривать ему больше не хочется. Он разорвал поцелуй, только чтобы хрипло проговорить прямо в приоткрытый честеровский рот: «Я лучше покажу», и снова завладеть его губами и сплестись с ним языками в страстном танце. Разговор об Отисе и Тайлере напрочь вылетел у Майка из головы. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ Наутро Майк стоял, облокотившись на барную стойку, и прихлебывал заботливо сваренный Честером кофе. Вдруг он вспомнил, что еще вчера вечером хотел обсудить поведение Отиса и Тайлера. — Чез, знаешь что? — Майк чувствовал себя посвежевшим, отдохнувшим после отличного полноценного ночного сна. После их занятий любовью он всегда просыпался окрыленным, готовым захватить мир, если потребуется. — Ммм? Честер искал что-то в холодильнике, и взору Майка открывался вид на его задницу с низко сидящими пижамными штанами лилового цвета. Шинода улыбнулся: разумеется, ему тут же захотелось схватить эту задницу. — Мне кажется, Тайлер с Отисом догадываются о нас с тобой. Я вчера за ужином обратил на них внимание. По крайней мере они точно наблюдали за нами, — тем не менее продолжил беседу Майк. Взяв в холодильнике молоко, Честер посмотрел на Майка и невозмутимо сказал: — Ну да, мне тоже вчера так показалось. И что? Шинода, глотнув кофе, продолжил рассуждать: — Не знаю, мне кажется, нам надо с ними поговорить, рассказать о нас. Может, они уже обо всем догадываются, а может, и вообще додумывают себе всякое… черт, они ведь и в интернете могли все увидеть. В прошлый раз между турами Отис залезал в интернет, чтобы посмотреть даты наших предстоящих концертов. То есть они теоретически могли все уже видеть. Я бы лучше им сам все рассказал, честно говоря. И мои дети как раз приедут сегодня… — Майк замолчал, посмотрев на Честера в ожидании его реакции. Тот насыпал в миску фруктовых хлопьев и залил их молоком, затем вернул молоко в холодильник и сел за стойку. — Брэд бы с ума сошел, если бы увидел это у Борди дома, — сказал он, указав на свою миску. — Я сказал Робу, что от одной упаковки ему ничего не будет. — Он отправил в рот полную ложку хлопьев, пока Майк терпеливо ждал его мыслей по поводу детей. — Наверное, ты прав. Наверное, они обо всем догадались. А что именно ты планируешь рассказать им? Им же по десять и одиннадцать лет. Не рановато ли обсуждать с ними бисексуальность? — Так вот мы кто? Бисексуалы? — С тех пор как они с Честером стали парой, Майку было любопытно узнать правильную терминологию. Подняв взгляд от миски с хлопьями, Честер пожал плечами. — Ну, да, мне так кажется. У нас у обоих есть жены и дети. Очевидно, что с сексом с женами у нас проблем не было… и еще более очевидно, что у нас нет проблем с сексом друг с другом. Так что бисексуалы, на мой взгляд, самое подходящее определение. — О боже, с утра пораньше уже такие дискуссии, — посетовал Роб, входя на кухню. — Почему, интересно, вы вообще обсуждаете бисексуальность за завтраком? — Майк пытается понять, как рассказать нашим детям, что у них теперь будет два папы, — объяснил Честер. — Погоди-ка, — вмешался в разговор Майк, — я такого не говорил! Честер указал на него ложкой: — Но ты к этому вел. — Нет! В смысле, не совсем к этому… наверное… я думал, что надо по крайней мере рассказать им, что мы будем жить вместе или что-нибудь типа того. — Майк выглядел сбитым с толку и явно не мог понять, как поточнее сформулировать мысль. Роб посмотрел на них обоих как на не самых далеких людей и взял с полки кофейную чашку. — А вам не приходило в голову, что они уже обо всем догадались? — спросил он, затем посмотрел в миску Честера, и лицо его просветлело. — А у нас есть еще фруктовые хлопья? Честер кивнул на шкаф: — Я уже убрал их. Майк, ты все усложняешь. — Как всегда, — послышался голос Роба из-за дверцы шкафа. — Они дети, надо принимать это во внимание. Мы обязательно расскажем им, что мы все будем жить вместе в одном доме, но весной, когда переедем от Роба. Давай прощупаем почву, посмотрим, как они ко всему этому относятся. Будем действовать потихоньку. Дадим им возможность самим контролировать, сколько они хотят сейчас об этой ситуации знать. Если спросят что-нибудь — расскажем всю правду. Честер выглядел так, словно для него все это было легко, понятно и в порядке вещей, и, возможно… для него это действительно так и было — с его-то тремя женщинами и всеми детьми в комплекте. А вот Майк не был так уверен, что его дети воспримут все хорошо. — Ладно, — неуверенно произнес он, — так и поступим. Посмотрим, что они скажут. Роб сел на стул рядом с Честером, ликующе сияя. — Только не говорите Брэду, что я их ел, — с улыбкой сказал он, отправив в рот ложку фруктовых хлопьев. ◅ ◆ ◈ ◆ ▻ После ланча дома у Роба стало шумно. Дети принеслись в дом, таща с собой сумки со всем, что могло понадобиться им для ночевки, а девочки сжимали в руках еще и свои любимые игрушки, с которыми привыкли засыпать: Эби — потрепанного розового одноглазого слоника, а Джо — лилового кролика, в отличие от слоника, находившегося в прекрасном состоянии. Как только сумки были отнесены в комнату, а любимые игрушки девочек — в спальню, Честер и Роб оказались немедленно втянуты в настольную игру Candyland, для чего было использовано секретное оружие — умильный просящий взгляд Джо. Отису же хотелось провести время с Майком и порисовать. — Идите, — сказал Честер, махнув Майку обеими руками. — Мы тут справимся. Я чемпион Candyland, — похвастался он, взглянув на Роба. — Ох, держись, Борди, я тебя уделаю. Закатив глаза, Роб ответил: — Это игра, основанная на везении, Честер. Вся суть в порядке карт, которые ты вытягиваешь. — Шшш! Не порть мне игру! — драматически шикнул на него Честер, прикрыв уши Джо, отчего обе девочки весело рассмеялись. Майк покачал головой, и они с Отисом ушли на первый этаж, где сели на диван и принялись рисовать вместе под то и дело доносящийся сверху хохот. Это было только их уютное, спокойное время, то, что их связывало, и то, по чему Майк очень сильно скучал в последние месяцы. Спустя несколько минут Майк спросил: — Что рисуешь, сынок? — Лицо, — ответил Отис, его брови при этом были сосредоточенно сведены к переносице. Когда Майк сам только начинал рисовать, лица давались ему тяжелее всего, поэтому он был весьма удивлен, увидев вполне приличный скетч у Отиса на листе. — На Тайлера похоже, — удивленно заметил Майк. Не поднимая головы, Отис продолжил рисовать и, окинув скетч взглядом, кивнул: — Немного. Майк наблюдал за тем, как сын начал заштриховывать нарисованному персонажу волосы, формируя кудряшки. Стараясь не мешать ему, Шинода опустил взгляд на свой рисунок — цветок гибискуса, плывущий по воде, — и воспоминания об их с Честером вечере на Гавайях, в ванне с такими же цветами, наполнили его сердце любовью и теплом. Все еще смотря на свой рисунок, Майк негромко заговорил с сыном: — Отис, я хотел тебе кое-что рассказать, кое-что обо мне, что, как мне кажется, тебе уже пора узнать. — Видя, что Отис, высунув кончик языка от усердия, продолжает рисовать, Майк начал: — Весной я съеду от дяди Роба и перееду в другой дом, где у вас с сестрами будут свои комнаты. — Он посмотрел на сына, улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки. — Это будет не только мой дом, но и дяди Честера. Мы с ним будем жить вместе. Наконец Отис поднял голову и очень серьезно и вдумчиво посмотрел на отца. У Майка сердце ушло в пятки. В голове заметались мысли о самом плохом. Он расстроился. Он не хочет, чтобы мы жили вместе. Он возненавидит меня. Он возненавидит Честера. Блядь. И что теперь делать? Только Майк собрался что-нибудь сказать, как Отис подал голос: — Ты будешь жить с дядей Честером так же, как раньше жил с мамой. Это было утверждение, не вопрос. Мальчик пристально смотрел на папу, его глаза были широко открыты, но осуждения в них не читалось, и Майк перевел дыхание, отложил карандаш и потрепал сына по волосам, таким же черным и густым, как и у него самого. — Да. Дядя Честер и я… мы… — Тайлер сказал, что вы друг друга любите, — довольно буднично заявил Отис. Майк взглянул на него ошеломленно: — Тайлер так сказал? Когда он это сказал? Пожав плечами и снова вернувшись к своему скетчу, Отис ответил: — Вчера. Перед тем, как мы в футбол пошли играть. Мы говорили о том, что вы оба живете у дяди Роба, и Тайлер сказал, что тетя Ти объяснила, что это потому что вы с дядей Честером друг друга любите. Майк потерял дар речи. Такой разговор он вел впервые, и его застало врасплох и немного напугало то, что его сын, как оказалось, уже имел кое-какое понятие об их с Честером отношениях. — Ну и… Отис… и что ты думаешь по поводу этого? По поводу того, что мы с дядей Честером друг друга любим. — Это не особо-то отличается от того, что было раньше. Ну, кроме того, что ты с мамой больше жить не будешь. А так, мне кажется, ты всегда любил дядю Честера. Он тебя смешит, прям так, по-настоящему, как я, или Эби, или Джо. Тайлер говорит, что вы с дядей Честером делаете друг друга счастливыми. — Да, это правда. Очень счастливыми, — робко улыбнулся Майк. — Мама тебя больше счастливым не делает. И снова это было утверждение, а не вопрос. Вздохнув, Майк снова опустил глаза на свой рисунок. Ну и что мне на это отвечать? — Ну, мама просто не делает меня счастливым так, как это делает дядя Честер. Я люблю твою маму, Отис, и она всегда будет для меня особенной. Она подарила мне тебя и твоих сестренок, и я всегда буду ей за это благодарен и буду ее любить. — Майк умолк, его горло сдавило от эмоций. Отис посмотрел на отца, потом на рисунок, потом снова на отца. — Пап, мне бы хотелось, чтобы вы с мамой были счастливы вместе, но и дядю Честера я тоже люблю. А он меня любит? — Впервые за все время их беседы в его больших карих глазах мелькнул намек на страх, и Майк поспешил заключить его в крепкие объятия. Устроив подбородок на макушке сына, Майк ответил: — В твоем дяде Честере столько любви, сынок. Он любит тебя как своего сына. Он был рядом, когда ты родился, и всегда будет рядом с тобой, как и я, как и мама. Вокруг тебя столько людей, которые тебя любят, Отис, и нам всем необязательно жить в одном доме, чтобы любить тебя. Я никогда не знал кого-то, способного любить так же, как дядя Честер, и я обещаю, он тебя любит очень-очень сильно. Майк почувствовал, как маленькие ручки крепко обняли его в ответ. — Я люблю тебя, пап. Скорей бы увидеть свою комнату в твоем новом доме. Волна облегчения захлестнула Майка, и он сжал Отиса в объятиях, целуя его в макушку. Эти разговоры были не из легких, но в то же время они были необходимы, потому что расставляли все по своим местам и унимали тревожность… И теперь, когда одним тяжелым разговором стало меньше, Майк с удовольствием предвкушал ночь кино с попкорном и горячим шоколадом.