***
Аарон Хотчнер находится в кабинете начальника полиции. Дело почти закрыто — все нити сходятся вместе. Они поймали преступника, едва ли восемнадцатилетнего парня с глубоким психозом, который привел его к убийству молодых девушек. Улики убедительны, подозреваемый общителен, и Рид сумел установить контакт с ним, так что осталось разговорить, признать вину и найти остальные тела. — Я попрошу доктора Рида закончить работу, — говорит Хотчнер шефу полиции. Как лидер ОАП, он координировал все это дело. — Вы можете остаться, но дальше мы сами разберемся. Я знаю, что вы и ваши люди не спали больше двадцати четырех часов, так что если вы хотите передать его нам на ночь, мы не против. Начальник полиции устало смотрит на мужчину. — Я был бы вам очень признателен, спасибо. Я сообщу дежурной части и попрошу пару своих ребят остаться с вами. Еще раз спасибо, агент Хотчнер. Они пожимают друг другу руки и шеф уходит. Хотчнер трет глаза. Он тоже устал, но это совсем не та усталость, которую пришлось пережить местной полиции. Они бегали в лохмотьях, пытаясь поймать преступника, прежде чем он снова убьет. Несмотря на то, что субъект был пойман, плечи Хотчнера напряжены и высоко подняты, что почти заставляют болезненно застонать. Так что он немного раздражен, когда звонит телефон. — Хотчнер. Отвечает незнакомый голос: Агент Хотчнер? Это детектив Лоренсон из полицейского управления Талсы, штат Оклахома. Мне дал ваш номер телефона Кастиэль Новак. Он пришел в участок полчаса назад. Адреналин поднимается вместе с надеждой. Кастиэль сбежал? Он встает, с трудом не веря своим ушам. — С ним все в порядке? Да, с ним все в порядке. Физически. Эм, наши офицеры приступили к поискам Винчестера, начиная с мотеля, из которого сбежал Мистер Новак. — А вы уверены, что это Кастиэль? — Да, совершенно уверен. Хотчнер быстро соображает. Если Кастиэль пришел один, это означает, что он сбежал от Винчестера или тот отпустил его. В любом случае, совершенно ясно, что у Кастиэля развился Стокгольмский синдром, а это означает, что даже если он сбежал сам, есть вероятность того, что он пожалеет о своем решении и попытается вернуться к Дину. — Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня, детектив. Для собственной безопасности Кастиэля, если он попытается уйти, я хочу, чтобы вы арестовали его и держали как можно дольше. И не говорите ему об этом. Вы меня понимаете? — Э-э... Да, сэр. Я понимаю, — вероятно, нет, судя по неуверенному голосу. — Это для его же безопасности, — повторяет Хотчнер. — Пожалуйста, позаботьтесь о нем и держите под постоянной охраной. Я не смогу приехать к вам раньше завтрашнего дня. И я позвоню вашему начальнику насчет розыска. — Понял. Я дам ему знать. Вы хотите поговорить с ним? — Да, если он захочет. Голос детектива слегка приглушен, когда он обращается к Кастиэлю. — Мистер Новак, вы будете разговаривать с агентом Хотчнером? Наступает долгое молчание. — Хм, он поговорит с вами позже, — неловко отвечает Лоренсон. — Все в порядке, я понимаю. Кастиэль находится под сильным психологическим стрессом, так что будьте с ним помягче. Скажите ему, что мы приедем завтра. Команда сейчас занимается одним делом и не может его бросить. Я позвоню брату Кастиэля и он, думаю, приедет раньше нас. Еще сообщу вашему начальству обо всех деталях, — Хотчнер делает паузу. — Позаботьтесь о нем, детектив Лоренсон. Он мой друг. Аарон просто стоит и долго думает. Он знает, что это начало очень долгого пути, в основном для Кастиэля, но также и для всех его коллег и друзей. Психологический стресс был очевиден даже после короткого общения по телефону спустя шесть месяцев, и допрос Джей-Джей с Винчестером показал, что Новаку удалось самому себе навредить. И это даже не считая той связи, которую парень, по-видимому, создал со своим похитителем. Все это будет тяжелым испытанием для каждого из членов команды. Кастиэль должен будет вылечиться и оправиться от нанесенных ему травм — и, вполне вероятно, от своей собственной вины, потому что он будет вести себя как профайлер, зная, что не должен был быть восприимчивым — и остальным придется бороться, поддерживая. Но также он возвращается домой. Хотчнер позволяет на мгновение впустить эту мысль в себя, чувствуя облегчение во всем теле. Затем он звонит начальнику полиции Талсы, штат Оклахома, который, несмотря на поздний час, все еще находится в своем кабинете. Розыск Винчестера уже начат, соблюдаются все меры предосторожности, которые ОАП первоначально описал в его профиле. Начальник кажется способным, и это хорошо. Хотчнер не знает, поймают ли они мужчину — ведь он необычайно хорошо уклоняется от полицейского ареста, — но принимают все возможные меры, чтобы привести себя к успеху. Остальные члены команды все еще заняты изначальным делом, и поскольку допрос продолжается, Хотчнер решает пока не прерывать их. Он возвращается в кабинет и набирает номер. — Алло? — теперь уже знакомый голос Бальтазара звучит сонно. — Бальтазар, это агент Хотчнер. — Да? — спрашивает Балтазар, внезапно проснувшись. Хотчнер ждал восемнадцать месяцев, чтобы сказать следующие слова. — У меня хорошие новости. Кастиэль пришел в полицейский участок в Оклахоме около часа назад. С ним все в порядке, Бальтазар, и он находится под охраной. — О, черт, — мужчина начинает плакать. — О-он в порядке? — Да. Я еще не говорил с ним лично, но меня заверили, что с ним все хорошо. — О Боже, — говорит Бальтазар хриплым голосом. Раздается грохот, как будто он с чем-то возится. — А где именно в Оклахоме? Я уже одеваюсь. Я вылечу первым же рейсом. Какой у него номер телефона? Можно мне ему позвонить? Скажите мне! Хотчнер ждет секунду, чтобы убедиться, что Бальтазар закончил. — Талса, Штат Оклахома. Я уже сообщил в местную полицию, что вы в пути, — Хотчнер думает о том, что Новак не хотел с ним разговаривать. — Мне кажется, будет разумнее поговорить с Кастиэлем лично. Раздается еще более громкий стук. — Блять. Извиняюсь... Почему? — Для его эмоционального состояния, — наконец говорит Хотчнер. — Это внутреннее чувство, Бальтазар. — Да, да. Эм, я буду в самолете, так что все равно не смогу позвонить, — несколько слышных глубоких вдохов. — С ним действительно все в порядке, агент? — Физически — он в полном порядке. Эмоционально — я не могу ответить на этот вопрос. Но я знаю, что вы ему понадобитесь. — Кажется, я понимаю, — говорит Бальтазар, и голос его слегка дрожит. Хотчнер делает паузу. — Он в безопасности. Помните это. Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится, команда не будет там до завтрашнего утра. — Хорошо, — еще один глубокий вдох. — Одежда, сумка, авиабилет. До свидания! — и Бальтазар кладет трубку. Хотчнер отправляется на поиски Росси и находит его в дежурной комнате, которая с тех пор, как он присутствовал здесь в последний раз, опустела, поскольку те, кто был на дежурстве в течение нескольких дней, наконец-то возвращаются домой. Росси развалился на столе, рядом с его рукой стоит дымящаяся чашка горячего кофе. Его борода выглядит еще грубее, чем обычно. Хотчнер хлопает его по плечу, и Росси вздрагивает. — Еще один перерыв в деле? — спрашивает он грубым голосом. — Только не этот, — отвечает Хотчнер. — Кастиэль пришел в полицейский участок в Оклахоме час назад. Он физически не пострадал, и местная полиция начала розыск Винчестера. Росси несколько долгих секунд пристально смотрит на него, и на его лице ясно читается удивление. Он один раз сглатывает. — Это последнее, что я ожидал услышать. Он убежал невредимым? — Физически — он в полном порядке. Другого я не знаю. Я поговорил с детективом, который дал ему краткий отчет, и Кастиэль не хотел говорить со мной, — конечно, Хотчнеру в конце концов придется получить от парня подробные ответы, когда тот будет более менее готов к этому. Пока это не кажется особенно важным, Кастиэль не будет знать, каким именно образом Винчестер сбежал, но у него, вероятно, есть информация, которая может привести их к убежищу мужчины. Хотчнер до сих пор не знает, оказались ли верны их догадки о его базе. Но найти Винчестера — это ключ к безопасности Кастиэля. Росси оглядывается по сторонам. — А остальные члены команды знают? — Пока нет. Я собираюсь им сообщить об этом. Росси начинает улыбаться. — Наконец-то хоть одна хорошая новость. Улыбка Хотчнера легкая, но искренняя. — Согласен. Морган и Джей-Джей наблюдают за допросом Рида, готовые подменить его в качестве другого интервьюера, либо помочь отыскать зацепки в рассказе. Морган прижимает одну руку к подбородку, сосредоточившись на подозреваемом со своей обычной интенсивностью, в то время как Джей-Джей наблюдает за Ридом и подозреваемым. Хотчнер ждет за дверью почти тридцать минут, пока Рид не вытаскивает из парнишки первые слова признания в убийствах. Хотчнер машет Моргану и Джей-Джей. Росси стоит рядом с ним и ухмыляется. Морган выглядит любопытным. — Хотч? Что-то случилось? — Кастиэль пришел в полицейский участок час назад. Глаза Джей-Джей округляются. — Как это? С ним все в порядке? Хотчнер кивает. — Вроде как да. Он отказался говорить со мной, но это и не удивительно. Местная полиция Талсы и соседних городах начали поиски Винчестера. Кастиэля держат в полицейском участке, пока мы не прибудем, для его же собственной безопасности. Морган потирает лицо, в каждой линии чувствуется облегчение. — Мы летим за ним, не так ли? — Завтра утром, — говорит Хотчнер. — Нам нужно закончить это дело. Джей-Джей и Морган хмурятся, но не возражают. — Как ты думаешь, он захочет поговорить с кем-нибудь из нас? — спрашивает Морган. — Не знаю, — отвечает Хотчнер. — Бальтазар должен добраться до него раньше нас, и это, вероятно, к лучшему, — Хотчнер делает глубокий вдох. — Впереди у нас много работы, Морган. Кастиэль с нами. Осталось только удержать его у нас.***
Восемнадцать месяцев. Кастиэль отсутствовал дольше, чем служил в ОАП. Но его похищение преследовало всю команду с того самого утра понедельника, когда Морган вошел в его пустую квартиру. Винчестер утверждал, что он знал о Кастиэле до того, как парень присоединился к команде, но Морган не может отделаться от ощущения, что слова Дина — это еще один психоз, и именно то, что он был частью ОАП, привело Винчестера к тому, чтобы взять его коллегу. По правде говоря, это один из рисков работы, и ответственности за него никто нести не должен, но Морган чувствует себя ответственным. В самолете, похоже, все спят. Морган задержался на несколько часов в отеле перед их отъездом и примерно на час на посадку в самолет, и этого было достаточно, чтобы прибывать в сознании. Он уже обдумывает, как им следует перевести Кастиэля и как обезопасить его, пока идет охота за Винчестером. Мужчина до сих пор не найден. Пока он остается на свободе, Кастиэлю, скорее всего, придется скрываться. Морган снова и снова просматривал записи допроса Джей-Джей, и судя по ним Винчестер слишком одержим Новаком, чтобы просто отпустить его. В прошлый раз, когда Хотчнер звонил в Талсу, ему сообщили, что Кастиэль спал на койке рядом с Бальтазаром, отключившемся в кресле. Возможно, Кастиэль будет лгать. Не только о деталях своего пленения, но и об эмоциональной связи с похитителем, или о каких-то преступлениях, которые он мог наблюдать или даже принимать участие. Морган считает, что это маловероятно — даже при сильном психологическом стрессе, он не думает, что Кастиэль причинит кому-нибудь вред, — но вполне возможно, что он стал свидетелем убийств, которые не захочет обсуждать. Особенно сейчас, когда раны так свежи. Команде придется действовать очень осторожно, допрашивая их коллегу. Но в то же время у них есть долг перед жертвами Винчестера — включая Кастиэля — выяснить все, что может помочь им захватить его. Морган надеется, что Кастиэль все еще понимает это.***
За двадцать минут до посадки Хотчнер будит всех. Морган наблюдает, как он долго смотрит на агентов, прежде чем заговорить. — Ради Кастиэля нам нужно быть осторожными в своих действиях. Джей-Джей кивает, откидывая назад свои светлые волосы. — Я думаю, что встретим его все вместе, но только двое допросят, и сделаем это в том месте, где Кастиэль будет чувствовать себя безопасно. Хотчнер соглашается. — Наша главная задача — поймать Винчестера. Это долг перед Кастиэлем. — Я бы хотел допросить его, — говорит Морган. — Мы довольно много времени проводили вместе вне работы. Рид соглашается. — И я тоже. — Хорошо. Морган и Рид допросят Кастиэля. Остальные будут работать над отслеживанием Винчестера, используя любую информацию, которую мы сможем получить от Кастиэля. Рид смотрит в окно. — Как ты думаешь, он захочет вернуться в ОАП? — Не знаю, — отвечает Росси. — Еще слишком рано об этом говорить. Нам придется каждый день бороться. Никто не возражает, и все молчат, пока самолет не приземляется. По прибытию команды в полицейский участок, их встречает лейтенант, отвечающий за розыск Дина Винчестера. Сам детектив дома. Используя информацию Кастиэля, они смогли подтвердить, что Винчестер ненадолго вернулся в мотель, а затем был замечен на нескольких камерах наблюдения, стоящих у выезда из города. Далее, судя по всему, он нашел укромное место, чтобы спрятаться и переждать. В целях безопасности лейтенант соглашается растянуть дорожные проверки еще на пять дней. Кастиэль в безопасности с братом, личность которого они проверили, прежде чем впустить его. Морган и остальные следуют за офицером в форме в заднюю комнату, которую полиция часто использует для сна. Дверь приоткрывается, и он видит Кастиэля, лежащего на койке с закрытыми глазами. Он одет в темные джинсы и ботинки, а под кожаным пиджаком совершенно нехарактерная для него футболка с символами. Волосы у него чуть длиннее, только немного вьются на концах. Кастиэль свернулся калачиком на боку, сделав из своей руки подушку. Он выглядит немного иначе, чем месяцы назад, но Морган не может точно определить, почему. Он и раньше видел Кастиэля спящим, обычно лежащим на спине в самолете. Рядом с ним стоит Бальтазар, проснувшийся с покрасневшими глазами. Он откидывается на спинку стула, его поза удивительно расслаблена, пусть и напряжение на лице говорит об обратном. Он вздрагивает, когда видит, что дверь полностью открыта, и слегка улыбается Моргану. Вообще-то агенту даже странно это лицезреть — он никогда не видел, чтобы Бальтазар улыбался с тех пор, как похитили Кастиэля, а до этого он ни разу не встречался с его братом лично. Конечно, он должен был улыбнуться в какой-то момент, но вид членов ОАП всегда делал Бальтазара грубым и подавленным, как будто все, что они делали, это напоминали ему о пропажи Кастиэля. Это напряжение, которое Морган начал просто ассоциировать как часть личности Бальтазара, теперь исчезло. Бальтазар кладет руку на плечо Кастиэля. Его голос невероятно нежен. — Привет, Кэсси. Твои друзья уже здесь. Парень несколько раз моргает, открывая глаза, и шевелится. Морган внезапно осознает, что он большую часть времени представлял их сцену встречи иной, где Кастиэль это мертвая плоть, и у него на мгновение перехватывает дыхание. Он чувствует, как Джей-Джей толпится у его плеча вместе с Ридом. Росси и Хотчнер стоят сзади и наблюдают. Кастиэль оглядывает комнату, потом наконец бросает взгляд на дверь. Сначала на его лице появляется шок, когда он встречает взгляд Моргана. Затем он улыбается, боль смешивается с радостью. Морган идет вперед, намереваясь встать на колени у койки, но Кастиэль уже через несколько секунд вскакивает на ноги, и объятия его друга кажутся самой естественной вещью в мире. Кастиэль — крепкий орешек. Он не выглядит худым или истощенным. Все останавливается на несколько секунд, а затем он делает самый маленький шаг назад, слегка дрожа. Морган наблюдает, как сложная буря эмоций пересекает лицо Кастиэля. Сочетание облегчения, беспокойства и чего-то еще, что он не может определить. Он просто смотрит на него, пораженный молчанием, в течение нескольких долгих секунд. Джей-Джей плачет, когда агент наконец отступает в сторону, и она тянет Кастиэля в свои объятия. — Я так рада, что ты дома. Кастиэль прижимается лицом к ее плечу, молча кивая. Рид болезненно улыбается и только произносит: — От Е7 до Е5. Кастиэль смеется, отпуская Джей-Джей. — Начать сначала? — Ты собирался проиграть в семь ходов, — отвечает Рид. — Я думал, что буду милосерден. — Мудак, — говорит Кастиэль, но при этом улыбается. Рид делает шаг вперед и обнимает его. Они держатся друг за друга, и агент шепчет что-то на ухо Кастиэлю, заставляя того просто кивнуть. Но некоторое напряжение в Новаке спадает, какими бы ни были эти слова, и когда Рид отходит, парень выглядит немного спокойнее. Хотчнер, один из самых сдержанных людей, которых Морган когда-либо встречал, выходит вперед с протянутой рукой. Но Кастиэль берет его за руку, а затем толкает вперед, давая короткое объятие, которое длится, возможно, секунду. Затем он очень тихо говорит: — Спасибо, что вы меня искали. — Мы никогда не сдавались, — торжественно напоминает Хотчнер. Он крепко сжимает руку Кастиэля, и на его лице появляется нежная улыбка. Росси по-медвежьи обнимает парня. Он часто выступал в роли отца команды, и это видно. После этого они рассиживаются по всей комнате, дабы Кастиэлю было легче. Странно о нем думать как о травмированной жертве, но это именно то, кем он сейчас является — да, в данный момент он кажется достаточно стабильным, но звонок Бальтазара Хотчнеру накануне вечером, говорит об обратном — у Кастиэля случился приступ панической атаки. И причина ее ужасна — он отказался от побега и не мог перестать извиняться за это. Как будто инстинкт выживания, чтобы принять и приспособиться к собственным обстоятельствам, был его ошибкой. Хотчнер дал Бальтазару правильный ответ: — Бальтазар, ты не сделал ничего плохого. Вероятно, Кастиэль наконец почувствовал себя в безопасности и отпустил это. Оставайся с ним, это все, что ему сейчас нужно. Морган и Рид сидят ближе всех к их бывшему коллеге, кроме его брата, который кладет руку на его плечи. Морган, вероятно, посоветовал бы воздержаться от любого вида сдерживающей хватки, но Кастиэль расслабляется от прикосновения. Он перестает ерзать. Морган не может решить, говорит ли это о чем-то или нет. — Мне нужно задать тебе один вопрос, — начинает Морган. — Это может быть неприятно, но нам надо знать ради твоей безопасности. Кастиэль смотрит на него, ничего не понимая. — Как ты думаешь, Дин придет за тобой? Сейчас или в будущем? На лице Кастиэля промелькнуло неподдельное удивление, как будто он об этом не задумывался. Страх и неуверенность мелькают на его лице, легко читаемые так, как никогда раньше. Но он отвечает, его голос звучит ровно: — Я не знаю. Вполне возможно. Морган понимающе кивает. — Хорошо, — он бросает взгляд на Хотчнера. Хотчнер поднимается на ноги. — Тогда мы поработаем над этим, — говорит он. — Кастиэль, дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится. Джей-Джей и Росси уходят вместе с Хотчнером. Кастиэль наблюдает, как они покидают комнату с обидой на лице. Взволнованный. Но Моргану вдруг пришло в голову, что Кастиэль может волноваться не за себя, а за Дина. «Я хочу домой, но ты не можешь причинить вред Дину.», — он произнес эти слова только через шесть месяцев после своего пленения. С тех пор прошел уже год. Он действительно сбежал, но вполне возможно, что сделал это потому, что ему удалось не подвергнуть Дина опасности. Кастиэль теребит одеяло с койки. Бальтазар остается с ним, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Морган решает не просить его уйти; парень, кажется, ценит присутствие брата. Человек, которого Морган называл другом, совсем другой. Измененный. Застенчивее, еще тише, с нотками страха. Морган на мгновение успокаивается, а затем настраивает себя на тот образ мыслей, который он использует с жертвами насильственных преступлений. — Как ты думаешь, ты сможешь ответить на несколько вопросов, связанных о времени проведенном с Дином? — осторожно спрашивает он. Кастиэль заметно бледнеет, но все же кивает. — Да. Я имею в виду, что это будет трудно, — он сглатывает и отводит взгляд. — Но я знаю, что мне это необходимо. — Прямо сейчас? — перебил его Бальтазар. — Ты что, совсем спятил? Разве это не может подождать? Кастиэль отвечает раньше Моргана. — Они хотят найти Дина, Бэл. Это стандартная процедура задавать... вопросы, как потерпевшему, стоит жертве остаться в безопасности. Он все еще помнит, что такое стандартный протокол, и он знает, что Морган собирается следовать ему. Видеть это знание в глазах жертвы — странное чувство дежавю. Рид говорит громко, голос тихий. — Мне кажется, я понимаю, через что ты проходишь, Кастиэль. По крайней мере, немного, — Рид коротко улыбается ему. — Ты помнишь, что меня похитили на два дня? Я знаю, что это было до тебя, но ты читал все наши дела. Это было действительно странно — быть допрошенным моей собственной командой, как жертва преступления, а не как человек, ищущий преступника. Кастиэль едва заметно улыбается. — Да, — он отворачивается, явно собираясь с мыслями. — Спрашивайте то, что нужно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ответить. — Ты знаешь что-нибудь о том, где тебя держали? — спрашивает Морган. Кастиэль кусает губы. — Бункер находится в Канзасе, но я не знаю, где именно. — Бункер? Тебя не держали в доме? — спрашивает Рид. — Нет. По-моему, это был бункер, построенный в пятидесятых годах. Очень большой, рассчитанный на пятьдесят и более человек, — выражение лица Кастиэля становится странно мягким. — Дин сказал, что его дед был там несколько десятилетий назад. И Сэм прожил там целый год. Он упомянул, что его нет ни в одном графском архиве и ни в одном государственном. Построен в тайне, — его фокус становится внутренним. — Он сказал мне это в первый же день, когда я проснулся прикованный к полу. Хотел предупредить, что если мне удастся подобраться достаточно близко, чтобы убить его, никто никогда не найдет меня, и я умру с голоду. Бальтазар сильно кусает свою руку, на его лице читается горе. Кастиэль быстро моргает, потом смотрит на брата. — Он бы не сделал ничего такого, Бэл. — Кэсси... — Позже он сказал мне, что устроил все так, чтобы в случае его смерти меня освободили. Он никогда не хотел причинить мне боль. «Он никогда не хотел причинить мне боль.», — нет, — «Он никогда не причинял мне боль». Профайлеры лучше других знают, как много человек может раскрыть, когда на деле этого не хочет. Скрытая неуверенность, скрытые истины. В этой фразе есть доля правды, по крайней мере в сознании Кастиэля. Он верит, что Дин не хотел причинить ему вреда. Но, возможно, он также признает, что вред все же был причинен. Кастиэль смотрит на Моргана. — Дин уезжал за продуктами раз в неделю или две. Его всегда не было целый день. Бункер находится в глуши, возле небольшой дороги, у нее нет двух полос на большей части пути. — Ты можешь сказать мне что-нибудь еще о размере здания? Со стороны? Кастиэль начинает перечислять размеры. Они примерные, и многое из этого — догадки. Из описания Морган может понять, что к концу своего плена Кастиэль имел доступ примерно к половине бункера. Он не объясняет, как Дин держал его в плену или как работал наручник на его лодыжке, который они видели на фотографиях. Если уж на то пошло, он все еще на Кастиэле. Итак, Морган возвращается к концу. Он не хочет прямо спрашивать: небольшие вздрагивания и колебания говорят ему, что Кастиэль сомневается в себе и в том, что говорит. И обдумывает все свои слова, чтобы найти... что? Что-то, что поможет им, или что-то, что поможет Дину? — Как тебе удалось сбежать? — Я просто ушел, — Кастиэль качает головой. — Дин оставил меня одного в мотеле на несколько часов, а сам отправился на охоту. Чтобы, эм, осветить дорогу. — А вы раньше бывали на улице? — спрашивает Морган. Кастиэль коротко кивает, начиная слегка дрожать. Бальтазар сжимает его еще крепче. — Да. Дважды. Ну, в прошлом месяце. В первый раз он повел меня в продуктовый магазин. Во второй раз на охоту. Просто чтобы посыпать соль — для осквернения могилы, — поправляет себя Кастиэль. Он собирался использовать терминологию Винчестера. Привычка соответствовать словоблудию мужчины, или тот убедил Кастиэля, что его психоз реален? — Срань господня, — шепчет Бальтазар. — Он взял тебя с собой? Почему ты не убежал? Кастиэль сворачивается калачиком и закрывает лицо руками, и Морган начинает думать, может попросить Бальтазара уйти. Парень слишком эмоциональный. Напряжение проявляется в каждой линии его тела, как будто он разрывается между защитой себя и признанием вины. Прежде чем Морган успевает прервать его, Бальтазар прочищает горло, и его глаза смягчаются, когда он замечает реакцию брата. — Все в порядке, Кэсси. Я не это имел в виду. Кастиэль смотрит на Моргана, изучая его глаза. — Все хорошо, Кастиэль. Я тебя не виню, — Морган делает паузу, думая о многих жертвах похищения, которым так и не удалось сбежать и их в итоге убили. Поведение Кастиэля явный результат событий, связанных с пленением, только вот что насчет эмоциональной связи с Винчестером? — Ты знаешь, как называется этот продуктовый магазин? Как далеко это было от того места, где вы жили? — Rossway Groceries. Несколько часов езды. Я не... я не знаю, где это было. Дин велел мне закрыть глаза в самые ответственные моменты дороги, причем в обе стороны. «Заставил меня закрыть глаза.», — не с завязанными глазами. Кастиэль подчинился. Морган просто кивает, откладывая эту информацию у себя в голове. — А во второй раз было то же самое? — спрашивает Рид, стараясь говорить мягко. — Может ты что-то видел? — Я знаю, где была охота, — говорит Кастиэль и дает им адрес — совсем другой штат. — Это был первый раз, когда он меня вытащил из бункера на ночь. Бальтазар, кажется, не может удержаться, чтобы не сказать: «И ты не убежал?», — это не обвинение, и Морган это знает. — Я был прикован к кровати наручниками, — говорит Кастиэль. — Ублюдок, как он посмел! — Бальтазар, пожалуйста, сейчас не... — начинает Рид. —Все было не так, — перебивает его парень, напрягаясь и делая свое тело маленьким. Он переводит взгляд с Бальтазара на Моргана и Рида, а затем снова на брата. — Он сделал это ради меня, потому что знал, что я расстроюсь. Мне приходилось думать о побеге, постоянно цепляться за возможности — это было очень тяжело. Бальтазар, прости, но я не мог бороться вечно, не тогда, когда он тащил меня обратно окровавленного и кричащего... Я знаю, что я слаб, я знаю это, — он глубоко вздыхает, глаза наполняются слезами, когда он смотрит на Бальтазара, как будто он отчаянно хочет, чтобы его брат поверил ему. — Мне очень жаль, мне очень жаль... Бальтазар обнимает Кастиэля и тоже начинает плакать. — Нет, Кэсси. Прости, я не должен был ничего говорить, пожалуйста, не плачь, — Балтазар смотрит на Моргана, прижимая голову Кастиэля к своему плечу. Он говорит одними губами: «Я полный придурок». — Кастиэль, — тихо продолжает Рид, — Ты не хочешь закончить это позже? Он качает головой. Его руки сжимаются в кулаки, а потом разжимаются снова и снова. — Есть еще две вещи. Я бы так сказал. Я не хочу говорить их, но я должен, я знаю, что должен, потому что я был агентом ФБР и знаю, что это правильно, даже если Дин пострадает. — Кастиэль... — шепчет Морган. Даже если бы Новак не был его другом, он бы закончил интервью. — Все в порядке. Но Кастиэль только грубо сглатывает, лицо мокрое, и говорит: — У Дина были мои записи. За два года до того, как он забрал меня, и за шесть месяцев до этого. Его подруга, которую он зовет Чарли, девушка, она их раздобыла, взломав базу ФБР. Возможно, Пенелопа сумеет выследить ее, — он делает три глубоких вдоха, выражение лица немного ошеломленное. — И вот еще что, — он подтягивает левую штанину и обнажает манжету, — на ней поставлен GPS трекер. Бальтазар смотрит на манжету, а потом отворачивается и давится. — Блядь, ох блядь, — он снова давится, явно сдерживаясь, чтобы его не вырвало. — Ты можешь ее снять? — спрашивает Кастиэль, умоляюще глядя на Моргана. Как будто сколько бы он не просил, Морган не поможет. Чувствуя слабость, агент задается вопросом, сколько раз Кастиэль просил Дина снять ее и получал отказ? — Пожалуйста... — Нам понадобятся гидравлические челюсти, — твердо говорит Морган, глядя Кастиэлю в глаза. — Бальтазар, — говорит Рид, — поможешь мне? Мужчина ухватился за эти слова, явно понимая, что сейчас он больше расстраивает брата, чем помогает. — Да. Да. Кэсси, я скоро вернусь, хорошо? Просто скажи агенту Моргану, если я тебе понадоблюсь. Кастиэль едва заметно кивает. Несмотря на его слова, Рид почти силой оттаскивает Бальтазара от Кастиэля. Кастиэль наблюдает за ними покрасневшими глазами, выглядя скорее смущенным, чем покинутым. Морган узнает этот взгляд — Новак теряет представление о том, что происходит, обо всех тонкостях разговора и снова погружается в травму похищения. К тому образу мыслей, с которым он был вынужден жить. Сколько решений и свобод отнял у него Винчестер? Превратив его в того, кто даже от друзей ждет отказа в помощи; кто боится собственных намерений. Как будто Кастиэль знает на каком-то уровне, почему Бальтазар уходит, но не на всех из них. Он быстро моргает, когда брат пропадает из виду, и целую минуту смотрит на свои руки, прежде чем снова взглянуть на Моргана. В глазах полная уверенность. — Ты знал, что Хотч приказал полиции арестовать меня? — Как это? — Если я попытаюсь уйти. Он велел арестовать меня, — голос Кастиэля звучит глухо. Морган чувствует гнев и отпускает его. Он знает причину этого приказа. — Нет, я этого не знал. — Я не могу снова оказаться взаперти, — говорит Кастиэль. Твердо. В первый раз он проявил твердость. Он весь дрожит, лицо его залито слезами, но он говорит: — Я не могу так жить. С этим страхом. Если я бегу, то бегу. Я не хочу быть в плену ни у тебя, ни у кого другого. Не ставь меня на психологический контроль, ничего такого. Мне плевать, что ты думаешь, что я сделаю или не сделаю. Я так жить не буду. — Я все понимаю. Я дам ему знать, — тихо говорит Морган. — Обещай мне, — приказывает Кастиэль. — Обещаю. Я обещаю, что тебя не будут удерживать против твоей воли. Тихий вздох покидает Кастиэля. Морган еще некоторое время раздумывает, что делать, но в конце концов он занимает место Бальтазара рядом с другом и кладет руку ему на плечо. Он ничего не говорит. Он просто сидит и остается точкой физического контакта. Примерно через десять минут дрожь исчезает. Кастиэль трет глаза, а затем лицо, прежде чем поднять глаза и встретиться взглядом с Морганом. — Это все, что я знаю о том, где может быть Дин, — наконец он говорит. — Я позвоню Пенелопе и попрошу ее заняться этим делом. Ты же знаешь, что мы сделаем все возможное, чтобы взять его живым. Кастиэль склонил голову набок, его голубые глаза были удивлены. — А ты бы хотел? — Ради тебя я бы так и сделал. — Спасибо, — говорит Кастиэль. — За это, но и за... за понимание. Я не хочу его смерти. — Все, что тебе нужно, хорошо? — Морган не понимает, зачем Кастиэлю нужен Винчестер живым. Точнее, Стокгольмский синдром — это естественное поведение жертв похищения. К примеру, Пэтти Херст не смогла самостоятельно спастись. Она сказала, что не чувствовала, что обрела свободу воли, пока ее насильно не разлучили с похитителями на две недели. Но Кастиэль бежал в течение часа или двух. Он кивает. — Спасибо, — и еще раз повторяет. Его взгляд скользит к двери, и он натягивает штанину поверх манжеты, скрывая ее. — Ты хочешь, чтобы он сбежал, Кастиэль? — спрашивает Морган. Обычно он не задает таких вопросов жертве. Но он все равно спрашивает об этом сейчас. Кастиэль на мгновение замолкает и не отводит взгляда. — Нет. Это ложь. Морган уверен, что это ложь. Он сказал, что знает, что должен рассказать им — ФБР — все, что нужно, чтобы захватить Винчестера. Это заставляет Моргана задуматься, не хочет ли Кастиэль вернуться в ФБР, и он знал, что это сильно повлияет на его прохождение психиатрической экспертизы. Кастиэль дрожит и находится на грани психического срыва, но он все еще очень умный человек, которого мужчина знал раньше. Агент не может этого забыть. Не только потому, что Кастиэль — его друг, но и потому, что Кастиэль — их лучший шанс поймать серийного убийцу. Он наблюдает, как парень успокаивает себя глубоким медитативным дыханием. Кастиэль что-то скрывает. Каждый внутренний инстинкт Моргана кричит об этом. Вот тогда-то Бальтазар и возвращается с пожарным.***
Кастиэлю придется лгать. Он знает, что ему придется. Он даже не думал об этом до сих пор, но ему нужно будет врать о Дине много, а о наручнике — еще больше. Он не может рассказать о магии и о магических барьерах — это может привести к серьезным последствиям. В то же время ему придется придумать какое-то объяснение, почему он не смог сбежать из бункера, когда у него был доступ к такой большой его части. Наручник на лодыжке, который он носит в течении восемнадцати месяцев, это всего лишь GPS, и Дин одевает его тогда, когда выводит Кастиэля на улицу. Также придется соврать насчет бункера. Может быть сказать о скрытых датчиках, которые срабатывают и закрывают двери. Черт возьми, он же не знает. Он просто должен придумать что-то убедительное или уверить их, что он не может морально говорить об этом. В первый раз поднимается паника по поводу чего-то, что не имеет прямого отношения к Дину. И Морган это видит. Он видит что-то. Кастиэль чувствует себя совершенно голым, потому что знает, что его друг анализирует все, что он говорит и делает, все обороты фразы, которые Кастиэль не поймает, прежде чем скажет. И впереди будут часы, недели и месяцы. Раздается стук в дверь. Морган поднимает глаза, и Кастиэль смотрит на него. У Моргана все еще есть то профессиональное выражение, которое он использует для травмированных детей, — это мягкость и понимание, за которыми скрывается глубокое спокойствие. Он никогда не позволяет жертвам увидеть свою ярость. Кастиэль даже сейчас уверен, что эта ярость существует, даже если агент действительно думает, что Кастиэль лжет о чем-то. Морган встает и открывает дверь, обнаружив за ней пожарного в полном снаряжении. — Я слышал, что у вас манжета, которую нужно снять? — спрашивает пожарный, молодой человек с серьезным выражением лица. — Да, — отвечает Кастиэль прежде, чем Морган успевает ответить. Он снова смотрит на Кастиэля и слегка улыбается ему. — У меня есть все, что вам нужно, — с легкой уверенностью говорит пожарный. — Может, начнем сначала с болторезов? Он делают вмятину в металле, но не разрывают манжету полностью. Прибывают еще два пожарных вместе с Ридом и довольно смущенным Бальтазаром, и они обсуждают дальнейшие действия, глядя на лодыжку Кастиэля. У них есть ткань между манжетой и его кожей, но они должны быть еще более осторожны, если им придется использовать что-то более тяжелое, чем изначальный инструмент. Кастиэль позволяет разговору проносится через голову, сосредоточившись на том, что скоро он исчезнет. Манжета исчезнет. Бальтазар держит его за руку, и рука у него крепкая и потная. Кастиэль благодарен за некоторые вещи также сильно, как за это прикосновение. В конце концов, пожарные используют механизированный вариант болтореза. Не такой большой, как гидравлические челюсти, но похожий. Между кожей Кастиэля и манжетой помещается полотенце, и манжета поворачивается так, чтобы GPS не был разрезан пополам. Они намерены использовать его, чтобы проверить, отслеживает ли передвижения Дин. — Ты готов? — первый пожарный спрашивает Кастиэля. Кастиэль кивает. — Я не могу смотреть, — говорит Бальтазар, чувствуя тошноту. — Это ведь не причинит ему вреда, правда? — Мы уже делали это раньше, не волнуйтесь, — заверяет Бальтазара пожарный. — Вы бы удивились, узнав, к чему люди приковывают себя наручниками, — Морган и еще один пожарный держат Кастиэля в нужном положении, чтобы он не пострадал, дернувшись. Все смотрят на манжету — ту, которую Дин так долго целовал. А потом разрезают. Один раз, два, так что она распадается на две половины. Кастиэль облегченно выдыхает. Все, что его держало возле Дина наконец исчезло. Он больше не принадлежит ему. В течение полутора лет парень был закован в наручники, как животное. Теперь он свободен. Он наблюдает, как Морган собирает две половинки, изучая GPS. Кастиэль рефлекторно тянется к своей лодыжке, касаясь голой кожи. Он может чувствовать мозоли от манжеты, напоминание, но когда он вытягивает ногу, нет никакого сопутствующего ощущения веса. Поднимая ее, она кажется странно легкой. Он встает, не обращая внимания на людей в комнате, наблюдающих за ним, делает шаг вперед, свой первый по-настоящему свободный шаг. Его тело неуравновешенно, но второй шаг дается ему немного легче. Это больше, чем аналогия. — Кэсси? Кастиэль смотрит на Бальтазара и снова начинает плакать. Он даже не знает как, такое чувство, что он не может перестать. Он прочищает горло и признается: — Это так странно. Бальтазар обнимает его и шепчет на ухо: — Ты скоро привыкнешь к этому. Потому что теперь будет только так. Кастиэль пытается сдерживать слезы, но не получается. Пусть он и провел последний день в этой запертой комнате, но все равно это все ново — видеть множество людей ново. Он увидел более тридцати разных лиц, хотя почти все время находился здесь. Мир все еще немного расплывается в туманной дымке, двигаясь слишком быстро, чтобы он мог действительно все уловить. В какой-то момент Морган уходит, а потом приходит без двух половинок манжеты. Пожарные, сделав свое дело, возвращаются на станцию. Бальтазар берет обед для себя и Кастиэля, и на этот раз это горячая еда, и парень в состоянии съесть большую ее часть. Морган и Бальтазар разговаривают, пока он сам потирает виски, позволяя словам течь. Он ловит обеспокоенные взгляды, которые мужчины бросают на него, и это для него не что-то новое — с Дином было также. Только вот сейчас взгляда два и он едва может справиться с одним. По логике вещей, Кастиэль знает, что это причины травмы и длительной изоляции. По его мнению, главным образом из-за длительной изоляции. Он больше не паникует, когда видит более одного человека в одной комнате, но он также не может концентрироваться на каждом. Через некоторое время Бальтазар успокаивается, и Джей-Джей заменяет Моргана, принося с собой случайную книгу. Он читает первую главу пять раз. Ему кажется, что иногда он слышит за дверью свою бывшую команду, говорящую о поимке Дина. После того, как Кастиэль отложил книгу, понимая, что он никогда не закончит ее в таком состоянии, Джей-Джей садится рядом с ним и начинает спрашивать: — Ты сказал здешней полиции, что ты физически в порядке, но может есть какие-то травмы, полученные при побеге, которые нужно было бы осмотреть? Какие-нибудь травмы за последние восемнадцать месяцев, которые следует проверить? Кастиэль уже собрался сказать «нет», но потом передумал. Дин был компетентен, когда дело касалось медицинской помощи, так что даже травмы, полученные им во время заключения, были хорошо обработаны. Но Дин не врач, и у него нет современного медицинского оборудования. Анна, вероятно, исцелила все, что было после первых двух попыток побега, но не третьей. — Я получил тяжелое сотрясение мозга девять месяцев назад. Я был прикован к постели на пару недель и несколько раз терял сознание. С тех пор никаких симптомов. Джей-Джей кивает. — Тогда сделаем МРТ, чтобы убедиться, что нет никаких скрытых кровотечений или закупорок, — она поджимает губы. — Ты не против поехать в больницу? Было бы неплохо сделать полное обследование. — Хорошо, — говорит Кастиэль. И это так: он не возражает. Возможно, это и к лучшему. — Как ты думаешь, Дин все еще здесь? Кастиэль удивленно замолкает. — В городе? Я в этом сомневаюсь. — Ты сказал детективу Лоренсону, что он не придет сюда, в полицейский участок, потому что здесь много свидетелей. Что ты имел в виду? Кастиэль колеблется, раздумывая, сколько правды рассказать и сколько скрыть. Он знает, что вопрос тактичный, а не направленный на его психическое состояние, но это не значит, что Джей-Джей не заметит ничего в ответе. — Дин считает всех, кто не знает о сверхъестественном, гражданскими людьми. Полицейские силы в лучшем случае раздражают, но Дин считает их невинными свидетелями. Вот почему у него никогда не было перестрелки с полицией, и он всегда сдается, чтобы сбежать позже. Джей-Джей выглядит так, как будто собирается задать еще один вопрос, скептицизм на ее лице, но она останавливает себя. — Значит, если мы поедем с тобой в больницу, ты будешь в безопасности? — Да. Дин никогда бы так не рискнул. Девушка снова кивает. — Я схожу за Бальтазаром и все устрою, — она улыбается. — Добро пожаловать домой, Кастиэль. — Спасибо, Джей-Джей, — тихо отвечает Кастиэль. Он понимает, что она говорит серьезно, и от этого у него щиплет глаза. Хотчнер и Росси наконец возвращаются и обсуждают, как Кастиэль будет переправлен в больницу. Парень упускает большинство деталей — пять человек, разговаривающих друг с другом, это слишком много, и он не может следить за каждым, — но он знает, что они рассматривают Дина как серьезную угрозу его безопасности. Кастиэль не знает, придет ли Дин за ним снова, или сдастся, или убьет себя, или еще какое-нибудь количество возможных ответов, но он знает, что Дин не сделает этого сейчас. Он не дурак, вокруг Кастиэля слишком много людей. Так что он не боится быть пойманным... пока нет. Бальтазар держит Кастиэля за руку до самого внедорожника местного ФБР. Одна полицейская машина припаркована перед ними, а другая — сзади. Два офицера стоят возле той, что впереди, и болтают. Кастиэль слышит: «Так что, серийный убийца похитил агента ФБР, чтобы использовать как дырку? А тот что? Пиздец как странно». В трех футах от двери машины Кастиэль вздрагивает и спотыкается. Бальтазар, все еще держа его за руку, кричит: — Эй, ублюдки! Заткнитесь нахуй! Несмотря на приступ стыда — Кастиэль соглашается с каждым словом. Он позволил случится тому, что не должно было произойти, — Кастиэль улыбается брату. Он всегда первым оскорблял людей, особенно когда знал, что его за это не побьют. Наглый — это был его брат, — но не глупый. — Вы просто кучка пиздюков, — продолжает Бальтазар. — Бэл, все в порядке, — говорит Кастиэль, сжимая руку брата. Оба полицейских выглядят ужасно неловко и довольно виновато. Кастиэль мог бы ответить, но они сказали только то, что думают все, и это ничего не меняет. Один протягивает руку и открывает дверь для Кастиэля. — Извини, — говорит он. — Но это действительно странно. Кастиэль встречает его взгляд. — Да, я знаю. Морган ныряет и говорит: — Я поговорю с их начальником. Кастиэль поднял голову и встретился взглядом с темными, искренними глазами Моргана. Он коротко кивает. Почти вся команда находится в машине вместе с ним. Он сидит в центральном кресле, которое закрывает большую часть вида снаружи, но это немного облегчение. Громкие звуки и цвета окружающего мира все еще трудно воспринимаются. Ему тяжело, но не настолько, как в первую поездку в магазин. Но он все равно закрывает глаза, лишь несколько раз оглядывается по сторонам, замечая встревоженные взгляды Рида и Джей-Джей, но решает ничего не говорить. Они поймут. В больнице холодно и стерильно, но они, должно быть, позвонили заранее, потому что там уже приготовлена кровать. Когда Кастиэль раздевается и надевает больничное платье, он чувствует себя голым. — Ты хочешь, чтобы я остался? — тихо спрашивает Бальтазар. Кастиэль просто кивает. Физикальный осмотр утомителен и инвазивен, хотя врач старается быть медленным и мягким. Сопровождающая медсестра замечает все шрамы, включая старые, как пятнистый круг от выстрела. И те, что были у него на бедре, где он снова и снова резал себя, прежде чем бросить нож в куст, за пределами своей границы, и те, что поменьше, на внутренней стороне запястья, которое такое маленькое и тонкое, что он даже удивляется, как она его заметила. Они видят небольшие синяки на бедрах с тех пор, как он в последний раз занимался сексом с Дином, и медсестра очень осторожно спрашивает: — Вас обследовать на сексуальное насилие? — Нет, — отрезает Кастиэль. Он не жертва изнасилования и не хочет, чтобы с ним так обращались. Медсестра просто принимает это. — Не проблема. Дайте мне знать, если передумаете или вам что-нибудь понадобится. Мы вернемся примерно через час, чтобы сделать вам МРТ, — а потом она уходит. Даже не совсем понимая, почему, как только дверь закрывается, он следует за ней. Он прижимает ухо к двери и прислушивается. —... признаки самоповреждения. Еще одна ножевая рана на животе. Он отказался от обследование на изнасилование, но есть признаки недавней сексуальной активности. Слышно голос Хотчнера, слишком тихо, чтобы его можно было понять. Кастиэль все еще остается открытым делом, пока Дин не пойман, поэтому его медицинские записи будут переданы в ФБР. Кастиэль решает, что он даже не хочет этого знать, и возвращается в постель. Бальтазар смотрит на него, но ничего не говорит. — Ты в порядке? Кастиэль молча кивает. Примерно через пятнадцать минут брат наконец засыпает. Кастиэль понимает, что он не спал почти всю ночь, наблюдая за ним на койке. Он сидит там несколько минут, просто смотря, как спит Бальтазар. Все знают, что у него были сексуальные отношения с Дином. Это, без сомнения, было очевидно из того, что Дин сказал им на допросе, и он знает, что у них была камера Дина. Кастиэлю неизвестно, какие конкретно фотографии видело ОАП, но он уверен, что все итак очевидно. В конце концов, они спали в одной постели, и Дин сделал по крайней мере один снимок его полуголого. Они, наверное, думают, что Дин привязывал его к кровати и насиловал. Но все не так просто. Кастиэль все еще не совсем понимает, что думать об первых сексуальных контактах, и насколько они были согласованными, но к концу он знает, что полностью согласился. Дин всегда уважал его решение, и ничего не делал, если Кастиэль просил прекратить. Секс был тогда, когда Кастиэль сам этого хотел. Прикасаться к Дину в постели, трогать его член, делать минет... Просить трахнуть. Что бы он сделал, если бы Дин вошел сюда прямо сейчас? Ударил? Орал? Кастиэль боится собственной тени. Боится свободы. Каждая секунда с момента побега была ошеломляющей, мешанина выборов и решений, которые нужно было принять. Дин отнял у него решения, оставив после себя ужас. Может быть, какая-то маленькая часть его жалеет, что он не бежал и не имел такой долгой борьбы впереди, но остальная часть рада. Облегчение. У него снова есть Бальтазар. У него есть весь мир. Но он все равно написал эти три слова, и он знает, что все еще уверен в них. Дин где-то там, снаружи. Кастиэль не знает, похитят ли его снова. Может даже Анна приложит руку к этому. И тогда Кастиэль точно не сбежит. А сможет? Он подходит к Бальтазару и осторожно роется в его карманах, пока не находит телефон. Он открывает браузер и вводит «Енохианские символы», — однажды он видел в библиотеке символ изгнания ангелов. Конечно, после того, как весь этот бардак с небесами пошел на спад, люди начали распространять подобную информацию. Ангелы не ходили по земле уже две тысячи лет, так что все знания были утеряны, но восстание Анны и последовавшая за ней Гражданская война, должно быть, что-то изменила. Он просматривает десятки веб-сайтов и фотографий, запоминая их на ходу. Затем он чистит историю поиска и кладет телефон обратно в карман Бальтазара. Кастиэль не позволит себе снова легко попасть в плен. Он собирается драться. Он сохранит свою свободу.