***
Кас стучит в дверь Стефана. Стефан отвечает, выглядя... ну, как будто кто-то постучал в два часа ночи. Он едва одет, на нем только пара боксеров, и он щурится на парня, как будто тот яркий, как солнце. Скорее всего, так оно и есть. Кастиэль знает, что в коридоре горит свет. — Кастиэль? Что случилось? — Дин сдался, — говорит он, а затем бросается вперед и целует Стефана. Мужчина на мгновение замахивается руками, а затем на несколько секунд отдается поцелую, прежде чем вырваться. — Кастиэль. Вместо того чтобы ответить, Новак проводит руками по его обнаженной груди, так сильно отличающейся от груди Дина. Он останавливается. — Проходи, — мягко говорит Стефан. — Ты что, пьян? — Нет, но лучше был бы. Мужчина приглашает его войти, и Кастиэль следует за ним, все еще чувствуя оцепенение. Должно быть, он выглядит ужасно. Сначала он пошел домой, но обнаружил, что смотрит на бесполезный теперь одноразовый телефон, и что-то похожее на ужас закрутилось у него в животе. Они устраиваются поудобнее на диване, Стефан устало трет глаза, но в основном он выглядит обеспокоенным. Кастиэль нервничает. — Ты расстроен тем, что Дина схватили. Кастиэль вздрагивает. — Надо быть слепым, чтобы не заметить этого, — продолжает мужчина. — Я не осуждаю, но должен признаться, что не понимаю. Что происходит? Кастиэль беспомощно смотрит на него. Он не может объяснить. Как он может? Так много из того, чем является Дин Винчестер, остается скрытым, неизвестным. Не ему, а всему остальному миру. Он не может сказать Стефану, что Дин невиновен в других своих преступлениях, даже если он виновен в преступлениях против него самого, и он, конечно, не может признаться, что разговаривал с Дином в течение шести месяцев. Стефан — не ОАП, но все равно это было бы опасно. Так же опасно, как позволить Винчестеру остаться неизвестным, а потом говорить по телефону. Он вдруг смеется. Это истерика, но как только он начинает, то не может остановиться. — Ты можешь меня трахнуть? Я не хочу думать. — Секс как отвлечение... — начинает Стефан, но Кастиэль не дает закончить фразу. То же самое он проделывал и с Дином — использовал ослепляющие оргазмы ради заглушения сомнений и всех страхов; всей боли о побеге. Это было отчасти механизмом преодоления, отчасти удовольствием, но испорченным, потому что даже тогда он ясно и глубоко чувствовал, как сильно Дин любил его; было воспоминание о том, как он говорил Дину, что должен выбрать быть счастливым, потому что другой путь — саморазрушение. Сдаваясь, отдавая самого себя. И все же... Все же... Эта любовь была так же реальна, как все, что Кастиэль когда-либо чувствовал, независимо от того, сколько документов и психологических исследований говорят ему об обратном. Сделав это, Дин отдался Кастиэлю. Полностью. Он не может этого понять. Это настолько не похоже на любое другое взаимодействие, в котором Дин пытался сохранить контроль, был под контролем, что это не просто вопрос реакции, это вопрос выбора, и Кастиэль понятия не имеет, что делать. Вместо того чтобы пассивно ждать принятия его решения, Дин сам сделал выбор, который, вероятно, приведет к смерти. Он понимает, что это капитуляция не только перед Касом, но и перед системой уголовного правосудия, на которую парень работает. Может ли это быть манипуляцией? Последний звонок Дина был слишком эмоциональным, слишком грубым, чтобы быть ложью. Как теперь нужно действовать Кастиэлю? Он сжимает руками волосы, подтягивает колени и раскачивается взад-вперед. — ...эль! О, черт, мне нужно... где твой сотовый телефон? Мне нужно позвонить кому-то, кто знает, что делать... — Нет! — внезапно кричит агент, снова бросаясь вперед, на этот раз, чтобы выбить свой сотовый из рук Стефана. — Я не хочу сидеть взаперти. Мужчина замирает. — Они обещали, — бессмысленно он говорит. Стефан шагнул вперед, подальше от телефона, к Кастиэлю. Он кладет руку на его колено. — Они не посадят тебя, — говорит он, явно стараясь не напугать еще больше. Кастиэль встречается взглядом с серыми испуганными глазами. Именно этот страх заставляет бешено вращающийся разум замедлиться. — Пожалуйста. Не предавай меня так. Я сейчас успокоюсь. — Хорошо. Хорошо. Могу я прикоснуться к тебе? Он кивает. Стефан очень осторожно обнимает его, позволяя его рукам лежать поверх своих, давая ему контроль. — Прости, — шепчет Новак. — Скажи мне, что тебе нужно, — встревоженно говорит Стефан. Кастиэль изо всех сил пытается привести в порядок свой неспокойный разум. Стефан не психотерапевт. Он не Дин, который привык видеть, как кто-то облажался. Он нормальный парень. Ему нужно какое-то руководство. — Просто позволь мне, — он сглатывает, — позволь мне успокоиться. Некоторое время они стоят на коленях на полу в гостиной. Кастиэль не знает, сколько времени это займет, но он, наконец, выходит из своего пика паники. Он высвобождается из объятий Стефана, который смотрит на него с некоторой долей собственной паники. — Ты со мной? — спрашивает Стефан. — Да. Прости, — он встречается с его взглядом. — Мы можем пойти в кровать? Спать? — Можем посмотреть что-то на телевизоре? — предлагает тот. — Мое сердце все еще мчится со скоростью миллион миль в час. Кастиэль молча кивает. Стефан помогает ему снять ботинки, носки и рубашку, но остальное оставляет как есть. Они забираются в постель, и он включает телевизор в спальне, с достаточно приглушенным светом. К удивлению, на следующее утро Новак засыпает до того, как Стефан выключает свет. Он ускользает до пробуждения мужчины, оставив единственную записку:«Я в порядке. Буду на работе. Мне очень жаль».
***
Вместо того чтобы делать то, что он должен делать, и играть свою роль — слегка потрясенный, неуверенный, с краткими моментами облегчения и счастья — Кастиэль предпочитает быть совершенно нормальным на работе. По крайней мере, эту роль он хорошо знает. Поэтому он приходит, навещает Пенелопу, дразнит ее и дает ей один из ее любимых пончиков, а затем садится за свой стол и смотрит, что в его почтовом ящике. Три дела, по которым он консультировал, будучи членом ОАП, имеют окружных прокуроров с вопросами. Двое находятся в предварительном заключении, а одно в середине процесса с неожиданным развитием событий — когда обвиняемый решил дать показания, тем самым открыв себя для перекрестного допроса. Он собирается сделать заявление о невменяемости. Кастиэль проводит утро, заново знакомясь с делом, а затем посылает по электронной почте судебному психологу за советом. Подсудимый не сумасшедший — он был наемным убийцей, который умудрялся жить относительно нормальной жизнью, за исключением своих выходных. Новак хорошо разбирался в таких делах в отделе по борьбе с организованной преступностью, но хотел проверить некоторые детали, прежде чем дать адвокату стратегию нападения. — Кастиэль? Он едва удерживается, чтобы не подпрыгнуть, и смотрит вверх. — Да? Морган кивает на экран. — Чем занимаешься? — Дело Пирсона, по которому мы консультировались, — говорит он. На самом деле именно это дело было одним из тех, с которым ОАП работало на расстоянии до его похищения. — Окружному прокурору нужен совет. Что-то случилось? — Мне следовало бы задать тебе этот вопрос. — Я в порядке, — говорит Кас. — Просто... я бы предпочел чем-нибудь заняться. Я бы хотел не думать о других вещах. Морган улыбается ему и оставляет в покое. Кастиэль уходит в девять. Он не утруждает себя тем, чтобы избежать того, что ему нужно сделать, и сначала идет в квартиру Стефана. Он стучит в дверь, гадая, дома ли вообще мужчина. Дверь открывается. Стефан смотрит на него, но молча отступает в сторону. — Прости, что я так на тебя накинулся, — говорит Кастиэль. — Я единственный человек, которого ты знаешь, который не собирается подвергать тебя психоанализу, не так ли? — спрашивает Стефан, садясь на диван. Удивительно осведомленный. — Мне кажется, я немного устал от того, что меня анализируют, — признается парень. Вместо того чтобы сесть рядом с ним, потому что он почему-то чувствует, что не заслуживает этого, он садится в кресло. — Ты мне не загадка. Я просто хочу, чтобы от меня не скрывались важные вещи. Кастиэль сглатывает. — Конфликт из-за заключения Дина повлияет на мою работу. Я не могу показать это никому, кроме тебя. — Но почему ты так себя ведешь? Он причинил тебе большую боль, и мне не нужно быть психиатром, чтобы понять это. Кастиэль колеблется. Что он может сказать? Что он боится за жизнь Дина? Да и зачем ему это? Даже за пределами сверхъестественной угрозы, его не должно это волновать, но он волнуется. — Я все еще забочусь о нем. Морган заметил бы уклонение, но Стефан спрашивает: — Я ничего не понимаю. Я не пытаюсь допрашивать тебя, я просто не понимаю. — Я, наверное, единственный человек в мире, который знает хорошие стороны Дина, и я уверен, что ты думаешь: «Хорошие стороны, серьезно?», — но... — Кастиэль запинается. — Я прожил с ним полтора года. На этот раз Стефан колеблется. — Ты редко говоришь об этом. — Все было не так уж плохо, — очень мягкий ответ. — Тебе снятся кошмары. — Ну, по мимо хорошего было же и плохое, — криво усмехается агент. Стефан улыбается ему. — Это больше похоже на тебя. Иди сюда. Кастиэль встает и садится рядом с ним. К его удивлению, Стефан долго его целует. — Останешься на ночь? — Хорошо.***
Оставшись один в своей квартире, он думает о Дине. Несмотря на все свои извинения, охотник ни разу не попросил настоящего прощения.***
Нового дела не поступало. Через три дня после признания Винчестера виновным, пока судья рассматривает доказательства и выносит приговор, Морган прощается со своей девушкой и забирает Кастиэля в свою квартиру, чтобы они оба улетели в Канзас. Непривычно лететь на коммерческом самолете по прошествии всех дел. Кастиэль считает, что его избаловали. Однако в Дереке, сидящем рядом с ним и бросающем на него пристальные, настороженные взгляды, есть что-то знакомое. Странным образом парень привык к его необычному отношению. Остальные в основном относились к нему нормально, но, возможно, потому, что он был больше вовлечен в восстановление себя. Морган действительно этого не делает. Он гораздо лучше осведомлен об эмоциональном состоянии агента, и он ловит все маленькие ошибки, которые делает тот. Непоследовательность. Кастиэлю, вероятно, следовало бы опасаться, что Морган пойдет с ним к Дину, но он не может ждать. Одна мысль о том, что придется ждать, вызывает у него тошноту. Заставляет его задуматься, увидит ли он Дина прежде, чем с тем что-нибудь случится, прежде чем прошлое настигнет насильственным или смертельным образом. До сих пор он ничего не слышал. Дина перевели в местную тюрьму, и он ждет приговора, который отправит его в федеральную, по крайней мере, до тех пор, пока штат не сможет выдать его и судить за что-то другое. Кас думает о том, чтобы помолиться Анне, но он этого не делает. Ощущение, что он вот-вот упадет в пустоту, никуда не делось, хотя он не делал этого с тех пор, как испугался Стефана. — Что ты собираешься ему сказать? — спрашивает Морган, наконец отложив газету, которую читал, чтобы дать Кастиэлю некоторую степень уединения, пока он волнуется из-за встречи с Дином. — Спрошу, почему он сдался, — говорит Новак. — Ты сказал, что знаешь почему. — Думаю, что да, — признается Кастиэль, — но я хочу услышать это лично от него. — Это не соответствует его психологии — сдаваться, — задумчиво говорит Морган. — Ты был его единственным преступлением, в котором он признался, остальные были связаны с психозом и бредовыми мыслями, но он думает, что спасает мир, по одному мертвому телу за раз. Как бы сильно он ни отрицал психоз, кажется, трудно поверить, что он откажется от охоты. Не тогда, когда она так долго доминировала в его жизни. Кастиэль долго не отвечает. — Ты хочешь сказать, что желание Дина совершить свои преступления никогда не прекращалось, даже когда у него был я? Так почему же он отказался от этого центрального побуждения сейчас? Морган кивает. Кастиэль, безусловно, знает почему. Дин не совершал тех других преступлений, хотя, конечно, называть его образ жизни, связанный с охотой, главным побуждением не совсем верно. Первым побуждением Дина было не сдаваться, даже когда парень встал перед ним и обвинил в изнасиловании. Неужели вина Винчестера перед Касом перекрывает желание поступать правильно, охотясь? — Это хороший вопрос. — Я рад, что ты думаешь о нем объективно. — Ты имеешь в виду, как профайлер? — криво усмехается Кастиэль. — Понимание мотивов Дина сохранило мне жизнь. — Ты сказал, что он никогда не убьет тебя... — Я не это имел в виду. Зная его ум, было легче справиться с ним, — Кастиэль вздыхает. — С Дином все сложно. Гораздо сложнее, чем кажется. Морган криво улыбается. — Ну, я бы не сказал, что ты ошибаешься. Восемьдесят процентов его дела все еще не имеет смысла, даже зная, что некоторые из его преступлений были актами самосуда. — Ты ведь там будешь, правда? Ты... ты собираешься спросить его о чем-нибудь? Морган качает головой. — Нет. Я думаю, что судебный психолог должен изучить его, по многим причинам, но ты знаешь, что наша работа заканчивается осуждением и вынесением приговора. Кастиэль соглашается с этим. В этом есть смысл. Морган тихо спрашивает: — Ты все еще любишь его? Кастиэль отворачивается, вспоминая свое пьяное признание. — Даже не знаю.***
Дин все еще находится в местной тюрьме, ожидая перевода в федеральную строгого режима. Эта полна прямых углов и высоких, прямых стен. Двойной забор из колючей проволоки знаком, как и обычные меры предосторожности — электронная система безопасности и сторожевые вышки. С тех пор как Кастиэль поступил в ОАП, он несколько раз бывал в подобных тюрьмах, либо помогая в расследовании одного дела, либо разговаривая с заключенным о другом. Когда он работал в отделе по борьбе с наркотиками в качестве полицейского — должность, которая не продлилась очень долго — казалось, что он был в тюрьме на еженедельной основе. Он никогда не ходил туда по личным причинам, только по работе. У него никогда не было причин иметь какие-либо отношения с кем-либо за решеткой. Он не раз называл бункер Дина тюрьмой, но он знает, что это была удобная тюрьма с невидимым барьером вместо колючей проволоки. Конечно, от этого не легче, но все же есть отличия. И ему, и Моргану приходится сдать оружие, чтобы попасть внутрь, и их обыскивают. Это тюрьма среднего уровня безопасности, хотя Дин, несомненно, будет переведен в тюрьму высокого. Морган внимательно наблюдает за Касом, вероятно, чтобы понять, не угрожает ли тому опасность сломаться. До Дина он никогда бы этого не сделал, но он беспокоится сейчас. Особенно после того, как взбесился перед Стефаном. — Мы привели его, — говорит стражник Кастиэлю, выглядя скучающим, но довольно бдительным. — Он в комнате, прикован к столу. Вы хотите, чтобы один из нас присутствовал? Кастиэль заговорил раньше Моргана: — Нет, все будет хорошо. Охранник принимает это. — Сюда. — С ним были какие-нибудь неприятности? — спрашивает Дерек, пока они идут по безликим коридорам. — Нет. Он почти не разговаривает. Мы поместили его в одиночную камеру, как вы рекомендовали, но он был полностью готов к сотрудничеству. Охранник останавливается у тяжелой металлической двери, которая выглядит так же, как и все остальные. — Вот мы и пришли. Крикните или стукните, и я сразу же приду к вам, хотя он не сможет далеко уйти. Кастиэль открывает дверь. Охранник, присутствующий в комнате, уже выходит, кивнув агентам. Новак колеблется в дверях, глядя вниз, затем делает глубокий вдох и три больших шага вперед, прежде чем поднять глаза. Дин сидит, сложив руки на груди. Его запястья скованы наручниками и прикованы цепью к засову в столе. Он ссутулился, смотрит вниз, и его плечи кажутся острее. Когда взгляд Кастиэля скользит от его плеч к рукам, к телу, он видит, что Дин на самом деле намного стройнее. У него все еще есть много мышц, которые так хорошо знакомы, но они стали жесткими, потеряв всю мягкость любви Винчестера к чизбургерам. Это не тот человек, который хорошо спит по ночам. У Новака от этого болит сердце. Затем Дин поднимает голову. Тяжелое выражение депрессии ясно читается на его лице, эхо того, что было когда-то на Кастиэле, но когда тот видит самого парня, стоящего там, в трех футах, дверь закрывается за ним с Морганом за спиной, он моргает и выпрямляется. Его рот слегка приоткрывается, от шока или надежды, Кастиэль не может сказать. — Кас, — мягко и так просто. Кастиэль сглатывает и идет к другому стулу, напротив его. Глаза Винчестера следят за его движением, когда он отодвигает металлический стул и садится. — Я не был уверен, что ты придешь, — тихо говорит Дин. — Конечно я бы пришел, — говорит Кастиэль, потому что у него никогда не было никаких сомнений. Он слышит, как Морган переступает с ноги на ногу, и парень гадает, не думает ли Дерек, что Дин все это спланировал, чтобы добраться до него. — Дин... почему? Зачем ты это сделал? Зеленые глаза ярко выделяются на фоне бледной кожи. В этих глазах есть что-то странно умоляющее, мольба, которая не имеет никакого ожидания быть удовлетворенной, но это не те слова, которые выходят. — Это было правильно, — он отворачивается. — Тебе не кажется, что пришло время поступить правильно? Но твоя жизнь, хочет сказать Кастиэль. Твоя безопасность. Твоя цель. Охота. Дин — это больше, чем преступления, даже для его жертвы, но Новак не может этого сказать, он не уверен, что Дин этого заслуживает, поэтому наблюдает за эмоциями, играющими на лице охотника, которые гораздо легче прочесть, чем было раньше. Чувство вины, депрессия, страх, но также и странная уверенность. Не встречаясь взглядом с Кастиэлем, Винчестер прерывисто добавляет: — Я люблю тебя. — Так вот почему? Дин хмурится, слегка пожимает плечами. — Отчасти. Моя мораль была испорчена до чертиков. Это... это твой мир, Кас. Все преступления Дина против Кастиэля подпадали под закон, которому служит сам агент. А остальные? Дин уходит от последствий, когда нет хороших вариантов и судей. В мире нет суда, который мог бы судить его действия во время апокалипсиса или после. Но это... это мир Кастиэля. — Дин... Дин пытается поднять руки, цепи лязгают, он не может сдвинуться больше, чем на несколько дюймов. — Это важно для меня; это важно для того, за что я боролся... — и он замолкает. Он наклоняется вперед и шепчет три слова. — Не спрашивай ее. У Кастиэля разрывается сердце. — Я заслуживаю этого места, — говорит Дин со всей уверенностью, которой у него никогда не было, когда он говорил Кастиэлю, что не может его отпустить. Повинуясь импульсу, Новак протягивает руку через холодный металлический стол и берет руки Дина в свои. Металлические звенья замерзают на его коже. Винчестер замирает, затем с отчаянным стоном хватает Кастиэля за руки. Раздается шаркающий звук шагов Моргана, но он не вмешивается, и Кас благодарен ему за это. Он нуждается в этом. Руки Дина теплые в его ладонях, грубые мозоли — самое знакомое прикосновение. Когда Кастиэль говорит, он знает, что это правда: — Я прощаю тебя. Дин долго смотрит на него, потом с криком сгибается и прижимается лбом к их соединенным рукам. Он плачет, теплые слезы текут по рукам Кастиэля. Кастиэль ненавидит то, что сделал Дин, что Дин сделал с ним, но он не ненавидит его, даже если должен. Но это облегчение — оставить все как есть в целости и сохранности. Дин обеспечил себе безопасность, чтобы парень простил его, хотя он уверен, что дело было не в этом. Если бы это было так, капитуляция Дина ничего бы не стоила. Он позволяет ему плакать над его руками, чувствуя, как слезы текут по его лицу, боль сочетается с болью. Кастиэль столько раз вскрывал себя после побега, позволяя яду вылиться наружу. Он чувствует, что это будет последний раз. Но в то же время прощение не означает забвение. И это не означает никаких последствий. Дин сдался полиции и признал себя виновным по тридцати трем пунктам обвинения в сексуальном насилии, четырем в нанесении побоев, в том числе одному со смертельным оружием, двум в незаконном сексуальном контакте и одному в похищении первой степени. И на каком-то уровне Кастиэль должен уважать желание мужчины быть судимым. Хотя бы ради состояния его души. Кастиэль уважает просьбу Дина. Он не попросит Анну спасти его из тюрьмы, даже если это будет означать его смерть. Крики Дина замедляются, хотя он не выпускает руки Кастиэля. — Может быть, в следующей жизни, — говорит Дин, наконец отпуская его, отстраняясь во всех отношениях, — я увижу тебя снова. — Думаю, так и будет, — тихо отвечает Новак. Улыбка Дина болезненно радостна. — До свидания, Кас. Тот факт, что именно Дин произносит эти слова, говорит о том, как изменилось его мышление. Кастиэль медленно кивает и поднимается на дрожащие ноги. Винчестер не отводит взгляда, ни разу, словно запоминая, как он выглядит в этот самый момент. Кастиэль первым отвел взгляд и увидел Моргана, прислонившегося к стене. В его глазах мелькает подозрение, но оно тут же сменяется сочувствием. Дерек кладет руку на его плечо и выводит его из комнаты. Кастиэль вытирает глаза и держит их вместе, пока они не выходят из тюрьмы. И только когда он садится на пассажирское сиденье арендованной машины, это действительно поражает его. Его правая рука сжимает дверцу машины, в то время как левая упирается перед ним, как будто машина вот-вот разобьется. Он тяжело дышит и потеет. Это не совсем паническая атака, но уже близко. А потом все кончается. Над ним воцаряется странный мир. Они все еще находятся на парковке для посетителей тюрьмы, но он не видит Дина. Роль Кастиэля в этом деле закончена. Он не знает, как долго Дин будет жить в тюрьме, если он примет какие–либо меры предосторожности — он знает, что у мужчины есть татуировка против одержимости, он мог бы получить другие, такие же, как у Кастиэля, — но в конечном счете Дин сделал этот выбор, не только для себя, но и для Каса. Это свобода. Кастиэль должен принять его выбор. Морган кладет руку ему на плечо. — Кастиэль. Все кончено. Да. Да, это конец.***
Именно Новак предложил Стефану и его друзьям поужинать с ОАП. Стефан, конечно, взволнован не меньше, чем когда парень наконец сказал ему, где он живет. Это знак доверия, и на самом деле тот, которого так не хватало обеим сторонам. Друзья Кастиэля терпимо относились к тому, что он скрывал Стефана, но справедливости ради следует сказать, что они и сами неохотно делились подробностями своей личной жизни. Бальтазар так же хотел встретиться со Стефаном, но Кас разберется с этим в следующие выходные. Ресторан тускло освещен, но, к счастью, здесь их всего шестеро. Морган и его подруга Саванна сидят напротив Кастиэля и Стефана, а Пенелопа и Рид окружают группу. — Так как же вы познакомились? — спрашивает Рид. — В гей-баре, — честно отвечает Стефан. Кастиэль краснеет. Он рад, что уже темно. — Да, по какой-то причине он выбрал единственного парня, который выглядел подавленным и одиноким. — Вообще-то, — говорит Стефан с улыбкой, — я думал, ты злился тогда, учитывая тот факт, как ты смотрел на свой стакан. — Тебя заводят злые мужчины? — Новак дразнится. Пенелопа указывает на него. — Ты очень милый, — она показывает на Стефана. — И ты тоже. Все расхохотались. После этого разговор переходит на другие темы. Рид в конечном итоге завладевает большей частью внимания Стефана, будучи, конечно, в курсе новых статистических методов, используемых в инвестиционном банковском деле. Стефан явно не ожидал, что Рид продолжит разговор на эту тему — Кастиэль, конечно, нет, — но Стефан практически записывает те немногие вещи, которые агент знает, а он нет (в основном о более новых вещах, что доказали свою полезность в реальном рабочем мире). Кастиэль лучше узнает Саванну и слышит интересные истории о ее работе медсестрой, а также о разных ярких людях, с которыми она встречается. Пенелопа проводит большую часть вечера, дразня Моргана за то и это. Стефан проходит все тесты, хотя к концу обеда он, вероятно, слишком пьян, чтобы заметить это. Кастиэль, решивший не пить, отвозит его домой. Он закидывает его руки себе на плечи вверх, направляясь к лифту и дальше по коридору, а потом роется в его кармане. — Эй, — говорит Стефан, прежде чем Кастиэль успевает вытащить ключи. Новак укладывает его в постель и будит утром не руками, а ртом. Он чувствует легкость.***
По иронии судьбы именно случай в Вайоминге вернул его к реальности спустя три месяца. Он в морге с Ридом. На столе лежит труп, а в ящиках еще два таких же. Судебно-медицинский эксперт, прилетевший из Шайенна, обсуждает найденные вещественные доказательства. Местные правоохранительные органы вызвали полицию после того, как появилась вторая жертва. Эта последняя жертва была найдена, как и все остальные, почти обескровленной, с ужасными «собачьими» укусами на шее. Никто другой не подумал бы о вампирах: идея двух клыков слишком распространена в мифах о кровососах, и Кастиэль — единственный в ОАП или местной полиции, кто знает об обратном. У настоящих вампиров несколько зубов, каждый острый, как игла. — Определенно не человеческие зубы, — говорит медэксперт. — Хотя, как вы можете видеть, жертву явно грызли. — Но форма рта наводит на мысль о человеке, — рассуждает Рид. Кастиэль смотрит на зияющую рану, чувствуя тошноту и стараясь не показывать этого. Это не вид разорванного человеческого тела заставляет его чувствовать себя так, а тот факт, что сверхъестественное неожиданно нагрянуло к ОАП. — Возможно ли, что преступник заострил зубы или носил какой-то протез? — спрашивает Рид. — Количество зубов не совпадает с человеческим, — говорит медэксперт. — Я бы сказал, протез. Хотя для этого у него должна быть большая челюсть. — Кастиэль? Новак оторвал взгляд от тела и посмотрел на судмедэксперта. — Могу я взглянуть на другие тела? — Они все такие. — Я был бы вам очень признателен, — говорит Кастиэль, и тот сдается. Рид переключает свое внимание на него, в то время как медэксперт готовит к осмотру следующее тело. — Я собирался попросить разрешения увидеть их всех, но о чем ты думаешь? — Мне кажется, я уже видел это раньше, — что ни в коем случае не является ложью. — Я был тем, кто месяцами отслеживал просьбы о помощи и обзоры дел. Я не связывал их вместе, но я видел жертв с разорванным горлом, как это, они были просто все совершенно разные: ситуации и места. — Это очень специфический способ убийства, — говорит Рид. — Они появляются не совсем одинаково? Мне трудно поверить, что иначе мы бы его пропустили. — В одном из случаев жертвы были найдены в воде, — объясняет Кастиэль. — Итак, предполагалось, что это была рыба, питающаяся телом, — заканчивает Рид. — Ты что-нибудь еще помнишь? Кастиэль качает головой, когда выкатывают следующее тело. — Немного. У меня память и близко не твоя. Я займусь этим, как только мы закончим здесь. Хотя Кастиэль наполовину ожидает этого, он не находит маскирующих ножевых ранений, которые помнит по делу, в котором тела не были обнаружены в воде. Он смотрит на рану и вспоминает, как Дин рассказывал ему о недавних случаях охоты, когда случайно появлялось большое количество вампиров. Нетрудно превратить кого-то в вампира, хотя десять лет назад число кровососов было почти нулевым. Кастиэль знает, что не все вампиры питаются людьми — есть несколько, как Бенни и Ленор, которые изменились с течением времени, — но большинство из них не настолько изощрены, чтобы действовать в гнездах со спаренной парой в качестве лидеров. На обратном пути к крошечному полицейскому участку (хотя все еще немного большому, чем требуется населению, как и в большинстве других мест) Кастиэль звонит Пенелопе, пока Рид ведет машину. Он ставит ее на громкую связь. — Привет, Пенелопа. — Что тебе нужно? — щебечет девушка. — Мне нужно, чтобы ты меня поискала, — объясняет Кастиэль. — Общенациональное расследование по делам с многочисленными жертвами в одном районе с ранами на шее. Как и это, но более обобщенное, потому что я думаю, что субъекты пытаются замаскировать свои методы работы. — Ищу, — отвечает она. — У меня сорок семь попаданий с двумя или более жертвами, привязанными к одному месту. Ты хочешь сузить круг поисков? — Нет. Просто пришли мне дела, я их просмотрю. Спасибо, Пенелопа. — В любое время, милый. Кастиэль вешает трубку. Рид с любопытством смотрит на него. — Ты думаешь, их так много? — Даже не знаю. Я бы предпочел просто просмотреть все, чтобы убедиться. К тому времени, когда они возвращаются на станцию, файлы уже ждут на ноутбуке Кастиэля. Он посылает Риду копию, и они приступают к работе. Рид читает быстрее и не упустит ни одной детали, но у Кастиэля есть преимущество в том, что он имеет хорошее представление о том, кто на самом деле совершает эти преступления, в то время как Рид, конечно, застрянет на полностью человеческом субъекте. Почти год помощи Дину в поиске долгосрочных охотников означает, что Новак гораздо больше настроен на поиски сверхъестественного, чем на что-либо другое. Чтобы не видеть паранормальное за каждым углом, ему пришлось приложить немало усилий, и он постоянно напоминал себе, что до Дина большинство их раскрытых дел имело большой смысл, даже в свете реальной природы мира. Он находит четырнадцать случаев с двумя или более жертвами, которые подходят субъекту — вампиру. Большинство тел было найдено в сценариях, где следует ожидать потери крови, вот почему Кастиэль не связывал это раньше. В воде, в дикой природе тела были слишком сухими, чтобы делать какие-то верные выводы. Только в трех случаях кровопотеря была специально замечена в контексте мотивации преступления, а в двух были замаскированы следы ран от укусов вампиров, разрывающих кожу жертв. Вопрос в том, что он может с этим поделать. Ресурсы ОАП приведут его достаточно далеко, чтобы выяснить, где происходят преступления и любые другие модели в отношении выбора жертвы, но некто на самом деле совершает преступления. Кастиэль едва ли может сказать своим товарищам по команде, что им нужно искать гнездо вампиров, скорее всего, в заброшенном районе города, и эй, давайте отправимся днем. — Я насчитал четырнадцать подобных случаев по всей стране за последний год, — говорит Рид, прерывая попытки Кастиэля что-то спланировать. — У нас должна быть группа, занимающаяся этим. Возможно, несколько групп, поскольку методы, используемые для маскировки методов работы, очень сильно различаются. Кастиэль кивает. — Я согласен. Мы должны отнести это Хотчу. К счастью, Морган тоже там. Росси и Джей-Джей все еще разговаривают с семьями жертв. Кастиэль и Рид объясняют свои открытия и теорию, что они имеют дело с несколькими группами. — Жертвы обескровлены, — говорит Морган. — Возможно, эти субъекты думают, что они вампиры, даже если остальная методология не соответствует мифологии. Кастиэль удивлен, что он так быстро это понял, но не показывает этого. Вместо этого, ради безопасности, он играет адвоката дьявола. — Жертвы также были связаны в течение длительного периода времени и в некоторых случаях избиты. Это предполагает общее бурное психическое состояние, а не просто жажду крови. — Учитывая порочность ран на шее, они, возможно, привязались к старой идеи вампиров, где те были дикими монстрами с небольшим контролем. Современная мифология о вампирах совершенно иная, — указывает Рид. Вампиров можно убить только обезглавливанием. Или Кольтом. Не совсем стандартная проблема ФБР, но Кастиэль не может позволить им продолжать убивать, когда он имеет некоторое представление о том, где они могут быть. — Если они передвигаются с места на место, то либо у них есть внешний источник финансирования, либо они живут довольно бедным образом жизни. Это не совсем большой город, не могли бы мы посмотреть на местные заброшенные здания? В том числе и сельские? — спрашивает Новак. — Учитывая, что обычно в районе находилось пять жертв, они все еще могли быть здесь. Хотчнер медленно кивает. — Профиль в лучшем случае шаткий, но это дает нам возможность начать поиски. — Этот город не настолько мал, чтобы все знали друг друга, но мы также должны расспрашивать о новых группах людей в этом районе, — добавляет Морган. — Мы все равно должны выпустить ограниченный профиль, дать местным копам больше шансов узнать, что искать. Не меньше трех человек на группу, а может, и больше. — Некоторые жертвы исчезали парами, — соглашается Рид. — От трех до пяти неизвестных, чтобы быть уверенными, что они способны одолеть любую жертву. Тот факт, что мы не видели ни одной неудачной попытки взять пострадавшего, также подтверждает это. Кастиэль потирает едва заметный шрам на виске. — От трех до пяти неизвестных, работающих вместе под прикрытием иллюзии, что они вампиры. Скорее всего, нищие, переезжающие из города в город. Маловероятно, что они вписываются или кажутся полностью социально приемлемыми на публике, учитывая радикальную природу их заблуждений. — Несколько криминально изощренно, — говорит Морган. — Возможно, у них есть криминальные истории. Они использовали судебно-медицинские контрмеры с самого начала, не оставляя ни крови, ни кожи на своих жертвах. Мы также должны посмотреть на незначительные преступления из недавних добавлений к городу. Рид морщится. — Что же, с этого и начинаем. — Приступаем к работе, — говорит Хотчнер.***
Кастиэль наблюдает из–за пустого стола детектива, как босс вызывает дорожный патруль, чтобы дать им больше и более опытных людей. Поиск зданий требует рабочей силы, и наличие нескольких подозреваемых увеличивает опасность этого. А в городе с населением всего в двадцать пять тысяч человек полицейские не привыкли регулярно сталкиваться с потенциальными серийными убийцами. Местное отделение ФБР в Вайоминге крошечное. Кастиэль помнит это с тех пор, как он был здесь в последний раз, расследуя очередного убийцу. Его последний полевой случай, перед тем как... Он отрывается от своих мыслей. Росси разговаривает с местными детективами, чтобы узнать, нет ли новых нарушителей спокойствия из другого города. Морган сидит рядом с ним, небрежно развалившись в другом кресле. — Звучит так, будто Винчестер взялся бы за это дело, не так ли? Кастиэль напрягается. — Да, наверное, — говорит он как можно нейтральнее. Ему пришло в голову, что охотники могут уже заняться этим делом, но для Моргана говорить о Дине в любом контексте очень необычно. И тревожно. — Что заставило тебя подумать об этом? — То, как он смотрел на тебя в той комнате, — говорит Дерек, что вовсе не является ответом. Кастиэль встречается с ним взглядом. — Ты хочешь что-то сказать? Морган качает головой. — Я возьму три человека и начну поиски. Ты же не хочешь пойти на этих психов один? У нас есть шесть часов дневного света, чтобы сгореть. Буквально. — Конечно. Офицеры Дэвидсон, Смит и Перес сопровождают их на первое место. Теперь у них есть список, используя коллективные знания полицейского участка об этом районе, чтобы найти вампиров. Кастиэль впечатлен этим местным подразделением, хотя им не хватает мастерства, которое приходит из большого опыта, они умны и основательны. Как только команда дала им профиль и потребности субъекта, в течение примерно двадцати минут у них был довольно исчерпывающий список, который затем был сужен до более вероятных возможностей. Росси не повезло. Все пятеро осматривают первое заброшенное здание, дом на окраине города. Однако половина крыши исчезла, так что Кастиэль подозревает, что они не будут использовать это место — слишком большой риск солнечного света. Он не убивает вампиров, но замедляет их и причиняет боль. Там ничего нет. Когда они добираются до места номер два, уже полдень. Это солнечный день с небольшим количеством облаков, что Новак считает благоприятным. Он поймал себя на том, что постоянно проверяет положение солнца; никаких длинных теней, пока нет. Они подъезжают к дому и пристроенному магазину, оба заброшенные. Как и первый, он находится за пределами города и в более сельской местности. Следующий дом, наверное, в миле отсюда. Этот выкрашен в синий цвет, все отслаивается и оставляет случайные пятна того, что когда-то было ярко-желтым. — Сначала в магазин? — Кастиэль спрашивает Моргана. — Он достаточно далеко от того дома и может у нас есть шанс их застать врасплох. — Согласен, — Морган перезванивает в полицейский участок и на базу, и дает им знать, что они задумали. Магазин пуст. Осталось несколько проржавевших частей оборудования, но это все. — Отведи Переса и Дэвидсона, — говорит Морган Кастиэлю, — в заднюю часть дома. Я отведу Смита на фронт, — он поднимает брови, глядя на полицейских в форме, но они только кивают. Оружие наготове, рация включена, бронежилеты натянуты, Кастиэль проверяет передние стекла, Перес — дверь, Дэвидсон обеспечивает прикрытие. Он связался с Морганом по рации, так что они смогут немедленно связаться, если что-нибудь случится. Окна в основном заколочены, поэтому Кастиэль видит только щепки. Достаточно заметить несколько пустых пивных бутылок, разбросанных по грязному полу. Может быть, это подростки, которые ищут место, где можно покурить травку, а может, их субъекты. — Есть признаки недавней активности, — говорит он в рацию. — Открываю входную дверь. — Вас понял, — отвечает офицер Смит. — Мы приближаемся к черному входу. Кастиэль жестом приказывает своим двум офицерам оставаться позади него; он пойдет первым и освободит место. Дверь, как ни странно, не заперта, поэтому Кастиэль медленно распахивает ее ногой, подняв пистолет. В передней гостиной разваливается мебель. Он видит одеяла, недавно использованные, на полуразрушенном диване. Затем слышит выстрел. — Морган! — крикнул он в рацию и побежал в направлении выстрела, но услышал, что звук повторился еще четыре раза. — Центральная, нам нужно подкрепление на дороге 27, — он делает знак двум полицейским следовать за ним, и они бегут, подняв оружие. На ходу он рисует в уме карту первого этажа. Там есть передняя гостиная, примыкающая к крыльцу, а затем семейная комната, а за ней лестница, а после, где, должно быть, вошел Морган, кухня. Его рация отражается от патрульных машинах на подъездной дорожке, и он слышит, как диспетчер говорит ему в ухо: — Резервное время прибытия — пять минут. В коридоре между гостиной и лестницей движется темная фигура, несущаяся вниз по лестнице. — ФБР, не двигайся! — кричит Кастиэль и слышит, как Перес и Дэвидсон говорят то же самое. Фигура смотрит на Кастиэля и скалит зубы. Зубы вампира. Мужчина. Белый. Темные волосы. Дэвидсон бормочет: — О, Боже, — он, вероятно, что-то видит, хотя Кастиэль подозревает, что позже он выкинет это из головы. Затем вампир двигается, почти слишком быстро для него, чтобы среагировать, но он делает это — стреляет несколько раз, отступая назад. Только Дэвидсон стреляет с ним в тесном пространстве; у Переса нет места, чтобы избежать столкновения с ними обоими. Вампир не останавливается, даже не колеблется. Кастиэль должен изменить свой план действий, и быстро. Он хватает левой рукой электрошокер, который взял из полицейского арсенала — не совсем обычный для агентов ФБР — и когда вампир подходит достаточно близко, сверкая зубами, он вонзает его в шею. К его удивлению, это останавливает нападение. Вампир ошеломленно смотрит на него, кряхтя, затем Дэвидсон понимает, что происходит, и хватает свою дубинку, и, возможно, вспомнив о зубах, которые он видел, он без колебаний приближается к голове вампира. Перес делает то же самое, поэтому они буквально пытаются заставить кровососа подчиниться. Кастиэль задается вопросом, не убьет ли его на время пуля в голову, но у него нет места, чтобы сделать хороший выстрел, который не попал бы в одного из офицеров. Вампир пошатывается под ударом, а затем с нечеловеческой скоростью несется по коридору в сторону кухни. Где Морган, вероятно, все еще находится, борясь за свою жизнь. — Нужно подкрепление, — доносится из рации дрожащий голос Дерека. — Черт, он не хочет спускаться. У Кастиэля к ноге пристегнут нож — самый длинный, который он смог унести, не вызывая подозрений. Теперь он его вынимает. Перес пристально смотрит на него. — Сколько раз мы его били? — Он, должно быть, под кайфом от PCP, — говорит ему Кастиэль. — Следуйте за мной. Ломайте кости, если сможете, сделайте так, чтобы он не мог двигаться, даже если ему не больно. Затем он убегает вслед за вампиром на кухню. Он может видеть Моргана, лежащего на полу, все еще живого, держащего оружие. Один вампир рядом с ним, второй на нем. Месяцы тренировок с Дином придали Новаку остроту, когда речь зашла о его навыках ближнего боя. Поскольку так много существ требуют ножа или меча, чтобы убить должным образом — будь то благословенный, сделанный из серебра или любое другое требование — Дин заставил Кастиэля тренироваться довольно широко с ними. Кастиэль знает, что в битве с вампиром у него есть один, может быть, два шанса, прежде чем он будет просто побежден. Поэтому он бросает свой пистолет — что правоохранительные органы обучены никогда не делать — и рубит вампира по шее обеими руками замахнувшись. Вампир кричит. Кастиэль пошел на убийство, стараясь сделать так, чтобы нож вошел как можно глубже и прорезал как можно больше мышц. Кровь и брызги крови. Кровосос отшатывается назад, вероятно, впервые опасаясь за свою жизнь, а затем использует ту же скорость, чтобы выскочить из двери в тень заднего крыльца. Тот, кого парень загнал на кухню, следует за ним. В обычных обстоятельствах он немедленно последовал бы за вампиром, но сомневается, что сможет поймать или остановить любого, даже при дневном свете. Если бы он был охотником, а эти были охотниками, он сказал бы им, что они собираются уничтожить вампиров другим способом, но он должен следовать протоколу, потому что он не охотник, а агент ФБР. Все, что можно сейчас сделать — это ограничить причинно-следственные связи. Он поворачивается к Пересу. — Оставайся здесь с Морганом, убедись, что с ним все в порядке, и найди Смита. Дэвидсон, ты со мной, — они кивают и повинуются. Он проходит мимо Моргана, говоря по радио: — Двое подозреваемых мужчин идут на восток пешком. Новак и Дэвидсон в погоне. Агент ранен. Морган выглядит наполовину шокированным. На шее у него кровь, но он все еще держит пистолет обеими руками. Он встряхивает головой, словно пытаясь прояснить ее. — Остальная часть дома? Кастиэль слышит, как Перес докладывает: — Не чисто, — а затем Кастиэль выходит из дома, Дэвидсон следует за ним по пятам. Эта местность несколько холмистая, с редкими рощами деревьев. Новак может только догадываться, что они либо собираются спрятаться за одним из этих деревьев, либо направляются куда-то конкретно. Он идет по их следам, но их следы прямые, а не зигзагообразные, и они заканчиваются на грунтовой дороге. Он ставит радиопереговор на более низкий приоритет, сосредоточившись на окружении. — Мы их потеряли, — говорит Дэвидсон. — Да, — соглашается Кастиэль. — Это Новак, мы потеряли подозреваемых на грунтовой дороге примерно в миле от дома. Пусть Гарсия проверит использование сотового телефона, я думаю, их забрали. — 10-4, — говорит диспетчер. К тому времени, когда они с Дэвидсоном возвращаются в дом, там уже полно полицейских и санитаров. Морган лежит на носилках, но он в сознании и связно разговаривает с Джей-Джей. Кастиэль не идет к нему сразу, вместо этого тяжело садится на патрульную машину, его голова плывет. Блять. Он играл, притворяясь, что сверхъестественный мир не собирается вторгаться в его собственный. Это должно было случиться — он знал, что это произойдет, на каком-то уровне, потому что он готовился к этому. Он никогда не носил нож на работе, только запасной предмет. У него в квартире есть очень острый серебряный нож, а святая вода хранится в бутылках с обычной, но он не может принести такие вещи в дело ОАП. Морган уже подозревает его, и это может привести к отстранению работы. Ему нужна помощь. Ему нужен охотник. Дина нет. Кроме того, находясь в тюрьме и физически недоступный, Кастиэль даже не уверен, что разумно идти и просить у него совета — не тогда, когда все разговоры заключенных записываются и контролируются. Передать сообщение через адвоката было бы трудно, просто с точки зрения получения адвоката, с которым он согласился бы, и просто спросив, он попал бы в беду, если бы его поймали. Может ли он попросить Анну вытащить Дина? Нет, Кастиэль сам по себе. Вероятно, он мог бы попросить Анну, но Дин хочет совсем другого, а Новак не знает, чего хочет он сам. Это практичный вариант, но, вероятно, не самый лучший. Наверняка есть и другие охотники, которых Кастиэль может найти. Бар Харвелла давно исчез, как и Бобби, но Дин признал, что они с Сэмом были оторваны от большого охотничьего сообщества в силу соответствующих ошибок и ролей в апокалипсисе, и Кас не может представить себе охотников, не создающих новые возможности для общения. Это делают все сообщества, даже параноики. — Эй, Кастиэль, — окликает его Морган, садясь с огромной повязкой на шее. Кастиэль встает, отмахиваясь от своих планов, и направляется к нему. — Эй. Ты в порядке? — А ты? — спрашивает Дерек, и в его голосе слышится только беспокойство. — Там все выглядело немного странно. — Сумасшедший случай, — говорит Кастиэль, чувствуя себя на пределе. — Ты же видел, что они не сдадутся, верно? Должно быть, они были под кайфом от чего-то особенного. Морган расслабляется. — Возможно. Хотя я мог бы поклясться, что выстрелил ему прямо в сердце. Не возможно продолжать двигаться, если сердце перестает биться, как бы силен ты ни был. Кастиэль готов поспорить, что так оно и было. Дерек — хороший стрелок. — Или у них бронежилеты. Думаю, мы узнаем это, когда поймаем их. — Это был тот самый ход с твоим ножом в лодыжке. Ты по причине бронежилета выбрал шею? Это такое же хорошее объяснение, как и любое другое. — Да. Мы с Дэвидсоном стреляли в подозреваемого по дороге к тебе, и это тоже не произвело особого эффекта. Морган кивает, закрывая глаза. — Ты едешь в больницу? Я не видел офицера Смита. — Сначала они забрали Смита, — говорит Морган. — Он потерял сознание и получил несколько сильных ударов, но с ним все будет в порядке. Его прогрызли, как и меня. Чертов протез, эти зубы, — пауза, а потом: — Похоже, Хотч хочет с тобой поговорить. Кастиэль кладет руку на плечо Моргана. — Я проведаю тебя позже, хорошо? — Да, чувак, — говорит Морган, — не волнуйся, со мной все будет хорошо. Хотчнер требует отчета. Кастиэль дает ему один, рассказывая то, что он сказал Дереку, чтобы объяснить странные способности и поведение вампиров. Объяснения довольно классические с точки зрения правоохранительных органов, объясняющих необъяснимое. Учитывая, что Морган видел, что сделал Кас, Кастиэль не думает, что он получит дополнительное внимание за свой отчет. Хотчнер делает ему устный выговор за несоблюдение протокола, а также признает, что ситуация была необычной, а потом его освобождают. Как только Кастиэль закончил, босс сказал ему: — Мы отправили патрули искать машину, которая забрала наших подозреваемых. Ты был прав, они использовали сотовые телефоны, чтобы вызвать помощь, но телефоны были отключены. Мы также нашли два тела наверху, смерть наступила примерно двенадцать часов назад. — Я думаю, они собираются бежать, — говорит агент. — Наша задача — остановить их до того, как им это удастся, — говорит начальник полиции, стоящий рядом. После этого Кастиэль становится еще одним винтиком в машине пост-криминальной рутины и регулирования. Он погружается в сон, прежде чем район полностью защищен и собраны доказательства. Тела отправляют в местный морг. Они не ловят преступников. Через неделю они возвращаются домой и дают общее предупреждение окружающим штатам, чтобы те искали закономерности в смертях и вызывали ОАП, если что-то обнаружат.***
Кастиэль был в душе, когда услышал стук в дверь. Тот, кто ждет его ответа, должно быть, действительно хочет его внимания, чтобы он услышал его через две комнаты. Поэтому он очень быстро смывает с волос весь шампунь и выходит, наполовину вытираясь, прежде чем одеться. Маленькие капельки воды падают на черную футболку, когда он входит в гостиную. Это выходные, и хотя команда обычно не получает полных выходных, он не слышал своего телефона. Он смотрит в глазок. Это Морган. И одет он не так, будто собирается на работу. На плече у него большая сумка. Чувствуя себя неловко, Кастиэль отпирает дверь и открывает ее. — Привет, Морган, — говорит он и отступает в сторону, чтобы пропустить того. Морган долго смотрит на него и ставит сумку на пол. — Что-то не так? — спрашивает Новак. В ответ Дерек молча идет к дальней стене и снимает черно-белую фотографию оттуда, обнажая енохианские символы, от которых Кас все еще слишком параноидален, чтобы избавиться. Он перестает дышать. Паника — его первая реакция, но он почти сразу же подавляет ее. Морган знал, где это, и не мог просто догадаться. Он много раз бывал в его квартире без присмотра, так что у него была возможность посмотреть, но учитывая, что никто не спрашивал парня о символах на стенах, он предположил, что картины остались в основном незамеченными. Однако Морган, зная, что это означает, не спрашивал о них, а ждал. До сих пор. Это только начало. Начало ошибок Кастиэля. В правоохранительных органах существует своего рода аксиома, что преступники в конечном счете всегда совершают ошибки. Вопрос в том, являются ли ошибки фатальными. — Что это такое? — спрашивает Морган, указывая на енохийский символ. Кастиэль пожимает плечами, стараясь держаться свободно. — Разве это имеет значение? — Да, раз уж тебе пришлось прятать их за картиной. Я потратил довольно много времени, чтобы посмотреть их, — говорит Дерек, двумя пальцами следуя за рисунком. — Я нашел их, когда был здесь в прошлый раз. Ты знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы понять, что они должны были быть языком ангелов? Сверхъестественные обереги? Зачем тебе это, Кастиэль? — Мне от этого легче. Морган смотрит на него с жалостью. — Кастиэль... ты ведь знаешь, что это ненастоящее? — Ты можешь прочитать мне лекцию об этом, когда снимешь ловца снов над своей кроватью и признаешь, что это нереально и что, имея его, у тебя есть серьезная проблема, — Новак приподнимает бровь и садится на стул, намеренно проецируя образ того, что ему комфортно в его собственных владениях. — Так что? — Я вижу, ты не потерял ни одного из своих навыков ведения дебатов, — отвечает Морган. Но там нет никакой отдачи. Просто комментарий. — Это все? — Винчестер знал, что ты ранен. Кастиэль растерянно моргает. — Что? — Твоя травма головы. У тебя больше не было бинтов, но порез все еще был виден. Он узнал его. Я это очень ясно увидел, когда ты вошел в комнату. Он также проверил твою лодыжку. Это оставляет только две возможности, Кастиэль. Либо он следил за тобой и знал обо всем, либо ты ему рассказал до встречи. Так что же это было? Из всех возможных ошибок эта даже не приходила ему в голову. — Что, черт возьми, я должен ответить на такое обвинение? Морган достает из сумки папку. Он швыряет ею в Кастиэля, и несколько случайных страниц рассыпаются по кофейному столику. — Расскажешь мне о записях вышек сотовой связи, показывающих регулярные телефонные звонки в этом районе между телефонами, которые невозможно отследить? Пенелопа. Должно быть, она ему помогла. Кастиэль знал, что без Чарли его предосторожностей будет недостаточно, но против Пенелопы? Новак умен, но не компьютерный гений. Несмотря на виноватое желание посмотреть на кастрюлю на кухне, он не отводит взгляда от Морган. — Значит, по соседству есть торговцы наркотиками. Я обязательно передам это в УБН. — Я не дурак, Кастиэль. — Ты обвиняешь меня в преступлении? — спокойно спрашивает Новак. Воспрепятствование правосудию, если Морган сможет это доказать. — Ну, преступление — интересный вопрос, не так ли, Кастиэль? — Дерек действительно имеет наглость сидеть в кресле напротив него. Вспышка ярости пронзает Кастиэля, но он тщательно подавляет ее и вместо этого внимательно наблюдает за другом. Тот прикладывает палец к губам, как бы размышляя. Все рассчитано. Профайлер в действии, допрашивает подозреваемого, используя язык тела, чтобы показать, как много он знает; что он знает больше, чем Кастиэль, что он находится в более высоком положении. — Ни ты, ни хакер, которого ты называешь — Чарли, никогда не упоминали о других преступлениях Винчестера. Почему она была так напугана тем, что он похитил и причинил тебе боль, когда он прямо убил других? Я бы предположил, что она купилась на его психотические бредни, но ты точно знал, как она отреагирует. Ты знал, что она придет в ужас от того, как Винчестер обошелся с тобой, словно ничего другого он не делал. Ты знал, как она думает, Кастиэль, потому что ты думаешь также. Не так ли? Блять. Он облажался. Но Морган ничего не сможет доказать, если он не будет говорить об этом. Это такая вещь, за которую хватаются профайлеры, но в суде она бессмысленна. Или во внутренних расследованиях. — Я не обязан тебе ничего объяснять. То, что я чувствую к Дину, касается только меня и моего психотерапевта, а не тебя. Ты закончил? — Нет, — Морган достает свой телефон. — Именно поэтому я и пришел сюда. Я был готов отпустить все остальное, назвать травмой похищения и восемнадцатимесячным заключением, но я не могу позволить ускользнуть этому. Кастиэль спокойно смотрит на него. — Ты знаешь, что твой визит к Винчестеру был записан, и после нашего последнего дела мне стало любопытно, что он тебе нашептал. Я его не слышал, а микрофон камеры слежения не улавливал звука, так что мой друг прочитал Винчестера по губам. Напряжение в комнате нарастает. Морган показывает клип. — Не спрашивай ее. — Даже не знаю... — Не лги мне, черт возьми, Кастиэль. Мы поймали Винчестера через год после твоего похищения. Он выбрался из тюрьмы строго режима таким образом, что федеральные маршалы и я до сих пор не можем понять, единственная зацепка — это рыжеволосая женщина, которую до сих пор не опознали. Мы потратили больше года, исследуя эту тайну без каких-либо улик. Но ты ведь знаешь, кто она, не так ли? Кастиэль свирепо смотрит на него, но ничего не говорит. Он не знает, что сказать. — Я собирался забыть о том, что ты разговаривал со своим похитителем. Что это из-за тебя он сдался, и что ты подвергаешь себя и всю команду опасности, поддерживая контакт с опасным серийным убийцей. Но теперь я знаю... я знаю, Кастиэль, что ты способен вытащить Винчестера из тюрьмы. Что ты знаешь кого-то еще, кто, вероятно, убивает, разделяя заблуждения Винчестера о монстрах и демонах, и ты ничего не делаешь. Кастиэль молчит. — Так что? — Ты ходил к Хотчу? — А должен? — Ответь на этот чертов вопрос. — Вчера, — признается Дерек. — Ради тебя. Я не пытаюсь втянуть тебя в неприятности. Я пытаюсь спасти тебя от самого себя! — Я не нуждаюсь в спасении! — Кастиэль встает, не позволяя себе вздрогнуть. — Нет, нуждаешься! Ты так и не оправился от плена, верно? Когда ты пьян, у тебя проскальзывает мысль, что ты все еще любишь этого монстра, когда он пойман, ты расстроен, а не испытываешь облегчения, и ты разговариваешь с ним, вероятно, с тех пор, как он нашел тебя на той прогулке. Ты подвергаешь себя огромной опасности, эмоциональной и физической. Как я могу тебе доверять? Как команда может доверять тебе, когда ты все еще в дерьме? Кастиэль вздрагивает. — Кастиэль, послушай меня, я хочу помочь тебе... — Мне не нужна твоя помощь, — огрызается парень. — Со мной нет ничего плохого! — А как насчет других жертв Дина? А как же они? — требует Дерек. — Я никогда не защищал Дина от поимки или уголовного преследования, — он лжет. Морган пристально смотрит на него. — Я тебе не верю. — Тот факт, что меня не отстранили от работы и не уволили, говорит о том, что у тебя нет доказательств ни для одного из этих обвинений. — Это признание того, что такие доказательства все же существуют? — Нет. Может, я и не учился на юридическом факультете, но я уже давно служу в правоохранительных органах, Морган. Мы оба служим. Все, что у тебя есть — это обвинения. И ты это знаешь. И я не собираюсь внезапно рухнуть под тяжестью того, что ты думаешь, что знаешь, — Кастиэль указывает на дверь. — Уходи. — Не делай этого с собой. — Я могу сказать то же самое. — Это что, угроза? — Морган звучит недоверчиво. На данный момент Кастиэлю все равно. Он просто хочет, чтобы тот ушел. — Я просто хочу, чтобы ты спасал себя, — говорит он с сарказмом в каждом слове. — А теперь убирайся из моей квартиры. Морган выглядит... разочарованным. Хотя, какого черта он думал, что получит от встречи с Кастиэлем. Неужели он ожидал, что парень сломается и признается во всем? Он, должно быть, думал, что Кас рухнет под давлением. Он действительно видел, как Новак взбесился в машине. Он сломался перед Стефаном, до такой степени, что тот хотел позвать на помощь, но он не настолько слаб, чтобы сломаться, когда знает, что не может. Морган берет папку, сумку и уходит, не сказав больше ни слова. Кастиэль падает на диван. Он не знает, чувствовать ли себя преданным или бояться. Наверное, и то, и другое. Он знает, что Морган на самом деле делает только то, что считает лучшим, но вмешательство все равно приводит его в бешенство. Дерек решил отложить встречу с Дином до их последнего дела. Этого он тоже не может забыть. Хотя объяснения Кастиэля были приняты Хотчнером и расследованием стрельбы — он был официально оправдан несколько дней назад — Морган видит именно то, что Кастиэль не хочет, чтобы он видел. В глазах Дерека Новак реагирует на то, чего нет. Выбор делать вещи, которые не имеют никакого логического смысла для сотрудника правоохранительных органов. Недостающие фрагменты, которые заполняют дело Дина, появляются в деле Кастиэля. Что же ему делать? Избавиться от телефона и клочка бумаги. Ему придется запомнить координаты бункера. А потом... а потом. Продолжать жить, как будто ничего не случилось.***
Он идет к Стефану. К его удивлению, мужчина не открывает дверь. Сейчас выходной день, уже больше восьми, так что Стефан обычно дома, и Кастиэль знает, что он не уезжает на работу. Озадаченный, он достает телефон и посылает ему сообщение. Он слышит, как телефон пищит за дверью. Он прислоняется к дверному косяку и громко говорит: — Если ты там, мне нужно, чтобы ты открыл дверь и сказал мне, что с тобой все в порядке, даже если ты захлопнешь ее перед моим носом. В противном случае я ее сломаю. Примерно через полминуты он слышит, как двигается замок. Мгновение спустя мужчина открывает, бледный и изможденный. — Стефан, что случилось? — спрашивает Кастиэль, делая шаг вперед и обнимая своего возлюбленного. Беспокойство и паника пронеслись в его голове. Он догадывается, что это какая-то внешняя вещь, которая расстраивает человека, но, учитывая все, что произошло в последнее время, он не может быть уверен. — У моей матери был инсульт, — признается Стефан, уткнувшись в плечо Кастиэля. — Понятия не имею, поправится ли она, — потом он начинает плакать. Кастиэль крепко держит его, пока он не успокаивается. Он сидит со Стефаном, а после заходят в интернет и заказывают билеты на самолет до Хьюстона. Кастиэль заказывает один для себя, хотя еще не получил разрешения от Стефана. Мужчина не его супруг, но это достаточно близко к семейному кризису, чтобы он думал, что может выйти сухим из воды. Он не позволяет Стефану выпить больше двух кружек пива, прежде чем уложит его спать, и говорит, что они вместе поедут в аэропорт через шесть часов. Как только Стефан засыпает, он звонит Хотчнеру. — Кастиэль. Это из-за Моргана? — Вообще-то нет, — вздыхает Новак. — У матери Стефана только что случился серьезный инсульт. Мы не знаем, выживет ли она. Я хочу взять отпуск на несколько дней, чтобы вместе с ним навестить ее. Хотчнер молчит несколько секунд, вероятно, от удивления. — Конечно. Я займусь бумагами, а ты подпишешь запрос, когда вернешься. Кастиэль закрывает глаза. — Спасибо. Я действительно ценю это. — Семья есть семья, — просто говорит босс. Как ни странно, Кастиэль думает о Дине в тот же миг, что и о Бальтазаре. — Я позвоню тебе завтра, чтобы сообщить, когда вернусь. — Удачи тебе, Кастиэль.***
Быть поддержкой для кого-то — это ново для Каса. Конечно, даже с Дином, — который был так одержим заботой о нем, несмотря на вред, который причинил в то же время, — Кастиэль иногда был в роли опекуна. Особенно когда Дин болел или был ранен, а также когда ему снились кошмары об аде или смерти Сэма, он был полностью подавлен травмой, и во время плена парню было очень трудно пытаться помочь справиться с его эмоциями, ибо он был сильно поглощен сохранением своего собственного рассудка, гораздо меньше беспокоясь о Дине. В самолете, направляющемся в Хьюстон, Стефан сжимает его руку так крепко, что она начинает неметь. Новак заканчивает тем, что гладит пальцами тыльную сторону ладони своего бойфренда, пока тот не расслабляется и не отпускает его. Это не тот человек, который жил со смертью. Стефан нормальный человек. Он был тронут смертью, как и большинство людей. Его дядя, с которым он был близок, умер несколько лет назад от сердечного приступа. Его отец умер, когда он был маленьким ребенком, слишком маленьким, чтобы помнить его. В детстве он потерял несколько домашних животных, впервые по-настоящему познакомившись со смертностью. Он не знает запаха мертвого тела в разгар лета в течение трех дней. Он не знает, как выглядит потрошение. Он не смотрел в лицо собственной смерти, пистолету или чудовищу, пришедшему за жизнью. Конечно, Кастиэль был бы в таком же напряжении, если бы у Бальтазара случился инсульт. И он это знает. Но это как-то по-другому, как напоминание о двух разных мирах, в которых они живут. Стефан добр и, хотя и отрицает это, тоже невиновен. Кастиэль хочет, чтобы он оставался таким, когда худшее, что он может себе представить это потерю матери из-за инсульта. Каждый член ОАП, вероятно, сказал бы нечто подобное. Как и охотник. Когда самолет приземляется, Новак говорит ему: — Я буду с тобой, не смотря ни на что. Что бы ни случилось, ты справишься. Стефан благодарно улыбается ему. Они подъезжают к больнице, что обнадеживает. Стефан очень сильно нервничает, так что Кастиэль берет на себя стойку регистрации. Их направляют в главную больницу, оттуда они регистрируются как посетители и получают номер палаты Шелли Бейли. Кастиэль держит Стефана под руку, пока они идут по коридору. Рука мужчины дрожит, когда он открывает дверь, но первое, что они оба видят — это женщину лет тридцати, с ребенком около года, завернутым в пеленки, его яркие глаза огромные и любопытные. Она оборачивается, заливается слезами, неловко делает шаг вперед и обнимает Стефана. Кастиэль отстраняется, ожидая, когда он сможет вмешаться. Он чувствует себя неловко, потому что это не дело, и это личное. Очень личное. Они держатся друг за друга в течение долгой минуты, прежде чем расстаться, оба выглядят немного заплаканными, но и более спокойными. Женщина — чье имя Кастиэль не запоминает сразу — улыбается ему и протягивает руку. — Привет, я Тиффани, сестра Стефана. — Привет. Кастиэль. Она отпускает его и отходит в сторону. Мать Стефана неподвижно лежит на больничной койке. Она не интубирована, что обнадеживает, но полностью контролируется, что означает, что ее состояние еще не стабильно. Кастиэль помнит своих родителей такими, какими они были, когда он покинул их в восемнадцать лет, в возрасте под сорок, с очень редкими седыми волосами. С другой стороны, у Шелли чисто белые волосы, легкие и волнистые, и тонкая, как бумага, кожа. Это заставляет его задуматься, как сейчас выглядят его собственные родители. — Какие последние новости? — спрашивает Стефан, садясь на стул рядом с кроватью и беря мать за руку. — Там был сгусток крови, — говорит Тиффани, подпрыгивая со своим ребенком, который на удивление спокоен. — Они дали ей лекарство, и я думаю, что последнее МРТ показывает, что ей не понадобится операция, так что это хорошо. — Но то, что она перенесла инсульт на людях и так быстро попала в больницу, это тоже хорошо, верно? — спрашивает Стефан. — Именно это я читал. Тиффани кивает. — Так сказали врачи. Ей дали успокоительное, пока не спал отек мозга, но сейчас ее сняли, так что она может проснуться в любое время, — Тиффани морщится. — Но, вероятно, не так скоро. В противном случае они просто продолжают говорить, что она реагирует на боль и тест моргания, но они больше ничего не знают. — Значит, они будут ждать, пока она проснется, — резюмирует мужчина. — В основном да, — слабо отвечает Тиффани. — Жаль, что я не могу рассказать тебе больше, — она вынимает ребенка из слинга, садится на другой стул и сажает его к себе на колени. — Приемные часы заканчиваются в восемь. Тимоти приедет примерно через полчаса, чтобы забрать Натана, и я не знаю, останусь ли, потому что я здесь так долго, но ты можешь оставаться на сколько хочешь. — Мы можем остаться, пока ты будешь отдыхать, — предлагает Кастиэль. — Тебе тоже важно позаботиться о себе. Тиффани улыбается ему, и это искренняя улыбка, несмотря на всю печаль, стоящую за ней. — Спасибо. Стефан благодарно смотрит на него. — Да, иди. Мы будем здесь ради нее. В течение следующего получаса Тиффани задает Кастиэлю вежливые общие вопросы о его жизни и работе. Кастиэль кое-что знает о ней от Стефана, но до сих пор они никогда не встречались. Судя по содержанию ее вопросов, она не знает о его похищении, что вполне логично. Стефан спросил бы его, прежде чем открыть это, учитывая, насколько чувствителен Новак к этой теме. Таким образом, разговор переходит от серийных убийц к Кастиэлю, когда он был полицейским в форме, и различным странным происшествиям, с которыми сталкивался во время патрулирования. Он даже способен заставить ее несколько раз рассмеяться. Стефан слышал эти истории, так что он в основном слушает и сосредоточен на своей матери. Кастиэль проходит через гораздо более легкое и короткое знакомство с Тимоти, мужем Тиффани, а затем он и Стефан остаются наедине. — Как ты? — тихо спрашивает Кас. — Наверное, все еще в шоке. Я имею в виду, что она достаточно взрослая, думаю, я не должен удивляться, но все же я удивлен, — Стефан сухо смеется, не отрывая взгляда от матери. — Она твоя мать, она была в твоей жизни так долго, что я думаю, это всегда будет сюрпризом. Стефан поднимает голову. — Это должно успокоить? — Только в том смысле, что никто этого не предвидит, — осторожно отвечает Кастиэль. — Полагаю, да, — он прочищает горло. — Спасибо, что со мной поехал. — Конечно. В основном они сидят в тишине, в бдении, пока не заканчиваются часы посещений.***
Два дня спустя Шелли просыпается и одаривает сына полуулыбкой.***
Отель словно дом. Кремовые стены и голубые акценты стали обычным фоном для встречи сестры и сводного брата Стефана, и у Кастиэля даже была возможность поиграть с их маленьких сыном. Однако Тиффани немного настороженно относится к нему, особенно когда ему напоминают, что он все еще носит оружие вне службы. Это не отказ или осуждение, а просто то, что это ново для нее и заставляет ее чувствовать себя неловко, как это было со Стефаном в начале, хотя тот намного лучше скрывал это. Кастиэль не удивлен. В его прошлых отношениях всегда было непосредственное влечение к идее человека в опасной, но уважаемой области, такой как правоохранительные органы, но реальность любви к тому, кто носит оружие, часто совершенно иная. Иногда ему кажется, что Стефан смотрит на него другими глазами. В промежутках между посещением Шелли в больнице и проведением времени с Тиффани и Тимоти, Кастиэль использует свой ноутбук для дистанционного управления. Некоторые файлы дел слишком чувствительны для него, чтобы просматривать их удаленно, но многие необходимые документы, которые есть у команды, он может выполнять, проводя большую часть времени со Стефаном и его семьей, но в промежутках между этим, он смотрит на странные холодные или раскрытые дела. Любой, кто посмотрит на его историю доступа, вероятно, будет озадачен. Он не ищет никакого дела. Он ищет охотника. Когда Дин был охотником, он чаще всего находил свои дела самостоятельно, но также получал немалое количество дел от бывших жертв сверхъестественных событий, которым помогал. Кастиэль просто должен найти вероятный случай с охотником и начать просить о помощи. Конечно, любой, с кем он поговорит, будет очень неохотно обсуждать такое, не говоря уже о странных людях, которые просят помощи, но это лучшая зацепка, которую он может придумать. Он нуждается в помощи от кого-то, кто имел дело с вампирами раньше, но также и от кого-то вне периода действия закона. За его передвижениями слишком пристально следят. Местоположение его телефона ФБР постоянно записывается, и для него, в частности, выход из сети — это то, что ему, вероятно, придется объяснить, особенно с Морганом на хвосте, который подозревает, что он теряет рассудок. Найти охотника, готового помочь полицейскому вне закона, вероятно, будет трудно, но он не знает, что еще можно сделать. Он не может пойти просить помощи у Дина, так что этот вариант самый благоприятный. — Кастиэль, ты занят? Новак выходит из дела с предполагаемым «поджарым монстром», у которого все закончилось костями и пеплом, и смотрит на Стефана, который стоит перед ним и ерзает. — Ничего такого, что я не мог бы отложить в сторону. Что случилось? — Думаю, нам надо поговорить, — говорит Стефан, садясь на кровать рядом с Кастиэлем и кладя руку ему на колено. — Хорошо, — говорит парень, чувствуя, как сжимается желудок от этих слов. Он закрывает ноутбук и кладет его на боковой столик. — О чем же? — Я беру длительный семейный отпуск, — говорит ему Стефан. — Но я предполагаю, что ты не можешь... и, вероятно, не хочешь. Кастиэль колеблется. — Я бы хотел проводить больше времени с тобой и твоей семьей, но если я уйду надолго, ОАП придется заменить меня, хотя бы временно, — он должен будет принять решение так или иначе в ближайшее время. Стефан тяжело кивает. — Я думаю, тебе лучше полететь домой. Теперь все самое худшее позади, особенно когда я знаю, что с мамой все будет хорошо. Ей понадобится домашний уход, и я могу себе такое позволить. Ты же не можешь позволить себе так долго оставаться в стороне от своей работы, правда? Кастиэль не совсем уверен, что он прямо говорит о том, о чем спрашивает. — Ты хочешь сказать, что это надолго, на несколько недель или месяцев? Стефан смотрит вниз. — Даже не знаю. Я люблю свою работу, и я не могу перевестись сюда, потому что здесь нет местного офиса. И мама все равно не хотела бы, чтобы я отказался от этого. Я не прошу тебя переезжать, но я чувствую, что... у нас разные приоритеты в жизни. Я даже не видел Натана, ты это знаешь? Мой племянник. По скайпу, конечно, но в остальном я не видел его с самого рождения. — Ну, я не собираюсь лгать, — начинает Кастиэль. — Мне нравится быть активным. Я хочу вернуться к работе, но также ты должен поступить так, как считаешь правильным, Стефан. Если ты будешь большую часть времени с семьей, я конечно пойму. Семья есть семья. На лице Стефана появляется облегчение. — Хорошо. Вот что мне нужно было услышать. Кастиэль накрывает ладонью его руку.***
Семейный кризис Стефана был удобен в одном отношении, даже если Кас ненавидит думать, что страдания мужчины были удобством. У него было много времени, чтобы понять, как справиться с Морганом и, что более важно, с Хотчнером. Учитывая, что ему пришлось просить отпуск, он не был отстранен от работы, и это его не удивляет. Показания Моргана были бы достаточно хороши, чтобы дать характеристику, но никогда не осуждать. Даже если Хотчнер полностью верит ему, он не может действовать, основываясь на таком уровне информации, который в лучшем случае является косвенным. Когда кто-то лжет, это видно за милю. Только очень хорошие лжецы делают все правильно. Кастиэль должен сделать все правильно. Да, ему нужно притвориться обиженным. Раздраженным. Но не угрожать обвинениям Дерека. Уверенность в своей невиновности не требует особой защиты. Он стучит в дверь кабинета босса. — Войдите. Кастиэль входит, садится, мышцы расслаблены и ждет. — Спасибо, что согласился встретиться, — говорит Хотчнер, откладывая в сторону папку, в которую заглядывал. — Как поживает Стефан? — Ему гораздо лучше, — Кастиэль улыбается, потому что это правда. — Его мать частично восстановится, и, к счастью, это не повлияло на ее когнитивные способности, только физические. Даже если она не всегда может полностью выразить это, она все еще может дразнить его о бывших. Это превращает неподвижное лицо Хотчнера в улыбку, хотя и тускнеет. — Я бы хотел перейти к делу. Морган дал мне понять, что он сказал тебе то, что сказал мне. Кастиэль кивает. — Да. И хотя я ценю его заботу, я не сделал ничего противозаконного и не собираюсь этого делать. Дин в тюрьме, а все остальное... — Кастиэль машет рукой. — Мы оба знаем, что эта работа может сделать тебя параноиком. — Значит, ты отрицаешь обвинения Моргана? — Я категорически отрицаю, что сделал что-то плохое, незаконное или опасное для себя или других. Если я уверовал в религию, что с того? Это не твоя забота, или Моргана, если только ты не собираешься звонить Лесли Сивлейн из отдела финансов в нашем офисе, чтобы спросить, достаточно ли она в здравом уме, чтобы работать здесь, будучи язычницей, — Кастиэль фыркает. — Я не настолько храбр, — криво усмехается Хотчнер. — Ладно. Я не буду лгать и говорить, что не разделяю некоторых опасений Моргана, но я не видел никаких доказательств того, что ты сделал что-то плохое. И все отчеты Доктора Кац в порядке. Итак, позволь мне прояснить: можешь ли ты нормально работать с Морганом? — Конечно, — говорит Кастиэль, и он не лжет. — Как я уже сказал, я понимаю, что за его словами стоит беспокойство, хотя он и не прав. Мы оба профессионалы. Все будет хорошо. — Смотри, чтобы так оно и было, — говорит Хотчнер и с этой последней предупреждающей нотой отпускает его.***
После почти сорока звонков, это дело «длинного монстра», которое закончилось костями, что дает Кастиэлю его первую зацепку на охотника. — У меня есть номер телефона, — неохотно отвечает пожилая дама. — Он сказал позвонить, если что-нибудь подобное повторится. Но он сказал мне, чтобы я никогда не передавала его в правоохранительные органы, хотя и представился ФБР агентом. Ты ведь не полицейский, правда, дорогой? — Нет, — говорит Кастиэль, солгав и сказав, что он репортер. — Пожалуйста, Миссис Джаск, мне нужна помощь. Она дает ему номер телефона. Кастиэль записывает, благодарит ее и вешает трубку. Он долго смотрит на стену гостиничного номера. Он снял комнату на ночь, хотя пробудет здесь всего несколько часов. Он не дежурит и очень неохотно оставил свой телефон ФБР дома. У него могут быть неприятности, если они позвонят, а он не ответит, но именно поэтому он намерен провести в этом районе башни сотовой связи с еще одним одноразовым телефоном самое большее пару часов. Он не хочет иметь ту же проблему, что была у него с Морганом и записями сотовой связи. Он набирает номер и, что неудивительно, получает очень неопределенное голосовое сообщение. — Мистер Джеймс, мне нужна ваша помощь. У меня есть информация о гнезде вампиров, и я не охотник. Миссис Джаск дала мне ваш номер. Пожалуйста, перезвоните мне по этому номеру, и я расскажу вам все, что смогу.***
Щелчок. — Кто ты на самом деле, мать твою? — спрашивает «агент» Джеймс мрачным и сердитым голосом по телефону. Кастиэль испытывает искушение ответить «Не агент ФБР» просто ради иронии, но сдерживается. — Ты не репортер, как и не агент ФБР, но мне все равно нужна помощь. Я не лгал насчет этого. Короткое молчание. — Подробности? — Если у тебя есть электронная почта, я вышлю официальные файлы и свои собственные выводы. С этим правоохранительные органы не справятся. И клянусь тебе, это не ловушка. — Чтобы так оно и было, мальчик.***
Через два дня после отправки письма Кастиэль получает ответ.«Похоже, это чертовски серьезное дело. Я попрошу помощи у друзей, потому что она мне понадобится. Я предполагаю, что тот факт, что у тебя есть файлы ФБР, означает, что ты находишься в какой-то правоохранительной системе, и именно поэтому ты сваливаешь это на нас, профессионалов. Я должен спросить, если мы попадем в беду, получим ли от тебя какую-нибудь помощь?».
Кастиэль отвечает:«Я сделаю все, чтобы меня не поймали. Держите меня в курсе, где вы находитесь, и я обязательно предупрежу вас, если ФБР будет у вас на хвосте. Спасибо, что разобрался с этим. Я буду держать вас в курсе всех дел, которые пересекают мой стол, что выглядят так, как будто они связаны. Если в твоих силах остановить вампиров, то это намного больше того, на что способны мы».
***
Морган находит Кастиэля в комнате отдыха, он ест пончик. Новак чуть не задыхается, когда оборачивается и видит Моргана. — Что-то случилось в деле Олдиса? — спрашивает Кас. Дерек качает головой. — Винчестер только что был выдан в Техас для суда по делу о смертной казни. Во время суда он будет отбывать наказание в федеральной тюрьме. Кастиэль замирает. — Был выдан? — Ты что, не следишь за ним? Чувствуя, что онемел, Кастиэль качает головой. — Я вообще не следил за его делом, — во многих отношениях он слишком боится этого. Он не хочет думать о Дине в тюрьме, потому что не хочет волноваться. Он уверен, что знал бы, если бы Дина убили, но он позволил ему выбрать остаться, и он не собирается возвращаться к этому. Это был его выбор, и Кастиэль уважает это. Должен уважать. — Судья назначил ему двести пятьдесят один год за то, что он сделал с тобой. Кастиэль автоматически подсчитывает в уме. Он уверен, что в основном это связано с тридцатью тремя случаями изнасилования. В среднем федеральное наказание за изнасилование составляет чуть меньше семи лет. Двадцать за похищение. Чувствуя легкое оцепенение, он признается: — Я этого не знал. Признание расслабляет Моргана. — Ты же знаешь, что я не хочу бороться с тобой, верно? Кастиэль на мгновение закрывает глаза. — Да. Я знаю. — Тогда как насчет того, чтобы остановиться? Кастиэль внимательно смотрит на него. — Ты все еще думаешь, что я препятствую правосудию? — Я не собираюсь прекращать наблюдать за тобой. Ради твоего же блага. Но я здесь не для того, чтобы втягивать тебя в неприятности, Кастиэль. Кастиэль кивает, решив принять это. — Тогда давай будем друзьями. Морган усмехается. — Не подашь мне пончик?***
Проходит три месяца. Кастиэль предупреждает Джеймса об одном случае и получает запрос на файл по другому, который он может предоставить, потому что у него есть причина получить доступ к нему. В противном случае вампиры затаились и превращают свои убийства в пропажу людей. Джеймсу и еще паре охотников удалось вытащить одно гнездо, но они подозревают, что есть еще по меньшей мере три, и им удалось оторвать только одну или две головы каждого из них. Кастиэль благодарен. Джеймс упоминает Дина дважды, и оба раза в контексте дела. Джеймс, что неудивительно, догадался, что Дин уже работал над этим делом. Он спрашивает, знает ли Дин что-нибудь еще, и Кастиэль ловко уклоняется от ответа и говорит, что Джеймс может спросить Дина, есть ли у него еще информация. Кроме того, Морган все еще пристально наблюдает за ним во время их странных дел. Те, что про демонов и монстров. Это становится все более заметным, поэтому заставляет Кастиэля дергаться. И все же последнее дело закончилось благополучно. Всякий раз, когда они действительно ловят субъекта, это хороший случай. Он получил сообщение от Стефана в самолете домой, спрашивая, могут ли они провести некоторое время вместе — мужчины не было, когда Кастиэль внезапно уехал по этому последнему делу, так что он даже не знает, что его нет в городе — и Новак поймал себя на том, что ему не терпится увидеть своего бойфренда. Он скучает по нему. Он стучит в дверь, потому что это проявление вежливости, хотя у него есть ключ. — Входите! Кастиэль входит. Стефан улыбается ему, быстро и весело. Он идет из гостиной на кухню, направляясь к домашнему телефону. — О, эй, я как раз собирался заказать... Что случилось? Ты хромаешь! Кастиэль отмахивается рукой. — О, ничего особенного. Я ее даже не растянул. — Но как ты это получил? — спрашивает Стефан, обегая кофейный столик и держа руку под локтем Кастиэля, пока тот идет к дивану. — Подозреваемый сбил меня при попытке к бегству, — говорит Кастиэль и падает на диван, на котором ему так удобно. Он снимает ботинок и потирает лодыжку. У него есть носок поддержки. Он расслабляется в ответ. — Не волнуйся, Морган его поймал. — Убил? — в ужасе спрашивает Стефан. — Нет, желудочный захват. С ним все в порядке. Они оба в порядке. Стефан, все хорошо? Стефан делает глубокий вдох. — Да. Почему бы мне не принести тебе лед для лодыжки? Сними ботинки и носки. Кастиэль подчиняется. Стефан заказывает пиццу с оливками для Каса. Затем он присоединяется к нему на диване, мягко поощряя его лечь обратно в объятия. Голова парня лежит на его груди, рука Стефана прижимает его к себе. Они остаются такими некоторое время. Кастиэль позволяет напряжению работы выйти из него, целенаправленно сосредоточившись на том, чтобы просто чувствовать руки Стефана вокруг себя, на вдохе и выдохе. — Ну, и как прошла твоя поездка? — спрашивает Кастиэль. — Очень похоже на Гавайи. — У меня никогда не было съезда на Гавайи. — Ты когда-нибудь бывал там? — с любопытством спрашивает Стефан. Кастиэль должен подумать об этом. — Нет. Хотя, по последним подсчетам, я побывал в двадцати двух разных штатах. Остальная часть команды была во всех. Стефан смеется. — Это чертовски много путешествий. Тебе так нравится переезжать? Кастиэль прерывисто пожимает плечами, а затем поворачивается, чтобы посмотреть вверх и одарить мужчину дразнящей улыбкой. — Я тоже много переезжал до ОАП, но тогда мне пришлось перевезти с собой все свои вещи. Могу лишь сказать, что ненавидел это. — Мне нравится смотреть на мир, но у меня всегда есть дом, куда я могу вернутся, — говорит Стефан мягче, более задумчиво. Раздается стук в дверь. — Я принесу, оставайся на месте, — приказывает он. На диване гораздо холоднее, чем у Стефана. Но пицца хорошо пахнет. Кастиэль съедает два куска, прежде чем успевает достаточно сосредоточиться, чтобы увидеть, что мужчина все еще напряжен, сидя рядом с ним с прямой спиной, в то время как Кастиэль сутулится на подлокотнике дивана. — Ты все еще выглядишь взволнованным. — Да? Наверное, я обычно готовлюсь к тому, что тебе будет больно, — Стефан болезненно улыбается, откладывая свой кусок пиццы. — Мне не нравится видеть, как ты страдаешь. Кастиэль колеблется. — Это рискованная работа, — одна из вещей, которая заставляла его чувствовать себя комфортно со Стефаном — это понимание важности работы. — Я знаю, — Стефан наклоняется к Кастиэлю. — Я когда-нибудь к этому привыкну? — Судя по тому, что я слышал, ты учишься жить с этим. — Ты никогда не встречался с кем-то в своей области? Кас качает головой. — Нет. Просто случая не было, — кроме Дина, как он полагает. Хотя это был не совсем его выбор. — К тому же в правоохранительных органах так много правил насчет свиданий с коллегами. Безопаснее было просто не пытаться. И там было много мужчин, и ну... я не знал, что мои интересы могут склоняться таким образом в то время. Стефан тихонько смеется. — Неужели вся работа в правоохранительных органах такая... физическая? — Я полевой агент, и меня обучили этому. В других отделах я мог бы работать меньше — иногда намного меньше... но это не то, чему меня учили. Я могу заниматься бумажной работой, но это не моя страсть, — Кастиэль делает паузу, тщательно взвешивая возможные слова. — Стефан, дело не только в вывихнутой лодыжке. И хотя ты мне очень дорог, я не хочу менять работу. Мужчина смотрит на него грустными серыми глазами. — И это не подлежит обсуждению? Кастиэль не хочет сидеть за столом. Ещё нет. По крайней мере, пока он не станет старым и седым. — Да. — Если бы ты не был с ОАП, тебя бы никогда не похитили... — Не надо, — рявкает он, садясь и чувствуя прилив гнева. — Даже не начинай. Стефан долго молчит, глядя на свои руки. — Извини, я не пытался винить тебя за это. Кастиэль выдыхает, пытаясь унять свою ярость. Он даже не из-за этого злится. — Это моя жизнь. Я не собираюсь что-то менять, — Дин просил об этом, хотя и по-другому, но если Кастиэль покинет ОАП, это должен быть его выбор. Либо путем выбора, который он делает, пытаясь помочь охотникам и охотиться самому, либо просто решив уйти. Если его уволят, он примет это как следствие, но если какой-либо любовник попросит его отказаться от своей цели в жизни, он этого не сделает. Это почти как прозрение. Дин спросил с силой, Стефан с чувством. И Кастиэль может сказать «Нет». Мужчина смотрит на него снизу вверх. — Окей.***
Быть доступным для телефонных звонков, как правило, трудно для Каса, когда дело доходит до охотника, который помогает ему. Или охотника, которому он помогает. Кастиэль не совсем уверен, в каком направлении он движется. Электронные письма безопаснее. Он может использовать темную паутину с гораздо большей безопасностью, чем мобильный телефон, но Джеймс попросил его поговорить с ним напрямую, и поскольку он парень, охотящийся на вампиров, Кастиэль не может сказать «Нет». Поэтому он едет в безымянный мотель и садится на кровать, к которой иначе не притронулся бы. Зеленые стены вызывают у него мурашки, поэтому он сосредотачивается на том, чтобы вставить батарею в свой телефон, а затем звонит. — Алло? — Джеймс. Это твой друг из правоохранительных органов. Что происходит? — Я нашел кое-что интересное, — говорит Джеймс. — Наши вампирские гнезда — это не случайные всплески. Есть какой-то лидер. Не альфа, так как, насколько я знаю, Винчестеры взяли альфу вампира. Но кто-то достаточно харизматичный, чтобы получить около пятидесяти вампиров, выполняющих его приказы. У меня есть еще пять охотников, которые помогают мне сделать ловушку. — Чем я могу помочь? — спрашивает Кастиэль. — Я хочу, чтобы твои приятели из ФБР разослали предупреждения или уведомления, или что вы там делаете, чтобы поговорить с местными копами, чтобы мы могли оказать давление на вампиров в определенных областях. Если ты сделаешь это, я думаю, мы сможем добраться до их лидеру. Кастиэль колеблется. — Я сделаю все, что в моих силах, — ему придется как-то оправдываться перед Хотчнером, но, учитывая, как запуталось дело, Хотч, вероятно, позволит ему сделать что-то большее на основе инстинкта. — Ты собираешься поговорить со своим боссом? ССА Хотчнером, не так ли? Кастиэль замирает. — Что? — Ты Кастиэль Новак. Кастиэль не отвечает. — Ну, ты же знаешь, что я охотник. Мы имеем дело с дерьмом. Он попал в тюрьму за то, что сделал с тобой. — Как ты догадался? — спрашивает Новак, решив не отрицать этого. — О признании Винчестера и последующем шестимесячном пребывании в тюрьме говорили такие люди, как мы. Ты же из правоохранительных органов. Значит, ты уклоняешься, когда я упоминаю о нем? — Кастиэль почти слышит, как он пожимает плечами. — Через восемнадцать месяцев ты, конечно, узнаешь правду. — К чему ты клонишь? — спрашивает Кас, гадая, не угрожают ли ему. Он не знает, чувствовать ли себя усталым или обиженным из-за этого. — Да так. Просто это дает мне лучшее представление о том, что ты можешь сделать для нас. — Всему есть предел. — Да, я знаю. Принуждать кого-то к этой жизни... нет. Я этого не делаю. Я не хочу, чтобы тебя уволили или арестовали. Будь осторожен, — он делает паузу. — Знаешь, большинство из нас не покидают эту охотничью двуколку живыми. Кастиэль сжимает горло, думая о Дине, таком уязвимом в тюрьме, несмотря на все хорошее, что он сделал. И то, что Кас был вынужден войти в этот мир, зная о нем. Жизнь была легче, когда он был невежественным, хотя он не может сказать, что это справедливо. — Я знаю. — Я напишу, когда узнаю больше, — Джеймс вешает трубку. Кастиэль вздыхает и смотрит на телефон добрых пятнадцать минут, прежде чем заставить себя вернуться в свою квартиру, к телефону ФБР, к нормальной жизни.***
Он просыпается голый и теплый. Все еще темно. Они со Стефаном легли в постель около семи, а к восьми отключились. Мужчина все еще спит. Он свернулся калачиком вокруг Кастиэля, одна его нога устроилась между его ног, а рука обвила талию. Новак чувствует его горячее дыхание на затылке. Он слегка сдвигается, и рука Стефана напрягается. Когда Кастиэль пытается высвободиться, Стефан что-то бормочет и не отпускает его. — Мне надо отлить, — говорит Кастиэль, борясь чуть сильнее. Стефан вздрагивает, а потом отпускает его. Кастиэль встает, идет в ванную и включает свет. Он морщится, но находит туалет. Когда он возвращается, Стефан сидит, потирая глаза. — Сколько сейчас времени? Часы на столике Кастиэля показывают пять утра. — Пять утра, — говорит ему Кас. — Ты хочешь еще поспать? — Завтрак? — Хочешь яичницу? На этот раз мой холодильник полон, — признается Кастиэль. Его пищевые привычки не улучшились с тех пор, как почти три года назад Дин увидел полусгнившие, наполовину случайные контейнеры для еды. Стефан кивает. Кастиэль натягивает боксеры, потому что даже в собственной квартире ему не нравится бродить голым, и входит в кухню. Этот свет еще ярче, но после нескольких миганий он может приспособиться и достать сковородку и посуду, затем яйца и миску. Он жарил яичницу с помидорами, когда Стефан наконец присоединился к нему. — Что случилось с твоей спиной? — встревоженно спрашивает бойфренд. — Ты был в офисе всю неделю, не так ли? — Стол, Стефан, — перебивает Кастиэль, оглядываясь назад. Еще один бред из-за травмы? — Я не обратил внимания, куда иду, и врезался в стол. Стефан выдыхает. Он сидит за барной стойкой, которой Кастиэль практически никогда не пользуется, но для которой все еще есть табуретки. — Ты заставляешь меня чувствовать себя параноиком. Кастиэль соскребает яйца в две тарелки. — Ты не параноик, но слишком много волнуешься. — Если ты зарабатываешь на жизнь ловлей серийных убийц, я думаю, что у меня есть основания для беспокойства, — огрызается мужчина. — Мы что, опять начинаем? — спрашивает Кастиэль, вздыхая. Он ставит одну тарелку перед Стефаном, берет две вилки и ест стоя. — Это часть моей работы. Столы и все такое. — Я не пытаюсь спорить, — говорит Стефан, смягчаясь. Он не притронулся к своим яйцам. — На самом деле, нет. — Может быть, ты и не пытаешься бороться, но ты же не даешь этому случиться, не так ли? Стефан помешивает яйца, откусывает кусочек. Он выглядит недовольным. — Я разговаривал со своей сестрой. — Мы уже третий раз ссоримся из-за этого за последний месяц, Стефан. И что, пять или шесть до этого? — Кастиэль ставит свою тарелку. — Что бы ты ни хотел сказать, просто скажи. Стефан долго не отвечает. Он просто смотрит на агента, и не со злостью. Он изучает его черты лица, затем опускает взгляд на остальную часть тела, на старую пулевую рану. На другой стороне тела Кастиэля, на его бедре, находятся шрамы, которые он сам себе сделал, и он смущенно натягивает боксеры, чтобы скрыть их. — Я хочу, чтобы ты ушел из ОАП. Не в правоохранительные органы. КУда-то менее опасное. — Стефан... — Прежде чем ты начнешь спорить, позволь мне изложить свою точку зрения, — мужчина встает, все еще голый, обходит стол и протягивает Кастиэлю руку. — Ну пожалуйста! Новак неохотно кивает. Стефан тянет его не к дивану в гостиной, а в спальню. Он швыряет подушки в изголовье кровати и молча уговаривает Каса свернуться калачиком рядом с ним. Он смотрит ему в глаза с расстояния всего в пару футов. Интимно. — Ты знаешь, я гораздо больше времени провожу со своей семьей. С мамой и сестрой. Я люблю свою работу, ты же знаешь, она бросает вызов моему разуму, и мне это нужно. Я понимаю, Кастиэль, понимаю, — он делает паузу, но парень просто слушает. — Но мне также нужна моя семья. Мне также нужен баланс жизни. Я думаю, что хочу вступить в брак и усыновить детей. И я хочу сделать шаги, чтобы сделать это вместе с тобой. Кастиэль не может больше смотреть ему в глаза, его сердце начинает бешено биться. — Я не могу себе представить, что такое может случиться, когда ты уезжаешь так часто, с такой опасной работой, которую имеешь. Я знаю, ты говорил, что это нормально, но в трех последних случаях ты вернулся с синяками. Раненный. Мне больно это видеть. Я не хочу, чтобы ты попадал в такие опасные ситуации. Ты так много пережил, Кастиэль, и я вижу, как ты бросаешься назад, и я действительно боюсь того дня, когда ты будешь слишком медленным и не вернешься домой ко мне. Когда ты вообще не придешь домой, — Стефан кладет руку под подбородок Кастиэля, поднимая его голову. — Пожалуйста, подумай об этом. — Я не хочу жить в безопасности. Я никогда этого не делал, — он сглатывает. — Стефан, я оставил своих родителей и позволил им прервать все контакты со мной, потому что не хотел прятаться от мира. Я не собираюсь начинать сейчас. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но я не могу этого сделать, даже ради тебя. — Это из-за Дина? — требует мужчина. Кастиэль моргает, действительно пораженный этим. — Я работал с ОАП до Дина, Стефан, это не имеет никакого отношения к делу. Стефан садится отдельно. — Я думаю, это имеет самое непосредственное отношение к делу. Возможно, я не совсем понимаю, что с тобой случилось, но я знаю, что это изменило тебя навсегда. — Дело не в этом... — Это точка! Ты так решительно настроен жить так, как жил раньше, и вести себя так, будто ничего не случилось, будто ничего не изменилось. Я помню, как сильно ты вздрагивал в первые несколько раз, когда мы занимались сексом, как нервничал. Ты все еще не хочешь трахнуть меня, или позволить мне дотронуться до тебя там. Твоя жизнь изменилась, Кастиэль, почему ты этого не видишь? — Моя жизнь изменилась, но то, чего я хочу, не изменилось, — огрызается агент. — И ты сказал, что тебя это устраивает. — Меня это вполне устраивает! Не все геи любят анальный секс, и это нормально, это не та причина, которая меня беспокоит. Почему? Почему ты так поступаешь с собой? Ты постоянно подвергаешь себя опасности со стороны психов вроде того, что держал тебя в плену восемнадцать месяцев, Кастиэль! — Это мой выбор! — Это же глупо! — сердито орет Стефан. — Меня не волнует, если ты думаешь, что это глупо, — скрипит Кастиэль, борясь с желанием спрыгнуть с кровати, — это мой выбор. — Я не... это для твоего же блага! Я хочу заботиться о тебе, и как я могу это сделать, если ты мне отказываешь? — Стефан умоляет. Он действительно умоляет Каса выслушать его, поверить ему, встать на его сторону. Кастиэль делает несколько глубоких вдохов. — Да, мне нужно было, чтобы ты заботился обо мне. Но не сейчас, и не так, как сейчас. — Но почему? Почему ты не можешь принять то, что я хочу тебе дать? — умоляет Стефан, прикасаясь к нему. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, в безопасности. — Потому что это контроль, — отрезает Новак. — Ты можешь сколько угодно говорить, что это для моего же блага, но я устал от этих слов. Я слышал это от ОАП, когда они приказали полиции арестовать меня, если я попытаюсь сбежать из полицейского участка в Канзасе, куда я сбежал, а теперь я слышу это от тебя, и я не собираюсь этого делать, Стефан, я не позволю тебе сделать этот звонок! — он отталкивает руку мужчины от своего плеча. — Мне нужно сделать свой собственный выбор. Стефан отстраняется, свирепо глядя на него, но в его глазах тоже появляется боль. — Я не могу жить таким образом. Я ужасно беспокоюсь о тебе. Неужели ты этого не понимаешь? — Я не могу жить так, как ты хочешь, — отвечает Кастиэль, не сдаваясь. — Брак? Дети? Я даже не знаю, что на это ответить, но я... я не могу пойти на компромисс. У Стефана слезятся глаза. — Я тоже не могу. Они пристально смотрят друг на друга. — Кастиэль... — Всю свою жизнь, — сокрушенно говорит Кас, — я нуждался в цели. Будучи полицейским, а затем агентом ФБР, я получил это так, как ничто другое. Я не могу честно сказать, что я достаточно предан тебе, чтобы быть твоим супругом или отцом наших детей. Ты спросил меня, почему я никогда не встречался с кем-то из правоохранительных органов, и я думаю, что не встречался, потому что это означало, что все может зайти... так далеко, — эта мысль медленно закрадывалась в его сознание, продвигаясь все дальше с каждым спором со Стефаном по этому самому вопросу. Стефан всматривается в его лицо. — Что это значит? — он шепчет. — Ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем я, Стефан, — мягко говорит Кастиэль. — Не говори так, — возражает Стефан. — Ты замечательный человек. — Значит, кого-то другого, чем я, — говорит Кастиэль, не позволяя себе отвлекаться. — Стефан, я не думаю, что что-то изменится. Мы только и делаем, что ссоримся. Тебе нужен кто-то, для кого ты будешь всем. Стефан больше ничего не отрицает. Свет погас, но он не отрицает слов Кастиэля. — Я готов продолжать попытки. Я этого не хочу. Новак глубоко вздыхает. — Я знаю. — Так вот оно что? Ты хочешь покончить с нами? — спрашивает Стефан, вытирая мокрые глаза. — Мы продолжаем ссориться, и я не собираюсь менять свое решение, — мягко говорит Кастиэль. — Ты действительно хочешь затянуть это и еще больше навредить друг другу? На лице Стефана написано поражение. Это больно видеть, но парень честно не видит другого выхода. Напряженность между ними усилилась с тех пор, как мать Стефана перенесла инсульт. Такой околосмертный опыт с членом семьи меняет приоритеты, и он видел, что они отдаляются. Недавние травмы Кастиэля на работе, хотя и незначительные, вызвали стресс у Стефана. Он наконец-то видит все возможные способы смерти Кастиэля, все опасности, которым он подвергает себя. Он понимает, что Кастиэлю нужна его работа, но больше не разделяет ее. Стефан, возможно, и не хочет расставаться с Касом, но это не значит, что это неправильно. Кастиэль определенно чувствует, что его сердце разрывается, но он должен признать, что это было неизбежно. Стефан наклоняется и целует его. Кастиэль отворачивается, но тот следует за ним и шепчет: — Просто... еще раз. Мужчина снова целует, и на этот раз Кастиэль молчит. Это тоже не отрицание. Это прощание. Стефан осторожно и медленно раздевает его, целуя шрамы. В темноте спальни Кастиэля они покачиваются друг против друга, нежно, медленно и сладко. Кастиэль кончает первым, беспорядочно, и Стефан следует за ним. Новак запоминает этот момент. Он действительно любит Стефана, но недостаточно. Мужчина заслуживает большего. После этого они лежат в постели в полной тишине. Кастиэль заставляет себя встать и взять тряпку, чтобы вытереть их обоих. Закончив, он садится рядом со Стефаном и спрашивает, потому что должен знать: — Ты жалеешь, что встретил меня в том баре? Стефан действительно выглядит удивленным. — Нет. Нет, конечно же, нет. — Я очень дорожил временем, проведенным с тобой, и хочу, чтобы ты это знал, — говорит Кастиэль срывающимся голосом. — Я чувствую то же самое. Я никогда не пожалею, — Стефан сглатывает и напрягается, выпрямляя спину. — Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Кастиэль думает о своих родителях, которые любят его, но... недостаточно. Этого недостаточно, чтобы вытерпеть. Он винит Стефана не больше, чем их, но все равно ему больно. — Как я со своими родителями? Стефан сразу все понимает. — Нет, как настоящий друг. Я хочу знать о твоей жизни, даже о самых страшных ее сторонах. Кастиэль смеется, а потом плачет. Он обнимает Стефана, и тот отвечает на его объятия, утешая в этот последний раз. — Ты отдал мне так много себя, — говорит Кастиэль в плечо Стефана. — Я никогда не перестану быть благодарным за тебя. — Я чувствую то же самое, — шепчет Стефан. Они обнимают друг друга до конца ночи, медленно прощаясь. Хотя он не выражает этого, Кастиэль знает, что Стефан сердится из-за разрыва. Не столько из–за того, что Каст прекращает отношения, сколько из-за причины — он понимает, что агент не передумает, но он все еще думает, что Кастиэль должен, и поэтому гнев горит. Утром Кастиэль отдает Стефану его ключ и велит оставить его себе. Они целуются, всего один раз. А потом расстаются.***
Три дня спустя Кастиэль ни словом не обмолвился о расставании команде. Но Морган заставляет их собраться после работы и признается: — Итак, у меня есть новости, — он улыбается, неудержимый, хотя и немного контуженный. — Саванна беременна. Среди поздравлений это также, кажется, укрепляет решение Кастиэля. Стефан хочет иметь семью. Кастиэль не может дать ему этого. И хотя Стефан был готов продолжать борьбу, эта борьба была бы борьбой за контроль. Кастиэль видел намеки на это в его поведении. Он смотритель, а Новак отчаянно нуждался в этом год назад. Здоровый, нормальный человек, заботящийся о нем. Но Кас уже не тот, и его не нужно держать за руку. Он не хочет таких отношений, таких же неравных, как те, что были у него с Дином. Тащить Стефана к той модели отношений было бы нехорошо ни для того, ни для другого. В каком-то смысле он чувствует облегчение. Как будто прошел испытание. Бальтазар, как и следовало ожидать, когда узнает, настаивает на том, чтобы приехать на выходные и убедиться, что Кастиэль дает своим отношениям проводы, которых они заслуживают, с блевотой и похмельем. Рид приходит и читает ему лекцию об эффективности лечения похмелья. Росси пьет с ним один единственный виски. Хотчнер тихо говорит: — Если тебе нужно поговорить... А Джей-Джей обнимает. Морган — единственный, кто смотрит на него и спрашивает, почему. На этот раз Кастиэль может сказать ему правду. Приятно, когда есть такая возможность.***
Через несколько месяцев он получает письмо от Джеймса.«Ловушка сработала. Мы не поймали сукиного сына, который ведет всех этих вампиров, но у нас есть второй командир, помощник. Очевидно, солнечный свет действительно жалит, как блять. Их больше, чем охотников, так что мы не будем рисковать. Я буду держать тебя в курсе».
***
Джеймс не отвечает на звонки. Через две недели номер отключается.***
Пенсильвания. Конец зимы. Снег и темнота идут рука об руку. Тела в этом случае находят в снегу, в переулках и промышленных зонах без света, но они не умерли от холода, хотя это было не сразу очевидно. Без видимых повреждений, за исключением застывшего выражения ужаса на лицах жертв, причина смерти требовала времени и любопытного судмедэксперта. У всех жертв была одновременная органная недостаточность и пять крошечных уколов, которые, возможно, были следами уколов на задней части шеи. Тесты на наркотики были все ясны, даже для редких лекарств, которые могли использовать такой вид отключения органов. Когда ОАП вызвали по этому делу, их было уже семь человек. Сбитые с толку детективы просто решили, что им нужна помощь. Начинает Росси: — Все похищены из своих домов, и никаких следов борьбы не осталось. Никаких полезных отпечатков. Некоторые двери были заперты, некоторые нет. — Все жертвы были одиноки и здоровы, — говорит Джей-Джей. Они сидят в пыльном конференц-зале, который местная полиция выделила для команды. — Кроме этого, местоположение, возраст, раса и пол не были факторами для этого субъекта. — Кроме старых, — замечает Морган. — Никого старше пятидесяти. Вероятно, потому, что субъекту нужны только здоровые жертвы. Все они регулярно занимались спортом и хорошо питались, насколько это замечали друзья и родственники. Кроме этого у них нет ничего общего, даже экономического статуса. Рид разложил перед собой фотографии преступлений, задумчиво приложив палец ко рту. — Пять игл — необычный способ убить кого-то, особенно в такой ситуации. Почему не одна? — Если это не обязательно, — говорит Джей-Джей, — тогда это должно быть частью его подписи, его мотивации преступления. — Возможно, субъект думает, что он вытягивает здоровье из этих людей, — размышляет Рид. — Иглы могут символизировать для него кровь, вещество жизни. А то, что жертвы были одиноки, могло быть для более легкой цели. Может ли наш субъект заболеть? — Возможно, — соглашается Хотчнер. — Но это не достаточно информации, чтобы идти дальше. Есть ли какая-то закономерность в захоронении тел? Гарсия? По громкой связи раздается голос Гарсии: — Места, в которых меньше всего людей в ночной время суток. Географически здесь нет никакой связи. Разные районы, разные уровни доходов, никаких линий, спиралей или узоров в целом. — Спасибо, Пенелопа, — тепло говорит Морган. — Мне жаль, что я не могу дать вам больше, — отвечает девушка, ее разочарование в себе очевидно в ее голосе. — Подпись этого субъекта хорошо развита, без каких-либо случайностей, — говорит Хотчнер. — Продолжай искать подобные случаи. Может быть, он ошибся в начале своих убийств. — Будет сделано. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. Щелчок. — Тогда как же он сбрасывает тела? — Росси спрашивает команду. — В некоторые из этих мест трудно попасть, даже если там никого нет. На крышу промышленного склада, где хранятся компьютерные чипы, попасть не так-то просто. Переулок у богатого клуба с камерами и высокими стенами. Двор импортно-экспортного предприятия. На пленках ничего нет, они как будто появились из ниоткуда. — Эти места должны иметь связь, которая позволяет нашему субъекту использовать их, — заявляет Морган. — Нет никакого другого возможного объяснения. — Я думаю, что это наша зацепка, — решает Хотчнер. — Кастиэль? Кастиэль молчит, потому что читает показания одного из свидетелей — того, кто в значительной степени был отвергнут как бесполезный. Свидетель, о котором речь, был бездомный, который утверждал, что видел, как тонкая, веретенообразная тень — конкретно не человек — с красными глазами выбросила тело в переулок, просто появившись с плавающим телом. Она исчезла, как только тело упало на землю. Все расплывчато, но пробуждает воспоминания. Теневые люди, для охотников, включают в себя довольно широкий спектр навыков и методов убийства, но это подходит. — А? — Нашел что-нибудь? — спрашивает Морган. Кастиэль качает головой. — Ничего конкретного, просто размышляю. Я дам вам знать, если все сложится. — Мы разделимся. Кастиэль, Джей-Джей, вы пойдете вместе на последние три свалки. Росси, Морган, возьмите следующие три. — А первую? — спрашивает Кастиэль Хотчнера, записывая показания свидетелей. — Я возьму с собой несколько человек в форме и поговорю с людьми. Когда кто-нибудь из вас закончит, вы можете присоединиться ко мне и дать мне еще одну пару глаз. Первый свалочный участок — это тот, который с наименьшей вероятностью даст им свежую информацию от свидетелей и людей, которые работают или живут в этом районе — воспоминания, как правило, короткие, а не длинные — хотя все может быть важно. Агенты обговаривают все еще несколько минут о том, что нужно спросить у потенциальных свидетелей, например, сколько людей работает в этом районе, когда они там, есть ли кто-нибудь, кто регулярно приходит на работу или нет, и так далее. Потом они разделяются. Джей-Джей и Кастиэль всегда хорошо работали вместе. Еще до того, как они встретились официально, Кастиэль увидел, как она общается с людьми — у нее была естественная теплота, даже под покровом профессионализма. Он легко мог понять, почему она так долго была связна ОАП с прессой. Он также понимал, что такое сочетание личностных качеств и навыков заставит некоторых людей усомниться в ее навыках, поэтому первое, что он сделал, когда они встретились — попросил ее о помощи. С тех пор они были очень близки. По дороге на вторую свалку Джей-Джей спрашивает: — Что происходит между тобой и Морганом? Кастиэль вздыхает, крепче сжимая руль. — Ничего, что могло бы повлиять... — Но я спрашивала не об этом. Мы команда профайлеров, Кастиэль, думаешь, мы не заметили? Ты вроде как помирился с ним полгода назад, но все уже не так, как раньше. Он смотрит на нее. Конечно, он ожидал, что они это заметят, но если Хотчнер не собирался обращаться к нему, он полагал, что команда последует за этим. На время. — Мы поссорились. — Причина? Кастиэль пожимает плечами. — Главным образом мой профессионализм. Джей-Джей поднимает бровь. — Ты всегда был профессионалом. — Нет, когда речь заходит о Дине. Рот Джей-Джей открывается в беззвучном «Ах». Кастиэль лучше, чем кто-либо другой, знает, что молчание — эффективный инструмент любого допрашивающего, но он все равно продолжает говорить. — Это никак не влияет на мою способность работать, но Морган думает, что так и будет. Или делает. Так или иначе, он доложил все Хотчу, и Хотч не стал действовать, потому что действовать было не на что. Джей-Джей медленно кивает. — Ты же знаешь, что мы здесь ради тебя. Говори. — Я много говорил, — говорит Кастиэль с легким смешком. — В данный момент я бы предпочел двигаться дальше. — Я могла бы поговорить с Морганом, — предлагает она. Кастиэль качает головой. — Не надо, пожалуйста. Мы с Морганом все уладим. Ладно? Джей-Джей признает это, говоря: — Итак, богатый спортивный клуб. Как ты думаешь, что побудило нашего субъекта использовать это место как свалку? — Я думаю, что это может быть фактической случайностью, — признает Кастиэль. — Я знаю, что человеческий разум естественным образом формирует паттерны, независимо от того, насколько бессознательны наши движения, — но то, с чем они имеют дело, не человек. Возможно. — Но, мне кажется, я думаю, что наш субъект, возможно, действительно использовал какой-то метод, чтобы убедиться, что нет никакой закономерности. Нам нечего предвидеть. — Проблема с чистой случайностью, однако, заключается в том, что ему труднее оставаться незамеченным, если он выбирает зоны повышенной безопасности. И он очень искусен в том, чтобы оставаться незамеченным, а убийства происходят слишком близко друг к другу, чтобы их можно было планировать на месяцы вперед. Они обсуждают это еще до приезда. Разговор со всеми сотрудниками и большим количеством членов клуба не дает им ничего, кроме одного напуганного повара, который утверждает, что видел красные глаза, плавающие в воздухе, исчезающие, как только повар получал хороший обзор. Джей-Джей хмурится, хотя желудок Кастиэля сжимается. Не обращая внимания на любопытный взгляд Джей-Джей, он спрашивает нескольких других, видели ли они что-нибудь подобное. Некоторые сотрудники признаются в этом, хотя никто из них не говорит уверено, насмехаясь над самой идеей. — О чем ты думаешь? — спрашивает Джей-Джей. Кастиэль пожимает плечами. — Был один бездомный, который описывал нечто подобное. Очевидно, наш субъект не призрак, но, думаю, в этом есть доля правды. — Мы можем попросить криминалистов проверить его на галлюциногены. Возможно, наш субъект использует их, чтобы люди не обращали внимания на его присутствие на свалках. Кастиэль кивает, хотя на это у него нет никакой надежды. Ночь заканчивается с небольшим количеством новой информации. Убийства происходят с разницей в пять дней; у них есть еще два дня, чтобы продвинуться вперед.***
Прежде чем перейти к какому-либо делу, Кастиэль взял в привычку исследовать, что он мог бы использовать локально, если бы дело оказалось сверхъестественным элементом. Это и его собственные меры предосторожности — благословенный нож на лодыжке, бутылка со святой водой и так далее — и он чувствует себя достаточно подготовленным, чтобы иметь дело с большинством существ, по крайней мере в краткосрочной перспективе, если не обязательно способным убить их. Кровь ягненка трудно найти, и вряд ли что-то он может взять с собой в самолет, а также много других ингредиентов, которые охотники регулярно возят в своих автомобилях. Кастиэль помнит, что видел арсенал Дина, когда тот принес весь набор, чтобы убедиться, что ничего не пропало. Так что он знает все местные магические магазины, по крайней мере легальные, и различные магазины нового века, в которых есть полезные предметы. Ему только однажды пришлось использовать это знание, в относительно легком (охотничьем) деле. Простое заклинание, чтобы успокоить дух, совершенное еще до того, как кто-то узнал, что он ушел. Ему больше не к кому обратиться за помощью, поэтому он должен сделать это сам. К счастью, полуночный поиск в интернете, который он с большим трудом скрывает, говорит ему, что ему нужно сделать, чтобы избавиться от этого теневого серийного убийцы. Этот особый вид теневых личностей буквально вытягивает жизнь из людей через свою руку на затылке жертвы. Они бестелесны и приведут жертву в свое бестелесное состояние прямо перед тем, как накормить в уединении, в своем логове. Для того чтобы быть убитыми, они сначала становятся телесными. Эта часть на самом деле не так уж и сложна. Самое трудное — найти их в первую очередь. Но и здесь Кастиэль находит ключ к разгадке.***
У Моргана нет ни малейшего сомнения, что Кас что-то скрывает. Каждый раз, когда они имеют дело с каким-либо сверхъестественным элементом в мотивации или исполнении преступления, Кастиэль напрягается. Он задает странные вопросы, хотя ничего определенного Морган сказать не может, потому что парень слишком умен, чтобы совершить подобную ошибку. Дерек практически видит, что Кастиэль работает над этим делом под другим углом, чем остальные члены команды. Часто он действительно находит новые способы взглянуть на доказательства, в том числе и таким образом, что они привели к явно нарушенному и человеческому субъекту, но Морган подозревает, что это просто потому, что Кастиэль знает столько же сверхъестественных знаний, сколько и Рид. Хотя Кас более современный, менее исследованный, больше похож на охотника за привидениями. Он нервничает с тех пор, как прочитал показания свидетелей. Морган не упустил из виду одно из них — о темной фигуре с красными глазами, которая растворилась в воздухе, сбросив одно из тел. А сегодня Кастиэль исчез почти на два часа во время активного расследования. У него было хорошее объяснение тому, что он вернулся в участок один — что никто не мог подтвердить из–за сумасшествия двадцати проституток и их сутенеров, которых привели сразу — и захватил что-то поесть, прежде чем вернуться, чтобы помочь Риду вернуться ко всей информации, которую они собрали. Это работает. В теории. Морган наблюдает, как Кастиэль встает с кровати в другом конце их общего гостиничного номера. — Я выйду, выпью кофе и еще немного подумаю. Я не могу уснуть. Хочешь присоединиться ко мне? — глаза Кастиэля несколько бесхитростны. — Нет, спасибо, — говорит Морган, уже решив, что последует за ним. Он воспользуется машиной под прикрытием местной полиции; он уже установил ее, на всякий случай. Кастиэль кивает и уходит, убирая оружие в кобуру. Морган быстро одевается, включая жилет, и выходит из задней части отеля. Он хватает ключи под задним колесом невзрачного седана, садится и выезжает со стоянки. Он не может видеть машину Кастиэля, очень очевидный внедорожник ФБР. Не помогает и то, что уже стемнело — Рид, Росси и Джей–Джей остаются на станции на свою смену, на случай, если сегодня ночью будет совершено еще одно убийство, — так что Морган выбирает направление и надеется, что оно правильное. Вот она. Морган узнает номер машины Кастиэля. Он откидывается назад и выдыхает. Кастиэль проезжает мимо кофейни, вместо этого направляясь в старую часть города. Он вылезает из машины, идет по переулку и возвращается с рюкзаком. Морган также замечает, что именно в этот момент Кастиэль проходит через стандартный протокол, чтобы избавиться от хвоста. Дерек едва в состоянии продолжать следовать, используя догадки, проезжая мимо поворотных точек, а затем возвращаясь назад. Только удача возвращает его на след Каса. Он чуть не звонит Хотчнеру. Почти. Он набрал номер, но не нажал кнопку вызова. Вместо этого он давит на газ. Он сбит с толку их направлением. Кастиэль направляется прямо в центр города. Он выбирает полуразрушенный склад, по-видимому, наугад, паркуется и выходит. Морган проезжает мимо и паркуется за целый квартал. Он находит входную дверь склада взломанной. Склад в основном пустует. Там огромная поляна посреди полуразрушенных ящиков, в которых ничего нет. Прямо там, целеустремленно двигаясь, стоит Кастиэль. Рисуя символы мелом на земле. — Кастиэль, что ты делаешь? Кастиэль вздрагивает и поднимает глаза. Его глаза расширяются. — Морган, Берегись! Сочетание инстинкта и привычки побеждает подозрения Дерека; он прислушивается и уклоняется влево, направляя пистолет на предполагаемого противника, широко расставив ноги, готовый к нападению. Он не стреляет. Все, что видит — это темный дым. Нет, он не движется, как дым. Он ясно видит сквозь него, и все же дым движется и скользит вместе, как руки, ноги и туловище. Красные глаза мигают и появляются на свет. Морган может видеть, как они светятся, но он также может видеть полуразорванные коробки прямо сквозь них. Какого хрена? Морган слышит, как позади него по бетону движется мел. — Морган, отойди назад. Морган! Морган, ошеломленный увиденным, отступает на несколько шагов к Кастиэлю. Джей-Джей упоминала, что у Каса была теория, что люди, видевшие плавающие красные глаза, подвергались воздействию галлюциногена субъектом. Так вот что происходит? Морган не ощущает никакого размытого чувства реальности, которое приходит с наркотиками. Он чувствует себя абсолютно трезвым. Голова у него не кружится. Красные глаза моргают, глядя на него. Затем бросаются вперед. Дерек стреляет, раз-два-три, но пули проходят прямо сквозь дымовую фигуру. В следующее мгновение она уже на нем, и он чувствует руку в своем животе, скользящую по коже и ползущую вверх по телу, к шее. Это не совсем больно, пока рука не добирается до задней части шеи. Склад исчезает из его поля зрения, перемежаясь с чем-то вроде чистой черноты. Вспыхивает боль, и он кричит, но не издает ни звука. Склад появляется снова, и вся жизнь вытекает из его конечностей. Он падает. Пистолет выпал у него из рук, но его глаза все еще открыты. Красные глаза обрели тело обнаженного старика. Кастиэль стоит перед ним с ножом в руке, и Морган теперь знает, что это «оно», а не человек, что-то нечеловеческое. Он не может пошевелиться. Его охватывает ужас, потому что он совершенно беспомощен. Адреналин бьет ключом, и деваться некуда. Тело существа держится криво, как будто оно внутри него не совсем знает, как использовать конечности естественным образом. Тем не менее, оно быстро, потому что, когда движется, чтобы атаковать Кастиэля, Дерек едва может видеть пятно, но Кастиэль, похоже, знает, чего ожидать, потому что он действует так, как ни один агент ФБР не стал бы, отступая запланированным образом. Морган смотрит на пол, на линии мела, которые он едва может видеть, лежа ничком на земле. Кастиэль движется к центру. Тварь с красными глазами шипит. Кастиэль наносит удар, но не туда, куда ожидал Морган, а вонзает нож в лоб твари. Даже сильному человеку было бы трудно пробить череп, но его нож погружается по самую рукоять. Боль в затылке Моргана утихает. Эта штука перестает двигаться. Кастиэль вынимает нож, на котором нет крови. Никакого мозгового вещества. Он вытаскивает пистолет и стреляет четыре раза в грудь твари. В конце концов она рушится. Кастиэль проверяет пульс, потом смотрит на Моргана. Морган страдает от боли и головокружения, но он также знает, что видел. Это была не галлюцинация. Это было реально. У него есть боль в теле, чтобы доказать это. — Кастиэль. Это было... это было настоящее чудовище. Кастиэль кивает, снова кивает, наклоняясь вперед и становясь на колени рядом с Морганом. Он обхватывает ладонями его лицо. — Я знаю. — Мы должны сказать команде... — начинает Дерек, пытаясь сесть. Обрывки разговора мелькают в его голове. Наркотики. Удары по голове. Психотические срывы. Так вот что случилось? Это кажется таким реальным. — Нет! Морган, ты знаешь, что произойдет, если мы расскажем правду о том, что здесь произошло. Они скажут тебе, что ты галлюцинировал, и, возможно, однажды ты поверишь в это, но это разрушит твою карьеру, — Кастиэль не позволяет Моргану отвести взгляд, наклоняя голову, чтобы поддерживать зрительный контакт. — Морган, если ты скажешь правду, мне придется тебя поддержать, и мы оба потеряем работу. Тебе нужно думать о Саванне, о своем ребенке. — А сколько из этого реально? — спрашивает Дерек. — Я могу ответить на этот вопрос, и я отвечу, но не сейчас. Слушай меня. Я слышу полицейские сирены, должно быть, кто-то доложил о твоем первом выстреле. У нас не так много времени. У меня было предчувствие, что ты настоял на том, чтобы пойти со мной, мы уже нашли здесь большую часть вещей. На нас напал этот человек. Он напал на тебя с иглой, и я выстрелил в него, и это он, прямо здесь. Его тело. — Это было не его тело. Не изначально, — Морган отталкивает руки Кастиэля и приподнимается, несмотря на острую боль в затылке. Он знает, что находится в каком–то шоке — умственном или физическом — он не может сказать, может быть, и то и другое. Заставить его мозг работать с нормальной скоростью — это борьба. Он не видел, как темная фигура превратилась в того старика, но он также не может не заметить, что в голове старика нет ножевой раны, несмотря на то, что видел, как лезвие Кастиэля вошло в рукоять. Только четыре выстрела в грудь. Когда он уже был мертв. — Мы ничего не можем с этим поделать, — твердо говорит Кастиэль. — Мы можем иметь дело только с настоящим. Ты меня понимаешь? Морган неуверенно кивает. — У тебя было предчувствие. Я пошел за тобой. Мы уже нашли здесь все необходимое, и на нас напали. — Хорошо. Хорошо. Я скажу им, что ты получил травму головы, так что все, что ты не знаешь, просто скажешь, что не можешь вспомнить. — И галлюциноген, — добавляет Морган. — Это теория Джей-Джей. Мы пройдем проверку, — может быть, это даст какое-то объяснение. Морган не может отрицать того, что он видел, что он чувствовал. — Это хорошая идея, — они ничего не найдут, но эти тесты не всегда могут найти странные лекарства. Кастиэль кивает сам себе, проводя рукой по волосам. Он сглатывает, прикусывает губу, потом снова сглатывает. Затем он снова встречает взгляд Моргана, сильный. — Мы пройдем через это, Морган. Я тебе обещаю. Затем он звонит в диспетчерскую.***
Поскольку Кастиэль предположительно также подвергся воздействию галлюциногена, Хотчнер настаивает, чтобы он пошел в больницу и сдал кровь. Новак подчиняется примерно часу наблюдения, затем говорит, что чувствует себя хорошо и отключается от всех проводов. Он проверяет Моргана, но с тем все в порядке. Джей-Джей, Хотчнер, Рид и Росси находятся в его больничной палате. Дерек успел дать несколько подготовленных ответов, но Касу ясно видно, что у него в голове много просветов, которые теперь придется заполнить. Позже. Морган окидывает Кастиэля долгим пристальным взглядом, когда тот входит в комнату, но не обращает на него внимания. Он будет ждать, Кастиэль знает. Подождет, чтобы узнать всю историю. Чтобы подтвердить истину, которую он теперь знает. Кастиэль помнит, что значит видеть сверхъестественное так ясно, и не может отрицать свои чувства. Собственный ум. Он умоляет пока не возвращаться в отель, говоря, что хочет подышать свежим воздухом. Джей-Джей выглядит обеспокоенной, но они отпускают его. Он направляется на крышу больницы. Не обращая внимания на старые окурки, говорящие о том, что многие работники больницы используют это место для курения, Кастиэль сидит на самой высокой крыше, еще одно здание больницы примерно в двадцати футах ниже. Есть один вход, один выход. Небо ясное, темно-синее. Он поднимает голову и задумывается. Охотники — вымирающее сообщество. Джеймс признал это, прежде чем сам исчез. Апокалипсис серьезно истощил их численность, так что охотничьи семьи, которые были в деле в течение нескольких поколений, просто исчезают в течение года или двух. Дин никогда не сталкивался с демоном — за все годы охоты с отцом, пока Сэм учился в колледже, — до тех пор, пока отец не заключил с ним сделку. Сэм закрыл врата ада, так что число демонов снова начало падать, с высоты сотен или тысяч до, возможно, только нескольких десятков активных по всей территории Соединенных Штатов. Других существ жертва Сэма не останавливает. Призраки, вампиры, упыри и десятки других. Люди-тени, как тот, которого только что убил Кастиэль. Новак просто не может больше игнорировать их существование. Слишком много людей умирает. У Дина есть применение в мире. Да, он совершил преступление, и не одно, преследуя высшую цель. Но это преступление было совершено против Кастиэля, так что у парня есть право сказать, что с ним станет, не так ли? Юридически, конечно, нет. Хотя его преступления были направлены против конкретного человека, такие преступления также считаются преступлениями против общества, поэтому правительство преследует преступников, а не отдельных лиц. Но затем Кастиэль теряется в юридической теории, которая не имеет никакого знания о сверхъестественном. Нет никаких философских работ на эту тему для исследования. Больше спросить не у кого. А вот и Морган, только что открывший глаза. Теперь он может поговорить с ним. Посоветоваться. Лучше попросить прощения, чем разрешения. Он чувствует себя глупо, молясь вслух, и он знает, что не должен, поэтому он не делает этого. Это Кастиэль. Интересно, догадается ли она об этом сразу? Я хочу, чтобы ты вызволила Дина из тюрьмы. Я знаю, что Дин этого не хочет, но если ты скажешь ему, что я спрашиваю, он последует за тобой. Скажи ему, чтобы он следовал протоколу своего брата. Первый отель в телефонной книге. — Скажи мне, почему я должна это делать. Кастиэль вскакивает на ноги. Анна стоит позади него, твердо расставив ноги, хотя Новак, конечно, знает, что он мог бы бросить в нее ядерную бомбу и не навредить ей, или, по крайней мере, не навсегда. Она все еще в женском платье, рыжие волосы рассыпались по плечам. — Как ты меня нашла? — Сначала я нашла твоих друзей. Что ж, в этом есть смысл. Кастиэль знает, что у него всегда была слабость, точно так же, как все еще работа в ОАП позволила бы Дину знать общую область, в которой он жил. Анна наклоняет голову. — Ответь мне. — Во-первых, ты мне должна, — спокойно говорит Кастиэль, небрежно отходя в сторону. Он направляется к служебному зданию, которое торчит из крыши, как маленький сарай. — Разве? Я не припомню, чтобы делала что-то подобное, чтобы быть тебе обязанной. — Ты сделала что-то, что считала неправильным, — замечает Кастиэль. —Ты можешь сколько угодно говорить о том, что у тебя нет такой же морали, как у людей, но мне трудно поверить, что ты считаешь вполне приемлемым, чтобы Дин или кто-то другой держал человека против своей воли, как меня. Глаза Анны сужаются. Она не спорит, вместо этого спрашивая: — Почему ты хочешь, чтобы Дина освободили? Он неоднократно молился мне, прося не приходить к нему на помощь. — Мне нужен охотник, — и возможно, на каком-то уровне, теперь, когда он простил Дина, теперь, когда он верит, что Дин не собирается повторять свое похищение, он хочет, чтобы Дин был свободен. Он уже почти год сидит в тюрьме. Кастиэль прислоняется к стене сарая, находит маленький острый выступающий кусочек металла и разрезает им ладонь. Кровь капает на кончики пальцев, на руку, которую Анна не видит. — И если я попрошу, то думаю, что Дин будет одним из них для меня. — Он успешно интегрировался в тюрьму, обеспечив свою собственную безопасность, — указывает Анна, глядя на него чужими глазами, несмотря на всю заботу, которую она, кажется, проявляет к Дину. — Он сделал это для тебя. Разве ты не этого хотел? — Ты сделаешь, как я прошу, или нет? — Кастиэль требует. Его указательный палец проводит по символу, который он запомнил более полутора лет назад. Анна не отвечает, кажется, обдумывая его слова. — Кстати, — добавляет Кастиэль,— невежливо приходить к кому-то без приглашения, — и он хлопает ладонью по символу. Карие глаза Анны расширяются, а затем ее окружает свет и после уносит в ничто. Она изгнана. Есть что-то вроде злобного ликования при виде пустой крыши. Открытие того, что ангелы существуют и не имеют никакого морального компаса, было одновременно странным и пугающим моментом. Дин жил с этим годами, но Кастиэль нет. Конечно, Дин также жил годами со знанием того, как изгнать и убить ангелов, и защитить себя должным образом. Дин. Кастиэль поворачивается и смотрит на кровавый символ, затем падает на стену сарая и сползает вниз, пока его задница не упирается в твердую землю. Дин приспособился к тюрьме. Правильно ли он поступил, попросив Анну взять его с собой, когда хотел поступить правильно с Кастиэлем, посадив себя в камеру? Кас проигнорировал решение Дина поступить правильно. Он это знает. Он смотрит на свою окровавленную ладонь, уже придумывая объяснение для остальной команды. Это выставит его дураком, и ему придется сделать прививку от столбняка, но он не может спуститься вниз без причины. Он размазывает символ изгнания ангелов по бессмысленным линиям и спускается вниз. Джей-Джей и Хотчнер разговаривают возле поста медсестры. Он не видит двух других. Он дает свое неубедительное объяснение и перевязывает руку. Он находит Моргана одного в своей палате, натягивающего пальто. Увидев Кастиэля, тот останавливается. — Держу пари, это займет какое-то время, — сухо говорит Дерек. Кастиэль улыбается.