Хрустальная грань

Драко Малфой был пьян в стельку, сидя на полу в гостиной старост и проклиная Поттера, Уизли и Грейнджер за то, что они имели необыкновенную способность, оказаться там где не нужно в ненужное время. Светлые волосы юноши были неаккуратно разбросаны по плечам и спадали на лицо, но это совсем не портило Драко, которого казалось ничем не испортишь. Он  был идеален и знал это. Его ухмылки и взгляды сводили многих девчонок с ума и он этим умело пользовался. Дверь гостиной отворилась и дверном проёме застыла Гермиона, смотря на Драко странным взглядом. Её глаза были заплаканными, а губы искусаными в кровь. Он не был удивлен её приходу, ведь она часто ходила сюда, чтобы побыть одной, но всегда здесь был он – Драко Малфой, который в последнее время заметно менялся. Становился другим человеком. – Ну здравствуй, Грейнджер, – пьяно усмехнулся Драко с полупустой бутылкой огневиски в руках, – где твои манеры, даже не поздороваешься? Ей было не до него. Состояние было не из лучших. Ей даже не хотелось ругаться с Драко и доказывать что-то. Подойдя к юноше, Гермиона ловко выхватила бутылку из его рук и сделала несколько глотков, садясь рядом с ним, и всё также держа бутылку в своих руках. – Поганный день, Грейнджер? – усмехнулся Драко, наблюдая за девушкой, которую ненавидел всю жизнь. – Не то слово, Малфой, – ответила она, осипшим голосом и посмотрела в глаза цвета стали, которые смотрели прямо на неё и не выглядели такими пустыми и безжизненными, как раньше. В них было что-то, что заставило Гермиону задуматься. – Черт, Малфой, как бы я не старалась разгадать тебя, ты каждый раз удивляешь меня, – сделав ещё несколько глотков из бутылки, призналась девушка. – Не поверишь, Грейнджер, но я тебя тоже, ты поражаешь меня с каждым разом всё больше и больше, ты становишься похожей на меня, – признался Драко, и из этого можно сделать вывод, что юноша отключил разум, отдавшись алкоголю и эмоциям. Завтра он будет жалеть о сказанном и снова унижать Грейнджер, которая уже привыкла к этому. – Драко Малфой, официально заявляю, что была неправа насчёт тебя, пусть ты и носишь маски холодности, безразличия и ненависти, внутри ты такой же человек со своими страхами, заморочками и скверным  характером, – улыбнулась Гермиона, делая один глоток за другим полностью теряя свой разум. Это было удивительно, ведь Гермиона никогда прежде так много не пила и не теряла здравомыслие. – Знаешь, Грейнджер, я тоже ошибался в тебе, ты хоть и была заучкой, но меня всегда поражало то, насколько ты умно отвечала на мои унижения в свою сторону, я думаю, мы можем быть с тобой неплохими друзьями, – почти прошептал юноша, смотря в теплые карие глаза. Гермиона улыбнулась и обняла Малфоя, чувствуя себя лучше, будто мир стал другим. Драко обнял её в ответ и это стало переломным моментом в жизнях обоих. Казалось они могут просидеть так целую вечность, но Гермиона отстранилась от Драко, смотря в его серые глаза. – Завтра всё снова будет по-старому, – горько ухмыльнулась Грейнджер, зная, что завтра они с Малфоем снова будут как и всегда ненавидеть друг друга и бросать колкие фразы друг другу. – Верно, Грейнджер, но сегодня ещё не завтра, –  сказал Драко, смотря в шоколадные глаза девушки, которая не была похожа на остальных. Он приблизился с девушке и убрал непослушную каштановую прядь за ухо, опаляя её лицо горячим дыханием. – Ч-что ты делаешь, Драко? – прошептала Гермиона, чувствуя, что она задыхается от столь близкого контакта с парнем, чьи прикосновения грязные и должны быть ей отвратительны, но они привлекают Гермиону. Да, той правильной заучки Грейнджер больше нет, её сломали. – Заткнись, Грейнджер, – грубо бросил Драко и в следующую секунду впился в холодные, мягкие губы, чувствуя, что это так ему необходимо. А ей необходимы его грязные прикосновения, чтобы не потерять ту ниточку, что заставляет её существовать. Гермиона боролась с разумом, решая, ответить на поцелуй или оттолкнуть. И в итоге победили чувства, Гермиона поддалось вперёд, впуская язык Малфоя в свой рот. Этот поцелуй показывал, какую боль они испытывают, что чувствуют. Он был настолько чувственным, что кружилась голова и неважно было ничего, кроме необходимости чувствовать эти грязные прикосновения, которые дали спокойствие и шанс на жизнь, которой не должно быть. Но оба осознавали, что это лишь временное помутнение разума.