Разница между нами

«Шерлок проснулся от того, что был в кровати один. Хотя Джон, покидая его, и позаботился укутать своего любимого социопата в одеяло и даже чуть подпереть длинным валиком, обмануть обострённые чувства детектива доктор не смог. Холмсу не хватало тепла любимого тела, его крепких объятий (и руками, и ногами), дыхания около шеи. Холмс спустился вниз и нашел Джона в гостиной. Шерлок не стал спрашивать, почему тот не спит и что его беспокоит, просто взял с дивана плед и подушку, подошел к креслу, где расположился Джон, сел на пол рядом с ним, набросил на себя и на его колени плед. Джон тут же запустил руки в кудри Шерлока. Это простое действие всегда успокаивало обоих. Ватсон обожал пропускать между пальцами шелковистые пряди, а Холмс практически мурчал, когда друг так его ласкал или мыл ему голову. Некоторое время они молчали, но вот Джон заговорил: — Посмотри на меня, Шерлок. Ты знаешь, я люблю тебя. И я рад, что ты есть в моей жизни. Холмс сидел не шевелясь и глядя на Ватсона в молчаливом напряжении, но даже дыханием не выдавая своего волнения. — Ответь мне на один вопрос. Ты же знаешь, мы не вечны. И однажды, одному из нас придется… покинуть другого. Скажи… тебе было бы легче умереть самому или пережить мою смерть? Холмс чуть отстранился, не разрывая зрительного контакта. — Это очень трудный вопрос, Джон. — Потому я и задаю его тебе, ты же умница, — грустная улыбка. — Хорошо, что это решать не мне. — Да… но представь, что — мне. Но я с тобой советуюсь. Холмс сложил руки в своём любимом молитвенном жесте. — Вариант «вместе и одновременно» не рассматривается? — Нет. Только один из нас… — Это сложно… ответить так однозначно. Я люблю жизнь и хочу жить. Но и тебе смерти не желаю. К тому же, у тебя есть опыт двух лет с мыслями о моей гибели. Ты их пережил. И даже жениться собрался. Так что, если умру я, думаю, ты справишься. Основная боль уже перегорела. Ты своё отплакал. Просто, в этот раз, можешь сказать себе, что я снова в отъезде, в погоне за очередными преступниками и когда-нибудь вернусь. А потом… потихонечку забудешь. Оставишь там, где ушедшим самое место. В воспоминаниях. — То есть… ты предлагаешь сделать выбор в пользу тебя, потому что мне это пережить будет легче? — Нет, потому что так ты должен проникнуться моим благородством и сохранить мне жизнь, — улыбнулся Шерлок. Джон рассмеялся, но быстро снова стал серьезным. — Значит, умереть  должен я? — Я этого не хочу, — Шерлок обнял Джона вокруг талии, упираясь подбородком ему в колени, — но, думаю, я сумею это пережить. Найду себе другого компаньона. — Холмс. — И жениться не стану. — Холмс! А сейчас ты ведёшь себя как Майкрофт в ловушке Эвр! Нарочно провоцируешь, чтобы, опять же, я убил тебя… то есть… ох… — Джон, хороший мой. Любимый Джон, — глаза Шерлока будто чуть светились в темноте, — ты же понимаешь, что в любом случае останешься ты. И наш разговор бессмыслен и беспредметен?» Джон отшатнулся, поднял глаза от монитора и чуть потер веки. Ватсону показалось, что Холмс сказал это не тому, своему Джону, а действительно ему. Доктор сделал несколько вдохов-выдохов. Он понимал, что перед ним всего лишь строки набранного на ноутбуке текста и он не может говорить с выдуманным персонажем, но… То, что началось как коротенькие заметки в блог, теперь стало важнейшей частью жизни. Джон вспоминал, как удивлялся всё растущему числу читателей похождений гениального детектива и множеству греющих душу комментариев. Писательское мастерство Ватсона росло, истории становились всё замысловатее, отношения между Шерлоком и Джоном всё откровеннее… А потом с ним связались из издательства и начали выходить книжки. И вот теперь… теперь по заданию этого самого издательства… он должен… своими руками убить либо Шерлока, либо… Джон поднялся. Подошёл к полке, где лежали предметы, что он любил рассматривать для вдохновения. Череп, добытый ещё в медицинском институте. Трубка, которую он купил, хотя сроду не курил. Синий шарф, уютный, приятный, но не надетый ни разу. И множество других вещей и деталей, что перекочевали в мир Холмса. Когда Джон писал, он будто вселялся в тело того, книжного Джона. Сидел за монитором, но в то же время носился по всему Лондону и окрестностям, стараясь не упустить из вида стремительную фигуру в длинном пальто. Как же он будет… он не сможет без этого… Но деньги… гонорар… Ватсон чуть помассировал спину. Проклятый… точнее, ни в чём не виноватый позвонок. Давняя травма. Джон сам был врачом и понимал, хирург его не пугал, а говорил чистую правду. Если не поспешить с операцией, он ещё до конца года сядет в инвалидное кресло, из которого уже не встанет. А деньги за последнюю книгу как раз позволят закончить сбор нужной суммы. И это всего лишь книга. Выдуманная история. Строки в ноуте, а затем на бумаге. Да, пусть и очень любимые, но всего лишь персонажи… А он настоящий и живой. И дико одинокий… Джон вернулся к столу. Пальцы привычно легли на клавиатуру и почти бездумно забегали по ней. — «Господи, Холмс… как бы я хотел, что бы я только ни отдал, чтобы ты и вправду был… существовал. Мне так… мне так плохо там… без тебя… Холмс смотрел на него, но не говорил ничего вроде: «О чём ты? Вот же я. Здесь с тобой. Был и буду». Плавным, кошачьим движением Шерлок поднялся с пола, подтягивая за собой плед. Крепко обнял горе-писателя и прошептал: — Прошу. Не убивай моего Джона. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожа…» Ватсон практически отпрянул от монитора. Он бы не удивился, если бы буквы продолжили появляться и без его участия. Но нет. Курсор мирно мигал на одном месте. Но в ушах всё ещё звучала мольба Шерлока. «Пожалуйста. Не убивай. Моего. Джона». Этот «самовлюбленный эгоист» никогда и никого не просил за себя.