«Есть три вещи, которых боится большинство людей: доверять, говорить правду и быть собой». Фёдор Михайлович Достоевский
Весна не щадила никого. Шмыгал носом Италия, потирал горячие щёки Канада. Даже Англия чихал, и, что поразительно, заболел он раньше всех. Поистине коварное время года. Пожалуй, только Германия и Россия держались молодцом. Оно и понятно: у одного мозги были вставлены правильно, а другой всегда одевался достаточно тепло независимо от погоды. После позапрошлого саммита Америка поглядывал на Брагинского довольно хмуро, но, кажется, тот всё же ненадолго отбил у него желание обвинять Россию во всех смертных грехах, глобальных проблемах и, тем паче, в волшебстве. Отсюда вытекало, что собрание выходило тише и спокойнее, чем обычно, не считая уже заложенных носов, саднящих глоток и температуры, и было обсуждено всё, что планировалось, пока Франция и Артур всё же не поругались.***
«Король? Я думал, он философ и понимает, что в политике нет убийств. В политике, мой милый, — вам это известно, как и мне — нет людей, а есть идеи, нет чувств, а есть интересы. В политике не убивают человека, а устраняют препятствие, только и всего». Александр Дюма. Граф Монте-Кристо. Самая сильная птица — орёл. Двуглавая, она вдвое сильнее или, точнее, бесконечно сильнее, если только ни перед кем не склоняет ни одной из своих глав. Внучек Английской королевы, Аликс и Элизабет, принцесс Гессен-Дармштадтских*, выдали за наследника Российского престола и его брата. Казалось бы, став несколько теснее, отношения между Британской и Российской Империями должны были хоть на йоту улучшиться. Но этого не произошло. Пахло войной. Противоречия между Россией и Германией обострялись чьей-то умелой рукой. А кто на этой планете одним словом способен поднять восстание? Двух ответов не дано. Иван в ту пору выглядел не самым лучшим образом: бледный, с чахоточно горящим взглядом и пылающими щеками, какой-то потерянный, осунувшийся, будто бы неопрятный, хотя приталенный мундир и сидел всё так же хорошо, а волосы были тщательно причёсаны набок. Война теней**, поражение в Русско-японской войне, Кровавое воскресенье, конфликты и противоречия, раздиравшие изнутри — от всего этого страну лихорадило едва ли не в прямом смысле. Обратной точкой отсчёта, толчком, скинувшим этот снежный ком вниз, стало убийство наследного принца австро-венгерского престола в Сараеве. Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Российская Империя встал на защиту маленького славянского государства. Затем Германия объявил войну России — этот день вошёл в историю как начало Первой мировой войны. За короткий срок в военные действия были втянуты тридцать восемь стран. У этой войны не было конкретных целей. Русские солдаты не могли понять, за что они воюют. Последний Русский император не хотел участвовать в войне, понимая, что с ней усиливается угроза революционного взрыва в государстве. Русская армия была хуже вооружена и технически оснащена, чем немецкая. Однако Николай считал, что не защитить Сербию он не имеет права.***
Антанта была... неплохой карикатурой на военный союз: взаимное недоверие, подозрения, закулисные игры. Несмотря на союз с Россией в Первой мировой войне, Великобритания способствовал ослаблению Российской Империи через деятельность британской разведки в Петербурге; взять хотя бы убийство Распутина и подготовку Февральской революции. Чего он хотел, на что надеялся? На отторжение, возможно, неприязнь, ненависть? Полный разрыв дипломатических отношений? Или на желание договориться, просьбу о помощи? А, может быть, он хотел и просто заполучить, подчинить ослабевшую страну, может быть, был готов действовать так, даже жестоко, насильно, но добиться желаемого. А что? Кому как, но и такой вариант возможен, верно? И понятно, что Англия очень негативно отнёсся к стремлению большевиков прекратить военные действия. Да и Октябрьская революция, похоже, не входила в его планы. Больше всего раздражал, конечно, Франция. Естественно, он тоже преследовал свои цели, даже под прикрытием создания антигерманского фронта подписал с Артуром соглашение, фактически являвшееся началом подготовки интервенции в Советскую Россию. Франциск, всё ещё питая какие-то чувства к Брагинскому или, по крайней мере, всё ещё делая вид, не испытывал, однако, стыда или угрызений совести, оказывая недвусмысленные знаки внимания Кёркленду. Вспомнил, называется, «старые добрые»!***
« — Разве можно любить холод? — Нужно. Холод учит любить тепло».
Иван никогда особо зиму не любил, каким бы странным это заявление не казалось. Да, бескрайняя заснеженная степь — завораживающее зрелище, зимняя тайга достойна кисти лучшего в мире живописца. Да и Россия, в конце концов, — северная страна, так и представляются при этом слове невообразимо высокие снежные сугробы и белые медведи. А самый загадочный союзник Ивана — генерал Мороз? Многие помнят его губительные холода и строгие выцветшие глаза, в которых будто кружилась вьюга. И тем не менее, зиму Брагинский не любил. Слишком неуютно, слишком холодно. Лучше даже осень или весна. Весной всё оттаивает, прогревается. Весна — начало новой жизни, надежда на перемену к лучшему. С самого начала весны, едва только распускались первые цветы, на письменный стол в кабинете Брагинского Беларусь ставила вазу. Эта традиция появилась очень давно, и младшая сестра продолжала ей неуклонно следовать по сей день. Подснежники сменялись тюльпанами, тюльпаны — сиренью, сирень ирисами. А сегодня Наталья принесла целую охапку пионов: крупных, красивого бордового цвета. Пришлось даже принести вазу побольше, и цветы, погружённые стеблями в прохладную воду, гордо красовались на столе, задумчиво склонив яркие головки вниз, словно с любопытством читали лежащие на столе документы.