Если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву. Джордж Бернард Шоу
Впоследствии я назову этот период своей жизни временем, когда мой страх достиг своего апогея. Я почувствовала себя Тоф — слепой, запертой во тьме. И вокруг не было никого. Лишь холодный металл толстых металлических стен. Когда я подавила первичный приступ страха того, что потеряла зрение, я начала ползать кругами. Было найдено четыре угла. Будто меня засадили в короб из железа. Бесшовного, так как я не мгла найти ни двери, ни люка, ни окна. Беспомощная мышь, пойманная в клетку. Подавив вторую волну страха, я, опираясь всем телом о стену, поползла по ней вверх и даже руки не полностью вытянула над головой, как наткнулась на потолок. То есть моя тюрьма очень маленькая. И воздуха здесь хватит максимум на час-полтора, это если меня сюда засадили недавно. Я побоялась зажечь огонь и осветить обстановку, ведь для его горения нужно много кислорода. Дышалось вроде ничего, но я старалась делать вдохи и выдохи реже и короче. Сразу же, как только подавила третью паническую атаку. Бежать некуда. Меня будто похоронили заживо. Надеюсь, Катару такая участь не постигла. Что с ней? У Азула на неё нет зуба, не думаю, что она станет вымещать на неё свою злость и обиду. Зато она знатно повеселиться, когда найдёт мой труп. В какой-то момент моя грудь устала от постоянного напряжения. Я сидела в углу обхватив трясущееся мелкой дрожью тело руками. Мне вдруг расхотелось экономить воздух и растягивать последние минуты моей жизни, проводя их чуть ли не в истерике. Я стала дышать полной грудью, и часа через два поняла — сюда как-то поступает воздух. Ещё раз пошарила по полу, теперь — по всему. Мои руки наткнулись на маленькое решётчатое отверстие, ведущее куда-то вниз. Из этого отверстия шёл прохладный свежий воздух. Значит, меня не хотят убить. С этой мыслью я так и застыла в железном неудобном углу, слушая лишь стук собственного сердца, многократно отражающийся эхом от стен. Он усиливался и учащался с каждой секундой лишь больше. Тогда я стала стучать по железу, создавая как можно больше шума, чтобы заглушить его, и не подозревая, что там, снаружи, десятки Дай Ли стоят вокруг и охраняют меня от нежелательных гостей и слышат все мои приступы. Что там, снаружи, железный куб буровит взглядом злобы и ненависти Мэй, очень недовольная планами Азулы на меня.***
Я резко вскочила на ноги, как только услышала скрежет. Вдруг стены начали двигать и у самого их низа тьму прорезали лучи света. Какой-то механизм поднимал мою тюрьму за потолок, оставляя только пол под моими ногами. Когда мои глаза привыкли к свету, я могла уже видеть нижние конечности многочисленной охраны в зелёном из Царства Земли. Лишь бы мне сейчас не сказали «из бывшего Царства Земли». Механизм остановился, когда эта груда железа поднялась на несколько метров надо мной. Теперь я могла оглядеться. Мечась из стороны в сторону как сумасшедшая, я заставила саму себя думать о том, что мой рассудок помутился на фоне огромнейшего пережитого стресса. Я продала бы своё сердце, сама бы вырезала его из груди и отдала Азуле, лишь бы такого не повторилось. POV Рассказчик В какой-то момент глаза княжны нашли улыбающуюся принцессу Народа Огня, небольшая и изящная фигурка которой возвышалась над всеми её приспешниками. А за ней стоял Зуко собственной персоной, твёрдым взглядом смотря строго перед собой. — Отпусти его. Разве для твоей мести недостаточно одной меня? — шёпотом произнесла Ева, но и этого хватило, чтобы оглушить саму себя. Азула лишь сильнее растянула ближе к ушам свои алые губы. — О, ты думаешь, что мой брат в заложниках у меня? — она негромко рассмеялась, покачав головой. — Ну ты, конечно, иногда как пошутишь, с ног просто валюсь! — Что? О чём ты? Ева шагнула назад, чувствуя, как ноги всё ещё дрожат. Перед глазами летали прозрачные мушки, смазывая общую картину окружающего её мира. — У нас получилось, — довольная собой и звуком своего голоса громогласно провозгласила Азула. — На это потребовалось сто лет, но Народ Огня всё-таки покорил непреступную столицу земли Ба Синг Се, а с ней — всё Царство Земли! Гордись своим будущим мужем, моя дорогая Ева. Он победил главного врага твоей страны! Эвелейн замерла, силясь переварить всё, что сейчас услышала. Надеясь на слуховые галлюцинации или злобу Азулы, которую та решила выместить на ней в очередной раз, она перевела свой затравленный и испуганной взгляд на Зуко. Но тот поднял свои глаза на неё прямо и уверенно. По этим глазам она и поняла: принцесса не врёт. — Я тебя не понимаю, — упрямо повторила Ева, стискивая дрожащие пальцы в кулаках. Азула снова едко усмехнулась. — Не понимаешь? Мой брат вернул себе честь. Он вовсе не пленник. Он гордый сын своего отца и наследный принц трона Народа Огня. И он совершил величайший подвиг, который останется навечно в истории всей земли. Скажи ей, брат, — она повернулась к предмету обсуждения. Принц выпрямил спину и снова поднял глаза на невесту, стараясь не замечать её бледного лица, смотреть сквозь него. — Я убил Аватара, — уверенно произнёс он, оглушая Еву очень надолго. Она больше не слушала сладко лживые речи принцессы. Не сразу до неё дошли подробности о том, что Аанг мёртв, убит в состоянии Аватара, а значит его род пресёкся навсегда. Долго не понимала, что Айро не принял этот выбор племянника и воспротивился ему: помог сбежать Катаре с телом двенадцатилетнего кочевника, а сам попал в плен. Не с первого раза она осознала, что ей позволили в бреду выбежать из зала и оббежать ползамка, вломиться почти в каждую жилую комнату, разрушить вышедшей из-под контроля силой несколько стен и лестниц. По её лицу уже давно стекали слёзы, не переставая. Ева больше не заботилась о сохранении воздуха будучи на свободе, но именно сейчас ей его стало не хватать. Она начала задыхаться, почти белое лицо стало покрываться ассиметричным узором из красных пятен. Когда у самого выхода из дворца княжну перехватили Дай Ли, Еву, наконец, догнали Зуко и Азула с подругами, которым она приказала не выпускать златовласку за пределы огромного здания любой ценой. Истерика накрыла Эвелейн с головой — она кричала, срывая горло, вырывалась из крепких мужских рук, проявляя невиданную силу хрупкого тельца, проклинала принцессу Народа Огня и всех её бесхребетных рабов. А ещё она впервые сказала, что ненавидит Зуко — предателя собственного сердца и единственных людей, которые его действительно любят. Ненавидит всей душой и не простит никогда. Тогда Зуко впервые задумался о неверности своего выбора. Через пару минут Ева потеряла сознания и упала на землю. Её эмоциональный проигрыш ознаменовал величайшую победу Народа Огня в этой столетней войне.***
Несколько недель спустя Зуко ничего не забыл. Его не было три года дома, но он помнил каждый угол замка, каждый его секрет — даже потайной ход на кухню, которым они пользовались с Азулой в самом детстве, чтобы утащить вкусняшек для них и Евы. Она всегда любила клубничный пирог. Он помнил свою спальню. С самого ухода здесь ничего не изменилось. Она была изумительно чистой, но словно чужой. Давно он не спал на нормальной кровати. На своей кровати. Её принц почти успел забыть. Он помнил и сад. Земля здесь камениста и бесплодна, тут не растут растения и почти нет зверей — лишь искусственные озёра с утко-черепахами и множество насильно привитых сакур. Здесь немало мест для отдыха, где можно отвлечься от дел и проблем: масса богато украшенных беседок, фонтан. Зуко помнил эти специальные дорожки с навесом, предназначенные для того, чтобы перейти из одной части сада в другую. Королевские особы ведь не должны ходить под палящим солнцем. Так говорила ему мама. — Ты выглядишь подавленным, Зуко. Эта Мэй успела тебя довести? Тишину сада нарушил резкий голос Азулы. Утко-черепахи, столпившиеся около брошенных принцем крошек хлеба в воду, в страхе кинулись в разные стороны, громко и противно крякая от испуга. — Она пришла в себя, — не замечая колкости сестры, сказал Зуко. — Да. Я знаю, — Азула пожала плечами, не понимая, в чём, собственно, печаль. — Вообще-то, она пришла в себя две недели назад. — Вот именно! Зуко вдруг вскочил на ноги и пнул ближайший камень, тут же выстрелив него огнём, расколов. Обломок твёрдой породы улетел в пруд, прямо в то место, куда сбежали от принцессы утко-черепахи. Со страшным криком они взлетели вверх в надежде найти место поспокойнее и главное — подальше от детей Хозяина Огня. — Она пришла в себя две недели назад, а что толку? — всё продолжал буйствовать Зуко, размахивая руками. — Лекари говорят, что с того момента она даже не шелохнулась, и если бы не моргала, они бы подумали, что она умерла. — Дай ей время, брат, — голосом настоятеля произнесла Азула, складывая руки на груди и хмуро осматривая принца. — Для неё всё случилось слишком быстро, этот переворот. Аватар и его компашка запудрили ей голову и промыли мозги своими россказнями о мире во всём мире и тому подобное, пока сами выведывали у неё тайны нашей страны и дворца. Ты вернул её домой, ты её герой. Тебе не о чем беспокоиться. — Она сказала, что ненавидит меня, — зажмурившись и опустив ослабевшие руки, Зуко отвернулся от сестры, чтобы она не видела жалкого выражения его лица. — Я тоже частенько это тебе говорила. А ты мне. Люди так устроены, братец. Мы любим говорит друг другу гадости время от времени, чтобы потом мириться. — Не успокаивай меня! — Зуко снова дёрнул руками, выражая своё нежелание слушать девушку, после чего зашагал прочь из сада. — Я пойду к ней! — Передавай от меня привет! — усмехаясь, бросила ему в спину принцесса и тоже ушла восвояси.***
В покои княжны Зуко шёл торопливыми резкими шагами и чуть не снёс дверь с петель, громко оповещая весь замок о своём прибытии сюда. Главный лекарь дворца, находившийся со своими помощницами подле ложа последней представительницы дома Цзинь-Син, гневно обернулся на него, но тут же переменил своё выражение лица на более уважительное. Как только сын Хозяина Огня увидел бледное лицо, обрамлённое золотыми волосами, то более-менее успокоился и размеренным шагом подошёл к огромной кровати, занавешенной толстыми тканями и полупрозрачным тюлем, которые сейчас были убраны и привязаны к столбам. — Принц Зуко, со всем уважением к Вашей персоне, но я же просил дать мне время, — старый, но крепкий Мао Зу поднялся с подушки на полу и придирчиво посмотрел на непрошенного гостя. — Я дал Вам достаточно времени, — принц оторвал взгляд от мёртвого выражения лица девушки, лежавшей в куче ало-золотых одеял и подушек. Раздражение, исходившее от него отрицательными энергетическими волнами, можно было потрогать рукой. — Я хочу, чтобы моя невеста была здорова. — Вы не понимаете. Госпожа Эвелейн в глубочайшей депрессии. Я даже не уверен, слышит ли она нас, — Мао Зу осторожно кинул взгляд в сторону Евы, но та даже не моргнула. Её пустые алые глаза всё также смотрели перед собой, и свидетельством присутствия жизни в этом исхудавшем и побледневшем теле была лишь еле-еле дёргающаяся вверх-вниз грудь. — Своими криками и приказами Вы не ускорите её выздоровление. — А как его ускорить?! — Вы должны помочь мне и княжне. Она пережила серьёзнейшее потрясение в своей жизни. Не дай Духи кому-нибудь такое испытать. Племя, что она считала дружественным, убило её родителей и похитило её, чтобы шантажировать Вас и Вашего отца, а потом ещё и передало подлому трусу Аватару. Идея сказать, что нервный срыв у Евы случился из-за якобы вскрывшейся «правды» о том, что Северное Племя воды наняло убийц её семьи для саботажа и шантажа высшей власти Народа Огня, принадлежала Азуле. Она, вроде как, хотела помочь княжне, чтобы на родине ту не сочли предательницей, примкнувшей и помогавшей Аватару по собственной воле. Зуко скептически относился к этим её альтруистическим движениям души — чего стоит идея принцессы рассказать всем, что именно он убил Аватара, — но поделать, увы, ничего не мог. Девушка обычно ни с кем не обговаривает свои планы, лишь предлагает их, а все остальные соглашаются. Как и сейчас. — И как я могу ей помочь? — И Вы ещё спрашиваете? — Мао Зу удивлённо вскинул брови и очень эмоционально моргнул. — Принц Зуко, лучше Вас никто не знает княжну. Вспомните, что она любит. Что её радует? Что может вызвать у неё улыбку, хоть какие-то эмоции? Может — поэзия, танец, игра или даже запах. — Я подумаю, — Зуко хмуро отвернулся от лекаря, вновь сосредотачивая своё внимание на княжне. — Оставьте нас. Мао Зу смиренно поклонился спине принца и, подозвав своих помощниц, вышел из покоев. Зуко остался наедине с бледным подобием былой Эвелейн. — Помнишь, когда-то ты сказала, что ты счастлива тогда, когда счастлив я. Получается, ты соврала… — Зуко немного помолчал, ожидая реакции от Евы, но она снова не шелохнулась. — Я наконец-то счастлив. Спустя три года я вернул свою честь и дом. Я снова любим отцом и своим народом. Я снова первенец Хозяина Огня и наследный принц. Больше не надо спать в грязи или на земле. Питаться объедками и паясничать перед простолюдинами и отрепьем за лишнюю монету. Не надо скитаться по миру и выживать. Ева молчала, и Зуко в её молчании уловил немой укор. Мол, ты врёшь сам себе, ты на самом деле ничуть не счастлив. Ты печалишься о том, что пришлось предать дядю и таким ужасным путём завоевать расположение отца. И что на самом деле ты был счастлив лишь единожды — в чайной «Жасминовый дракон». — Да, признаться, на какой-то миг я поверил, что тихая размеренная жизнь в Ба Синг Се — лучшее, на что я могу рассчитывать. Но это была лишь иллюзия, навеянная глупым стариком. Это не мой путь, не моя жизнь. Я просто хотел, чтобы ты и дядя гордились мной. Но теперь я понял — мне не нужно ничьё одобрение. Если вы не принимаете меня таким, какой я есть, то вы мне не нужны! Снова ни слова, ни движения со стороны Евы. Это окончательно взбесило принца. — А знаешь, что? Ты законченная эгоистка, которая думает только о себе! Я вернул тебя домой, не позволил бросить в темницу. С тобой обходятся, как с принцессой, а ты всё нос воротишь! Ты никогда меня не понимала и не хотела понять. Наверное, ты никогда и не любила меня. Только зачем было лгать? Зачем столько времени претворяться? Неужели ты так сильно хотела власти, что тебе попросту было плевать на личность того, станет твоим мужем. Тебе бы и дряхлый старик сошёл, да? Молчание. — Ну и ладно! — Зуко еле-еле справился с эмоциями и не позволил себе поджечь чёртов балдахин на кровати невесты. Внутри него гнев так и пылал, сжигая сердце, душу и разум. Круто развернувшись на каблуках, он широкими шагами пошёл прочь из комнаты. — Оставайся одна вечность, если тебе так хочется! Мне на тебе отныне тоже плевать! Дверь хлопнула с такой силой, что штукатурка стен слегка пообсыпалась. Если бы принц вышел секундами позже, если бы только обернулся в последний раз, то увидел бы блеск на лице княжны. Это Луна ласково гладит её по щекам, отражаясь белоснежным сиянием в тонких дорожках слёз. Ева моргнула.