Into the Woods

Чимин сидел на кровати и смотрел в тёмный угол, слушая, как маятник часов, стоящих в коридоре, отсчитывает секунду за секундой в полной тишине. Он не мог заснуть. Сколько бы ни ворочался, сон не шёл. Голову его переполняли думы, мысли путались, всё наливалось свинцовой тяжестью. А ещё было совсем немного страшно и одиноко. Когда Юнги сказал, что Чимину дадут комнату, он не смел возразить и ответить, что предпочел бы остаться с ним, но сейчас был бы не против повернуть время вспять и дать другой ответ. Решительно вздохнув, Чимин аккуратно опустил голые ступни на холодный пол. Его ночная рубаха практически доставала до лодыжек, хотя в перспективе не должна была быть столь длинной, но на его рост не нашлось ничего более подходящего. Она нравилась Чимину, потому что его иссиня-чёрные скользкие и не греющие шелковые сорочки не шли ни в какое сравнение с комфортным белым хлопком. Половица скрипнула, стоило Чимину тихонечко прикрыть за собой дверь. Он задержал дыхание и только спустя пару мгновений всё той же тишины смог вздохнуть. Комната Юнги была не слишком далеко, и Чимин добрался до неё за рекордное время, нерешительно останавливаясь и не отваживаясь схватиться за ручку. Его ладони вспотели, а сердце тяжело забилось в груди от тревоги. Проскользнувшая в голове мысль о том, что, ну не убьют же его, позволила Чимину чуть ослабить напряжение в плечах и всё же поднять руку, осторожно и медленно открывая дверь. Он был готов закричать в ту же секунду, как посмотрел в глубь комнаты — светящиеся красные, как рубины на солнце, глаза были прямо напротив него. Однако прежде, чем Чимину даже удалось раскрыть рот, его уже затащили внутрь, приложили к губам ладонь и прижали к стене, не давая ни упасть на пол от страха, ни заорать от него же. — Никогда не пытайся остаться незамеченным в доме волков, Чимин, — прошептал Юнги ведьме на ухо, впечатывая своим телом маленькую фигуру в стену как можно сильней. — Я отпущу руку. Ты же не будешь кричать? Чимин горячо выдохнул в ладонь на своём лице, сглотнул и отрицательно покачал головой. Ему было интересно, чувствовал ли Юнги, как его сердце быстро-быстро стучит напротив груди оборотня, крепко прижатой к нему. Медленно ладонь с его лица опустилась и плавно перетекла на щёку, а потом и на шею, невесомо касаясь и вызывая столб тревожащих мурашек по телу. — Я не мог уснуть, — жалобно, как казалось Чимину, сказала ведьма. — Можно… можно мне спать с тобой? Юнги напротив него издал какой-то хрипящий звук: не рык, но и не вздох, что-то между. Чимину пришлось напрячь свои глаза, пытаясь в непроглядной темноте увидеть что-то кроме полыхающих красных маков. — Ты не должен был сюда приходить, — теперь на самом деле рыкнул волк, сжимая пальцы на плече ведьмы крепче. В мгновение ока притихший Чимин сжался. Он ещё глубже притиснулся к стене, мечтая, чтобы она поглотила его прямо сейчас. Предательские щёки стали пунцовыми, а кончики ушей воспламенились, как спички. — И-извини, я уйду и… Он не успел закончить — его схватили за волосы на затылке, откинули голову назад, так что шея прогнулась, а кадык стал виден под кожей. Юнги начал облизывать его; он делал это столь жадно, будто и правда всхлипывающего и нервно сжимающего кулаки Чимина хотел сожрать. Он вёл языком по чужой сладкой коже, словно слизывал с тарелки мёд, и порыкивал, временами задевая шею прорезавшимися клыками. С приоткрытых влажных губ Чимина сорвался тихий стон. Его молодое тело дрожало, а коленки тряслись — он думал, что вот-вот рухнет на пол. Юнги мурчал, поднимаясь языком до подбородка, утопая в пространстве под пухлой нижней губой. Пахло сладко, свежо, чисто. Запах Чимина напоминал ему какую-то невероятную смесь ягод, которую окунули в воду, помыли, избавили от пыли и грязи, придав сияние и заставив благоухать. Чимин растекся. Ноги не держали, он стоял только благодаря тому, что Юнги служил ему опорой. Поцелуи… Чимин как-то целовался с одной ведьмой, когда изучал в академии приворот. То была вынужденная мера, и считать поцелуй, служивший технической стороной для колдовства, было бы глупо. Сейчас же всё иначе. Он пробрался в комнату к оборотню в одной ночной рубашке, Юнги напротив него, возможно, был и вовсе без одежды, судя по оголённым плечам, в которые Чимин вцепился мёртвой хваткой. Вокруг царила темнота, и можно было полагаться лишь на звуки: едва слышное тиканье часов, тихий свист ветра за окном, учащенное дыхание и хриплые рыки. Чимин терялся в этом. В неожиданном порыве, в дезориентации, в накативших волной сильнейших ощущениях. Его колени подогнулись, и он слабо повис на Юнги, ощущая во рту скользкий тёплый язык, затрагивающий нёбо и облизывающий зубы. Он был готов отдаться этому полностью… Но неожиданно раздался тихий стук в окно, за которым гуляла царица Ночь. Чимин распахнул глаза в испуге, его приоткрытый рот закрылся, зубы сомкнулись… на языке Юнги. Оборотень с шипением отступил, чертыхаясь. Чимин обессиленно облокотился о стену и часто задышал, с паникой переводя взгляд с окна на Юнги. — Проклятые птицы, — выплюнул оборотень. Стук раздался вновь. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Чимин мог поклясться, что на пару секунд его сердце остановилось. Спотыкаясь, он подскочил к окну, начав судорожно крутить ручку. Плохое предчувствие вопило об опасности. Он не знал, что это за чувство, но оно неприятно кололось где-то в районе живота, ужасно раздражая. Как только окно открылось, большой ворон с карканьем влетел в комнату; его крылья громко бились друг о друга, пока он рассекал воздух. Но стоило ему приземлиться на шкаф, как Юнги тут же схватил его, прижав крылья к трепыхающемуся тельцу. К лапке ворона была привязана записка, которую Юнги быстро отцепил, после чего выпустил птицу в окно. — Тут записка. Мне прочитать? Или ты сам… — Я сам, всё нормально. Можешь зажечь лампу? — прошептал Чимин в темноту, с громким вздохом садясь на чужую перину. — Я едва вижу очертания мебели, а тебя только благодаря глазам. — Ох, конечно. Совсем вылетело из головы, — Юнги покачал на свою неосмотрительность головой и подорвался к столу. Тут же комната озарилась мягким тёплым светом, заставив Чимина поморщиться. Он моргнул пару раз и посмотрел на Юнги, который подходил к нему с запиской в руке. Конечно, он был голым. Не стоило ожидать, что оборотень станет спать в одежде. Чимин сухо сглотнул и отвёл взгляд, робко поправляя на себе рубаху, сползшую с одного плеча. — Думаешь, это от них? — спросил Юнги, присев и прижавшись к ведьме плечом к плечу, и протягивая маленький свёрнутый в трубочку пергамент. Чимин пожал плечами, не став отвечать, хотя он и знал наверняка, от кого была записка, переданная фамильяром. Его пальцы дрожали, пока он разворачивал бумагу, и Юнги не придумал ничего лучше, чем приобнять его за плечи. «Ты не спрячешься от нас за псинами, Белый. Нам всё ещё нужно твоё маленькое сердечко», — гласила записка, которая, стоило её дочитать, растворилась в пространстве серой пылью. В голове у Чимина стояло громкое и оглушающее «они знали». Он перестал дышать, перестал слышать и видеть. Мысли завертелись в водовороте. «Они знали всё это время, они знали, но не убивали меня. Они ждали. Но… чего?» — думал с беспокойством Чимин, судорожно перебирая возможные варианты. — Что там было? — голос Юнги смахивал на рокот грома. — Ты побледнел. Чимин? Пальцы белой ведьмы, раньше сжимавшие бумагу, задрожали, и она поспешила спрятать их к себе за спину. — Я… ничего… — Чимин натянуто улыбнулся. Казалось, что его щёки кто-то с усилием натянул вверх, настолько улыбка была неестественной. — Не «ничего», — возразил Юнги и схватил чужие дрожащие ладони в свои, ласково заглянув в глаза. — Эй, скажи мне. — Просто… просто меня предупредили, чтобы я даже не смел возвращаться, вот и всё, — соврал Чимин, даже не покраснев. Юнги смотрел на него напряжённые пару секунд, за которые у Чимина случилось несколько остановок сердца. В конце концов оборотень кивнул, заговорив: — Тебе не нужно к ним возвращаться. Теперь твой дом здесь, слышишь? — Да, — прошептал Чимин и опустил голову; глаза его жгло. Хотелось разреветься и забиться в угол, но он старался оставаться сильным. — Иди сюда. — Уложив Чимина на кровать, Юнги укрыл его и обнял со спины. Его губы едва коснулись чужой тонкой шеи, прежде чем он сказал: — Давай спать. Завтра будет насыщенный день. Чимин зажмурился и прижался спиной к тёплому телу крепче. Он надеялся, что волки не в состоянии учуять солёный запах слёз. Он думал, что в его жизни всё наладилось. Видимо, он ошибался.