Какого быть дочерью Старка?

Мы оба сидели за длинным стеклянным столом, покрашенным под мрамор. Со стороны я выглядела очень глупо: глаза выпучены, зрачки расширены, чуть заметный наклон головы к левому плечу, тело полностью передано в коварные ладони забытья. Откинувшись на спинку стула, я глядела на этот узор на столе. Светло-серые пятна расплывались в причудливые фигуры, я видела в них то журавля, то ускользающую змею. Но единственное, что сейчас ускользало - это время, которое я тратила впустую, молча вглядываясь в несуществующие силуэты. Самое замечательное в Тони, и самое же худшее - он вечно работает. Постоянно, где бы я его не застукала, он всегда что-то чинит, пилит, рассматривает и придумывает. И это далеко не весь список глаголов! В данный момент над его головой то возникали, то исчезали схемы. Я пристально, в течение долгого времени, наблюдала за ним. Если быть точнее, за его взглядом. Глаза - зеркало души, ведь так? Сейчас в них отражались увлеченность, азарт, почти зависимость от проделываемой работы. Будто она питает его ядерный реактор, и если он на секунду остановится - все вокруг рухнет в тот же момент. На долю секунды меня охватило игривое любопытство. Такое, которое возникает при разрушении муравейника, когда возникает вопрос "а что, если...", и ты так жаждешь увидеть реакцию, это становится главное задачей сегодняшнего момента. Ни последствия, никакие преграды не остановят пылкий интерес ребенка в этот момент. -А если я умру? Старк приподнял бровь, однако, не воспринял меня всерьез. -Тогда мое мороженое останется целым до моего прихода. -Нет, а если я правда умру!- началось представление: я оживилась, встала из-за стола и направилась на террасу,- вот прям сейчас! Выпаду из окна! - вызывающе воскликнула и посмотрела вниз, резко высунувшись за перила. -Или...- зрачки молниеносно пробежались по стоящим рядом предметам,- вот! - на столе лежали экзотические фрукты, присланные от какого-то Джеймса Руперта Роудса с запиской "Уважаемый Тони Карк, благодарим за предоставленный нам биплан. P.S,-пушки мог бы сделать и помощнее". Ананас, на котором лежала записка, я и схватила первым,- отравлюсь этим ананасом. Тони ехидно посмотрел на меня, затем на фрукт, а после на корзинку, и хмыкнул. -А вот...- под руку попался нож для резки яблок, он всегда лежал в фарфоровой тарелке на маленьком столике перед диваном,- я возьму нож, захочу его помыть,- говорила я медленно, словно вслух составляла список продуктов для непонятливого ребенка,- подойду к раковине, а тут ножка дивана! И я споткнусь и упаду! Прям на этот нож! - я немедленно легла на пол, кряхтя и конвульсивно дергаясь. Для полноты картины мне удалось пустить слюну. -Так, отдай мне нож,- Тони подошел к моему неподвижно лежавшему телу и выхватил оружие,- доиграешься ведь, не успеем добраться до больницы - кто тебе пальцы пришивать будет? Но страшный сюжет не испугал меня. Я только прикрыла свежий порез на пальце, дабы не погрязнуть в пучине упреков и взгляда "я как всегда прав!". -Тебе на вред умру,- буркнула я, скрестила руки на груди и обиженно выкатила губу. -Потом не являйся ко мне во снах, и без того кошмаров хватает. Я засмеялась, он тоже, но тише, сдержанней. -А ведь я бы являлась,- сообщила с оставшейся после взрыва смеха улыбкой. -Я знаю,- признался он и потрепал меня по голове. Смущенными глазами я осмотрела свои носки. Опять разные: один розовый с гроздьями бананов, другой синий с ярко-оранжевыми апельсинами. Волосы растрепались, мне пришлось приглаживать их потными ладошками. Тони уже ушел, а я довольно улыбалась, сияющими глазками наблюдая за левым носочком.