***
— Призраки? — Реальны. — Оборотни? — У оборотней длинные когти, зубы. В остальном выглядят вполне по-человечески. — ...Джинны? — Реальны. Но они только дают тебе иллюзию желания, прежде чем убить. — Баньши? — Реальны. — Полтергейсты? — Реальны. — Инопланетяне? — Насколько мне известно, нет. Однако их можно спутать с феями. — Драконы? — похоже, Морган окончательно запутался. — Вымерли, как я слышал. — Чупакабры? — Реальны. — Демоны? — Реальны, но уже не проблема. Дерек моргает при этих словах. — Почему? Кастиэль достает еще одно пиво, которое купил накануне вечером, когда тот пришел к нему домой. Здесь холодно. Он любит быть готовым. — Долгая история. Было заклинание, закрывающие врата ада. Сэм умер в процессе. Таким образом, демоны оказались в ловушке в аду и больше не могут выбраться оттуда, чтобы вызвать хаос, как это было раньше. Пустой взгляд. — Для этого мне нужно быть пьянее. Кастиэль хватает еще одно пиво и на этот раз протягивает Моргану. Дерек одет в футболку и джинсы, и они оба не на вызове. Он продолжает смотреть на художественную фотографию Каса, все еще скрывающую енохианские символы, задавая вопрос за вопросом. — Сэм Винчестер спас мир от демонов, вот что ты хочешь сказать. Кастиэль делает глоток. — Да, и с этого момента у Дина все пошло по накатанной. — И ты это знал. Все это время? — спрашивает Морган, и ужасное осознание проносится по его лицу. Возможно, он начинает понимать, что с момента побега, Кастиэлю приходится лгать, часто и неоднократно, людям, которые так отчаянно пытаются ему помочь. Даже психотерапевт не является надежным человеком. Может быть, теперь он поймет, почему Кас разговаривал с Дином после своего побега, хотя узнавать об этом все еще рискованно. Во-первых, парень не знает, вытащила ли Анна Дина из тюрьмы. Во-вторых, в любом случае ему теперь придется объяснятся перед Дереком, и это в некотором роде пиздец. Боже, о чем он думал, когда молился Анне?! — С самого начала моего плена. Да. — Но Винчестер виновен в своих преступлениях против тебя, — говорит Морган, не совсем вопросительно. Кастиэль кивает. — Так и есть. Дерек отворачивается. — Но до этого мы охотились за невинным человеком. За двумя невинными людьми, просто пытающимися спасти нас от монстров, о существовании которых никто не знает. — Дин был воспитан на этом, как и Сэм. Но я думаю, что Дин больше пострадал от такого воспитания, потому что он принял на себя основную тяжесть этого всего как старший брат, смотритель. Я знаю, что Дин совершил преступления против меня — и, конечно, другие, такие как мошенничество с кредитными картами, нападения и прочее. Он убивал. Людей. Он признался мне в этом. Но в остальном он невиновен, — что не может доказать перед присяжными. Дин боролся в тяжелой битве, о которой никто даже не подозревал. — Он не злой. Вот что ты нам сказал, — тихо произносит Морган, поднимая глаза. — И я все еще верю, что это правда, — так же тихо говорит Кастиэль. — Эти два брата не раз спасали нас, Морган. Дерек долго не отвечает. — Я не хочу тебе верить. Слишком далеко все зашло. Но это все правда, да? Кастиэль молча кивает. — В некотором смысле, я чувствую, что не хочу этого знать. Хотя наш долг — всегда следовать истине. Кастиэль небрежно пожимает плечами. — В охотничьем сообществе существует своего рода правило: не подвергать людей воздействию сверхъестественного без необходимости, ибо оно разрушает жизни и ломает людей, — он делает паузу. — Я не хотел взваливать на тебя это бремя. Вот почему я не рассказал тебе. Морган стискивает зубы, но не возражает. Вместо этого он спрашивает: — Многие ли знают о сверхъестественном? — Невозможно оценить, особенно на глобальном уровне, так как есть те, кто знают ради собственной защиты; а есть те, кто активно принимают участие. Но я полагаю, что в Соединенных Штатах действует несколько сотен охотников — так они себя называют. Морган фыркает. — А на скольких охотятся как на серийных убийц? Кастиэль слегка улыбается. — Не так уж и много. Дину и Сэму не повезло, и они имели дело со случаями, которые распространялись по Штатам или странам. — Как мы могли не знать? Кастиэль прочищает горло. — Ну, насколько я могу судить, это был довольно длительный период покоя, совпавший с эпохой Возрождения. В то же самое время мы отбрасывали мифы, мифы действительно уходили. Языческие боги, в частности, потеряли власть, так как им нужны последователи, но всегда существовала определенная сверхъестественная активность, и в большинстве областей мира — как мы знаем — люди все еще соблюдают меры предосторожности. К примеру, молоко используют, чтобы успокоить домового, а соль на окнах против призраков. Охота в Америке немного сложнее, — сухо добавляет он. — Мы — страна скептиков. Сегодня людям легко рационализировать то, что они видят, или объявить это мистификацией. Даже в случае с вампирами в Вайоминге все сразу пришли к выводу, что это протезирование зубов, и ты довольно легко принял мое объяснение насчет бронежилетов. — Это было единственное, что имело смысл, — и слова звучат как возражение, но тон задумчивый. — Сколько невинных людей мы посадили в тюрьму? Кастиэль и сам удивляется этому. Он перебрал все дела за год до того, как Дин похитил его, и нашел только две возможности. — Даже не знаю. Только два дела, над которыми я работал до... до Дина, были сомнительными в свете новой информации, которой я располагал. — Как, черт возьми, я смогу вернуться к работе? — спрашивает Дерек, глядя на него. — Я буду видеть страшилищ за каждым углом. — Ну, ты же не один, — замечает Новак. — Если мне что-то покажется подозрительным, мы сможем разобраться вместе. И, как я уже сказал, это происходит относительно редко. Только дело о вампирах не закрыто, — он делает паузу. — Я действительно связался с охотником, анонимно, за помощью в этом деле, но он перестал отвечать на мои звонки, так что я подозреваю, что он мертв. — Тогда мы не можем оставить это дело в покое, — говорит Морган, не очень твердо, просто как ни в чем не бывало. — Это наша работа, Кастиэль. Охота на монстров и спасение жизней. То, что я знаю, что некоторые из них не люди, ничего не меняет. Кастиэль мгновение смотрит на него, а затем смеется. — Что? — У меня была такая же реакция, — признается Кас, — в конечном итоге. Я мог бы злиться на Дина за то, что он привел меня в этот мир, где сверхъестественное реально, но закрыть глаза, чтобы спасти себя, я никогда не мог заставить себя поступить так. Но нам действительно нужно быть осторожными. Потеря жизни или работы никому не поможет. Морган закрывает глаза и лицо рукой. — Проклятие. То, что я сказал Хотчу. — Нет никаких подтверждений твоим словам. Меня это не волнует. — Кастиэль... — Не отступай, — перебивает его Кас. — Это будет выглядеть подозрительно, и если он решит, что ты следишь за мной, то не будет чувствовать необходимости делать это сам. — Ты все хорошо обдумал. Кастиэль машет рукой, все еще держа пиво, и просто улыбается. Он не думал всерьез, что кто-то из команды узнает о сверхъестественном, и уж точно не Морган, но он просмотрел все возможности. Планирование на все случаи жизни — это то, что он должен делать с того момента, как вошел в полицейский участок, все еще с наручником на лодыжке. Он хотел получить свою работу, свою жизнь, и он знал, что ему придется бороться, чтобы сохранить ее, и не только на одном уровне. — Есть еще кое-что, Морган. — Да? — Ты скоро станешь отцом. Морган рефлекторно улыбается, но затем осторожно говорит: — Да. — Охота опасна, даже при неосведомленной поддержке ФБР. Позволь мне рискнуть, хорошо? Я знаю больше о том, что делаю, чем ты. Я знаю, что ты старше меня, но не в этом деле, — Кастиэль говорит тихо и серьезно. Морган колеблется, но затем кивает в знак согласия. — Она ждет тебя дома? — спрашивает Кас. — Не знаю, как ты, а я чувствую потребность рухнуть на кровать. Хочешь, я вызову тебе такси? Морган качает головой. — Она у родителей на выходные. А когда похмелье пройдет, у меня появятся еще вопросы. Кастиэль смеется. Как ни прискорбно, что мир Дерека безвозвратно изменился, он счастлив, что его друг вернулся. Быть способным рассказать всю правду кому-то, хотя бы одному человеку. — У меня есть гостевая спальня. Чистые простыни. Ну, я могу постелить чистые простыни. — Звучит неплохо, — говорит Морган, протирая глаза. Кастиэль застилает постель и находит в шкафу дополнительное одеяло. Он наблюдает, как Морган смотрит на кровать в течение долгой секунды, замечая, как устало выглядит. Это не совсем физическое воздействие, хотя алкоголь — депрессант. Это психологическая усталость, от того, что его сознание растянуто и вынуждено принять совершенно новую реальность. Прошло уже два дня. У Кастиэля были наручники, а затем медленное осознание, но Морган вынужден принять всю правду сразу. — Спокойной ночи, Морган, — он поворачивается, чтобы уйти в свою спальню. — Кастиэль, прежде чем ты уйдешь. — Да? — Мне очень жаль. Кастиэль застывает в дверях. — За что? — спрашивает он, искренне озадаченный. — Ты прошел через все это в одиночку. И мне жаль, что нас не было рядом с тобой, не совсем, — Морган изучает его, но в его глазах читается извинение. — Не стоит. Ты спас меня. Вы все это сделали, — Кастиэль грустно улыбается. — Если бы мне пришлось хранить несколько секретов, чтобы выжить, мне бы пришлось поступить так — и это самое главное.***
— Кастиэль. Проснись прямо сейчас! Подушка Кастиэля исчезает из-под его головы, и он громко стонет, когда мир плывет, даже с закрытыми глазами. — Что. — Прошлой ночью Дин Винчестер сбежал из камеры смертников в тюрьме строгого режима. Рыжеволосая женщина зафиксирована на пленках службы безопасности. Это был ты, не так ли? Кастиэль открывает глаза и видит разъяренное лицо Моргана. Адити не помогает, прыгая на кровать и облизывая его лицо. Он снова стонет и слепо отталкивает ее. Она скулит, но соглашается. Он вздыхает, долго и глубоко, но Морган просто ждет. — Мне нужно было время, чтобы убедить тебя обратиться за помощью к Дину. Я не думал, что Анна будет действовать так быстро. — Кто такая Анна? Рыжеволосая женщина? Кто она? — Та, которую ты забыл внести в список своих вопросов, — Кастиэль морщится, отчасти от того, что собирается сказать, а отчасти, что чувствует запах собственного утреннего дыхания. — Она просто ангел. Хотя на твоем месте я бы не слишком волновался по этому поводу — ангелы часто бывают мудаками с крыльями. Сильными мудаками с крыльями, — поправляется он. — Она влетела и схватила его. Буквально. На лице Моргана промелькнуло несколько быстрых подсчетов. — Она знала, что Винчестер держит тебя в плену. — И ничего не сделала, — подтверждает парень. — Могу я вымыть рот и выпить кофе до конца этого разговора? — Пока он у нас есть, — предупреждает Морган. — Я обещаю. Дерек выходит, не сказав больше ни слова, не оглядываясь. Кастиэль уронил голову на матрас. Адити снова начинает хныкать, и он понимает, что должен отпустить ее, чтобы она занялась своими делами. Он ополаскивает рот, надевает спортивные штаны и кроссовки без носков и заботится о ней. После этого он снимает кроссовки и останавливается в гостиной. Почему на этот раз Анне пришлось работать быстро? Кастиэль решает начать с самого сильного момента. Он сидит за кухонным столом, наблюдая, как Морган готовит кофе в его тесной кухне. Кастрюля, в которой лежал телефон, стоит на холодильнике, сейчас пустая. — Он нам нужен. Ни один из нас не настоящий охотник, ни у одного из нас нет необходимых связей или припасов, чтобы взяться за такое огромное сверхъестественное дело, как вампирские гнезда, и он делал это раньше. Бесчисленное количество раз. Насколько я знаю, он уже работал над этим делом, потому что именно этим занимались братья Винчестеры: работали над большими делами. Морган не задает вопроса, которого ждет Кастиэль. — Итак, ангелы? — Ну, да. Ангелы и демоны. Морган ставит перед ним кофейную кружку. — Ты сказал, что братья Винчестеры сделали гораздо больше. Если у Дина есть такой друг, я предполагаю, что есть причина. Кастиэль глубоко вздыхает и начинает объяснять, что ангелам нужны сосуды. Оттуда он возвращается к Мэри Винчестер и к тому, как последствия ее смерти повлияли на Сэма и Дина. Когда он добирается до Дина, отправляющегося в ад, Морган смотрит на него с сомнением. А он еще даже не добрался до части о Люцифере. На самом деле, когда Кастиэль доходит до этого момента, Морган фыркает, хотя и не перебивает. Объяснение падения Сэма в ад заставляет его успокоиться, как и его окончательное освобождение. Ради сохранения рассудка Моргана Кас не объясняет, как это произошло. — И ты уверен, что все это реально? — Анна... Я не знаю точно, как это описать, — Кастиэль хмурится, чувствуя разочарование. — Но она меня вернула в прошлое и я со стороны видел все события. Дин попросил ее помочь мне понять. И вот как она это сделала — она показала мне, Морган. И я знаю, что прошу тебя поверить во многое, но так же, как ты видел того монстра на складе, я видел все, и я знаю, что это было реально. — Но это не подтверждение. — Другой охотник, с которым я говорил, поверил в это, — говорит Кастиэль. — А теперь Дина нет в тюрьме, — Морган допивает свой кофе. — Ты собирался встретиться с ним наедине? Кас колеблется, уверенный, что идет в ловушку, но признает: — Да. — Для такого умного парня, Кастиэль, иногда ты просто идиот. Новак моргает, слишком похмельный, чтобы чувствовать себя оскорбленным. — Я знаю правду о Дине. Я даже могу удержаться, чтобы не арестовать его, потому что ты прав, он нам действительно нужен. Но ты собирался пойти один к человеку, который похитил тебя, держал в плену восемнадцать месяцев и по меньшей мере принуждал к сексу? Серьезно? Он мог бы спасти несколько сотен человек или весь этот гребаный мир, мне все равно, ведь он причинил тебе боль, Кастиэль, и это глупо. Глупо. Он поврежден, и, возможно, непоправимо. И это особенно глупо, поскольку у тебя есть другой вариант — я. Кастиэль смотрит на стол, ожидая дальнейших слов. — Я хочу его видеть. Морган хлопает ладонью по столу, заставляя парня подпрыгнуть и поднять глаза, но выражение Дерека умоляющее, а не сердитое. — Не делай этого с собой. — Морган... я должен. Все не так просто, ты же знаешь, — он пристально смотрит на Моргана, желая, чтобы тот понял. — Может быть, он и не воплощение дьявола, — Дерек морщится, но продолжает, — но он все еще небезопасен для тебя. Я бы сказал то же самое супруге героя войны. Сравнение почти забавное, если не сказать больше, для близкого признания того, насколько глубоки были отношения Кастиэля и Дина, как бы ни были они испорчены. — Теперь мне понятно, почему ты так переживаешь из-за него. Ты действительно считаешь его героем, не так ли? — А разве нет? — Кастиэль спрашивает просто. Морган хмурится. — Дин поврежден, возможно, непоправимо, но я не хочу отказываться от него, Морган. Пожалуйста, пойми это. Морган стучит по столу. Потом говорит: — Ты сказал, что мы будем работать в команде, так что мы встретимся с ним вместе. Ладно, это честно. И Кастиэль не может этого отрицать. — Да, — вздыхает он. Морган, к счастью, не наслаждается своим триумфом. Он просто спрашивает: — Так где же встреча?***
Мотель Бернарда типичен для того, что Дин описал как обычное Винчестерское пристанище. Беглый и несколько причудливый, с собачьей тематикой. Просто чтобы иметь причину быть там, Кастиэль получает комнату и платит наличными, записывая фальшивое имя. Управляющий, который живет в смежной квартире, даже не спрашивает его удостоверение личности. Кас задается вопросом, что он думает о двух мужчинах в костюмах, просящих одну кровать в мотеле. Последняя комната была уже снята. Кастиэль настоял на том, чтобы подождать четыре дня, прежде чем попытаться встретиться, потому что он не знал, сколько времени потребуется Дину, чтобы приехать, или даже куда Анна поместила его после того, как забрала из камеры. — Ты выглядишь взволнованным. Кастиэль смотрит на Моргана и говорит: — Думаешь? Это неправильный ответ, потому что рука Дерека на ремне его сумки напрягается. Удивительно, но он не проверяет свою кобуру. — Я могу идти, — его рот дергается. — Он ведь не убийца, верно? Значит и стрелять не станет на месте. — Нет, но он может убежать. Морган, со мной все будет в порядке. Правда. — Я ему не доверяю, — говорит Морган, что странно, потому что он сказал, что не думал, что Дин выстрелит, прежде чем задавать вопросы. — Когда он рядом с тобой, — добавляет он. Кастиэль смотрит вниз, потом в дальний конец мотеля. — Ты не ошибся, Морган. Я разговаривал с ним почти восемь месяцев, прежде чем он сдался полиции, — а потом он скучал по Дину. Тот факт, что он смог двигаться дальше, ничего не меняет. — Дин ранен, но он не причинит мне вреда. Морган испускает вздох, похожий на стон, но, к удивлению Кастиэля, он не обращается к этому последнему откровению. — Пошли отсюда. Дерек делает то, что Кастиэль просил ранее, и остается примерно в двадцати футах позади и вне поля зрения, когда Кас идет к двери. Кастиэль дрожит, совсем чуть-чуть, и радуется, что Морган достаточно далеко, чтобы не видеть этого. Дин открывает дверь. Он лишь немного отличается от того, каким Кастиэль видел его в последний раз. Такой же худой, крепкий хлыст, но спина прямая, и он твердо встречает его взгляд. Затем он, кажется, понимает, кто такой Кастиэль, и резко выдыхает, странная смесь надежды и отчаяния на его лице. Его рот открывается, но затем он отшатывается назад, глядя поверх плеча парня, и перемещается вокруг руки, которую не видно. Кастиэль узнает это движение — он поднимает пистолет, направленный в пол. — Дин, подожди. Все в порядке, он знает, — быстро говорит Кас. — Я здесь не для того, чтобы арестовывать тебя, — говорит Морган через его плечо тоном, который показывает, что он сожалеет об этом факте. Дин еще мгновение смотрит на Дерека, лицо его теперь превратилось в пустую стену, а затем говорит: — У меня в левой руке Глок. Он не взведен. Я уберу его, когда ты войдешь. Не надо стрелять, — затем он отступает в сторону. Кастиэль оглядывается на Моргана, просто чтобы убедиться, но Морган немедленно кивает. Они оба вооружены, хотя Дерек даже не вытащил оружие. Пока все идет хорошо. Кастиэль вошел следом за Дином, обратив внимание на две двуспальные кровати, на одной из которых стояла большая сумка, полуоткрытая. Он видит одежду, но подозревает, что там есть и оружие. Номер среднего размера в мотеле, а это значит, что независимо от того, куда пойдет Кастиэль, он будет не дальше, чем в двадцати футах от мужчины. Это пьянящее осознание. Когда Морган оказывается внутри, Кас оборачивается, наблюдая, как Дин показывает тому свой Глок, держа палец на спусковом крючке прямо поперек ствола. Затем он кладет пистолет на маленький шаткий стол и отходит от него. Ближе к Кастиэлю, как это обычно бывает, и дальше от Моргана, который намеренно опускает руки по бокам. Кастиэль смотрит на Дина. Через мгновение Дин отвечает тем же взглядом, выглядя более настороженным, но все еще с некоторой мягкостью в глазах. Он ничего не говорит, просто стоит и ждет. Страх и страстное желание овладевают Касом, а затем и импульс. Через мгновение он делает шаг вперед и обнимает Дина, одна рука обнимает его за талию, другая перекинута через его руку, ладонь лежит на спине. Дин замирает на секунду, затем издает тихий болезненный звук и осторожно поднимает руки вверх, его хватка настолько легка, что едва ли подходит, но он прижимается лицом к шее Кастиэля и глубоко дышит, как будто улавливает его запах. Кастиэль чувствует запах оружейного масла, исходящего от него, даже сквозь запах пота. Его тело внезапно приходит в состояние повышенной готовности. Он остро осознает, что держит в своих объятиях обнаженное тело, и наоборот. Что в последний раз они по-настоящему прикасались друг к другу всем телом в том номере мотеля, после секса. Дин поцеловал его на прощание. Сердце Кастиэля бьется быстро, и он не может сказать, от возбуждения или нет, но его тело напряжено, как натянутый провод. Кастиэль не знает, то ли отступить, то ли оттолкнуться, чтобы почувствовать тепло. Дин отступает назад. Кастиэль отпускает его. Дин одаривает его дрожащей улыбкой. — Рад видеть тебя в добром здравии. Кастиэль неловко кивает. — Да. И я тебя. Это почти милосердие, когда Морган кладет свою сумку на пустую кровать. — Мы принесли документы. Кажется, это расслабляет Дина, хотя говорит Морган. — Я не был уверен, с чем именно возникли проблемы, но решил, что это одно из двух или трех дел, которые все еще были открыты, когда я сдался. Так что я принес все о них, — он показывает на футляр от ноутбука, в карман которого засунуты старые папки. — Это серия вампирских гнезд, — говорит Кастиэль. — Ты знаком с этим? Я помню ты что-то упоминал о том, что на... ну, на телефоне. Дин моргает, возможно, глядя на Кастиэля, который говорит об их телефонных звонках. — Да. Вайоминг, еще несколько штатов на западном побережье, ведущих на Средний Запад? — Да. Что же ты нашел? — спрашивает парень. Как оказалось, Дин знал довольно много. Он знал, что у них есть спаренный лидер, и около семидесяти следовали за ним в то время. Он не был уверен в количестве отдельных групп, но он убил две группы полностью, и это составило шестнадцать убийств вампиров. Кастиэль не удивлен, но Морган да; Кас знает, что он помнит, каково было сражаться всего лишь с парой, с ошеломляющей силой и скоростью. Дин, кажется, замечает это, потому что он вдается в некоторые детали использования солнечного света и крови мертвеца, чтобы замедлить их. Дин не смог найти четкой общей схемы, хотя думает, что лидер рассчитывал групповые движения. Лучшее, что он мог сделать, это появиться после смерти или двух, и уничтожить гнездо. — Это и хорошо, и плохо, что твой друг нашел себе напарника. Это сделало лидера более иррациональным и менее осторожным, но также опасным, так как вампиры спариваются на всю жизнь, — объясняет Дин. — Я думаю, что сейчас моя главная задача выследить Джеймса и всех охотников, которые ему помогали. Получить больше информации. Тогда я смогу начать планировать, как убрать лидера. Как только мы это сделаем, гнезда, вероятно, исчезнут или, по крайней мере, станут намного легче охотиться. Если вампиры новички, то они плохо контролируют свои импульсы. — Так ты думаешь, что справишься с этим? — спрашивает Морган, сохраняя сдержанное выражение лица. — Думаю ли я, что смогу закончить это дело? Да, в конце концов. Возможно. Но ты никогда не знаешь, что упустишь, какую ошибку совершишь, — Дин пожимает плечами. Он изменился за последний час объяснений и обмена информацией. Уверенно и почти по-деловому. Кастиэль видит, как его мозг работает над головоломкой, жутко похожей на то, как его товарищи по команде реагируют на новое дело. Две небольшие поездки, в которые Дин взял его с собой, нельзя было назвать охотой, во всяком случае, с точки зрения Кастиэля. Дин решил их, а потом взял с собой его. — Риск есть, но он всегда присутствует, а этих кровососов нужно обезглавить. Было бы лучше, если бы вы, ребята, дали мне знать, если увидите что-нибудь или получите дополнительную информацию о вампирах. Кастиэль достает из кармана готовый одноразовый телефон и протягивает его Дину. Ему приходится подавить дрожь, когда их пальцы соприкасаются. — Спасибо, — тихо говорит Дин, на мгновение встретившись с ним взглядом. — Я принял те же меры предосторожности, что и раньше, с телефоном, — говорит Кас. Морган ерзает в кресле на другой кровати; он более или менее заставил Кастиэля сесть за письменный стол. — Мой собственный сотовый запрограммирован в памяти. Я позвоню тебе, если мы услышим что-нибудь еще. Дин кивает, пряча телефон в карман джинсов. — Морган, ты не мог бы дать мне несколько минут? — спрашивает парень, зная, что он, вероятно, просит слишком много. Морган долго смотрит на него, потом переводит взгляд на Дина. — Попробуй что-нибудь сделать, и я убью тебя. Дин просто говорит: — Хорошо. Морган молча выходит. Он оставляет дверь приоткрытой. — Извини, — говорит Кастиэль, как только слышит, что дверной косяк почти зазвенел. Дин моргает. — За что? — Втягиваю тебя обратно в эту жизнь. Я не спрашивал. Я нарушил свое обещание оставить тебя в тюрьме. Дин бросает на него очень знакомый кривой взгляд. — Ну, технически ты ничего не обещал, ты просто оставил меня там, — он поднимает руки вверх. — Что, знаешь ли, было правильно. Нет, Кас, не извиняйся. Я все понял. Я ведь охотник, помнишь? Всегда. Кастиэль кусает губы. — Я не навещал... не мог... — Кас, не надо, — тихо говорит Дин. — Дело не в том, что ты мне безразличен, — снова он пытается, его грудь сжимается. — Я рад, что ты продолжил двигаться дальше, хорошо? — на лице Дина такое мягкое сочувствие. Грустное, конечно, но это не жалость к себе. — Для меня это означало, что ты исцеляешься. И это все, чего я хочу. Чтобы ты был здоров и счастлив. Кастиэль смотрит на свои руки. — Спасибо. — Я не причиню тебе вреда, — добавляет Дин. — Я знаю, что у меня нет ничего, кроме моего слова, но я обещаю, что не буду. Я посещал психолога в тюрьме. Хотел, чтобы моя голова была в порядке, чтобы я никогда больше не смог сделать то, что сделал с тобой. Кастиэль удивленно поднимает глаза. — У тебя была терапия? — Да. — Это... это хорошо, Дин. Я счастлив за тебя, — этот факт вызывает вихрь мыслей. Дин получил терапию, от кого-то действительно квалифицированного. Кастиэль гадает, каковы были результаты, что думал психолог, но даже в тюрьме существует врачебная тайна. Терапевт мог сказать, из чего состояли сеансы, лишь в самых расплывчатых выражениях. — Дин. Мне пора идти. Заняться работой. Дин неуверенно улыбается. Кастиэль чувствует себя разочарованным. Он даже не знает почему. Он ушел почти на год и выбросил Дина из головы. Почему у него возникли проблемы с той же концепцией сейчас? — Тебе нужна сумка, или я могу...? — спрашивает Дин. — Возьми, — говорит Кастиэль, качая головой. Дин встает, и Новак, следуя его примеру, делает то же самое. Он поймал себя на том, что просто смотрит на Дина, подмечая детали. У него на виске появился новый шрам, легкий и слабый. Его волосы короче, чем когда-либо видел Кастиэль, плюс щетина не остается без внимания, ибо во время плена Дин был гладко выбрит. И в глазах у него какая-то тяжесть. Света и счастья, которые Кас видел каждый раз, когда Дин возвращался с охоты, больше нет. Он рад видеть Кастиэля, парень может сказать это, но есть резервация, своего рода ожидаемое расстояние. Не зная, что сказать и даже что на самом деле чувствовать, Кас поворачивается, чтобы уйти. Взявшись за ручку двери, Дин говорит: — Спасибо за улыбку. Кастиэль оглядывается, смущенно улыбаясь, но все, что он делает — это кивает. Дин наклоняет голову, сам не улыбаясь. Снаружи прохладно и темно. Морган прислонился к стене рядом с дверью. — Ты готов идти? — спрашивает он мягче, чем ожидает парень. — Да. Они садятся в машину Моргана, Кастиэль на пассажирское сиденье. Он резко падает, понимая, что был на адреналиновом подъеме во время всей встречи. Неудивительно, что его трясло. Обычно, когда он получает такой кайф, это происходит на работе, а не потому, что он эмоционально раздражен. Теперь, когда все закончилось, дверь мотеля закрылась, и Морган включил машину, он чувствует знакомую усталость. — Ты меня слушал? — наконец спрашивает Кастиэль, когда они останавливаются на красный свет. — Моментами, — признается Дерек, — но на самом деле я просто слушал, чтобы убедиться, что ничего не случилось. Кастиэль кивает, закрывая глаза. — Мне нужен этот телефон, — добавляет Морган. — Номер, который ты запрограммировал для Дина. — Почему? Ты мне не доверяешь? Морган стискивает зубы. — Я беспокоюсь, — что, конечно, не является ответом, за исключением того, что ответ, вероятно, да, и Дерек не хочет признавать это. Но Кастиэль все продумал заранее и запомнил номер Дина. Он может взять другой телефон, чтобы поговорить с ним. — Ладно. — Кастиэль. Сделай мне одолжение. Прими это как возможность попрощаться, а не поздороваться. К удивлению Каса, его реакция — смех, и он даже не уверен, почему. Сколько бы раз Морган ни спрашивал его, он не может ответить.***
Кастиэль получил официальное уведомление о побеге Дина через тридцать шесть часов после того, как это произошло — любезность для бывшей жертвы. Но само расследование не приходило к нему почти неделю, вероятно, потому, что они предполагали, что Дин прячется, пытаясь уйти. Федеральные маршалы занялись его делом, хотя Кастиэль относительно уверен, что Дин не будет схвачен в ближайшее время. Он слишком долго скрывался от правоохранительных органов страны, расследуя дела. Если Дин не хочет, чтобы его поймали, то, скорее всего, так оно и будет. Конечно, помогает то, что у него есть некоторая степень магии, и теперь некоторая степень предупреждения о расследованиях, над которыми он работает. Если его поймают, Анна сможет просто забрать его обратно. Дин прекрасно выжил в тюрьме, несмотря на все страхи, которые испытывал до этого. Кастиэль задается вопросом, принял ли он особые меры предосторожности? Возможно. Он надеялся на это, когда впервые узнал о его сдаче полиции, и он думает, что Дин сделал бы это хотя бы ради него. Федеральный маршал, ведающий этим делом, консультировался с ОАП. Кастиэль больше ничего не знает; Морган только сказал, что сомневается в успехе их затеи. Поэтому Кастиэль с удивлением обнаруживает, что за его столом сидит блондинка. — Я могу помочь вам? — спрашивает он, останавливаясь перед своим столом и ставя на него свой завтрак. — Маршал Эванс, — представилась женщина. — Я вхожу в оперативную группу, назначенную Дином Винчестером. — Я... понимаю. — Я хотела бы узнать, как вы смотрите на некоторые вещи, — говорит она, поднимая бровь. У Кастиэля нет веских причин отказываться. — Конечно. Конференц-зал? — он показывает в общем направлении. Маршал идет впереди. Она полевой агент — на ней костюм, но туфли сделаны для бега, и все достаточно свободно для легкого движения. У нее есть портфель, который она кладет на стол для совещаний. Она садится. Кастиэль выбирает место между ними и складывает руки в ожидании. — Я понимаю, что это тяжело для вас. — Я бы предпочел, чтобы вы просто задавали свои вопросы, а потом проявляли обычное сочувствие, — перебивает Кас. — Я не сомневаюсь, что вы действительно так думаете, но в этом нет необходимости. — Окей. Тогда скажу прямо: я знаю, что вы приняли меры, чтобы спрятаться, но как вы думаете, он снова попытается похитить вас? Кастиэль качает головой, гадая, видела ли она видео их последней встречи. Как только федеральные маршалы определили, что Дин сбежал из общей зоны — все еще не зная, как он вообще это сделал — они обращаются к его истории. — Нет, не думаю. Я думаю, что он искренне сожалел об этом, что доказал своей явкой с повинной. — У нас есть ордер на прослушивание ваших линий связи на случай, если он вам позвонит, — говорит маршал Эванс. — Я говорю вам это в качестве любезности. Кастиэль кивает. — Было ожидаемо. Она открывает портфель. — Дин приехал в полицейский участок на угнанной машине. У него даже не было бумажника, но при нем было три предмета, и я подозреваю, что они были преднамеренными. Не могли бы вы посмотреть и опознать их для меня, если возможно? — Давайте. Она достает фотографию ключей. — Ключи от его машины, Импалы 67-го года. — Вы понимаете, что это значит? Он не был за рулем этой машины. Кастиэль знает. Дин оставил эти ключи ему на случай, если они понадобятся. Но он не может этого сказать, поэтому молча качает головой. Еще одна фотография, фотография Сэма. Она слегка размыта, но Сэм улыбается и выглядит здоровым. Должно быть, это было еще до суда. — Это его брат, иначе я не понимаю, что это значит. И наконец, еще одна фотография. Кастиэль опускает взгляд и замирает. Дрожащей рукой он берет глянцевую фотографию. Другая его рука тянется ко рту, а потом к влажным глазам. Он вытирает их, делая глубокий вдох, пытаясь восстановить контроль, который уже потерял. В присутствии незнакомки. — Это что-то значит для вас, — тихо говорит она. Там, в ярких красках, его сад в полном цвету. Желтые, красные и зеленые, все ярко живые и явно ухоженные. Прополотые. Очень много того, что было планировано им закончено до конца. Некоторые из стен, что он делал, укреплены. Завершена дорожка. — Да, — тихо признается он. — Это мой сад. Когда Дин выпустил меня на улицу, я в конце концов превратил это место в культурное. Я сбежал в конце зимы, почти весной, так что никогда не видел его в полном цвету, — он поднимает голову. — Он заботился о нем. Должно быть, это было сделано в разгар лета. — Ваш сад в бункере, где он держал вас в плену? — спрашивает маршал Эванс. — Да. — И вы до сих пор не знаете, где это? — Канзас, — говорит Кастиэль, пожимая плечами. Он осторожно кладет фотографию на стол. — Кроме этого, нет, я не знаю, где он находится. — Спасибо. Это дает мне хорошую зацепку. Так оно и есть, хотя Кастиэль и не думал, что эта встреча состоится. Если Дин заботился об этом саду и сфотографировал его, то он был привязан к этому месту даже после его побега. Он вернется. Это дает маршалам возможность начать поиски. Кастиэль кивает ей, чувствуя тошноту. Он не мог лгать, не после такой реакции, но он действительно беспокоится о безопасности Дина в этом случае. Бункер — это родная база мужчины. Он мог бы прожить и без нее, но это было бы сложнее, плюс там есть огромная коллекция важных сверхъестественных предметов. — Это все, что вам нужно? — Да, спасибо. Хорошего вам дня, агент Новак. Он не смотрит ей вслед, но жалеет, что она не оставила фотографию. В тот вечер он берет свой второй одноразовый телефон и пишет Дину:«Это К. Они ищут бункер. Удали сообщение».
Ответ приходит почти сразу, как будто Дин ждал его.«Спасибо, Кас».
Кастиэль колеблется, прежде чем нажать кнопку удалить.***
Через две недели он уже дома. Вся команда восстанавливается после своего последнего случая. Никто не пострадал, но это было дело похищения ребенка, так что спать было некогда. Все закончилось хорошо, поэтому, когда они наконец вернулись домой, Хотчнер просто дал всем два выходных дня, и все разъехались. Первый день Кастиэль спал и ел, Адити свернулась калачиком рядом с ним в постели. Ее теплый мех был как дополнительное одеяло, что даже пришлось ночью включить кондиционер, чтобы компенсировать это. На второй день уже рассвело, и Кастиэль проснулся. Адити скулит, требуя, чтобы ее выпустили. Он вздыхает, но одевается и заботится о ней. Иметь собаку — это большая работа, но он обнаружил, что она также помогает ему чувствовать себя центрированным; у него есть кто-то, к кому он может прийти, кто-то вне работы, кто постоянно присутствует в его жизни. Адити не так хороша, как человек, но его сосед находит ее полезной. Она, конечно, съест все, что он уронит с пола и не сможет поднять своим бедным бедром. Она также научилась хорошо следовать инструкциям по сбору предметов, таких как упавшие телевизионные пульты. Это не то умение, которое Новаку действительно нужно, но оно полезно для развлечения, и ему нравится, что Адити полезна кому-то, кроме него. У него есть новый телефон. Он сидит за кухонным столом и размышляет. Дин не сообщил ему никаких новостей, но у Моргана есть основной мобильный. Интересно, знает ли Дин об этой маленькой борьбе за власть? Он встает, берет кастрюлю и достает телефон. Он включает его. Он больше не будет регистрироваться на местных вышках, удаляя запись о своем присутствии до окончания телефонного разговора. Кастиэль не повторяет одну и ту же ошибку дважды. Обычно нет. Он набирает номер. — Да? — голос Дина, такой знакомый, отвечающий точно так же, как и всегда. Кастиэль опускается на пол и закрывает глаза. — Алло? — говорит Дин, начиная раздражаться. — Привет, Дин. Длинная пауза. — Привет, Кас. Что-то не так? Что-то новое по делу? Кастиэль глубоко вздыхает. — Нет. Ты что-нибудь нашел? — Следы. Я также нашел двух оставшихся в живых приятелей твоего друга Джеймса по охоте. Они не сдавались, просто сделали шаг назад. Но Джеймс не сделал. — Дерьмо, — говорит Кастиэль. — Я должен был помочь ему. Пойти туда, дать подкрепление. — Это не твоя работа, — говорит Дин. — Во всяком случае, не совсем так. — Разве? — То, что ты делаешь, полезно. Джеймс был охотником, он знал эту двуколку. Ты не должен чувствовать себя виноватым, Кас. Такое случается. Кастиэль вздыхает. — Эй, Кас, а есть причина, по которой Морган не сказал тебе об этом? — Когда ты ему рассказал? — Вчера. — Тогда у него, наверное, не было времени, — говорит парень, надеясь, что это правда. Они довольно легко согласились, что не должны обсуждать охоту или Дина ни в коем случае, кроме как лично, в безопасном месте. — Он забрал мою запрограммированную ячейку. — Он не хотел, чтобы ты со мной разговаривал, — это не вопрос. — Он беспокоится. Но ошибся. — Я ничего не знаю об этом, Кас. Я... не пойми меня неправильно. Я люблю с тобой разговаривать. Слышать твой голос. Но я понимаю, почему он этого не хочет. Кастиэль улыбается и встает. Он чувствует себя увереннее. — Ну, это мой выбор. — И мой тоже, — меньше подтверждения и больше напоминания. — Ты хочешь сказать, что я не должен тебе звонить, Дин? Тяжелое дыхание. — Нет, конечно, нет. Просто, ты знаешь. Я хочу для тебя самого лучшего. — Я знаю, что для меня лучше, — говорит Кастиэль немного резко, обращаясь не столько к Дину, сколько к Моргану. — Я знаю, — тихо говорит Дин. Наверное, вспоминая все те времена, когда он отнимал у него этот выбор. Кастиэль сглатывает, пытаясь собраться с мыслями. — Я не это имел в виду. — Ты должен, — шепчет Дин. Кастиэль не отвечает почти целую минуту, размышляя. — Я хочу начать все сначала, Дин. Я не забыл прошлое, но не хочу все время вспоминать о нем, останавливаться на нем. Ты сдался и позволил им отправить тебя в камеру смертников. Ты изменился. Я не хочу... наказывать тебя за то, что было. — Боже, Кас. Ты пытаешься быть гребаным святым или что-то в этом роде? — Дин смеется, и это звучит болезненно. Кастиэль хихикает. — Нет. Это не только для тебя, Дин. Но и для меня тоже. Дин дышит через линию. Кажется, он начинает и останавливается несколько раз, прежде чем, наконец, сказать: — Хорошо. — Где ты? Чем займешься после того, как закончишь дело? — Теннесси. Я могу вернуться домой. Зависит от того, какие зацепки я получу. А что? — Ты можешь... ты можешь приехать сюда? Чтобы увидеть меня? Тишина на этот раз кажется удивленной. — Зачем? — Я хочу тебя видеть. Дин удивленно смеется. — Зачем? — повторяет он. Это хороший вопрос. Кастиэль решает быть честным. — Не знаю. Я просто... Я хочу этого. Так можешь? — он чувствует себя подростком, пытающимся убедить бойфренда пробраться к нему домой. — Да. Если ты уверен. Я имею в виду, что-то может случиться, что-то может случиться с тобой, но да. Просто, эм, дай мне знать. Дашь мне несколько дней, чтобы добраться? Кастиэль молча кивает. — Хорошо. Напиши мне, когда будешь рядом. Если я не отвечу в течение двадцати четырех часов, тогда мне придется уйти вместе с командой, а тебе вернуться в бункер, — он понимает, что говорит как босс или что-то вроде того, а не как друг, но именно так он знает, как обращаться с логистикой. Но Дин, похоже, вздохнул с облегчением. — Понял. — До свидания, Дин. Мягко: — Пока, Кас, — и гудок оборвавшегося вызова. Кастиэль выключает телефон и кладет его обратно в кастрюлю, а кастрюлю — на холодильник. Затем он садится у окна и позволяет дрожи работать через тело. Что является источником этого желания увидеть Дина? Поговорить с ним? Узнать его? До сих пор это была нелогичная поездка. Дин сомневался, что Кастиэль увидит его в тюрьме, даже на той единственной встрече, и все же, Кас ни на секунду не думал, что он этого не сделает. Он просто не уверен, что может назвать другую причину. Доброта? Привязанность? Он не хотел, чтобы Дин страдал. Он специально говорил ему, и не раз, что пусть все поступки были неправильными, тюрьмы Дин не заслуживал. Когда Дин решил иначе, Кастиэль позволил ему сделать этот выбор и оставил его наедине с собой. Теперь, когда Кас принял решение вернуть Дина в этот мир, почему он не может снова уйти? Позволить Моргану разобраться со всем самому? Это потому, что он сейчас один? Что он порвал со Стефаном и автоматически возвращается к старым привычкам? Но он порвал со Стефаном именно потому, что не хотел этого. Стефан хотел получить контроль над его жизнью и выбором, который тот не был готов ему предоставить. Компромисс был невозможен. Кастиэль снова думает о своем разговоре с Дином. Он действительно не думал об этом, когда сказал это, но после того, как он пришел к пониманию, что он больше не хочет наказывать Дина? Когда он простил Дина? Может быть. Возможно, даже раньше. Он сказал Дину, что тот не заслуживает тюрьмы. Но что теперь? Он действительно верит, что Дин — другой человек. Он верил в это еще до того, как тот сдался полиции, потому что его понимание того, что он сделал, достигло такого глубокого уровня, что Кас не думал, что Дин повторит свое угрожающее поведение. Но даже в то время он логически понимал, что понимания, как правило, недостаточно для того, чтобы преступники изменили свое поведение. С другой стороны, Дин всегда был в своей собственной категории. Даже в похищении и образцах поведения, которые он там демонстрировал, он не полностью соответствовал ни одному из архетипов сталкера/похитителя. Не то чтобы все похитители так поступают, но Дин всегда был дико далек от нормы. Кастиэль хотел бы заполучить в свои руки записи Дина о психотерапии. Может быть, тогда он сможет оправдать это перед самим собой, с точки зрения безопасности. Или просто сказать «К черту», как он это делал. Дин не был злым тогда, и он не злой сейчас. Кастиэль все еще верит в это, даже он не полностью доверяет навыкам Дина справляться. Но он уклоняется от темы: зачем ему вообще нужен постоянный контакт? Раздается стук в дверь. Сердце Кастиэля бешено колотится от чувства вины, и он дважды проверяет, что положил телефон в кастрюлю, а затем делает паузу, чтобы восстановить контроль. Какого черта он хранит тайну после того, как счастливо потерял ее? Затем он открывает дверь. Это Морган, поднимающий бровь. — Можно мне войти? — Конечно, — Кастиэль отступает в сторону. — Тебе что-нибудь принести? Кофе? — Если сможешь удивить, — говорит Морган. — У меня есть специальные зерна, — отвечает Кастиэль и начинает рыться в кладовке. Он слышит, как Морган садится за кухонный стол. — Так в чем дело? — Звонил Дин. Кастиэль даже не вздрагивает, потому что он лучше натренирован. Вместо этого он прекращает то, что делал и говорит: — Он в порядке? Есть новости? — ладно, значит, он решил солгать. — С ним все в порядке. Твой друг — охотник, к сожалению, мертв, но Дин восстановил связь с двумя выжившими. Он идет по следу вампиров, ищет улики, пока они не появятся снова. Кастиэль медленно выдыхает, затем возвращается в кладовую и находит зёрна. Он начинает процесс приготовления хорошего кофе, позволяя рутине успокоить его. — Он сказал, как умер Джеймс? — Засада. Вампиры должно быть знают, что охотники вышли на них. Кастиэль кипятит воду и кладет гущу в фильтр. — Они знают, что за ними охотится ФБР? — Да, похоже на то. Я знаю, что мы уже теоретизировали об этом, но Дин согласился с нашей оценкой. Криминалистические контрмеры не сильно отвлекают охотников, за исключением маскировки МО в средствах массовой информации, которые являются их основным источником информации. — Да, Дин заставлял меня... — Кастиэль замолкает. Затем нерешительно продолжает, не оборачиваясь: — Он заставлял меня искать охотников, пока я был с ним. Он собирал газеты со всей страны, а также интернет-источники. Морган ничего не говорит. Кастиэль заканчивает готовить кофе и ставит кружку перед ним, прежде чем присоединиться к нему за столом. Затем, наконец, Морган говорит: — Могу я задать личный вопрос? Настороженно, но стараясь не показывать этого, Кастиэль отвечает: — Да. — Когда мы поймали его во время твоего плена, Дин сказал, что вы родственные души и что он знал о тебе еще до Вайоминга. Неужели он говорил правду? Кастиэль моргает. Это было последнее, что он ожидал от разговора Дина с ОАП. — Да, это правда. — А что это вообще значит? Кастиэль делает глоток кофе, главным образом для того, чтобы собраться с мыслями. — Очевидно, это было что-то, о чем Сэм первоначально спрашивал Анну. У него была романтическая и платоническая родственная душа — Джесс, его девушка, которая умерла, и Дин. Я не знаю, как выбираются родственные души, скорее похоже, что ангелы просто выбирают. — И ты был его романтической второй половинкой? — Да. Сэм был его платоником. Вскоре после смерти Сэма Дин отправился на мои поиски, но решил не пытаться связаться со мной в то время. — Пока он не увидел тебя в Вайоминге. — Это вызвало какую-то инстинктивную реакцию, — говорит Кастиэль. — Родственные души притягиваются друг к другу, хотя в этом есть и свободная воля, — он делает паузу. — Я не говорю, что у Дина не было выбора в том, как он отреагировал, потому что у него он был. Морган медленно кивает, отпивая из своей кружки. — Ты думаешь, именно поэтому тебя тянет к нему? Кастиэль выдыхает. — Конечно, это возможно. — Но у тебя есть свобода воли, — напоминает Дерек. — Я хотел поговорить с Дином наедине, — говорит Кастиэль, и в его голосе слышится раздражение. — Меня не контролируют разумом. Морган морщится. — А я и не думал, что это так. По крайней мере, не сверхъестественно. Кастиэль переваривает это. — Ты думаешь, я все еще ранен. Психологически. — А разве нет? — Морган говорит это без оскорбления, но без намека на подобную резкость. Просто беспокойство. — Я не тот, кем был, но это не из-за незаживающих ран или бездумных, — говорит Кас. Он немного лжет насчет последней части, но то, что он не понял точно, почему он хочет поддерживать контакт с Дином, не означает, что он не пытается, и что он не поймет этого. — Правда, Морган. Я чувствую себя... под собственным контролем. — Я не думаю, что ты слаб, Кастиэль. Дело не в этом. Ты выжил благодаря Дину и узнал о сверхъестественном, и, черт возьми, ты сделал это, не будучи в состоянии сказать всю правду. Кастиэль улыбается ему. — Спасибо. Я и не думаю, что ты так думаешь. Я просто... не хочу, чтобы ты играл роль няни. — Ты только что назвал меня няней, агент Новак? Кастиэль отпивает кофе, чтобы скрыть усмешку. — Я? Что? Морган смеется. — Может быть, я готовлюсь, — говорит он, имея в виду своего еще не родившегося ребенка. — Я слышал, что у отцов вырабатываются гормоны симпатии, — говорит Кастиэль, с ухмылкой переходя к смене темы разговора. Морган делает гримасу. — Заткнись. — Я даже слышал о... — Не хочу этого знать!***
На самом деле Кастиэлю и Дину требуется месяц, чтобы встретиться. Дин первым отменяет встречу, так как вампиры не дремлют и приходится снова и снова выслеживать гнезда. На этот раз в Иллинойсе, что указывает на то, что они действительно медленно продвигаются на восток. Три человека мертвы, но Дину удается предотвратить последующие смерти, уничтожив гнездо. Насколько Кастиэль и Морган могут судить, ФБР не связывает это ни с Дином, ни с убийствами вампиров. Дин забирает компьютер с места преступления, но в конечном итоге отправляет его в почтовый ящик для друга Моргана. Чарли не разговаривала с ним с тех пор, как Кас попросил ее об этом. И, как признается Дин ему, все, кого он знал через нее, тоже замолчали. Он, кажется, неохотно говорит это, хотя Кастиэль не знает, почему; он должен знать, что это было делом его рук. Кас не чувствует себя виноватым. После этого ОАП получает дело. Кастиэль уехал на полторы недели и не вспоминает о Дине. Как ни странно, он легко впадает в нормальную жизнь. Через три дня после возвращения домой Кас стоит перед обшарпанной дверью мотеля и нервничает. Блять. Зачем он это делает? Он стучит в дверь. Дин открывает почти сразу. Он одет в свою обычную одежду: грубые джинсы и тяжелые ботинки с футболкой и мягкой фланелевой рубашкой поверх нее. Он облизывает губы, нервно подергиваясь, что Кастиэль хорошо знает, и он просто говорит: — Привет, — и отступает в сторону. Опять две кровати. Стул за крошечным столом выглядит шатким, поэтому Кастиэль выбирает кровать, чтобы сесть на нее, на сторону, обращенную к другой кровати. Дин решает сесть на дальнем конце другой кровати, так что он дальше от Кастиэля, чем мог бы быть. Если бы он захотел. — Ты хорошо выглядишь, — наконец говорит Дин. — Ты тоже, — и Кастиэль говорит искренне. Дин немного прибавил в весе, хотя сейчас выглядит очень нервным и неуверенным. Большая часть света и энергии, которые характеризовали его, когда он был счастлив, все еще отсутствует. Кастиэль не может винить его за нервозность, учитывая, что он чувствует то же самое. Они неловко смотрят друг на друга почти целую минуту. Дин слегка улыбается. — Почему ты здесь, Кас? Не то чтобы я не рад тебя видеть, но я не знаю, чего ты хочешь от меня. — Я... — Кастиэль не находит нужных слов. Может быть, их там и нет. — Я скучал по тебе. — Нет, не скучал, — тут же рефлекторно отвечает Дин. Кастиэль удивлен. — Ты действительно так думаешь? Дин краснеет и опускает глаза. Затем, медленно и болезненно, его тело свернулось в клубок. — Да. Я знаю, что я сделал с тобой, Кас. Сейчас ты выглядишь нормально, но в тюрьме я смог увидеть все так, как видел ты, будучи моим пленником. — Дин, — Кастиэль говорит это не резко, но Дин все равно останавливается, его голова все еще висит. Он остановил Дина, потому что ему не нужно еще раз перечислять его преступления? но Кастиэля поражает, что реакция Дина имеет смысл. Он только и делал, что думал о своем прошлом с ним, и был явно подавлен, если вообще функционировал. Он был подавлен и в тюрьме, и вне ее. Это было очевидно, когда Кастиэль впервые увидел его после того, как Анна спасла его по его приказу. Дин закусывает губу и ждет. Кастиэль просто смотрит на него, наконец-то соображая. Он ушел. Не один раз, а дважды — и хотя Дин мог бы понять интеллектуально, почему он сделал это оба раза, во-первых, ради свободы, а во-вторых, по его просьбе, эмоциональное понимание всегда было недостатком Дина. После полутора лет изучения темной стороны его натуры с небольшим подкреплением, и совсем без Каса, самооценка Дина, вероятно, настолько низка, насколько это возможно. Кастиэль выздоровел, но Дину все еще больно. Встать и сесть рядом с ним странно тяжело, но притянуть в свои объятия нет. Винчестер замирает и застывает в его руках, и он ненадолго пытается отстраниться. Кастиэль позволяет ему, и Дин поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с ним. Он что-то ищет, и Кас позволяет ему смотреть. Затем лицо Дина немного морщится, и он наклоняется к нему, обнимая его — снова так легко, даже когда он кладет голову на его плечо. Дин неглубоко дышит. Очень медленно, чтобы не испугаться, Кастиэль спрашивает: — Помнишь, я говорил тебе, что ты можешь быть сломлен, но все еще имеешь ценность? Ровный ритм дыхания прерывается. — Я все еще верю в это. И я действительно забочусь о тебе, Дин. Дин говорит в плечо Кастиэля: — Но это неправильно, я не достоин этого. — Я этого хочу. И я никогда не хотел, чтобы ты страдал напрасно. Дин действительно отстраняется. — Я заслуживаю страдания. И ты это знаешь. Я заставил тебя пройти через ад. Если бы ты не сбежал, я бы никогда не поступил правильно, Кас. Разве это не пугает тебя до чертиков? — Пугает, — и Кастиэль целует его. Дин наклоняется вперед в поцелуе, открывая рот и молча призывая сделать то же самое. Его рот теплый, а губы такие же мягкие, как помнит Новак. Но прежде чем Кастиэль успевает среагировать, Дин вырывается из его объятий и бросается прочь. Он полностью сползает с кровати. Тяжело дышит. У него мокрые губы. — Ты меня боишься. Кастиэль смотрит на него, и сердце его учащенно бьется. — И я... я думаю, ты запутался, — говорит Дин, делая шаг назад. Его глаза широко раскрыты и бегают по сторонам. — Прости, — шепчет Кастиэль. Это страх, который гонит его адреналин, а не возбуждение, даже если он видит небольшую выпуклость в джинсах Дина. Он вытирает рот, содрогаясь. Ему хочется блевать. Он хочет выползти из своей кожи. Это не вина Дина, или не напрямую. Не его вина в настоящем, возможно, это правильный способ увидеть это; его собственные реакции сбивают его с толку. — Меня все еще тянет к тебе, и я действительно забочусь о тебе, но я не забыл. Я не думаю, что смогу. — Я мечтаю о тебе, Кас, о том времени, когда ты был у меня дома и в моей постели, — у Дина низкий голос и непрерывный поток слов. Он напряженно смотрит на парня, все еще стоя. Он стискивает зубы. — Я дрочу на воспоминания о сексе с тобой, даже если стыжусь этого. Все, что я делаю — ради тебя. Сдаюсь копам, сижу в тюрьме, выхожу и сражаюсь с этими вампирами. Я думаю о рае, о времяпровождении с тобой, я так много думаю о тебе, Кас, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отделить себя от тебя, даже если захочу. Кастиэль дрожит, наполовину от страха, наполовину нет. — Я не хочу тебя бояться, Дин. Я имел в виду то, что сказал раньше — я не хочу наказывать тебя за то, что ты изменился, — и... разве это наказание — отвергнуть Дина сейчас, уйти? Он сделал это однажды, и Дин не винит его. Дин настороженно смотрит на него, держась на расстоянии. Кастиэль нарушил это разделение, казалось, что Дин не будет возражать. Этого он и хотел бы. Но так ли это? Дин выглядит потерянным. Кастиэлю знакомо это чувство. — Но ты должен бояться меня. Хотеть наказать. Несмотря на страх, все еще бьющийся в его сердце, спина Кастиэля выпрямляется. — Кто ты такой, чтобы говорить мне, чего мне хотеть, Дин? Дин отшатывается. Кастиэль поднимает руку, одно это действие как-то успокаивает. Как и в обращении с Дином, он справляется сам. — Я говорю это не для того, чтобы причинить тебе боль. Пожалуйста, Дин. Я просто сказал, что это мой выбор и не тебе нести за него ответственность. Некоторая напряженность исчезает с лица охотника, когда он это осознает. — Да, я понимаю. То, что ты чувствуешь и чего хочешь, зависит от тебя. И я вряд ли тот человек, который скажет тебе, что ты делаешь неправильно, — добавляет он криво. У Моргана найдется несколько отборных слов об этой встрече, размышляет Кастиэль. — Что нам делать? — спрашивает Дин. — Что мне делать? У Каса уже есть обещание. Он может либо верить в это обетование, либо нет. Его эмоции будут следовать туда, куда движется его ум. Какой выбор он делает. С того момента, как Дин похитил его из квартиры, с того момента, как Кастиэль потерял сознание с рукой Дина на горле, они были связаны. Неравноценно. Болью Дина, во-первых, ее движущей и разрушительной природой. Затем, когда Дин расцвел в настоящего человека, ущербного человека, который так отчаянно хотел быть любимым, который смеялся над смертью и самыми темными частями мира, тончайшие связи образовались на конце Кастиэля. Это нить, которая никогда бы не сформировалась с разрешения агента. Но он все еще там. Вместе с этим старым, постоянным страхом. Как бы сильно он ни любил Дина, особенно в последние шесть месяцев заточения, страх всегда сопровождал его, потому что он знал, что при правильной провокации Дин — с грустью, сожалением, даже со стыдом — использует жестокие средства, чтобы удержать его. Этот страх в конце концов смешался с возбуждением и мысленным признанием того, как сильно Дин хотел и нуждался в нем, но он никогда не уходил. Этот страх повредил и Дина. Страх потерять Кастиэля и то, на что он готов пойти, чтобы предотвратить это. Большинство, если не все, ран Кастиэля затянулись, оставив после себя шрамы. Вот почему он здесь. — Обними меня? — Новак, наконец, произносит просьбу для себя. Возможно, эгоистичную, возможно, разрушительную, но то, что он хочет в этот момент. — А потом, когда я захочу, отпусти меня. На лице Дина отразились страдание и странное счастье, которое может понять только Кас. — Хорошо, — Дин оглядывает комнату мотеля и моргает. — Гм, как ты...? — Ложись на кровать. На спину. Сглотнув, Дин повинуется. Кастиэль подползает к нему, все еще полностью одетый, вплоть до кроссовок, и ложится рядом. Он осторожно кладет руку на грудь Дина, позволяя его голове упасть на другую подушку. Они близко, но не так близко, как обычно спали. Правая нога Кастиэля находится рядом с ногой мужчины, но, кроме руки, они не соприкасаются. Дин упорно смотрит в потолок, пока Кас не успокоится, потом оглядывается и облизывает губы. Кастиэль смотрит на пах Дина, но не похоже, что он все еще возбужден. В любом случае напряжен. Кастиэль замедляет дыхание, показывая свое доверие. — Видишь? Ты можешь дотронуться до меня, не причинив мне боли. Он почему-то думает, что это важно, даже если в то же время боится Дина. Проходит какое-то время. Кастиэль расслабляется и плывет по течению. Он замечает, что по мере того, как он считает дыхание Винчестера, его тревога от того, что он так близко к нему, исчезает. В каком-то смысле он помнит все хорошие времена вместе с плохими. Он сомневался в здравомыслии Дина, сомневался в его способности морально оценивать свои поступки, но никогда не сомневался в его любви к себе. Глаза Дина становятся сонными, но он не засыпает. В конце концов он говорит: — Кас? Могу я попросить о чем-нибудь? — Конечно. Дин вглядывается в его лицо. — Я изнасиловал тебя. Я знаю, что так оно и было. Но, пожалуйста, не запутывай меня, — Дин коснулся своих губ, и Кастиэль понял, что он вспоминает тот неожиданный поцелуй. — Если ты начнешь что-то, а потом закончишь, я буду уважать это, но это сломает меня. Я не хочу, чтобы меня снова сломали, Кас. У Кастиэля перехватывает дыхание. Он не может ответить. Степень самосознания в этой просьбе показывает, как далеко зашел Дин, и насколько он все еще поврежден. Его связь с ним превосходит связь с чем-либо еще, кроме Сэма, которого здесь нет. Кастиэль знал это, он знал, но каким-то образом забыл, насколько глубоко это было для Дина. Достаточно глубоко, чтобы вызвать трещину в психике, неспособную восстановиться. Для Кастиэля потеря Дина причинит боль, возможно, такую, которая никогда не заживет, но Кастиэль будет жить дальше. То же самое относится и к Дину. Если Кастиэль уйдет прямо сейчас, Дин выживет. Он уже психологически и эмоционально смирился с разлукой, даже если он не совсем счастлив. Если Кастиэль решит сделать это, чтобы сохранить дружбу... он должен понимать, что не может отступить. Не в качестве эмоциональной поддержки. Возможность отступить — это то, за что он боролся, но он больше не скован цепями. — Я понимаю, — наконец он говорит. — Не знаю, зачем я это сделал. Но я не хотел причинить тебе боль. Дин медленно выдыхает. — Окей. — Ты... тебе ведь лучше, правда, Дин? — Да. Да, я так думаю. Охота была хороша, действительно помогла очистить голову. Мне есть на чем сосредоточиться, — даже эти слова, кажется, отвлекают внимание Дина от его теперешней тревоги. Кастиэль колеблется. — А эмоционально? Ты справляешься? — Я научился, — говорит Дин, слегка защищаясь. — Я научился тому, что нужно делать, так что я больше не буду так сломлен. — Я не хочу нарушать твое эмоциональное равновесие, находясь здесь, связываясь с тобой... — Не беспокойся обо мне, — быстро говорит Дин. — Дин, я должен, — настаивает Кастиэль. — Ради тебя и ради меня. Ты просил меня не ломать тебя, и я не хочу этого делать, пусть даже случайно. Я хочу твоей дружбы, но не такой ценой. Дин закусывает губу и отводит взгляд. — Если бы мне пришлось спасать себя, я бы оставил тебя. Зная это, ты хочешь иметь что-нибудь общее со мной? — спрашивает Кас. — Как ты думаешь, это действительно безопасно для нас обоих? Дин сглатывает, его глаза бегают по сторонам. — Да. Я... это может показаться странным. Я верю, что больше не зайду так далеко. Для меня и тебя. Может ли Кастиэль доверять этому? Или он должен закончить все здесь, должен ли Морган быть тем, кто справится и поможет Дину? Так будет безопаснее всего. Вероятно, для них обоих. Кастиэль думает, что Дин говорит правду; Дин никогда не лгал, разве что по недомолвкам, а тут особо не о чем говорить. Но разве это обязанность Кастиэля как более здравомыслящей стороне сказать «Нет»? Чтобы прервать контакт и сохранить равновесие, которое нашел Дин? А чего хочет Кас? Чего он хочет и почему? Ему нужен Дин. На некотором уровне. Близость. Дружба. Первое, чего не хватало Кастиэлю, когда он бежал, была физическая близость, но эмоциональная близость была тем, что причиняло боль даже год спустя. Дин просто ждет. Кастиэль говорит: — Хорошо. Дин улыбается, медленно и искренне. — Окей. — И ты хочешь этого? Контакт? Дружба? — ему нужно прояснить этот вопрос. — Да, — просто отвечает Дин. — Так будет всегда. Они больше не разговаривают. Кастиэль устраивается поудобнее, перекладывая подушку и переставляя ноги. Он снимает кроссовки, и после минутного колебания Дин делает то же самое. Комната наполнена их тихим дыханием, не совсем синхронным. Кастиэль осознает, что заснул, только когда просыпается. В этот момент он также осознает, что пошевелился во сне, по своей обычной глупой привычке. Он свернулся калачиком рядом с Дином. Два полностью одетых мужчины — противно от пота. Во рту у него пересохло. А Дин храпит. Кастиэль со стоном переворачивается на спину и встает с кровати. Краем глаза он видит, как Дин реагирует, выпрямившись и дико моргая. Кастиэль смотрит на него. Волосы Дина растрепаны, одна часть торчит вверх, а на щеке виднеется полоска слюны. Парень разражается смехом. — Что? — раздраженно спрашивает Дин, хотя из-под его нахмуренных бровей пробивается улыбка. — Я думал, что перестал спать по расписанию, когда мне было четыре года, — говорит Кастиэль, глядя на часы. Уже почти семь утра. Он проспал восемь часов. Дин вытирает щеку, делая недовольное лицо. — Ты говоришь так, будто незапланированный сон это плохо. Кастиэль в ответ ищет свои ботинки. — Мне сегодня на работу, хотя меня ждут поздно, — он проводит рукой по волосам, колючим от пота. — Мне нужно пойти домой и принять душ, прежде чем я появлюсь в офисе. — Мне нужно сходить, проверить пару мест, — говорит Дин деловым тоном. Кастиэль натягивает кроссовки, даже не потрудившись их завязать. — Сделаешь мне одолжение? — Да? — Только не говори Моргану, что я тебя встретил. Дин останавливается и поднимает бровь. — Ты уверен, что это хорошая идея? — Да? — Если тебя можно отговорить от встречи со мной, то почему бы и нет? — спрашивает Дин. Это удивительно логичная точка зрения. Если Морган может логически убедить его, что он на неверном пути, он, вероятно, должен воспользоваться этим шансом. — Ты совершенно прав. — Так и есть? — говорит Дин, явно удивленный. — У тебя есть свои моменты, — отвечает Кастиэль, слегка пожимая плечами и улыбаясь. Он проверяет карманы, но сотовый, ключи и бумажник на месте. Через секунду Дин улыбается в ответ. — Я позвоню тебе через несколько дней, — успокаивающе говорит Кастиэль. Дин кивает. — Окей. Повинуясь импульсу, Кас сокращает расстояние между ними и дает Дину короткое, легкое объятие. Он не ждет его ответа, прежде чем отступить назад. — Будь осторожен, Дин. Поездка домой похожа на сон.***
Морган глубоко вздыхает, глядя на медицинский ботинок на левой ноге вместо Кастиэля. — Знаешь, я думал, что знание правды придаст тебе больше смысла. Очевидно, я ошибался. — Морган, — начинает Кастиэль. — Ты что, совсем тупой? — Морган все еще немного не в себе после приема обезболивающих, но сейчас он очень пристально смотрит на коллегу. Кастиэль вздыхает, хотя все происходит именно так, как он и ожидал. — Хорошо, тогда позволь мне объяснить тебе. Вполне возможно, что ты так и не оправился от Стокгольмского Синдрома. Я видел, как это происходит — жертвы, которые даже после многих лет разлуки со своими похитителями возвращаются к ним и даже помогают им совершать преступления, — Кастиэль пытается заговорить, но Морган не дает ему этого сделать. — Твоя проблема в том, что Дин не злой парень, и поэтому твои инстинкты, тренировки и интеллектуальные реакции искажены, но, Кастиэль, он тоже не очень хороший. Ты должен отпустить. Ты должен отпустить его. — Я в это не верю. — Похоже, ты решил не обращать внимания на то, что он сделал с тобой, — говорит Морган. — Но я помню, как ты отшатнулся от нас, от физического контакта. Твой кошмар. Ты хорошо скрывал свои реакции, но был травмирован. Ты все еще можешь произнести слово «изнасилование»? Кастиэль смущенно отводит взгляд. — Да. Я не забыл, что произошло. Я просто не хочу, чтобы он контролировал меня, не тогда, когда он изменился, — и Кас считает, что это так. — Ты сказал, что тебя не контролируют сверхъестественным образом, что это не так. Тогда попытка установить какие-то отношения с Дином Винчестером — это твой выбор. Кастиэль несколько долгих мгновений смотрит на покрывало Моргана. Он ждал почти две недели, прежде чем заговорить с ним о своих намерениях по отношению к Дину — о своем намерении поддерживать какие-то отношения с ним, надеясь на дружбу, но если ничего больше, то знакомство или какую-то эмоциональную связь, которая, возможно, не попадает ни в одно адекватное понимание. — Да. Это мой выбор. И это моя вина, — он поднимает голову. — В истории Дина и моей жизни невероятно много боли. Я знаю. Но вещи не должны быть таким образом. Морган изучает его, как это часто бывает. — Это плохая идея, и ты это знаешь. Ты говорил об этом со своим психотерапевтом? Я знаю, что ты все еще видишься с ней два раза в месяц. — Нет, конечно, нет. Как я мог? Она бы сказала, что я неуравновешенный, — говорит Кастиэль. — А разве нет? Новак хмуро смотрит на него. — Все не так просто, и ты это знаешь. Дин — это гораздо больше, чем то, каким его видит мир. — Да, это так, — соглашается Морган, — но он также отчасти такой, каким его видит мир, и это не очень хорошо. Кастиэль откидывается на спинку удобного кресла, стоящего в углу спальни Моргана. Саванна на кухне с парой своих друзей, планирует прибытие их сына, так что Кастиэль знает, что их никто не побеспокоит. — Дин звонил мне вчера. У него есть зацепка, хорошая зацепка, но охотники, которых знал Джеймс, не прибудут вовремя. Дин наблюдал за гнездом издалека и видел много движения. — Где? — резко говорит Морган. — Кентукки. — Ты не можешь думать о том, чтобы попытаться помочь ему, Кастиэль! — Морган наполовину садится, морщась, когда его сломанные ребра протестуют. Кастиэлю знакомо это чувство. — Команда... — Команде требуется время, чтобы оправиться от последнего случая, но им не нужно быть еще одним человеком, которого не хватает, — утверждает Морган. — Я говорю это не потому, что хочу смерти Дина. Этих вампиров нужно убить. Но сбежать с ним? — он качает головой. — У меня есть день или два оплаченного отпуска, — тихо говорит Кастиэль. — Ему нужна моя помощь, Морган. И он не просил об этом. Он просто хотел, чтобы я знал, если что-то случится. Тот вздыхает. — Ладно. Но я хочу, чтобы ты принял кое-какие меры предосторожности.***
Кастиэль говорит Бальтазару, что берет отпуск. Все остальное — сплошная ложь. Он пытается не чувствовать себя виноватым, когда слова слетают с его губ, но терпит неудачу.***
Кентукки в это время года зеленый. По крайней мере, в той части, где оба человека. Даже на этой пыльной дороге, в захудалом мотеле, Кастиэль видит его. Дин живет здесь уже больше недели, его вещи разбросаны по всей комнате. Он говорит, что у них была засуха по сравнению с прошлым годом, несмотря на зелень. Гнездо вампиров, которое он определил как своего рода центр, находится там, что раньше было ранчо, так что это довольно большая собственность. Большая часть заборов цела, но трава одичала, и мертвые деревья усеивают землю. Дома находятся по меньшей мере в пяти милях, что делает это место достаточно изолированным, чтобы крики не были слышны. Из того, что Дин слышал — а затем пытал одного выжившего вампира, которого затем убил — они не приносят туда жертв. Вот почему Дин так убежден, что это зона планирования, место, где они организуют. Вероятно, это будут значительные цифры. Дин надеется, что там расположен офис вампиров. Сначала они проведут разведку. Кастиэль оставил свой пистолет в квартире, несмотря на список мер предосторожности Моргана, потому что не хотел рисковать быть связанным с Дином уликами. Однако он проследил за остальной частью списка. Регистрация каждые четыре часа, никаких исключений для сна, или Морган анонимно звонит 911. Кастиэль должен всегда оставаться вооруженным. (Он вроде как следит за этим, только с оружием Дина.) Он взял еще один одноразовый телефон, с включенным GPS. И Дерек теперь знает расположение бункера, что делает его бесполезным как место, где Каса могли бы удерживать против его воли, а также значительно ослабляет позиции Дина, если бы он ушел в глубокий конец. Кастиэль, к своему удивлению, не беспокоится. Дин весь день какой-то странный. На самом деле он был то чересчур заботливым, то чересчур властным. Кастиэль снова смотрит на карту. — Ты уверен, что не хочешь... — Я привык к Глоку, Дин, в последний раз, — говорит Кастиэль с истощенным терпением. Дин ерзает. — Но я... ладно. Хочешь, я еще раз покажу тебе, как пользоваться мачете? — Ты можешь напомнить мне, прежде чем мы уйдем. У Новака создалось впечатление, что Дин кивает, но он сосредоточился на старых схемах ранчо. Как и в большинстве округов, копии строительных планов должны были представляться и храниться. Оффлайн, конечно, и в то время как Кастиэль мог бы приобрести их легально, Дин был тем, кто пошел на тот случай, если все дело пойдет ужасно и произойдет фактическое внимание правоохранительных органов. Дин настаивал, и Кастиэль на самом деле не сопротивлялся ему — он все еще должен защищать свою жизнь в юридическом мире, а Дин нет. Это ранчо было построено в восьмидесятых годах и прекратило свое существование в начале двухтысячных. Последняя полная схема относится к концу девяностых, когда три комнаты были добавлены к дому ранчо, который, по-видимому, в какой-то момент также служил сельской кроватью и завтраком. В целом, пять тысяч квадратных футов здания расположены на сорока акрах. Учитывая, что вампиры во многом имеют те же потребности, что и люди — по крайней мере, в мытье и так далее — Кастиэль может догадаться, какие комнаты были переделаны для какого использования, и каков их лучший подход. Дин заглядывает ему через плечо. — Я думаю, мы войдем сюда и сюда, — говорит он, указывая на служебную дорогу, а затем на задний служебный вход в дом на ранчо. — Я склонен согласиться, поскольку мы не хотим, чтобы нас видели. — ФБР не готовилось к шпионским миссиям, да? Кастиэль улыбается, его напряжение от раздражения немного спадает. — Не совсем так. Дин пожимает плечами, на его лице появляется легкая усмешка. — Честно говоря, большую часть времени я занимаюсь рубкой. Шпионаж — это побочный бизнес. — Поскольку это технологически сложно, у меня есть usb, который запускает программу копирования на все, что я вставляю, — говорит Кастиэль, возвращаясь к работе. Дин кивает. — У нас есть два часа, прежде чем мы сможем уйти, самое раннее, — добавляет Кастиэль. — Я думаю, нам следует обсудить планы на случай непредвиденных обстоятельств. Ты знаешь, все наши жесты, так что это не будет проблемой. — У меня есть несколько своих, которые были моими и Сэма, для, ну ты знаешь, монстров, — Дин шевелит зубами. — Ты понял идею. — Значит, если мы привлекем к себе внимание... Далее следует не столько набор планов, сколько набор возможных сценариев и возможных реакций. И Дин, и Кастиэль обучены быть в ситуациях насилия, жизни и смерти, и по большей части их инстинкты схожи. Но там, где Кас не так опытен в охоте, ему сложнее. — Нет, Кас, я говорю тебе, если их будет больше трех при отступлении, я всегда должен идти сзади. Парень садится на кровать, скептически глядя на Дина, прежде чем сказать: — Мы должны действовать исходя из ситуации, а не из твоего желания защитить. — Я охотник, я отдаю приказы, — пытается Дин, выглядя все более отчаянно, чтобы Кастиэль согласился. — Нет, — категорически отрицает тот. Он закатывает глаза. — Может, ты и охотник, но у меня есть многолетний опыт в этом деле, включая участие в перестрелке или драке, где я в меньшинстве. — Я тебе не позволю... — Дин, прекрати! Рот Дина захлопывается с легким рычанием. Он выглядит взбешенным. — Я не ребенок. Я не новичок. Ты будешь относиться ко мне как к партнеру, и каждый из нас займет позицию, наиболее выгодную для нашей цели. Понял? — Почему ты отдаешь приказы? — огрызается Дин. Он встает и начинает мерить шагами комнату в мотеле. Кастиэль вздыхает, проводя рукой по волосам. — Потому что я веду себя разумно, а ты нет. Дин резко отворачивается. Потом тихо, по-прежнему лицом к стене, а не к Кастиэлю, он говорит: — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты и так достаточно натерпелся. — Со мной все будет в порядке, — тихо говорит Кас. — Правда, Дин. Я буду в такой же опасности, как и раньше на работе. Для меня это приемлемый риск. Дин поворачивается, и кажется, что он очень решительно отказывается от своего импульса сказать все, что хочет. — Но войти туда. Я беру инициативу на себя. Ладно? Кастиэль кивает, наблюдая, как напряжение покидает его при этом жесте. — Хорошо.***
Ношение гражданской одежды во время того, что равносильно налету на преступное предприятие, кажется странным. Он одет не в кожу, так как это слишком громко, а в плотную одежду, которая защитит его от слабых или плохо рассчитанных ударов. Черное и коричневое, потому что вампиры любят оставаться в тени, и хотя у них более острое зрение, Дин думает, что это может помочь. Они также пропитываются запахом опилок, чтобы убрать их человеческий запах. Впрочем, боевые ботинки те же самые. Дин не рекомендовал много бронежилетов, только несколько легких частей, которые все еще позволяют гибкое движение. Кастиэль работал с организованной преступностью до того, как вступил в ОАП, так что в этом отношении это расследование кажется знакомым, но покрывать мачете кровью мертвеца... Плюс шприцы, легко доступные. Дин и Сэм тоже в какой-то момент проявили изобретательность и использовали пули с полыми наконечниками, наполненные кровью мертвеца, как вторичное оружие. Уже начало дня. Солнце ярко светит, а небо безоблачно. Импала с грохотом останавливается примерно в двух милях от отеля. Она не совсем тихая, что объясняет расстояние, но если им придется отступить, она полна оружия, и прокат не будет, поэтому Кастиэль не стал спорить. Дин выходит из машины и ждет его. Он смотрит на грязную дорогу, которая ведет к тому, что издали кажется большим домом. В какой-то момент ранчо принимало гостей, а не просто занималось сельским хозяйством и выпасом скота. — Пойдем параллельно дороге, — говорит он Кастиэлю, — вдруг кто-нибудь выглянет в окно, — высокая трава должна скрыть их приближение. — И ищи датчики движения. Я их так и не нашел, но осторожность не помешает, верно? — он одаривает Каса быстрой улыбкой. — Именно так, — соглашается тот. — Показывай дорогу. Дин расслабляется. Двухмильный переход через то, что составляет дикую траву, не самый легкий путь в боевых ботинках, но учитывая, насколько дикими могут быть вампиры, Кастиэль не возражает. Он наблюдает за мужчиной в то же время он наблюдает за их окружением, находя Дина таким же интересным, хотя логически менее важным в данный момент. Но у Дина все хорошо. Неуверенность и нервные подергивания, доминирующие в его поведении с Кастиэлем, исчезли. Он двигается быстро и уверенно, явно полагаясь на свои чувства, чтобы предупредить его об опасности и следить за Касом. Если Кастиэль по какой-то причине замедляется, Дин тоже автоматически замедляется, его глаза продолжают следить за дорогой и домом ранчо впереди. Это Дин Винчестер в роли охотника, а не пленителя — и не любовника. Это завораживающий взгляд на человека, которого парень просто не испытывал, пока находился в плену. Возможно, это должно было бы напугать его, видя такой фокус и привод в человека, который когда-то использовал это стремление, чтобы держать его в плену, но это не так. Это успокаивает его, что Дин выздоравливает. Что жизнь на воле — это хорошо для него, стабилизирующая сила. Это была не та жизнь, которую выбрал Сэм, но Дин неоднократно выбирал жизнь охотника, даже если иногда это причиняло ему боль. Эта уверенность проявляется и сейчас. Дин поднимает руку и указывает вниз. Кастиэль немедленно прижимается к земле, и Дин делает то же самое. Через мгновение кто-то выходит из задней части ранчо, ругаясь и спотыкаясь на заднем крыльце. На нем капюшон, на руках перчатки, и он хлопает дверью на выходе, не запирая ее. Он направляется к ближайшему сараю и исчезает внутри. — Один проснулся, — шепчет Кастиэль так тихо, что его почти не слышно. Дин кивает, не отвечая. Вампир, по–прежнему старательно избегая прямых солнечных лучей, выходит из сарая и бормочет достаточно громко, чтобы быть услышанным: — Хреново единственным проверять эту чертову... — и его слова становятся неразборчивыми. Он хлопает дверью. Дин снова смотрит на Каса, приподнимая бровь и ухмыляясь. Кастиэль слегка пожимает плечами. Дин достает мачете, Новак делает то же самое. Они ждут еще пятнадцать минут, чтобы убедиться, что он не вернется, а затем подходят к задней двери. Это, пожалуй, самая рискованная часть операции. Они не знают наверняка, что найдут. Это вампирское гнездо значительно более изощренно, чем другие, с которыми имел дело Дин. Они просыпаются тогда, когда должны спать. Да и они оба идут туда более или менее вслепую. В одной руке у Дина мачете, в другой шприц. Его пистолет в кобуре, хотя и не пристегнут. Кастиэль — его отражение. Парень быстро открывает дверь, а затем берет шприц в свободную руку. Дин кивает ему и толкает дверь. Уже темно, но через несколько мгновений их встречает пустая кухня. Еще несколько секунд, и Кастиэль различает засохшие брызги крови на полу и столе. Там же лежат пустые пакеты из-под донорской крови, что заставляет его поднять брови, хотя это имеет смысл, если они боятся приносить сюда жертв, потому что это одна из их центральных баз. Дин проверяет кухню, а Кастиэль находится сзади. Схемы из местного окружного офиса включали обновления, чтобы получить доступ в интернет, поэтому они знают, что большинство линий находятся в том помещении, что было больше гостиной, которая в конечном итоге стала офисом. Это их пункт назначения. Дин молча идет вперед, Кас за ним. Несколько пыльных, пустых коридоров — единственное, что встречает их на пути. На протяжении почти ста футов они никого не видят. Кастиэль удивлен, хотя и благодарен. Он задается вопросом, как долго эта база используется и насколько она важна? Деревянные панели старые и сухие с облупившейся краской. Углы пыльные. В одном из коридоров стоит полуразрушенный стул, и, похоже, он там уже давно стоит. Вампиры небрежны? Кастиэль знает, что подсчет не настоящий, но это полный бардак. Они замирают только один раз, когда слышат сонные голоса, которые постепенно затихают. Предполагаемый офис имеет прочную дубовую дверь. Осторожный, легкий тест от Дина доказывает, что она заперта. Он показывает на замок, потом на себя. Кастиэль кивает и устраивается на вахте, пока Дин достает отмычки и принимается за работу. Примерно через минуту дверь щелкает и открывается. Не сводя глаз с потенциальных выходов, Кастиэль позволяет Дину затащить себя в кабинет, где, к счастью, нет спящих вампиров. Дин закрывает за собой дверь и снова запирает ее. Затем он поднимает глаза на Кастиэля и шепчет: — Что же, пока все идет гладко. — Не сглазь, — говорит парень с улыбкой, а затем поворачивается. Кабинет довольно большой, с внушительным дубовым столом на одном конце, на котором нет ничего, кроме ноутбука. Стены увешаны картами Соединенных Штатов, на многих из них написано, а на одной несколько дюжин разноцветных булавок. Несколько подробных карт нескольких конкретных штатов втиснуты в угол. — Ты возьмись за компьютер, — тихо говорит Дин, кивая на ноутбук. — Я сфотографирую все остальное. Кастиэль включает компьютер, нетерпеливо ожидая, когда исчезнет логотип Windows. Очевидно, вампиры не являются пользователями Mac, что очень удачно для него, так как его вирус не будет работать на одном из них. Неудивительно, что пароль необходим. Кастиэль игнорирует это, вставляя usb-накопитель в порт. Программа должна запускаться автоматически, копируя все файлы на компьютере. Это копия вируса, который неизвестный когда-то использовал, чтобы получить доступ к жизни своих жертв, и что-то, что он нашел в интернете. Кастиэлю не потребовалось много времени, чтобы пройти по сходным маршрутам и снова найти программу, на этот раз используемую для охоты на нелюдей. Экран становится черным, и текст прокручивается по экрану в DOS, как вирус делает свою работу. Десять процентов закончено. Кастиэль поднимает глаза и видит, что Дин заканчивает фотографировать на свой телефон. Он смотрит на карты, гадая, что же видит тот. Кастиэлю кажется, что есть постоянные убежища и временные — он может распознать символ для временных убежищ, потому что он знает районы и убийства, некоторые из которых ФБР поймало, а некоторые — Дин. Однако он не может понять, почему некоторые из них временные, пока не увидит номера рядом с этими местами. Четыре месяца, два года, семь месяцев, один год. — Вечность, — шепчет Кастиэль. — Они молоды. Дин пристально смотрит на него. — Тренировка, Дин. Ты же говорил, что вампиров мало, верно? Тогда молодые должны быть обучены, чтобы выжить, не будучи пойманными. Глаза Винчестера округляются. — Да, — шепчет он в ответ. — Те, кого я убил, определенно были моложе. Легкая добыча. — В этом есть смысл. Тренируйте молодежь, чтобы выжить, увеличивайте численность и делайте это, не подвергая опасности центральную организацию. — Больной ублюдок, — бормочет Дин, вероятно, имея в виду лидера вампиров. — Здесь тоже есть кое-что еще. Это займет некоторое время, чтобы понять, что именно. Кастиэль проверяет ноутбук. Восемьдесят процентов завершено. За дверью раздается громкий мужской голос. Дин достает мачете и жестом приказывает Новаку убираться. — Прячься! — он шипит на Кастиэля, хотя они заранее договорились не разговаривать там, где их могут услышать чересчур чувствительные вампирские уши. Кастиэль прячется за столом. Он слышит, как поворачивается замок, а затем мужской голос говорит: — Чертовы дети, почему я должен делать всю работу? — слышится звон ключей. Он разговаривает сам с собой, понимает Кастиэль. Он ждет, когда дверь снова закроется, а затем намеренно встает, привлекая внимание вампира. Мужчина — вампир, более шести футов ростом, пристально смотрит на него в течение секунды. Он бросается вперед, рыча, но прежде, чем он может добраться до агента Дин принимает меры. Он вонзает шприц в шею вампира, толкая вниз поршень, который заставляет того довольно громко стонать и шататься. Дин роняет пустой шприц и свободной рукой помогает правой размахивать мачете. Голова вампира покидает его плечи. Он падает с глухим стуком. Нет никакого шума, указывающего на то, что кто-то идет на разведку. Дин тяжело дышит, глядя на Кастиэля. — Я же сказал тебе прятаться, мать твою! — Тебе нужно было отвлечься, — спокойно замечает Кас. — Если он смотрит на меня, то не на тебя, — на сто процентов закончена операция. Кастиэль достает флешку. — Мы можем идти. — Не вздумай снова ослушаться меня, — рычит Дин, быстро обшаривая тело мертвого вампира. Он не находит ничего, кроме ключей, даже бумажника. — Не здесь, — шепчет Кастиэль в ответ. Он засовывает флешку в штаны и идет к двери, прислушиваясь. Дин делает то же самое, но, как ни странно, кладет руку на его спину. Кастиэль едва сдерживает удивленное содрогание. Шаги. Три голоса, два мужских и один женский. Они не кажутся напряженными, что, вероятно, означает, что они не чувствовали запаха или не слышали их. — Нам нужно отвлечение, если в доме полно бодрствующих вампиров, — шепчет Кастиэль. — Поскольку тот вампир сказал, что он был один, а у этого были ключи от машины, вполне возможно, что многие из них только что вернулись домой. Тот, кого мы только что убили, вероятно, пришел проверить, как идут дела. Другие могли бы сделать то же самое. — Я буду отвлекать, — решает Дин. — Возьми мой телефон и уходи. Я что-нибудь придумаю. — Дин, прекрати, — шипит Кастиэль. — Не пытайся защитить меня. Мы должны сделать это вместе. Что будет, если они увидят, что я выбегаю? Дин стискивает зубы, но неохотно кивает. — Идеи? — Ну, мы не можем быть уверены, что нас поймают. Дин качает головой. — В данный момент это слишком вероятно. Мы ожидали увидеть спящих вампиров, помнишь? У нас есть бодрствующие. Я никогда не видел их такими активными в течение дня, но все эти движения... Кто, черт возьми, знает, что они делают? Это правда. — Огонь. Это не может быть приятнее, чем дневной свет, а с ними обоими мы бы сильно ограничили их передвижение. Дин ухмыляется. — Звучит болезненно, — говорит он, радуясь этому. Он делает паузу, размышляя. — Если мы разожжем огонь в коридоре и налево, это отсечет спальню. Кастиэль кивает. — Это потенциально может вывести нас на другую сторону дома, и кто бы там ни был, но я согласен, что это наше лучшее решение для начала. — У тебя есть что нибудь... Дин достает фляжку и зажигалку. — Здесь нет алкоголя, но он будет гореть еще лучше. — Я буду прикрывать твою спину, — обещает Кастиэль, поднимая свой собственный мачете. Дин кивает и снова прижимается к двери. Кастиэль не подражает ему, а ждет, когда он начнет действовать. Раздаются еще голоса, но Дин не двигается. Кас подавляет желание взять инициативу в свои руки или отдавать приказы — Дин слушает, и он согласен с планом парня. Он должен ждать и доверять Дину, чтобы сделать правильный выбор в данной ситуации. Голоса приходят и уходят, но Дин не двигается. Это занимает почти три минуты, Винчестер жестом приказывает Кастиэлю следить за его спиной, открывает дверь и через несколько секунд выходит. Новак следует за ним по пятам, но коридор пуст. Дин легко бежит вправо и выплескивает содержимое фляжки на старый деревянный пол и стенные панели, затем щелкает зажигалкой и роняет ее. Он вынимает мачете, когда пламя оживает, и пристально смотрит в глаза Каса. — Теперь мы бежим, убивая все на своем пути. С красным, лижущим пламенем в качестве фона, они бегут туда, откуда пришли. Дин опережает Кастиэля, и тот ему позволяет. У них есть около двухсот футов, прежде чем они доберутся до кухни, а затем рассветет. Они просто должны пройти через пламя. Но им не удается продвинутся так далеко, как они хотели. Три вампира выскочили из двери, их зубы были видны. Дин замахивается почти до того, как Кастиэль успевает среагировать, но это слепой удар, предназначенный для того, чтобы замаскировать его, поднимающего пистолет и стреляющего специальными кровавыми пулями мертвеца. Дин стреляет дважды, попадая. Кастиэль ловит третьего двумя выстрелами в грудь, стандартный протокол. Вампиры шокированы тем, что это причиняет им боль, замедляет их, и Дин обезглавливает одного из них. Кастиэлю приходится спрятать оружие в кобуру, чтобы обезглавить другого — это первый раз, когда он это сделал, и перерезать плоть и кости — это головокружительный шок на секунду — и третий лежит на полу, стонет, не реагируя на кровь. Дин дважды бьет его по шее, прежде чем ему это удается. — Дин, — предупреждающе произносит агент. — Это огонь впереди нас? — он видит мелькающие тени старого стула, который видел в коридоре раньше. Кухня находится сразу за ним. Вместо ответа Дин идет посмотреть, а затем возвращается к нему, который смотрит на пламя, медленно пожирающее коридор позади них. — Да. Они могут слышать, как вампиры двигаются и выкрикивают приказы, эхом отражаясь от стен. — Держу пари, это спланировано как реакция на то, что тебя найдут. Они избавляются от улик, — говорит Кастиэль, больше не утруждая себя шепотом. — И мы тоже, — мрачно говорит Дин. Новак быстро обдумывает схему, которую запомнил. Одна из комнат, мимо которой они прошли, примыкала к другой, с выходом в другой коридор. Он видит, что Дин приходит к тому же выводу, потому что говорит: — Пойдем со мной, — и тянет его к двери. Он не взламывает замок, а просто вышибает его. Крики из-за кухни — вероятно, с другой стороны коридора, огибающего здания — останавливают Кастиэля от того, чтобы немедленно последовать за Дином через дверь. Они звучат... по-человечески. Как ни странно. — Дин, прекрати. Мужчина тоже отчетливо слышит их, потому что бросает взгляд в том направлении, прежде чем вернуться к агенту. — Кас, мы не можем остановиться, мы должны выбраться отсюда. Даже если они просто планируют сжечь здание, мы умрем от огня намного легче. — Они звучат по-человечески, Дин, — Кастиэль бежит по горящему коридору, прислушиваясь и замедляя шаг, потому что чувствует жар огня. Он слышит, очень слабо, как люди зовут на помощь, умоляя того, кто их слышит, не дать им умереть. — Скорее всего, это вампиры, — настаивает Дин. — Нам нужно идти, — он тянет Кастиэля за руку, но тот сопротивляется. — Дин, я слышу детей, — говорит Новак, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Дина. Дин немедленно прекращает свое занятие и смотрит. Они отделены от голосов, зовущих на помощь, огнем, который устроил вампир, а это значит, что тот, кого держат, находится в той части ранчо, которая была наполовину сараем и использовалась для содержания животных в плохую погоду. Это имело бы смысл. И если там умирают люди, если там умирают дети от огня, который не был бы зажжен, если бы Дин и Кастиэль не пришли сюда, тогда Кас просто не может уйти. Некоторые из этих криков слишком высоки для взрослых. — Кас, мы не можем спасти их, — мягко говорит Дин с болью в глазах. — Мы должны попытаться! — рявкает Кастиэль, двигаясь вперед. — Мы можем взять одеяла или что-нибудь в этом роде, пробежаться и посмотреть, сможем ли мы это сделать... — Огонь растет, — перебивает его Дин. — Мы не можем до них добраться. Может быть, со стороны, но не так, как сейчас. Мы никак не сможем прорваться. — Дин, они умрут через несколько минут! — Или мы! — Я не могу... На этот раз Дин не стал спорить. Он хватает Кастиэля за руку, и когда тот сопротивляется, он почти мгновенно помещает его в болезненный замок запястья, который одновременно перемещает его позади Кастиэля и использует свое преимущество в положении, чтобы втолкнуть парня в комнату. Просто силой Кастиэль не может эффективно сопротивляться. Но как только Дин отпускает его запястье, он проваливается в прошлое. Дин тащит его по бетонному коридору. Ноги Кастиэля босые, исцарапанные и кровоточащие от насильственного перемещения по твердому полу. Легкий вес манжеты отсутствует, и его лодыжка кажется голой и свободной, но это чувство перекрывается запахом крови, его собственной и Дина, и его запястья болят от веса мужчины на нем ранее, и его голова стучит, чернота мерцает на краях его зрения. Он хватает ртом воздух, наполовину от напряжения, наполовину в панике. Огонь мерцает на краю его зрения. Он полностью одет, его обутые ноги скользят по полу, и он чувствует запах Дина и дыма. Дин не держит его за запястья, и это кажется странным, вместо этого он обхватил руками грудь Кастиэля. Он умоляет Дина остановиться. Он обмяк, сопротивляясь единственно возможным способом. — Не делай этого со мной. Пожалуйста, не делай этого. — Черт! Черт! Кас, я не могу вытащить тебя отсюда и держать пистолет. Кас! Тебе надо идти, мать твою! Какой-то отчетливый инстинкт заставляет Кастиэля повиноваться. Он поднимается на ноги, и на этот раз, когда Дин хватает его за предплечье и тянет, он следует за ним. — Я люблю тебя, Кас. Мне нравится твоя борьба, нравится твоя сила, но ты нужен мне здесь... — Кас, ты мне нужен! — крикнул Дин ему в ухо, и почти все образы и запахи последней попытки Кастиэля сбежать исчезли. Они не уходят, но уходят на задний план по мере того, как настоящее овладевает ими. Кастиэль сбит с толку, но кивает Дину. Его сердце бешено колотится, ладони вспотели, но разум возвращается на место. Он все еще чувствует запах собственной крови, несмотря на то, что на нем нет пореза, но он может игнорировать это. — Я... вернулся? Я здесь, — он вытаскивает пистолет, быстро моргая. Дым начинает рассеиваться, отчего у него слезятся глаза. Он не может спасти тех детей, которых слышал. Они провалили это еще до того, как прибыли. — Вампиры. Я застрелю любого, кого увижу. Зеленые глаза Дина все еще полны паники и беспокойства, но он не спорит. Новак потерял счет тому, что они находятся в доме на ранчо, поэтому он просто следует за Дином вниз по головокружительному количеству дверных проемов. Вампиры, также стремящиеся убежать, время от времени появляются. Кастиэль стреляет в трех, шесть еще осталось в обойме. Дин стреляет в двоих, все еще озабоченный главным образом тем, чтобы вывести его из того, что быстро становится смертельной ловушкой. Вампиры шатаются, но по большей части не останавливаются, чтобы обезглавить кого-нибудь. Хотя огонь больше не виден, запах дыма становится сильнее, и Кастиэль слышит, как верхние этажи рушатся с большими грохотами. Не так уж много предупреждений, прежде чем они внезапно вырвутся на солнечный свет. Дин продолжает подталкивать его вперед на протяжении нескольких сотен футов, прежде чем позволить ему споткнуться и остановиться. Все еще чувствуя себя дезориентированным и слегка отделенным от своего тела, Кастиэль оглядывается на дом на ранчо. Все это в огне. Крыша горит, и он видит огромные обрушившиеся секции. Звук отъезжающих машин громкий, как будто живые вампиры убегают. Он не организован, судя по тому, что он может сказать с такого расстояния — вход в дом находится более чем в тысяче футов, и он не может видеть его непосредственно, только дорогу, ведущую к нему — но внедорожник с темными окнами мчится прочь. — А дети? — тупо спрашивает Кастиэль, желая удостовериться. Дин качает головой, стиснув зубы, и указывает на обвалившуюся секцию. — Нам нужно выбираться отсюда. Пожарным может потребоваться двадцать или тридцать минут, чтобы отреагировать, но мы не можем позволить себе ждать, если вдруг приедут соседи, — от костра поднимается огромный столб дыма, который, вероятно, виден за много миль отсюда. Кастиэль смотрит на Дина, во рту у него пересохло. Он кашляет. — Мне очень жаль. Дин пристально смотрит на него, в его глазах смущение, но он не спрашивает. — Нам сюда. Они пробираются сквозь кусты, оба вспотевшие к тому времени, когда наконец добираются до машины. Никто не следует за ними. Они, должно быть, больше озабочены сожжением улик и побегом, чем поимкой двух охотников, проникших на их базу. Дин сует ключи от машины в руку Кастиэля. — Ты поведешь машину. Кастиэль не спорит, хотя все еще чувствует себя неуверенно и может в любой момент провалиться в воспоминания. Он все еще чувствует запах крови и, несмотря на то, что находится снаружи, фильтрованный воздух бункера. Дин выглядит таким же потрясенным. Он бледен, и его руки дрожат, когда он ставит пистолет на предохранитель. Он рухнул на пассажирское сиденье. Кастиэль заводит мотор и сильно толкает Импалу, не заботясь о том, что они едут по грунтовой дороге. К тому времени, когда он выезжает на шоссе, он уже привык к тому, как эта машина реагирует и чувствует себя увереннее. Он облажался. Массивно. Сначала замедляя их потенциальный побег — и спасение, если уж на то пошло, — споря, а затем подвергая себя и Дина опасности, возвращаясь к провалу его третьей попытки побега. Его руки сжимают руль, когда гнев начинает разгораться. У него никогда не было воспоминаний на работе. Не разу. Теперь ему стыдно, что это случилось. Но руки Дина на нем... это было все из его ночных кошмаров, хотя теперь он знает, что логически Дин сделал то, что было необходимо, чтобы он двигался в доме, буквально охваченном огнем. Кастиэль чувствует себя больным. Он хочет, чтобы его вырвало. Вместо этого он переключается с дороги на Дина. Дин плачет. Он почти сразу замечает, что Кас смотрит на него, и поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Мне очень жаль. Мне так чертовски жаль. — Ты был прав, — спокойно говорит Кастиэль. — Мы должны были выбраться оттуда. Дин качает головой. — Я сделал тебе больно. Я сделал тебе чертовски больно. Я знаю, как выглядит вспышка воспоминания, Кас, — он сворачивается калачиком на своем сиденье, как будто прикрывает огнестрельное ранение, и выглядит так, будто ему тоже очень больно. Его плач не становится громким, он не кричит, он просто сворачивается, как будто хочет умереть, прямо здесь и сейчас. Кастиэль резко сворачивает с дороги в высокую траву. Он, вероятно, убивает подвеску и потенциально действительно повреждает машину, но ему все равно. Он ставит Детку на стоянку и глушит мотор. — Дин... — он осторожно протягивает руку. Дин отшатывается, даже не поднимая глаз. Он похож на оболочку человека. — Я чудовище, — шепчет он. Кастиэль отстраняется, задумавшись. Он откладывает в сторону охоту, неудачу, крики детей. Дин видел ужас. Причина нынешней проблемы не в этом. Кастиэль тоже видел ужас. Личный ужас может поражать так же глубоко, как и катастрофический безличный. Он все еще страдает от своего плена. Может быть, это не видно, может быть, большая часть этого — рубцовая ткань, которая болит, когда ее растягивают. Когда наступит подходящий момент. Кастиэль об этом не подумал. Он думал, что все уже позади, что он в порядке, что он может справиться с Дином, он может справиться с чем угодно. Он ошибался. Несколько недель назад он позволил Дину держать его, услышал, как тот попросил его не ломать его, и Кастиэль дал себе это обещание, потому что Дин явно хрупок. Дин всегда был хрупким, правда. Сломанный и скрученный так, что ножевые раны, которые дала ему жизнь, не убивают его сразу, они просто причиняют боль, тихо истекая кровью в темноте. Дин все еще страдает от плена Кастиэля. Это одна из причин, по которой Кас ушел. Может ли Кастиэль когда-нибудь сказать, что любое взаимодействие с ним может быть здоровым? Для обоих? Он отворачивается, чувство беспомощности поднимается в нем подобно приливу. В зеркале заднего вида он видит дым, поднимающийся в воздух. Он сглатывает, горло щелкает, а затем включает двигатель и выезжает обратно на дорогу. Он не останавливается, пока не добирается до мотеля. Он молча паркуется, выключает машину, подходит к пассажирской двери и вытаскивает Дина. Не глядя на него, он заталкивает его в номер мотеля и кладет на кровать. Дин наполовину падает, как марионетка с перерезанными нитями. В данный момент у него есть выбор. Дин сидит на кровати, если можно назвать его позу сидячей. Кастиэль снимает с себя пропитанную потом верхнюю одежду, пока не оказывается в футболке и боксерах. В номере мотеля прохладно, и он дрожит, когда подходит к кровати, сначала опускаясь на колени, а затем развязывая шнурки Дина. Он снимает ботинки, потом носки. Когда он начинает стаскивать с Дина верхнюю одежду, тот наконец поднимает на него глаза с безнадежным и растерянным выражением. Кастиэль ждет мгновение, встречаясь с остекленевшими глазами, но когда Дин ничего не говорит, он просто продолжает снимать слои. Он не снимает с него штанов, но в остальном снимает почти все. Дин не сопротивляется. Он откидывает грубое одеяло на кровать вместе с верхней простыней. Он подхватывает Винчестера одной рукой под мышку, устраивается на кровати позади него, а затем тянет его назад на колени. Дин неохотно сотрудничает, так что агент не тянет на себя весь его вес. Когда он прислоняется спиной к изголовью кровати, он устраивается поудобнее и кладет Дина себе на грудь, между ног. — Кас? Что ты делаешь? — шепчет мужчина. По правде говоря, быть свободным — это почти все, на что он надеялся, когда еще носил этот браслет на лодыжке. Он снова увидел своего брата, заново открыл свои отношения с товарищами по команде в ОАП, получил свободу идти куда угодно, когда ему заблагорассудится. Он мог бы пойти в кафе и просто посидеть. Он мог гулять в четыре утра. Он берет и помогает решать сложные дела. У него есть цель. У него есть семья. У него есть друзья. Но он уже не тот человек, который потерял сознание от удушья в своей квартире более трех лет назад. Его разум страдал. В каком-то смысле его разум сломался. Неужели Кастиэль все еще психически нездоров, чтобы добровольно поставить себя в ситуацию, когда его разум может так ясно помнить эти раны? Эти шрамы? Не говоря уже о возможной опасности быть пойманным с Дином и потерять большую часть того, за что он боролся, включая свою работу и потенциально испортив свои отношения с братом. Это сделал человек, которого он держит в своих объятиях. Безжалостно, но непреднамеренно, целенаправленно, но без желания причинить вред. Дин сделал это от боли. Только от нее. Но отсутствие намерения не означает отсутствие результата. Морган сказал ему это, и он был прав. Вернуться в жизнь Дина — это верх безумия. Это ставит под угрозу его собственное психическое здоровье. Охотиться с ним — значит подвергать риску его физическую и психологическую безопасность, потому что, хотя он искренне верит, что Дин сделает все возможное, чтобы он не пострадал физически — и умственно, насколько это возможно, не допуская первого, — Дин все еще в некотором смысле сломлен. Непосредственно Кастиэлю это не грозит, нет. Но он тот, кто он есть, и парень не может забыть прошлое, даже если иногда ему этого хочется. Любое взаимодействие между ними будет чревато болью, особенно в начале, когда они будут испытывать пределы друг друга и свои собственные. Стоит ли оно того? Может ли он сделать это, не разбив Дина на куски? Может быть, лучше не подвергать Дина такому испытанию и позволить ему жить несчастной, одинокой жизнью, в которой он не сломается еще больше? — Кас? — Не знаю, — наконец отвечает тот. Дин перекатывается в его руках, так что он уже не кусок тела, прижатый к нему, а скорее человек, которого держат. — Я люблю тебя. Это ничего не меняет, несмотря на то, что это лишь одна из многих истин. Кастиэль говорит: — Я тоже тебя люблю.