***
Когда Джей-Джей впервые встретила Кастиэля, его лицо было спокойным и открытым: — Не подскажешь, пожалуйста, что надо делать? Это было впервые, когда случайный агент смотрел на неё как на коллегу, а не девушку. Джей-Джей это ценила. Парень как к ней, так и ко всей команде относился на равных, по-человечески. Ему первое время было нелегко — новое место, новые люди. Он — лёгкая добыча. Но усердная работа сблизила его с ОАП, что несомненно радовало. Иногда, когда Джей-Джей находится с мужем и сыном, она задаётся вопросами: как там добрый паренёк себя чувствует; как он справляется, живя один на один со своим похитителем? Новак сильный человек — в чем девушка не сомневается — но в какой-то степени и слабый. Его слабость заключается в сострадании. Она боится не узнать былого паренька коим он был до похищения; боится, что тот закончит так же, как Элл Гринуэй — станет злым, хрупким, совершит убийство, а потом наложит на себя руки. Цель Винчестера: переквалифицировать Новака в свои партнёры, что дико пугает Джей-Джей. Она боится мужчину, боится его влияния на жертв и свидетелей. Смотрит на фотографию Мэри Винчестер, вполуха вслушиваясь в слова Хотчнера — было бы правильным привести на допрос Бальтазара. План «В». Мэри белокурая и голубоглазая женщина. Как и Джей-Джей. Можно завить волосы, но, вероятно, это будет слишком очевидной игрой над сознанием мужчины, сидящим в комнате и ждущим очередные вопросы. Дин не дурак. Но попробовать хоть что-то стоит — сыграть на слабостях и предпочтениях, завести диалог, потихоньку пытаясь вывести того на чистоту. Надо вытянуть всё то, что он тщательно скрывает. — Джей-Джей, готова? — Да. — отвечает девушка. Когда она входит в комнату, Дин немедленно садится и ухмыляется, цепи звенят, когда он кладет сложенные руки на стол. Выражение его лица наполовину злое, наполовину кокетливое. Джей-Джей спокойно улыбается, присаживаясь напротив. — Привет, Дин. Я агент Джеро. — План «Б»? Решила попытать удачу, после провала коллеги? — Я здесь для того, чтобы слушать. — говорит Джей-Джей. Дин фыркает и закатывает глаза. — Мы нашли твою машину. Включая камеру. Челюсть мужчины сжимается, и он делает паузу на середине вдоха, прежде чем ответить. — И? — Хорошо, что с Кастиэлем всё в порядке. — тихо говорит Джей-Джей. — На многих более поздних фотографиях, которые ты делал, он выглядит довольно здоровым, даже загорелым. Радует, что он гуляет. Но, если честно, меня кое-что встревожило... На некоторых ваших ранних снимках он был весь в синяках. Что случилось? Дин отводит взгляд, явно испытывая неловкость. Девушка не отступает. — Судя по тому, что ты до этого говорил, я не думаю, что ты делал больно намеренно. Верно? Кастиэль — мой друг, Дин. Я просто хочу убедиться в его состоянии здоровья. — Он в порядке. — говорит охотник после минуты молчания. — Хм, Кастиэль пытался сбежать. Три раза. Это причины синяков и прочего... «Это причины синяков и прочего». — Дин не хочет брать на себя ответственность. Джей-Джей решает не давить. — А там, где он сейчас, у него достаточно еды? Он физически в безопасности? — Конечно. — говорит мужчина слегка оскорблённым тоном. — У него есть все, что нужно. — Даже если ты уедешь ненадолго? — Это самое нейтральная фраза, на которую она способна. — Да. Он в порядке. Не беспокойся об этом. Джей-Джей кивает. — Как он себя чувствует сейчас? На этот раз Дин отвечает немного быстрее, все ещё выглядя настороженным, но чуть оживившись. Как будто Кастиэль — это тема, о которой он хотел бы говорить снова и снова, но не может, дабы не выдать местоположение убежища. — Уже лучше. Какое-то время он пребывал в депрессии, но Адити очень помогла ему. — Винчетстер пожимает плечами. — Он читает целую тонну книг. Сначала я давал ему старые, запылившиеся, но сейчас он перешёл на новые триллеры. — Адити? Это та самая собака? Дин кивает. — Она любит его, и он её тоже. — мужчина делает брезгливое лицо. — Я не особенно люблю животных, но они... она делает Кастиэля счастливым. — Я всегда думала, что он кошатник. — легко говорит Джей-Джей. — Нет, нет, нет. Кошки более сдержанные существа, им нужно время, чтобы привыкнуть к человеку. Касу же я хотел дать всего и сразу. Он хочет любить и быть любимым. Это... Это говорит о многом. Дин видит себя тем, кто может любить искренне и всецело. Он имеет ввиду не собаку, а себя. Решив встать на цыпочки, Джей-Джей продолжает: — Кастиэль был одинок в ОАП. Думаю, спустя какое-то время он стал немного ближе к нам, но все равно проскакивала склонность к уединению и отрешению от мира сего, не так ли? Винчестер согласно кивает. — Но он все равно нуждается в общении. Он говорил, что не может быть один, скучает по Бальтазару. Джей-Джей интересно, что из этого правда, и что побудило Дина примерно спустя три месяца после похищения парня прекратить совершать преступления? Неужели это Новак как-то повлиял на мужчину, опираясь на юрисдикцию? — Но с ним все в порядке? — Да, с ним все в порядке. Кас, Кас очень сильный человек. — губы Дина изгибаются в полуулыбке. — С самого начала он был очень вежлив, понимаешь? Поблагодарил меня за еду, похвалил за готовку. И я имею в виду, что я чертовски хороший повар — это не новость — но я не ожидал, что он действительно сделает комплимент. Учитывая обстоятельства. Он не стал скрывать, что это ваша работа — располагать к себе, чтобы понимать, анализировать таких, как я. — Мне кажется, у тебя была причина в похищении. — говорит Джей-Джей через мгновение. — Конечно, легче сказать, что причины нет и это просто действие без намерения, но это не так. Дин колеблется, сомневаясь. И не зря — это обычная тактика, когда следователь проявляет сочувствие, чтобы убедить подозреваемого признаться. — Я не уверен, насколько хороши мои доводы для тебя, но для меня... — он пожимает плечами. — Расскажи мне. Дин смотрит вниз. — Кастиэль — моя родственная душа. Например, моя настоящая родственная душа. Я знаю, это звучит чертовски банально, но это правда. И родственные души часто делят один рай на двоих после смерти. Ну если до этого они встречались... — Встречались? — переспрашивает Джей-Джей. — Значит, тебе пришлось пересечься с Кастиэлем, чтобы в дальнейшем провести с ним загробную жизнь? — Наверное, да, — говорит Дин. — И я имею в виду, что именно об этом шла речь. Я слышал о Кастиэле пару лет назад, когда он проживал в Техасе. Наблюдал за его жизнью со стороны, и он казался действительно счастливым. Но я — после Вайоминга, увидев его лично... Я не верю в любовь с первого взгляда. Но это было нечто. — Дин смеётся без особого юмора. — Ты считаешь меня сумасшедшим. — Я вовсе не считаю тебя сумасшедшим, Дин. Может я с чем-то не согласна, но ты не сумасшедший. Это, кажется, успокаивает его. — Я сумасшедший, понятно. Но относительно сумасшедший. — А Кастиэль делал какие-то умозаключения о тебе? Дин улыбается, как будто его искренне забавляют его следующие слова. — Я... Э-э... Ищущий близости сталкер, но без психотического элемента, ибо изначально знаю, что чувства невзаимные и для него я просто случайный серийный убийца. Джей-Джей опирается подбородком на локоть, позволяя себе выглядеть задумчивой. — И ты согласен с этим утверждением? Тот пожимает плечами. — Честно говоря, я об этом даже не задумывался. Это же обычные психологические штучки, созданные людьми. Девушка задумывается над последующими вопросами. Дин раскрывается, и это хорошо. В конце концов в будущем можно будет заговорить об освобождении Новака, но не сейчас. — Почему ты зовешь его Кас? — Не знаю, просто. Так легче. — Ты знаешь, почему родители назвали его так? — Знаю, что все его братья и сестры были названы в честь ангелов. Я имею в виду, Бальтазар? Звучит отвратительно... — Дин поднимает руку. — Я не говорю, что он плохой парень! Кас любит его, конечно же, любит. Просто его имя... ему повезло, что у него был Майкл, потому что за Бальтазара могут и побить. Джей-Джей делает паузу, а потом говорит: — Когда Кастиэль родился, он не плакал. Кастиэль — ангел одиночества. Дин моргает, затем смущенно улыбается и пожимает плечами. — Это похоже на Каса. Девушка понимает, что Дин готов вечность говорить о Новаке. Он одержим им и хочет использовать единственную возможность пообщаться с теми, кто знает Кастиэля как никто другой. Вот почему он не просил адвоката, вот почему не воспользовался пятой поправкой — он хотел поговорить с ОАП — с последней группой людей, состоящих в близких отношениях с его «любовью». Разговор переходит в обсуждение случайных фактов. Дин делится своими знаниями: к примеру, предпочтениями парня в завтраке. Мужчина подробно рассказывает обо всех фильмах, которые они смотрели; вспоминает, как Новак позволял держать себя в руках; как заснул во время «Спящей Красавицы» — после чего Дин его дразнил в течении всей недели. Хотя всё это может быть самообманом со стороны Винчестера, но всё-таки, похоже, Кастиэль позволяет ему много фамильярности, как физической (прикосновения, сон в одной постели, объятия), так и эмоциональной (разговоры о прошлой жизни). Есть подробности предпочтений Новака в зубной пасте — с корицей — а еще неприязнь к яблочному пирогу. «Reese» — любимый шоколад. Так же личные моменты о семье — Дин знает, что семья парня больше не общается с ним напрямую — просто посылает письма, но сама ответы не читает. Из-за чего охотник становится тише. Тяжелые и болезненные ситуации Новака — это и его проблемы тоже, ведь рассказывая о том, как Кастиэль пытается всем и вся помочь, он рассказывает о себе, только с упоминанием демонов и монстров, из-за борьбы с которыми он пожертвовал братом, безопасностью, своей свободой. Он сочувствует желанию агента делать добро, и это то, что Джей-Джей может использовать позже. В конце концов, он сознается в первых попытках побега, в которых пришлось нокаутировать парня. Вспоминает боль и чувство вины в его глазах. Признает, слезы Кастиэля в третьей неудаче. Джей-Джей слушает, сжав горло и делая все возможное, чтобы сохранить свое профессиональное поведение. Дин обмяк, демонстрируя некоторую усталость. Девушка решает — он готов. — Разве ты не чувствуешь вины за то, что отобрал его у друзей и родных? Дин начинает говорить, потом останавливается: — Да. — он смотрит вниз на свои руки. — Я думаю об этом постоянно, по правде говоря. Вижу его слезы, рыдание в моих объятиях; кровь после порезов. У него остались шрамы в местах глубоких ран. Ты знаешь, что это был первый раз, когда он попросил меня о помощи? — Дин поднимает голову, и в его глазах появляется страх. — Я сукин сын, я знаю это. — Тогда почему бы не исправить всё? Дин пожимает плечами. — Я обещал Сэму, что не вышибу себе мозги, когда его потеряю. С этого все и началось. Но теперь, когда у меня есть Кас... Я не могу его отпустить. Я просто не могу. Я слишком сильно люблю. — За что ты его любишь, Дин? Винчестер пристально смотрит на нее. — Я мог бы перечислить все его достоинства, но не уверен, что именно это ты хочешь услышать. Я не знаю, я не философ. Это все равно что спрашивать «Что такое любовь?» — Кто, черт возьми, знает?! Я просто готов сделать всё, что угодно ради него. — Даже отпустить? Дин закатывает глаза, но за этим скрывается дискомфорт. — Конечно, ты этого и добиваешься. — И ты меня винишь за это? Я просто переживаю. Хочу видеть своего друга свободным. — Я могу сделать его счастливым. — настаивает Дин, как будто это все, что нужно. — Нет, послушай. Клянусь тебе, Я МОГУ СДЕЛАТЬ ЕГО СЧАСТЛИВЫМ. Я делаю его счастливым. Возможно, это и есть корень заблуждения, который Джей-Джей обязана разрушить. Что быть пленником — это нормально, просто потому, что Дин хорошо заботится о нем. Ведь психологическая забота и физическая — это разные вещи. И, если физически Кастиэль в порядке, то психологически мужчина не может удовлетворить все потребности, только моментами частично подавлять. Любви Дина к Кастиэлю недостаточно. — Но если он этого не выбирал, Дин, то как это возможно? — Ну, теперь я понимаю, почему ты профайлер. — говорит Дин. — Кас сказал то же самое. — он делает паузу. — Ты когда-нибудь слышал об искусственном счастье? — Синтетическом*? — Джей-Джей автоматически исправляет ошибку. — Да. Дин указывает на нее, жест неловкий, потому что его руки прикованы к столу. — Разве это не правда? Достаточно реально для любви? Если выбрать его, можно почувствовать реальность? — Но разве предоставление человеку выбора не лучше, чем полный отказ от него? — спрашивает Джей-Джей. — Мне известно, что ты говорил другим правоохранительным органам о своей охоте на монстров, верно? Ты бы кого-то повел за собой? Заставил охотиться? — Это совсем другое. — тут же отвечает Дин. — Почему же? Дин хмурится. — Не пытайся обмануть меня. — Как я тебя обманула, Дин? — Ты хочешь, чтобы я запутавшись заставил себя отпустить Каса. Но я не могу. И я не буду. — Я просто задаю вопросы, вот и все. Я пытаюсь понять. — Джей-Джей сохраняет спокойствие. — Он мой — он мой любовник. Ты жената? — внезапно спрашивает мужчина, и его ярко-зеленые глаза неожиданно встречаются с ее глазами. — Да. — отвечает Джей-Джей. — И у меня есть сын. — Если бы твой муж захотел уехать, ты бы его отпустила? Или бы боролась за него? Джей-Джей придется быть очень осторожной. — Я бы однозначно никогда не приставила пистолет к голове мужа, чтобы удержать его дома. Я бы никогда не приковала его цепью к полу. Я бы использовала слова, да. Я бы постаралась убедить его, и продолжила любить не смотря на его решение. Но я бы никогда не применила силу, ибо это уже не любовь, а собственничество. — Я... Я только оставил его у себя. Я никогда не хотел причинить ему боль. — шепчет Дин. — И я не насильник. Он это и Моргану сказал. Джей-Джей задается вопросом, сможет ли она надавить, показать, что своими действиями он прежде всего причиняет боль человеку, которого любит? — Ты назвал его своим любовником. Ты это серьезно? — Так и есть. — еще настойчивее. — И он сам себя таковым считает. Каждый раз, когда он говорил мне «нет», я останавливался. Я прикасался к нему тогда, когда он того хотел. Я никогда ничего не делал без его согласия. И он наслаждался этим. Это не изнасилование. — Но ты его к чему-то принуждал? — осторожно спрашивает Джей-Джей, наблюдая за реакцией Винчестера. — Нет! — немедленно огрызается Дин. — Ладно, хорошо. Немного. Я заключил однажды сделку. Джей-Джей не хорошо от этой новости, но она продолжает держаться, кивая. — В обмен на письмо брату, я попросил, спать в одной постели. Спать, а не заниматься сексом. — Дин морщится. — Это было своего рода манипуляцией. — Я рада, что ты это видишь. — говорит Джей-Джей. И она говорит правду. Такая честность по отношению к себе могла бы помочь убедить Дина отпустить агента. — Я уверена, что Кастиэлю было трудно согласиться, зная, его любовь к личному пространству. Опять чувство вины. — Да. — Ладно. — говорит Джей-Джей. Она могла бы продолжать давить, но Морган, попробовав этот маршрут, в итоге проиграл. Девушка всего лишь хочет, чтобы ее слова осели у него в голове, поэтому она подытоживает. — Я тебе так скажу, Дин. Если ты действительно любишь Кастиэля, то несмотря ни на что поставишь его потребности выше своих. И хотя это звучит так, будто Кастиэль действительно заботится о тебе, и что он может даже любить тебя, я не верю, что быть пленником хорошо для него и его психики. Я просто хочу, чтобы ты понял, что тебе надо не просто прийти домой и дать ему выбор — уйти или остаться — а отпустить. И если он вернется к своей обычной жизни и будет жить ею, все еще хотя тебя — хорошо. Тогда я могла бы сказать, что его эмоции по отношению к тебе имели какое-то чувство реальности. Но всё, что происходит сейчас — это принуждение и подчинение. Психологическое давление одиночества, когда он находится в компании тебя огромно. Я могла бы поведать, что делает такая изоляция с людьми. Он сломается. Ты хочешь этого, Дин? Сломить Кастиэля? Дин молчит, уставившись на стол. — Любить его — значит позволить уйти и позволить самому выбрать свое счастье. Самостоятельно. Ты понимаешь? Дин смотрит на нее пустыми глазами и не отвечает. — Пожалуйста, Дин. Скажи нам, где он? — Я не могу. — тихо говорит Винчестер. Джей-Джей кивает. Что-то ей подсказывает, что пора заканчивать на этом диалог, иначе всё в пустую. — Ну, я думаю, нам обоим нужно отдохнуть и подумать. Но сделай мне одолжение. — Конечно. — тут же отвечает тот. Что одновременно удивительно и обнадеживающе. — Подумай о том, что я сказала. И дай знать офицеру, если захочешь поговорить. Дин медленно кивает. Он наблюдает за каждым движением девушки. Джей-Джей собирает папку — которую ей не пришлось использовать, и, вероятно, прибережет на потом — и выходит из комнаты. Большая часть команды ждет снаружи. Только Росси нет, но агент знает, что интервью было записано, и тот просмотрит его позже. Первым заговорил Хотчнер. — Отличная работа. Джей-Джей качает головой. — Я не узнала местонахождение Новака. — Но ты положила начало к этому. — перебивает Рид. — И пусть ты не убедила Дина в неправильности его действий, но кое-что отложила в его сознании. Возможно, он сломается и поймет, что похищение и насильное удерживание человека это не есть хорошо. — Мы собираемся использовать Бальтазара, — говорит Хотчнер. — Я думаю, что он — наш лучший шанс пробиться к Дину.***
В среду старший Новак получает звонок. В четверг ночью он уже в Аризоне. В глазах окружающих Бальтазар всегда понимал, что его отношения с братом выглядят несколько странно. Он всего на два года старше Кастиэля, но именно младший крепче, сильнее и молчаливее. Балтазар вспоминает, как в детстве, когда ему было десять, он спокойно наблюдал, как его братик расправляется с хулиганом, сначала вежливо попросив того остановиться, а затем ударив по лицу (один раз, конечно, чтобы донести суть слов). Стоило родителям спросить об ударе, как маленький Кастиэль спокойно ответил: «Я применил силу, чтобы просто заставить его остановиться». В старшей школе Бальтазар показал характер, однажды, исписав гей-лозунгами, а после разбив машину одного качка. Время шло, а младший Новак так и не раскрылся — большую часть времени существуя один на один со своими мыслями. И только ОАП, как ни странно, помогло ему преодолеть преграду. Наличие команды приобрело уверенности открыться эмоционально, довериться и опереться в случае чего. Детство братьев было в некоторых отношениях очень сильным, а в других — изолированным. Это научило их чувству долга; понимаю зависимости тех, кого любишь, кто любит тебя. Семья — это всё, что было друг у друга. Кастиэль и Майкл превзошли ожидания своих родителей: шокировав новостью о работе в правоохранительных органах. Конечно, Грегори и Маргарет пытались своих детей воспитать сильными личностями, но не теми, которые добровольно идут за прямой опасностью. Довольно обычная жизнь Бальтазара, состоящая из веселья, выпивки, женщин и обучения десятилетних сопляков, была более предсказуема для отца и матери. Его письма все еще читают, пока он не упоминает о Майкле или Кастиэле — во всяком случае, ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство или стресс. Так что даже сейчас старший Новак заполняет белую бумагу историями о его безумной любви — рыжей девушке инструкторе по йоге — или о забавном случае — как пятьдесят страниц любовных поэм выпали из рюкзака студента. Он пишет о новом открывшимся клубе на углу и постепенно усиливающейся вони мочи в соседнем переулке, мимо которого ему приходится проходить каждый день. Он рассказывает о старшекласснике, которого мужчина вдохновил на любовь к писанию романов. Бальтазар любит жить. Кастиэль — спасать. Из всех людей младший Новак не заслуживал похищения от рук психопата по имени Дин Винчестер. Стоило узнать имя человека, укравшего его родного брата, как внутренности заполонило страхом. Его вырвало, стоило подумать о дальнейших действиях убийцы. Что этот псих сделал с братьями других людей. Он плакал, он рыдал. Он уже не раз бил кулаком по стене. И, взяв трехмесячный отпуск, провел его в панике, страхе, в выпивке и без — ведь что если он понадобиться брату? Бальтазар должен признать — школа была добра к нему, дав отпуск, в котором он нуждался, и подарив свободу действий, после возвращения. Был момент, когда хотелось разрыдаться, прочитав сочинение ребенка о похищении собаки. Но директор всё понял и дал мужчине перерыв. Братья Новаки всегда были близки. Они делились всеми своими секретами, включая даже время в колледже, когда Кастиэль решил отомстить своей подружке, страстно целуясь с одним горячим парнем. Или ситуацию, в которой Бальтазар влюбился в девушку брата, а тот не встал на их пути и просто развел руками, сказав: «Если вы любите, то я вас поддержу». И вот, одиннадцать месяцев спустя после похищения, это одна из немногих вещей, что заставляла верить и надеется на возвращение домой младшего Новака. Телефонные звонки от ОАП были краткими в четыре слова: «Мы всё еще ищем», но последний послужил решимости. Он у нас. Дин Винчестер. Бальтазар выпил три чашки экспрессо, пытаясь нейтрализовать действие валиума, который он принял прошлой ночью. Его нога подёргивается, и ему поскорее хочется вскочить со стула и броситься по коридору в поисках ОАП, но полицейский участок заблокирован и под полным контролем правоохранительных органов. Винчестер. Тому не в первой задерживаться на недостаточно долгое время, так и не успев предстать перед судом. Но не сегодня. Где-то в нескольких сотен футов от Бальтазара находится псих, которому тот искренне готов вынести вердикт — выстрелить из пистолета в голову. И пусть раннее старший Новак бы сказал, что не способен лишить жизни человека, сейчас он это сделает не моргнув. Агент Джеро идет по коридору и улыбается ему. Как всегда, в ее глазах сострадание, больше чувства, чем когда-либо проявлял агент Хотчнер. От нее исходит тепло. — Спасибо, что пришел, Бальтазар. Мужчина кивает и вскакивает на ноги. — Вам что-либо известно о местоположении моего брата?! Агент Джеро отрицательно качает головой. — Боюсь, что нет. Но я вчера беседовала с Дином и, думаю, он что-то проанализировал в своём мозгу. Пойдем, проведу тебя до нашего рабочего места. ФБР, похоже, взяло под себя несколько офисов и конференц-зал, но вся работа происходит в одном помещении, с установленными ноутбуками, разбросанными файлами и несколькими фотографиями старой черной машины, наполненной оружием. Должно быть, это Винчестера. Агент Морган, агент Росси и доктор Рид приветствуют мужчину лично, затем агент Джеро отводит его в крошечный кабинет и усаживает. — Мы хотели бы тебя направить к Дину. На беседу. Нам известно, что он держит Кастиэля где-то, где достаточно запасов еды. Однако мы не знаем на какое именно время хватит сбережений. Бальтазар смотрит на нее, онемев от ужаса. — Я знаю, что требовать от тебя разговора с похитителем твоего брата — это слишком много, но ты должен попытаться. Должен встретиться с ним и держаться так, словно знаешь, что с твоим братом всё хорошо и Дин ничего не сделал. Что он заботится о Кастиэле так же, как и ты. Мы думаем, важно показать Винчестеру, как ты беспокоишься за брата. Искренне. Из чистого сердца. — Ты что, блядь, издеваешься?! Я должен вести себя так, будто понимаю этого психопата? — Ради Кастиэля. — подчеркивает Джей-Джей. Бальтазар быстро кивает. — Ладно, ладно. — Но я хочу, чтобы ты знал, мы нашли несколько снимков Кастиэля. Он выглядит здоровым и невредимым. Бальтазар выдыхает и радуется, что сидит на стуле, потому что у него подкашиваются ноги. — Он в порядке? — Физически — да. — говорит агент. — Я не собираюсь лгать тебе. Он, вероятно, был под большим психологическим давлением, но все, что у нас есть, указывает на то, что он в порядке. — И поэтому мне нужно разговорить этого засранца? — Да. — кивает девушка и начинает посвящать мужчину в план. Дин (Бальтазар должен называть этого мудака именно Дином) был избит некоторыми офицерами ночью, так что предполагается, что он уже довольно устойчив к разговору. Джей-Джей рассказывает о своей часовой беседе с ним. Она думает, что он готов к признанию и освобождению парня, а присутствие старшего брата «любимого» только подведет к финишной прямой. Она также заставляет Бальтазара несколько раз поклясться, что он сохранит спокойствие, но правда в том, что он нервничает. Озабоченный. Испуганный. Он не знает, как взять себя в руки. Агент Джеро позволяет Новаку видеть Дина через зеркало, которое всегда есть в полицейских участках. По телевизору, во всяком случае. Он замечает следы: несколько синяков на подбородке и лбу, небольшие порезы. Этого недостаточно. Он действительно хотел бы раскроить голову ублюдка бейсбольной битой, но не раньше, чем Кастиэль вернется и будет в безопасности. Дин красив, несмотря на заслуженные травмы, и даже сейчас он выглядит расслабленным, как невинный человек. Это приводит в бешенство. В то же время мужчина выглядит вполне физически здоровым — он боролся с Кастиэлем и держал победу, но сейчас же сам прикован. По крайней мере, Бальтазар не должен беспокоиться об этом. — Ты готов? — спрашивает агент Джеро. — Как всегда. — отвечает Бальтазар. Дин поднимает голову, когда старший Новак входит и закрывает за собой дверь. ОАП, конечно, наблюдает, как выражение лица Дина меняется от смущения к узнаванию. Бальтазар садится, а потом перегибается через стол. — Где мой брат, придурок? Дин смотрит на него. — Бэл, верно? Подавив желание перепрыгнуть через стол и избить ублюдка, тот лишь отвечает: — Да, это я. — Ты не очень похож на Каса. — Его зовут Кэсси! А знаешь, похуй. Где ты держишь моего младшего брата?! — требует Бальтазар, пытаясь подавить свой рык. — Где он?! Дин морщится. — Этого я тебе сказать не могу. Но он в порядке. — О, то есть я должен верить серийному убийце, что мой брат в порядке? Это... Прям камень с души! — Бальтазар чувствует, что теряет самообладание, но не может остановиться. — Да что с тобой такое, черт возьми? Как ты смеешь вести себя так, будто можешь сказать хоть слово о Кэсси?! Где он?! Куда ты забрал моего младшего брата?!! — Я знаю, это звучит безумно, но я люблю его. — говорит Дин с яростным выражением лица. — Я знаю. Я бы сделал всё, чтобы он был счастлив, но я не могу его отпустить. Он мне нужен, Бальтазар. — Хах, он мне нужен. — огрызается тот. — Он нужен своей семье! Друзьям! И даже, если не нам, то по крайней мере сам себе! Он человек, а не твой гребанный питомец! Дин стискивает зубы. — Я это знаю. Он не мой питомец. Он моя родственная душа. Клянусь тебе, он в порядке. Он здоров, читает кучу дерьмовых книг, высмеивает фильмы про полицейских и чистит зубы исключительно пастой с корицей. Он в порядке. Он жалуется на мою любовь к солёной еде; швыряет в меня книгами, когда расстраивается. Я знаю его, и я люблю его, и он в безопасности со мной. — глаза Дина напряжено сузились, как будто он пытается свои слова вбить в череп Бальтазара. От этого у Новака захватывает дух. Все эти вещи — это то, что делает Кастиэль. Это делает реальным тот факт, что его брата где-то держит этот человек. — Пожалуйста... — шепчет он. — Пожалуйста, мне нужен мой младший брат. Дин на мгновение закрывает глаза. — Мне очень жаль. — Если бы ты действительно сожалел, то сказал бы мне, где он! Руки Дина сжимаются в кулаки, но в его словах слышится боль: — Я не могу... Не могу. Бальтазар пытается вспомнить, что агент Джеро велела ему делать. Сопереживать, вести себя так, будто он верит, что Дину не все равно. Он держится за край стола, как за спасательный плот. — Как... Как он? Он спрашивает обо мне? — Да. Он иногда говорит о тебе, о ваших родителях и сестре. Но о Майкле помалкивай. Я просто не нашёл способа общения между вами. Я имею в виду, не будучи пойманным. А Кастиэль боится писать письма, он думает, что ты испугаешься еще больше, если не сможешь ответить. Это, конечно, связано со слабостью семьи Новак. — Он ошибается. — горло сжалось. — Он должен поговорить со мной лично. — Я могу рассказать тебе всё, что ты хочешь знать. — предлагает Дин, как будто любезничает. — Кроме местоположения. Я уверен, Кас не хотел бы, чтобы ты беспокоился о нем. Бальтазар просто смотрит на него с недоверием. — Ты что, издеваешься? Ты хоть понимаешь, что натворил? — Да! — Дин наконец срывается. Слова вырываются из него в спешке. — Я знаю. Конечно, я знаю. Да, я похитил твоего брата и удерживаю его против его воли — это не ново. Да, я полностью отдаю себе отчет в том, как это хреново! Но знаешь, что? Вся моя жизнь через жопу, так что незачем что-то начинать менять. Руки Бальтазара болят от того, что он так крепко сжимает стол. Он пытается думать, пытается вспомнить свою миссию. — А что, если он умрет от голода, пока ты будешь сидеть в тюрьме? Дин моргает, слегка озадаченный. — Этого не случится. — уверенно он отвечает. — Ты готов рискнуть жизнью моего брата ради своей чертовой любви?! — Он под вековой защитой, и у него есть всё: еда, кров, компания. С ним все будет в порядке. — Дин кажется искренним, когда говорит это, как бы это ни было ужасно. Внезапно гнев покидает Бальтазара, и оставшийся ужас перед Кастиэлем прорывается наружу. — Пожалуйста, черт, пожалуйста, просто скажи мне, где он. Он мой младший брат, и я знаю, что он агент ФБР, что он сильный, но он ребенок, который целовал ободранные коленки своей младшей сестры; тот, кто звонит мне каждую неделю и слушает все мои дерьмовые истории. Он не заслуживает заключения хрен пойми где! Дин выглядит пораженным. — Мне сказали, что у тебя есть младший брат. Ты ради него на всё бы пошёл? Защитил бы? Я просто хочу, чтобы мой брат вернулся домой, неужели ты не понимаешь? Дин открывает рот. — Не смей говорить, что он уже дома! — но это звучит умоляюще. Бальтазар тянется к скованным рукам Дина, но на самом деле не дотрагивается до него. Он чувствует, как слезы текут по лицу, чувствует мучительную боль от осознания того, что его брат застрял где-то, закован в цепи, как преступник или еще хуже, и его похититель прямо здесь, говорит, что он в порядке. — Не делай этого. Пожалуйста, пусть он вернется домой. — Мне очень жаль... Новак вскакивает со стула, перепрыгивает через стол и бьет Дина по лицу. Тот отскакивает назад, но ему не удается далеко продвинуться из-за цепей прикованных к столу, что привинчен к полу, так что и второй замах приходится по челюсти. Ярость и удовлетворение заставляют мужчину пойти на третий удар, но внезапно на него наваливаются руки, тянущие назад, и он борется, бессмысленно, продолжая вырываться и нападать, пока голос агента Моргана не прорывается, приказывая ему остановиться. Дин Винчестер навалился на стол, его стул исчез, запястья крепко сжаты наручниками. И он говорит: — Все хорошо, все хорошо. Я в порядке. — Где он?! — Бальтазар кричит на эти слова, Дерек сильнее держит тело. Дин медленно кивает, кровь течет по его подбородку. — Слушай, если я умру и не вернусь, кто-нибудь придет и отпустит Кастиэля. Бальтазар замирает. —Что?... — Ты прав, я бы не стал подвергать его такой опасности. — слова Дина звучат немного невнятно из-за кровавого рта. — Так что, если ты продержишь меня здесь достаточно долго, Кас выйдет на свободу. Ты заслуживаешь это знать. Старший Новак пристально смотрит на него. — Я надеюсь, что в следующий раз, когда кто-нибудь решит тебя избить, ты умрешь. Дин просто пристально смотрит на него, прежде чем оглянуться через плечо и сказать агенту Моргану: — Мне нужен адвокат. И я принимаю пятую поправку. Следующие несколько минут проходят как в тумане. Члены команды ОАП разговаривают друг с другом, перебирая сказанное Винчестером. Большая часть разговора проходит мимо ушей Бальтазара, ибо всё, о чем он думает, это его брат. И если бы он мог, то выстрелил бы в голову мудака прямо сейчас и положил бы конец любому беспокойству. Ведь по какой-то причине есть шанс на то, что Дин говорил правду. В этих спокойных зеленых глазах, глазах серийного убийцы, действительно было какое-то понимание и искренность. Новак приходит в себя, звук и зрение внезапно просачиваются внутрь, когда Хотчнер кладет руку ему на плечо. Бальтазар смотрит на него снизу вверх и спрашивает: — Он лжет? Аарон на мгновение замолкает. — Не думаю. — Кэсси вернётся? — Мы будем держать Дина в федеральной тюрьме строгого режима до суда. Я не думаю, что он сможет сбежать. Бальтазар начинает плакать от облегчения и страха. Дин сказал: «Если ты сможешь удержать меня». Кастиэль еще не свободен. Спустя мгновение подходит Джей-Джей: — Ты действительно хорошо поработал. Я не могу ничего обещать, но ты вытянул из него что-то невероятно важное. Бальтазар кивает. — Кэсси может подождать. Мы его достанем. — и впервые за долгое время верится в это.***
Пять дней спустя, после того, как камеры начинают глючить, на мониторе мелькает молодая рыжеволосая женщина, которая через секунду исчезает, а с ней исчезает и Винчестер.