The Non-coolest Love Story Ever

Всем известно, что всякая порядочная история любви должна венчаться финальным кульминационным аккордом в виде, конечно же, свадьбы — пышной, счастливой, гарантирующей трогательной влюбленной паре долгоиграющий хеппи-энд и счастливую смерть в один день когда-нибудь в далеком будущем. Мы можем с гордостью похвалиться, что сумели соблюсти эту давнюю традицию в полном охвате, несмотря на то, что центральной парой предстоящего в этой главе торжества стали не наши заебушки... Никакого мата! Всего лишь окказионализм, весьма полно характеризующий такую оказию, как союз ксенофобо-гомофобо-гопаря и сочной че... чесночной бомбулки. Так вот, не наши заебушки, а самый известный нетрадиционный гомосексуальный гей всего района и его прелестная невеста с богатым приданым в виде европейского гражданства и права на репатриацию в Израиль. Нет-нет, мы ни в коем случае не сомневаемся в искренности чувств Игорька! Так, к слову пришлось... К чему я, собственно, вел — какая история, такая и свадьба. На шажок лирически отступим от хронологии событий, чтобы обрисовать картину целиком: в ту субботу, двадцать восьмого декабря тринадцатого года, с самого утра паникующий жених и умиротворенная невеста навели марафет и отправились на лимузине в ЗАГС, затем до изнеможения позировали четырем разным фотографам. После Марина прилегла вздремнуть прямо в пустом еще банкетном зале, Игорек же продолжал паниковать, заламывать руки и стенать, лично проверяя каждую деталь, вплоть до устойчивости букетов и надежности подсоединенных кабелей звуковой аппаратуры. Этим он позже, уже приняв на душу и расслабившись, делился с лучшим другом, а пока что, в описываемый в завершении прошлой главы момент, все еще нервничал в своего рода «гримерке» для молодоженов, ежесекундно смахивая невидимые пылинки с закатывающей глаза возлюбленной. Гостей по, видимо, еврейской традиции встречали родители брачующихся: не знакомая нашему герою благообразная пара старших Максимовых; скромная, заботливая Игорева мама в винного цвета вельветовом платье, которую Даня все детство боготворил за чуткое и уважительное отношение к личному пространству сына; высокий, доброжелательный папа с пышными усами и в строгом черном с бордовым костюме, под наряд супруги... И та, один взгляд на кого в момент позволял понять, в кого причудливая генетика создала Игоречка таким пидо... эксцентричным. Бабулю лучшего друга Даня видел в последний раз в глубоком детстве, так как проживала та в теплых краях, куда так стремился попасть ее любимый внучок, и навещала северную родину крайне редко, ссылаясь на неважное самочувствие. Которое, к слову, не мешало ей являть собой ярчайшее пятно во всем богато украшенном помещении: фуксиевый наряд, обилие золота и жемчуга, пышная шляпка, туго завитые золотистого оттенка волосы в сочетании с горделивой осанкой, надменным смешливым взглядом, зычным голосом и высоченными каблуками делали ее похожей на как минимум Мэрилин Монро, дожившую до девяностолетия. — Гога, слышь, — он схватил за рукав школьного друга. — Ты не помнишь, как бабку Игорехи звать? — Без понятия, — пожал тот плечами. — А зачем тебе? — Хотел поздороваться, — он повернулся мельком к Имрану, незаметно ухватив того за шлевку на брюках. — Она летом как-то приезжала, когда я был мелкий, привезла ему кучу всяких подарков и мне тоже целый мешок вкуснях, не знаю, зачем. Но я пиздец радовался... — Данечка, следи за языком, — строгим голосом перебила его стоящая позади него Зоя Вениаминовна. — Бабушку Игоречка зовут Арлетта Владимировна. Гадливое чувство досады, заполнившее все его существо после лобового столкновения с людьми из не самого приятного прошлого, вспоминать о котором совсем не хотелось, всколыхнулось снова, когда к ним подплыл со снобоватой улыбкой надменного вида мамин коллега из музыкалки, самым большим педагогическим достижением которого на Данином веку было уничтожение самооценки подопечных. Внутри пробудились утихшие в последние годы чувство противоречия и тяга к подростковому бунтарству, и от какого-либо выебо... от какой-либо эксцентричной выходки его останавливало только нежелание портить лучшему другу праздник. — Так, Гога, зая, валим, — пробормотал он и потянул своих спутников к столам с закусками, оставив родительницу в безопасном для репутации уединении. — Погоди, я Ленку найду, — задержался Гоша. — Опять, наверное, какой-нить мел со стен хомячит... Супруга его, высокая и шароподобная на последних неделях беременности уже вторым мини-Лариным, вопреки законам физики и анатомии не теряла ни подвижности, ни извечного нездорового, по мнению нашего центрального персонажа, оптимизма. — Данька! — попытавшись повторить порывистый маневр мужа, она едва не задушила в объятиях бедного оребушка. — А мы в честь тебя подумывали бебика назвать! — Кстати, хочешь быть крестным? — друг подтолкнул его плечом. — Нельзя отказываться, — подмигнул ему хитро заулыбавшийся Имран. — Вы че? — встрепенулся он. — Чему я его научу? Как хачей в ночи цеплять? — Оу-у, — Лена расплылась в коварнейшей ухмылке, неотрывно глядя на Данину пассию. — Так это правда? — Да тут половина гостей пидоры, — засмеялся Гоша. — Мелкий своего мужика притащит, по диагонали от нас будет целый стол Игорехиных хахалей, бывшая жена парня Натана придет с подругой, одна наша одноклассница тоже приперлась со своей телкой... — Которая? — уставился на него Даня в изумлении. — Прикинь, Шурка, — хохотнул тот. — Лучше не заговаривай с ее подругой, дико агрессивная бабень. — Но... — он растерянно заозирался. — Тут же все наши бабки со двора. БабНадя, тетьГаля... Англичанка, математичка... Он че, типа, хочет махач на свадьбе? — Я так поняла, тут довольно узкий круг, — оглядела присутствующих Лена. — Без ярых гомофобов и консерваторов. А бабульки у вас в парадной привычные уже. — Ребята, налетай, — ненадолго ускользнувший под шумок Имран вернулся с тарелкой, полной закусок. — Сердце мое, для тебя без рыбки. — Он такой очарова-ательный, — умилилась девушка, погладив свой живот и положив голову на плечо приобнявшего ее супруга. — Вы так хорошо смотритесь вместе! — Эт все Игореха, — прожевав сомнительных вкусовых качеств микробутерброд, отозвался наш герой. — Он заставил нас купить одинаковые костюмы. Гога, кстати, тож круто выглядит, эт ты его так, да? Такой чистый прям. — Комплименты от Дани, — заржал тот. — Не, ну а че, — он опасливо взял в руки еще один предложенный возлюбленным шедевр высокой кулинарии. — Бородка такая аккуратненькая, а была как у козла. — Ну, так будешь крестным? — напомнил Гоша. — А че я? — смутился он. — Вы ж вроде с Васьком того... Поближе как-то. — Для Васи мы дочурку родим, — поделилась планами Лена. — Будет учить ее тортики печь. — Не, ну Дань, смари, — друг положил ему руку на плечо. — Дома у нас все время ты торчал, а не Васька. Мелкого защищал в основном ты. Пас его тоже чаще ты, пока мы с Азаренко ху... фигней страдали. Ну, я и подумал. Когда Ваську вспоминаю, первое, что приходит в голову — как он валялся в стекловате. Когда тебя — как ты Натана за шкирятник с забора снимал или собак от него отгонял палкой. Ну и ваще, я как-то по Ваську не скучаю особо, а по тебе довольно часто. — А то, что я, ну... — он оглянулся на смотрящего на него влюбленными глазами Имрана. — Ребят, — доброжелательно заулыбалась Лена. — Мы вас принимаем такими, какие есть. — Не понимаем, но да, принимаем. Этого разве не достаточно? Трогательные объятия школьных друзей, сопровождаемые долгими стонами умиления обеих их пассий, прервал оглушительный вопль не к ночи помянутого Азаренко, движимого мощным восторгом и по инерции влетевшего в них. — Солнце, мы не ошиблись! — торжественно возвестила Лена, схватившись за Имрана, в последний момент загородившего ее от Васиных плохо контролируемых телодвижений. — Пуси мои-и-и! — подлетела к ним Ната, облаченная в ярко-желтое атласное платье довольно короткого фасона. — Какие вы все красивые-е! По очереди перецеловав в обе щеки всех присутствующих, включая, на всякий случай, собственного супруга, она оккупировала внимание Лены, предварительно объявив всем, что они с Васей также собираются обзаводиться потомством, сдают анализы, отказались от алкоголя и бегают по утрам. Супруг ее продолжал радостно скакать в Гошиных объятиях, что позволило нашим оребушкам вновь уцепиться друг за друга в этом хаосе из лиц и эмоций. — О, зай, смари, еще пидорская парочка, — обрадовался Даня, снова для уверенности держась за шлевку любовника. — Где? — тот оторвался от формирования на своей тарелке нового ассорти из закусок. — Вон, стоят, милуются, — он указал на колоритную парочку, состоящую из высоченного пепельного блондина, которого смело можно было бы приглашать на все главные роли в пропагандистских фильмах времен НСДАП, и потонувшего в его диссонансно-ласковых объятиях миниатюрного кудрявого брюнета в прямоугольных очках, с лицом, какое в тех пропагандистских фильмах пошло бы скорее антагонисту. — Ой, — захихикал Имран. — У маленького бровки как у тебя. — А волосы как у тя. О, смари! — он привстал на цыпочки и вытянул шею, приметив в толпе знакомую копну кучеряшек. — РГБ! Юляха, привет! Ехидно отметив, как на лице той перед автоматической дружелюбной улыбкой мелькнула искренняя досада, он прямо за брюки потащил свою пассию... к бывшей пассии. — Че, как, РГБ? Где мистер РГБ? — Перебивает аппетит, — девушка неопределенно повела плечами. — Как дела? Привет, И... — Имран, — подсказал тот. — Салям алейкум. — Алейкум ассалям, — вежливо ответила она тому, затем снова повернулась к Дане. — А где миссис Новикова? — В смысле? — он замер, затем кивнул на своего избранника. — Вот. Я ж вас знакомил. Судя по отведенному взгляду и послышавшемуся в глубоком вздохе скепсису, всерьез его слова Юля так и не восприняла. — Да лан, не ссы, — приободрил он ее. — Все окей, зая хороший. — И красивый, — вставил Имран, выбирая, что бы подцепить со своего блюдца. — И умный. — Самый лучший, — уловив нотки ревности в голосе любовника, наш герой засмеялся, с нежностью погладив его по плечу. — Дань, — снова вздохнула девушка. — Ну хватит уже, я все поняла. Ты изменился, как это ни удивительно, стал рассудительным и терпимым. Все всё поняли. Не надо больше ничего доказывать, хорошо? — Что доказывать?.. — растерянно заморгал он. — Кому? — Как дела на работе? — она вернула себе личину нейтральной приветливости. — Ой, крутяк! — обрадовался он возможности похвалиться. — Мы, кароч, недавно закончили проект дизайнерский, они часто полное говнище, но этот был прям красивый такой, все лаконичное, серо-белое, как я люблю, с черными такими раздвижными перегородками. А в центральной комнате такие огромные неглубокие шкафы в стиле ар-нуво. Или ар-деко, я их путаю. — Ар-деко — это когда квадратики, — подсказал Имран. — А ар-нуво — когда листики. — Тогда деко. — Ты наконец делаешь то, что любишь? — ее улыбка засветилась вполне искренним одобрением. — Ага, зая нашел мне классную бригаду, мировые мужики, — с гордостью похвастался он. — И, главное, все креативные. Один бывший скульптор, другой рисует круто, третий просто умный... — Очень рада за тебя. От навязчивого внимания нашего центрального персонажа ее спасло приглашение для гостей пройти в основной зал для символической церемонии бракосочетания, заставившее Имрана заметаться в поисках места, куда можно было бы пристроить несчастное блюдце. — Данечка, если я не ошибаюсь, ты должен быть где-то в районе хупы... — Ху... что? — обернулся на него тот. — Хупы, — он принялся подталкивать своего партнера в направлении укрытого белоснежной полупрозрачной тканью навеса, сооруженного в центре подобного сцене возвышения в дальней части зала. — Понятия не имею, что должен делать шафер, но вдруг что-то должен... Изо всех сил сдерживаясь, дабы не шутить про наиболее емкое сочетание двух его любимых анатомических обозначений, наш герой пробрался поближе к сцене вслед за Имраном. Тот за время, которое сам он посвятил смущенному топтанию в поисках положения, не мешающего ничьему обзору, подсуетился и где-то раздобыл две белых атласных ермолки, которые тут же водрузил им обоим на затылки. — Свалится, — зашипел на него Даня, но тот в ответ лишь помотал головой. Когда под похожей на шатер конструкцией собралась часть родственников молодой пары в сопровождении веселого бородатого раввина в черной шляпе с широкими полями, голоса затихли, заиграла мелодичная музыка, и в стихийно образовавшемся между многочисленными гостями проходе нарисовался гордый жених в сопровождении своей харизматичной бабули Арлетты Владимировны, ведущей его под руку к хупе. — Зай, — пихнул локтем в бок своего избранника наш герой. — Он че, невеста? — Все-таки шикарная дама! — шепотом восхитился тот ему на ухо. — Если честно, я не понимаю, что происходит. — Я тоже... Дойдя до пункта назначения и перецеловав всю нынешнюю и будущую семью, переволновавшийся до трясущихся рук (Даня заметил их нервное подрагивание, когда тот коротко улыбнулся ему, на подкашивающихся ногах проплыв мимо) Игорек повернулся к проходу, где вскоре нарисовалась Марина в сопровождении, по всей видимости, отца. Голову ее венчала длинная прозрачная фата, платье же заставило нашего оребушка недовольно нахохлиться. — У них че, все деньги на креветки ушли? — снова зашипел он, потянувшись к уху любовника. — Они его с алика заказывали, что ли? Почему она в ночной сорочке?! Сразу видно, что свадьба еврейская... Пожлобились на платье невесты... Это же самое важное... Не выдержав, Имран беззвучно засмеялся, повернувшись к нему на секунду, чтобы шикнуть и ненароком продемонстрировать покрасневшие, влажные глаза. На середине пути отец торжественно вручил невесту вышедшему навстречу жениху, который еще более трясущимися руками, не скрывая влюбленного восхищения, перекинул верхнюю часть ее головного убора вперед, укрыв лицо. — Это чтоб она ебнулась и нос расшибла? — шепотом возмутился Даня. — Смари, они даже на каблуки пожмотились, она в тапках пришла. Слуш, а может, она проспала? Собственную свадьбу... В чем спала, в том и приехала... Кто-то позади не смог сдержать смешок, заставив его замолчать в смущении. Обернувшись мельком, он обнаружил того самого очкастого парня с похожими на его собственные бровями и бойфрендом-арийцем. — Она че, так и будет в занавеске стоять? — снова вознегодовал он, глядя на сложный алгоритм действий стоящих под балдахином. — Она и пить будет под занавеской?.. Вон, видишь, длинная блонда стоит? У нее тоже было платье из старой занавески. Я на ее страничке видел... — Если забуду тебя, Иерусалим... — торжественно начал со сцены взявший микрофон Игорек. — Ой, как будто его там Иерусалим интересует, — хихикнул наш герой на ухо избраннику. — Да отсохнет моя правая рука, — продолжал свою клятву лучший друг, в то время как полноценно расплакавшийся, растроганный Имран был вынужден утирать рукавом выступившие слезы. — Зая, я придумал шутку, — обрадовался Даня, дернув его за рубашку. — Если я забуду тебя, Имран... Правая рука напомнит... Хрен я тя терь забуду... Он не смог продолжать, уткнувшись избраннику в плечо, чтобы замаскировать хохот под аналогичную слезливость. Снова взглянуть на разворачивающееся действо его заставил звук разбитого стекла. — О, Игореха наступил на стакан, — он потянулся, чтобы рассмотреть происходящее. — Это он волнуется, наверное, и поэтому такой косой... Почему все кричат, что он промазал?.. После этих слов Имран был вынужден прикрыть лицо руками, сотрясаясь от придушенного смеха. — Даниил-негодник, — укоризненно бормотал он Дане в затылок, когда по завершении церемонии гости двинулись на сцену, дабы лично поздравить новообразовавшуюся ячейку общества. — Мариша, ты просто огонь! — соврал он, оказавшись под хупой и талантливо изобразив изумленный восторг. — Игореха, а ты так себе. Шучу, шучу, ты тоже красава! — Иди сюда, оребушек, — протянул руки друг, приглашая к себе в объятия. — И ты, стройненькая красивая булочка. — Ого, у тя че, хорошее настроение? — поразился Даня, оказавшись в кольце из четырех рук. — Разумеется, оно хорошее! — взвизгнул жених. — Я заполучил лучшую женщину в мире! — Лучшего человека, — поправила его нежным контральто кокетливая Марина. — Именно так! — подтвердил Игорь. — Поздравляю с этим замечательным событием, дорогой друг! — поддался врожденному инстинкту Имран. — Пусть твой брак будет таким же счастливым, как сегодняшний день, полноводным, как Нева, и крепким, как ее берега! — И чистым, как Балтика, — съехидничал наш герой. — Данечка! — возмутился тот. — Данечка знает, что говорит, — нарочито подмигнул он расхохотавшемуся другу. Пропустив вперед желающих пообщаться с молодоженами, они поспешили оказаться подальше от сцены и наконец получили возможность рассмотреть зал. — Какое интересное решение, — сложив ладони на груди, задумчиво произнес Имран, до мурашек напомнив этим жестом Зою Вениаминовну. — Это современное помещение, оформленное как старинная зала, освещенная как современный клуб. Как жаль, что закуски уже разобрали... — Зай, оставь место для нормального хавчика, — попытался утешить Даня. — Вон там на столах еще дохрена всякой хуеты. — Драгоценный, я для тебя хотел, — приобнял его тот. — Ты же о них всю дорогу мечтал. — Ну так я думал тут будут полуяйца, корзиночки сырные, а не эти все, — он разочарованно вздохнул. — Голубиные хуи... Я же не ем рыбу. И морских гадин. И сырое мясо. И потроха всякие типа печенок и сердечек. Слуш, зай, а как понять, где кто сидит? — Обычно на тарелках карточки с именами, — кивнул тот на столы. — Свою находишь и садишься. — Эт че, я должен терь обойти все эти... — он прищурился, считая. — Семнадцать столов? Ну, шестнадцать, вряд ли он посадил нас за этим балдахином. Зая, смари, если за каждым столом по двенадцать человек, это... Умножить на семнадцать... Охуеть, двести человек! Зачем стока?! — Данечка! — возмущенный голос мамы заставил его подскочить. — Ма, ну не подкрадывайся так, — обернулся он, держась за сердце. — А ты не ругайся в приличном месте! — та уперлась кулаками в бока. — Я в этой суете не успел вам сказать, что вы сегодня выглядите просто обворожительно, — Имран взял ее руку и осторожно поцеловал крупные кольца. — Ой, миленький мой, ну что ты, — засмеялась та смущенно. — Кстати, Данечка, двести — это на самом деле не так уж и много, — возобновил тот обсуждение помещения. — Я как-то был на свадьбе, где было пятьсот гостей. Две коровы зарезали... — Фу, ну за-ай, — уткнулся ему в плечо наш впечатлительный герой. — Не хочу это все знать, про коров там, куриц... Я ваще был ток на мелких свадьбах и везде надирался. Поведать подробнее об опыте посещения подобных мероприятий ему помешал знакомый голос окликнувшего их Стаса, который пробирался к ним между столов, ведя за руку свою девушку и периодически оглядываясь на сопровождающего их угрюмого Беню. — Привет, пацаны, здрасьте, теть-Зоя, — обнял он всех, включая маму. — Знакомьтесь, это моя дама сердца, Инночка. — Здравствуйте, — пропищала фигуристая девичка небольшого роста, описывать которую Бениными недавними эпитетами Даня бы не стал. На его взгляд, она была весьма приятной внешности, стройненькая, подтянутая, с длинными густыми волосами и очаровательной улыбкой, без какого-либо намека на лишний вес или нос картошкой. Голос, однако, действительно подошел бы зайцу Степашке или индийской певице. Подошедший следом Беня поздоровался с ними за руку и отдельно кивнул, чуть наклонившись, в сторону Зои Вениаминовны. — Ну че, дорогая Инна, — с важным видом начал Даня. — Он у тя мировой мужик! Смог продать даже вшивых кошаков нашего Братана. — Я зна-а-аю! — просвистела она с придыханием. — Он продал мою квартиру намно-о-ого дороже, чем я хотела, и помог купить другую дешевле, чем я думала! — А моя малышка привела все мои Инсты в порядок, и у нас прямо взлетели продажи, — с обожанием уставился на нее Стасик. — Обычно или красивая, или умная, а у меня и красивая, и умная! — Эти вещи относительны, — подал голос Беня, невесело поглядев в потолок. — Согласен, — кивнул его лучший друг. — Но я это говорю с точки зрения моих вкусов и способностей. — А где Ната с Васьком? — удивился наш герой отсутствию самых громких элементов их компании. — Только что были с нами, — удивленно пожал плечами тот. — Не смогли преодолеть препятствия в виде столов, — съязвил Беня. — А Гога? — Вон, ковыряется, петь будет, его Игореха попросил, — Стасик указал в направлении сцены, откуда магическим способом исчезла хупа, открыв взору центральный стол, диджейский пульт слева от него и небольшое пространство с разнообразной аппаратурой справа. — Там рояль! — оживился Имран. — Давай потом подойдем, посмотрим? — А че только посмотрим, — ухмыльнулся Даня. — Мож, че-нить сыграешь, если он настроен? — Даже если расстроен, — обрадовался тот. — Узнаешь гитару? — улыбнулся Стас. — Есте-ессна, — протянул он. — Зай, смари, Гога на эту гитару полшколы копил, обожал ее больше Ленки. Оставил мелкому, как женился. — Да, Натан ее все это время берег, как сокровище, — кивнул друг. — А где он сам, кстати? — Опаздывает, — пожал он плечами. — Кошаков спать укладывает, — вставил свои пять копеек печальный Беня, всем своим видом демонстрируя царящее между лучшими друзьями напряжение, не замечать которое умудрялась только Инночка. Внимание их привлек Гоша, разобравшийся, наконец, со всеми проводами, микрофонами и звукоснимателями, и теперь краткой праздничной речью поздравляющий молодую пару с новым этапом на жизненном пути. — Зай, только ты это... — Даня потянул своего избранника за плечо, побуждая чуть наклониться. — В общем, у Гоги довольно своеобразный голос... Такой... Знаешь, как будто его пытают. Это норм, эт прост манера такая, да? — Драгоценный, все хорошо, — улыбнулся тот. — Я слушал, как поет Артур. Прожектор, осветивший правую часть сцены после первого гитарного перебора, открыл взору присоединившихся к их музыкальному другу второго гитариста, барабанщика и клавишницу — по его предположению, коллег кого-то из вышедшей в центр зала на свой главный танец пары влюбленных. Никаких вычурных пируэтов они изображать не стали — наоборот, тихонько покачивались в умиротворении, соприкасаясь лбами, целуясь украдкой, неотрывно глядя друг другу в глаза и будто бы видя только друг друга. Отчего-то именно эта картина тихого, неожиданного счастья лучшего друга растрогала нежное сердце нашего оребушка до самых глубин, заставив обхватить своего избранника за талию и устроить голову у него на груди. — Зай, я тоже так хочу, — промурчал он тому в шею тихонько, подавляя в себе желания застонать от умиления. — Танцевать? — тот наклонил голове, чтобы поцеловать его в лоб. — Или жениться? — Танцевать, — пояснил он, вдруг задумавшись, что хоть и имел в виду именно ощущения от эмоционального взаимодействия, робкая фантазия о таком же торжестве кажется... довольно приятной. — Но ваще мне оба варика пойдут. Имран тихо засмеялся ему в висок, крепче сжав в объятиях и чуть раскачивая. Первой, однако, к молодоженам в танце присоединилась, ведя за собой супруга, «самая близкая» подруга жениха, роковая блондинка Варя, что когда-то оконфузила на выпускном несчастного Азаренко и стабильно вызывала в нашем герое сильнейшую неприязнь. С Игорьком в школе она то дружила, то соревновалась в оценках и успехах на всевозможных олимпиадах, и в периоды их конфликтов Даня с удовольствием затачивал о самооценку гордой девицы свой острый теперь язык. Более всего его возмущало непонимание, по каким критериям именно Варю все единогласно признавали самой красивой девочкой в школе, вследствие чего за ней беспрерывно следовала вереница из разновозрастных поклонников. Следом на импровизированном танцполе неожиданно обнаружилась чрезвычайно довольная чета Азаренко, тут же призывно замахавшая их компании. К их восторгу Стас с Инной тут же сорвались с места и побежали тискаться под светом блуждающих прожекторов. — Ну че, Бенек, — повернул голову к печальному другу Даня. — А ты се еще даму сердца не нашел? — Есть одна, — нехотя отозвался тот. — Че, красотуля, да? — он еле сдержался, чтоб не захихикать ехидно. — Да, в моем вкусе, — Беня невольно улыбнулся, тут же смутившись своей реакции. — Светленькая, спортивная. — А че не позвал с собой? — Игореха вроде сказал, что она придет с подругой. Только теперь нашему герою пришло в голову, что видимая угрюмость может быть не следствием плохого настроения или ревности, а всего лишь формой сильнейшего волнения, которое друг испытывал перед встречей с той, кто подарила ему чувство первой робкой влюбленности. Возможно, именно потому рубашка на его рельефном торсе явно была на размер меньше необходимого. Почему-то от этой догадки сделалось приятно на душе, даже вопреки предвидению весьма конфузной ситуации, в которой потенциальная пара может оказаться. Последний раз на Даниной памяти Беня был влюблен еще в школе, кажется, в какую-то дрыщеватую старшеклассницу?.. Внимание его привлекла Ната, крупная заколка которой ярко блеснула в ультрафиолетовом луче света. Обнимающий ее Вася выглядел не менее счастливым, чем новоиспеченный жених, и смотрел на нее с не меньшим обожанием, даже когда девушка отворачивалась или закрывала глаза. Переведя взгляд на Варю, устроившую голову у мужа на плече, он невольно стал сравнивать их, без труда и сомнений отвечая самому себе, кого бы выбрал при случае — модельных параметров блондинку или как минимум вчетверо превышающую ее в объеме брюнетку. Варя объективно была весьма привлекательной молодой женщиной с полным боекомплектом достоинств: от красивой улыбки и гладких волос до длинных ног и идеальных пропорций... У Наты же имелась шикарная блестящая коса шириной с его руку, гладкая кожа и какая-то магическая харизма, делающая очевидный, на первый взгляд, выбор гораздо более сложным. — Зай, — решил он проверить гипотезу на своей пассии. — Кто красивее, Ната или Варя? — Они очень разные, — извернулся тот. — А те кто больше нравится? — Ты, — Имран звонко поцеловал его в ухо. — А из них? — Ната, конечно же, она замечательная. — А эстетически? — Тоже Ната. — Почему? — удивился он. — В ней больше индивидуальности, — не задумываясь, ответил тот. — А вторая девушка выглядит стандартно, я бы не запомнил. Это как, знаешь, пошел на свидание с девушкой в ресторан, вышел в туалет, потом вернулся и не можешь понять, с которой из них сидел... — Бень, а ты че думаешь? — спросил наш герой, отсмеявшись. — Обе стремные, — проворчал друг. Среди осмелевших пар в танце вскоре нарисовалась любопытно оглядывающаяся Юля с Таймуразом. — Спорим, она высматривает меня? — ухмыльнулся Даня. — Уа-ай, какой сладкий! — восхитился его избранник. — Какая плюшечка! — Ты про Таумразь? — нервно хмыкнул он. — Да ты посмотри-и, — протянул тот. — Как яблочко! — Какое еще яблочко?! — Такое красненькое, в карамели, на палочке! — Че, хочешь полизать? — насупился он. — А знаешь... — Имран выпустил его из рук и критически взглянул на свой живот. — Не такой уж я и полный. — Да не полный ты, заебал уже! — взвился он полушепотом. — Восемьдесят кэгэ — это норма! Если ты специально похудеешь из-за Игорехи, пусть он тя и ебет! — Данечка! — возмущенный мамин шепот в непосредственной близости от уха снова чуть не спровоцировал у него инфаркт. — Думаю, я опять проголодался, — невозмутимо проинформировал его тот. — Зай, пошли, потопчемся, — он потянул Имрана в сторону танцпола, обиженно косясь на родительницу. — Можем и тут потоптаться, — предложил тот скромно. — В клубешнике те норм было! — Я был пьяненький... Ну Данечка... Упорно уверяя себя, что не собирается хвастаться подтянутостью булок своей любимой булки, наш герой все-таки вытащил его в свет прожекторов, тут же к нему блаженно прилепившись, мысленно проведя еще один сравнительный анализ и тихонько радуясь, какой у него стройный, высокий, красивый и томный возлюбленный с этими пушистыми ресницами, капризной верхней губой, янтарными глазами... Упругая горячая булочка не оставляла никаких шансов для доброй круглой плюшки Таймураза. Он невольно хихикнул от неожиданной мысли, что в жизни бы не смог предположить, что когда-нибудь будет настолько счастлив раскачиваться у всех на виду под Гошины душераздирающие завывания. — Потерпи, булочка, он ща закончит, — прошептал он в ухо прижавшемуся щекой к его виску Имрану. — Мама на нас смотрит и плачет, — умилился тот. — А рядом теть-Даша тоже палит и гляделки промакивает, ага. — А кто это? — Мамка Лариных, высокая брюнетка, — он мельком взглянул на строгую женщину. — Она меня в детстве терпеть не могла. — А что это за качок к маме клеится? — нахмурился вдруг Имран, замедлив топтание. — Че за хмырь?.. — напрягся Даня. От намечающегося отстаивания чести Зои Вениаминовны их спас финальный аккорд, завершивший вступительную танцевальную часть, после чего Гоша поблагодарил публику и пригласил к микрофону расчувствовавшегося жениха, который, в свою очередь, позвал всех к столу. — Ну вот и куда нам терь топать? — Даня скептически оглядел внушительное пространство зала. — Давай будем приспособленцами, — хитро предложил Имран. — Наблюдай за своей компанией. Куда они сядут, там, наверное, и мы. — О, ма нашла свой стул! Пошли, — держа свою пассию за руку, он резво припустил к устроившейся за одним из боковых столов родительнице, однако вблизи нее не обнаружил ни одного из их имен. — Странно, че эт тя сунули в кучу Лариных? — удивился он, оглядев рассаживающихся напротив Зои Вениаминовны Гошу с супругой. — Данечка, мы тут! — позвал его Имран, обнаруживший таблички с надписями «Худенькая булочка» и «Оребушек-булкоебышек». — Офигеть, — прыснул он, повернувшись к подошедшей Нате. — А у вас что? — Королева и Шут! — захохотала она, хлопнув в ладоши. — Главное, чтобы Стасику с Инночкой не достались Хрюша и Степаша, — вполголоса прокомментировал он творческое решение лучшего друга. — Игореха, зараза! — Самый кошерный еврей в этом зале, — озвучил свое обозначение развеселившийся Стасик. — А я самая кошерная еврейка! — радостно взвизгнула его девушка. — Проблема только в том, что я чисто русский, — задумался тот. — А вдруг это для кого-то другого? — Тот случай, когда еврей — это призвание! — похлопал его по плечу Вася. — А Бенек кто? — полюбопытствовала Ната. Тщетно пытающийся бороться с широкой белозубой улыбкой Беня продемонстрировал ей табличку с надписью «Ты ей понравишься!». Боги явно берегли этого парня от кардинальных потрясений, или же Николетта действительно воспылала к их другу искренними чувствами и уговорила лучшую «подругу» не подставлять ее в такой ответственный момент своими сталинскими усами — так или иначе, оставшаяся троица их соседей по столу явилась в виде более чем приличном. Сама Николь пришла с добавляющей и без того немалого росту высокой прической и в блестящем зеленом брючном костюме с глубоким декольте, из которого рвалась наружу хоть и небольшая, но идеальная по всем стандартам самой дорогой порнографии грудь; сопровождающая ее Алиса на этот раз предстала в образе Юрия, красивейшего мужчины в элегантной черной рубашке с нежно-розовым тонким галстуком; третьим в компании к негодованию нашего оребушка оказался наглый тип Артур Наилевич, сдержанный синий костюм и гладкая прическа которого полностью нивелировались голубыми блестящими тенями. — Слышь, охуи... — он затравленно оглянулся на маму, грозно произнеся только со второй попытки: — Офигительная Гюзель, тока попробуй полезть к моей зае! — Хорошо, — проскрипел тот. — Только попробую и все. На несколько десятков секунд внимание всех сидящих привлекла сцена воссоединения влюбленных: вскочивший Беня завороженно разглядывал новую подругу, трепетно держа ее за руки, та, в свою очередь, так же интенсивно краснея и бледнея, но имея некоторое преимущество в виде густого макияжа, активно сражалась со смущением и изо всех сил строила глазки. — Бенек, ты это, отодвинь девуле стульчик, — подсказал ему Даня, нарушив святую чистоту момента. — Девушке, — поправил его восхищенный друг. — Самой прекрасной девушке... — У-у-у, — вскинув четкую бровь, протянул Юра. — Похоже, это начало чего-то очень интересного. — Почему за нашим столом нет Братана? — вдруг громогласно сообразил Вася. — Без Братана как-то не то! — Наверное, он должен сидеть там слева, с Гогой, — предположил Стас, указав рукой на стол за спиной наших центральных персонажей. — Это неправильно, он же наш Братан! — не менее экспрессивно высказал свое несогласие Азаренко. — И Гошин брат, — возразила его супруга. — Тем более, там и Лена, и его мама, и место для его парня. — А где парень? — развел руками тот. — Братан пятнадцать минут назад написал, что они опоздают на полчаса или больше. — Может, это его протест из-за того, что Игорь не разрешил привести Пипидастра? — предположила Ната. — Зато разрешил привести всю свою человеческую родню, — нашел в ситуации плюс Стасик. Молча внимающий их дискуссии Даня в некотором напряжении поглядывал на Беню с Николеттой, похожих на двух попугайчиков-неразлучников, подозрительно косился в сторону пытающихся заболтать его булку Юры с Артуром, затем не выдержал и потянулся к Нате, понизив голос до шепота: — Он не в курсе, что она по паспорту все еще Никитос? — Трансик, да? — так же тихо догадалась девушка. — Да, нон-оп, — наклонился к ним Имран, почти улегшись на спинку его стула. — Чего?.. — переспросил наш герой. — Не оперированный, — подсказала Ната. — А, типа с хуем? Ну, сверху она очень даже оп, — он бросил быстрый взгляд на декольте новой Бениной подруги. — Я б даже сказал, хоба. — Я одного не пойму никак, — вздохнул Имран. — Игорь же знал, кого с кем сажал. — Ну-у, — философски протянула Ната. — Это его свадьба, он хотел бесплатных развлекух. Когда внимание его пассии снова перетянули на себя Юра-Алиса с Артуром-Гюзелью, Даня некоторое время поскучал, перепробовал все не вызывающие опасения закуски на столе, из которых более-менее приемлемыми счел только огромные оливки с лимонной начинкой и плоский свежий хлеб со специями, затем собрался развернуть свой стул, чтобы пообщаться с мамой, но вдруг... — Опа, Чизетта! — завопил он радостно, обнаружив знакомое лицо через стул от Зои Вениаминовны. — Привет, придурок! — замахала ему та с широкой улыбкой. — Чего это он придурок?! — обиженно возмутилась его родительница. — Ма, все нормуль, — он приземлился на свободное пока что кресло между ними. — Эт моя подруга, она прикольная. — Ой, извините, пожалуйста, — стушевалась Кира. — Мы просто привыкли так шутливо переругиваться. — Молодежь, — коротко вздохнула мама, разгладив салфетку на коленях. — А ты че тут забыла? — он чуть нагнулся, чтобы разглядеть ее наряд: тугой леопардовый топ без лямок, похожие на колготки джинсы и золотистые сапожки на каблуках. — Ну ты седня прям горячая штучка... — Пасиб, — застеснялась она. — Я помогала Натану делать план рассадки гостей и выклянчила себе местечко. Никогда не была на таких больших свадьбах, ужас как хотелось! Правда, я уже объелась на фуршете и теперь хочу спать... — Вот же Братан, маленькая говняшка, — он обернулся на свой стол. — У нас там... Блин, не могу с тобой при маме нормально говорить. Короче, ситуация у нас там. Видишь вот этого качка? Эт наш Беня-гомофобище... — Я в курсе, — звонко захохотала та. — Говорю же, я ему помогала! — А кто посадил Офигительную Газель рядом с заей?! — Я, — призналась она, опустив голову. — Извини, я просто не знала, куда его впихнуть. Натан пытался сунуть его за стол ко всяким бабулькам, но я сказала ему, что нам не нужен инфаркт на свадьбе. Правда, знаешь, судя по тому, что он посадил туда Ришу... — Кого?.. — он проследил за устремленным вправо взглядом девушки. — Та самая долбанутая девка, которая щас в вашей комнате живет, — Кира сбавила громкость. — Чем долбанутая? — Э-эм... — нахмурилась она. — Не хочу ругаться. Сначала она была девушкой Рашида, потом лезла ко мне, потом тусила у Ильяши и теперь спит с Натаном. — Может, она просто любит еба... — он покосился на Зою Вениаминовну, которая вопреки опасениям была занята беседой с мамой Лариных Дарьей Дмитриевной. — Любит интим. — Это как-то неправильно, — скривилась девушка. — Почему? Ебаться круто, — расплылся в улыбке наш герой. — Ну она же девочка... — И че? — заржал он. — Мож, Илюха с Рашидом ее не удовлетворяли. — Натан тоже так себе, — повернулась к ним из-за соседнего стола... Даня бы мог смело назвать это активно жующее существо женской версией Додика, разве что с красивым выразительным лицом, знакомым ему из альбомов юного друга. Однако растрепанный вид, медленно моргающие, большие, как у его Имрана, сонные глаза, прическа электрика-неудачника и тонкая ночнушка вместо платья в сочетании с полувоенными ботинками поверх толстых серых чулок крупной вязки делали Ришу чрезвычайно милым, но невероятно нелепым созданием. Роста в ней, судя по вытянутым в проход ногам, было метра полтора в прыжке, «верхние девяносто» отсутствовали как данность, кое-как компенсированные широкими бедрами; манерами же она походила на оголодавшего солдафона, не прекращая движение челюсти ни на секунду. — Пасиба за пледы, — она отсалютовала Дане стаканом сока, запив и чуть не облившись. — И коврик с занавесками. — На здоровье, — опасливо ухмыльнулся он. — А ты огоньки не хочешь еще? А то у нас доху... Оч много, зая назаказывал, они до сих пор приходят, я как в елке живу. — Хочу! — оживилась девушка, сунув в рот креветку. — Давай! Внимание ее привлекла группа официантов, разносящих горячее, в связи с чем к ним с Кирой она потеряла всякий интерес. — Прикольная, — одобрительно хмыкнул он. — Вот почему все парни так думают?! — недовольно спросила девушка. — Мне что, тоже быть наглой и шлюховатой, чтоб нравиться?!.. — Но у тя ж Вован? — Но нравиться-то я все равно хочу! — Ну смари, — задумался он. — Это ее харизма. А у тя своя. Я думаю, людям нравится, что ты раздражительная. Такая, типа, горячая штучка. — У меня так на карточке написано, — она продемонстрировала табличку. — А ты сидишь на месте Ильяши, он тоже опаздывает. Даня невольно заржал, увидев надпись «Русалочка Форель», после чего был вынужден вернуться за свой стол, чтобы не позволить торопливому персоналу попытаться втюхать ему что-то рыбное. Скорее всего, Илью Игорек знал лично из того пугающего Додикова бара и против его присутствия явно не возражал. Тем более что зачастивший в их бывшую коммуналку Натан вполне мог подружиться с таким же «странненьким» ровесником. Тот вскоре появился — в своем обычном мешковатом наряде, на этот раз с черно-белыми косами, небрежно заплетенными в расслабленный канат... все так же влюбленно глазеющий на Киру. — Братан реально отжал для своих целый стол, — сообщил он Имрану, помахавшему бывшим соседям. — Ты же знаешь, ему сложно отказать, — засмеялся тот. На некоторое время беседы стали тише: гости принялись осваивать горячее, в случае нашего героя представляющее собой начиненную, как он выразился, «какой-то мутной, но вкусной хренью» индейку. Даже стейк из лосося, с аппетитом поглощаемый единогласным большинством, показался Дане любопытным экспериментом, ввиду чего он полез вилкой в тарелку своего умилившегося возлюбленного. Расковыряв птицу до неузнаваемости, он задумчиво оглядел сидящих вокруг: Ната с Васей умудрялись ужинать, не прерывая активной дискуссии с Юрой и Артуром; Инночка трогательно кормила с рук довольного, как сытый кот, Стасика; Беня с Николеттой с одинаково брезгливыми физиономиями ковырялись в своих тарелках, эйфорически поглядывая друг на друга... Идиллию нарушали только Кирины «Эй!», «Прекрати уже!», «Ну хватит!» и «Дура, отстань!» — как он позже заметил, мстительная Риша возобновила свои коварные притязания и незаметно протягивала руку через узкий проход, чтобы ущипнуть несчастную жертву за ягодицу. — Девушка, угомонитесь! — в конце концов не выдержала наблюдающая эту картину Зоя Вениаминовна. — Вот же циркачка! Еще через минуту расстановка сил снова переменилась, и уже «сварливую Зойку» отчитывала возникшая за Ришиным столом баб-Надя, утешающая жалобно всхлипывающее «бедное дитятко». Потенциальное возникновение военного микроконфликта с Кириной горячей пятой точкой в эпицентре свел на нет поднявшийся поначалу в противоположной части помещения повторяющийся возглас «Горько!», вскоре подхваченный всеми гостями. Когда молодожены встали со своих мест и соединились в нежном поцелуе, затем по каким-то личным причинам решили выпить на брудершафт, зал разразился аплодисментами и улюлюканьем, ведущей скрипкой в которых стал, разумеется, Вася. У четы Азаренко, как это ни странно, на почве совместного времяпрепровождения возникла любовь с первого взгляда с Юрой, и Даня некоторое время с видом коварной свахи шептался со своей пассией, припоминая Васины безрезультатные поиски на недавнем мальчишнике, информацию о печальном разрыве травести-дивы со своим бойфрендом и отмечая замечательную гендерную гибкость этого человека, способного для Наты остаться галантным Юрочкой, для Васи же — сексапильной перчинкой Алисой. Предложение Артура поменяться местами все сочли более чем разумным, и таким образом Даня оказался бок о бок с Николеттой, а Имран — спина к спине с опаздывающим Натаном. — Зай, давай поменяемся, — шепотом попросил его наш герой, покосившись на не замечающую его девицу в зеленом костюме. — Конечно, драгоценный, — спохватился Имран, пуская его на свое место. — Ну во, терь я смогу вставить пиздюлей Братану за этот балаган. — Какой балаган? — Это он с Чизеттой рассаживал эту половину зала, — он скептически поджал губы. — Видимо, Игорю было не до того, — тот погладил его по колену. — Зато посмотри, какой он счастливый. Вскоре жених снова поднялся со своего места и подошел к микрофону, чтобы перед подачей второго этапа меню пригласить гостей в центральную часть зала для танцевальной паузы. Когда он вернулся к столу за невестой, прожектор осветил длинноволосого ди-джея в левой части сцены, которого Даня поначалу принял за бальзаковского возраста даму. Весь их стол за исключением Артура мгновенно сорвался плясать под бойкую ритмичную музыку, быстро образовав свой узкий, но достаточно громкий благодаря супругам Азаренко круг, в котором особенно забавно было наблюдать за красующимися друг перед другом Беней и Николеттой, ставших еще больше походить на попугайчиков в брачный период. — Зая, давай походим, — поднялся со своего места наш герой. — У меня уже жопа затекла сидеть тут. — Смотри, — Имран поправил ему галстук. — Марина пошла общать свою половину зала. Значит, к нам сейчас придет Игорек. — А вот и я! — легок на помине, тот обнял их, румяный от эмоций. — Вы ж мои оребушки! — Игореха, объясни, — Даня решил задать, наконец, вопрос, мучающий его с начала мероприятия. — То, что ты меня типа назначил шафером — эт чет обязывает? Я должен чет делать? — Да, — кивнул друг. — Я тебя позову потом к микрофону, и ты будешь толкать телегу. — О нет, — вздохнул наш герой. — Это твоя самая тупая идея за последние полгода. — Я верю в тебя, зайчик, — чмокнул его в щеку тот. — Пошли, пообщаемся со столом пидоров. — Я оребушек, — проворчал наш герой, угрюмо размышляя о том, как вскоре заимеет великолепную возможность опозориться перед всеми бывшими однокашниками, включая Варю и Юлю. — А почему стол пидоров? — удивился Имран. — Потому что за вашим столом друзья, которых я не ип, — подмигнул ему тот. — А за следующим — те, кого да. — А как же Ва... — хотел было подколоть его Даня, но на всякий случай воздержался. — Ясненько... За следующим в сторону от сцены столом, обозначенном Игорьком «пидорским», он неожиданно обнаружил много знакомых лиц: извечный тандем Миши с Ильей в совершенно разных нарядах, но с одинаково криво завязанными галстуками; друзья-соперники, любвеобильные коллекционеры Славик и Ваня; два незнакомых парня из клуба, которых он помнил визуально; менеджер того же клуба, — кажется, его звали Адам, — с другом, не слишком интеллектуального вида перекачанным парнем; сидящий к ним спиной когда-то судьбоносный Карен с... — Ты пришел с девушкой? — изумился жених, наклонившись, чтобы поцеловать его в щеку. — Вот извращенец! — не удержался от подколки Имран, сымитировав максимально манерный голос в сочетании с характерным движением рукой. — Эт че, дресс-код такой? — заржал Даня, поздоровавшись с привставшим парнем кратким объятием. — Когда пидор женится на девахе, все другие пидоры должны тоже прийти с девахами? — Успокойтесь, это моя сестра, — мелодично захохотал тот. — Извини, Игорек, папика не нашел пока, сорян... — А-ха-ха, от тебя «сорян» — это прям пипец смешно, — вторил ему наш герой. Когда Игорек двинулся дальше в обход каждого стола, со всеми обнимаясь и целуясь, Даня подергал свою пассию за рукав, кивнув в сторону Киры, к которой непоседливая Риша придвинула свой стул и теперь таскала что-то с ее тарелки. — Смари, зай, вот эта ржачная хуйнюшка теперь живет в нашей комнате. — Артур сказал, она навела там шухеру, — хихикнул тот. — Якобы Натан отбил ее у Рашида. — Ага, через Илюху. Братан везде поспел, а? — ухмыльнулся он едва ли не с гордостью за друга. — И со своим мужиком, и к нам вписался, и деваху завел. — Рашид страдает, — вздохнул Имран. — Илья страдает. Кира страдает... Вот это я понимаю, роковая девушка! — И роковой Братан. — И эти его эксперименты в клубе... — По ходу, мы с Игорехой создали монстра. — Открыли ящик Пандоры... — Жопу Пандоры, а не ящик... — Гиля, наверно, вообще ушел в астрал, — тихо засмеялся он. — Только Майины детки счастливы, что Натан приводит собачку. Кстати, Артушка говорит, они собираются съехаться с Дамтиным, купили домик где-то под Питером. Она больше не моет подъезды, слава богу. Шьет теперь. — Зай, вот че-че, а эту историю я знаю прям от Ванька в мельчайших подробностях, — закатил глаза наш герой. — На какие кружки ходят мелкие, сколько у них соток, что он там собирается сажать... Он терь гордый отец семейства, всех заебал уже своими дитями и хозяйством... — Ой, яблочко! — полушепотом заумилялся Имран, по всей видимости, заметив за его спиной Таймураза. — Сладенький, уа-ай! — Юлек! — крикнул он, обернувшись на сопровождающую мужа бывшую пассию. — Тут такое дело, по ходу, мой мужик хочет твоего мужика! — Дань, — она устало взглянула на него, нехотя приблизившись. — Ты б еще пиписькой со мной померился. — Сорян, не могу, — повинился он без тени раскаяния. — У него монополия на мою пипиську. — Честно говоря, я надеялась, что ты вырос. — Ой, Юлях, даже если я напишу диссер по квантовой химии, я у тя в голове все равно не вырасту, так че зря силы тратить, а? Подошедший к ним Таймураз вручил своей даме стакан минеральной воды и круглолице разулыбался, всем своим приветливым видом демонстрируя, что именно мотивировало Имрана именовать его «сладким яблочком». В контраст с вечным разочарованием на лице супруги его лицо в привычном выражении и мимика в целом создавали впечатление, будто он искренне рад любому собеседнику, что усугублял высокий, мелодичный и невероятно мягкий для мужчины голос. Позабыв обо всем на свете, включая сдерживающего смех партнера, Имран принялся в приступе неконтролируемой нежности копировать его манеры и интонации, в конце концов отведя собеседника в сторону и оставив их с Юлей наедине. — Все, зая влюбился, — прыснул он, скрестив руки на груди. — Дань, — бывшая подруга встала напротив него. — Зачем это все? Вся эта показуха? У меня уже давно семья, дети. У нас все хорошо. Пожалуйста, оставь меня в прошлом и двигайся дальше... — Э-э, не понял? — он прервал ее проникновенную реплику. — Ты о чем? — Зачем ты опять притащил этого парня? — раздраженно уточнила та. — В смысле?! — возмутился он. — Это мой мужик, есиче. — Ну хватит, это уже не смешно, — скепсис в ее глазах заставил его мозг заскрипеть от активной работы. — Стой... РГБ, ты че?.. Ты реально думаешь?.. — А-ха-ха, а я думал, ты умная, — он хлопнул себя по коленям, нагнувшись от хохота. — Юлек, я дико извиняюсь, но мир вокруг тя не вертится. — Я прекрасно помню, как ты утверждал обратное. — Ну да, еще я утверждал, что черножопых надо сжигать, и еще много разного, а терь вот этот черножопый жарит мою собственную жопу, — утирая слезы смеха, возразил он. — Карма, епта. — Что такое, над чем угораем? — Имран вернулся к ним с бокалом шампанского для Дани. — А-а-а, не могу... — тот вцепился в его рукав. — Юлях, на самом деле, я пытался отбить тя у Таймуразика, чтоб потом самому быть его девушкой... Ха-ха-а... Всю жизнь мечтал... О горячем кавказском мужике... — Газпром, — он включился в веселье с не меньшим энтузиазмом. — Наконец-то ты нашел себе кого-то, кто смеется над твоими шутками, — оценивающе оглядев обоих, подвела итог Юля. — Не, — просипел наш герой. — Я с ним не из-за этого, а потому что пиписька большая... — Данечка, — застонал Имран. — Ты такой смешной, когда смеешься... — Ой, какая прелесть! — вернулся к ним курсирующий по залу Игорек. — Вы помирились! — Мы и не ссорились, — сдержанно улыбнулась ему девушка. — Я прост рассказываю Юляхе про зайкину морковку, — втянув воздух, чуть спокойнее поведал ему Даня. — Ой, да, — выдохнул восторженно жених. — Там кабачок целый, а не морковка, у меня даже видосик на компе есть. — Видишь, я хожу враскоряку? — дернул головой наш герой. — Это все потому что... — Данечка, душа моя, узбагойся, дарагой, — смутился в итоге его избранник, отвел его в сторону и тихо пояснил: — Ты разве не видишь, что она как губка впитывает твое внимание? Ей приятно думать, что ты еще по ней страдаешь, поэтому она тебя не услышит. Оставь это, драгоценный. — Лан, — уткнулся он носом тому в шею. — Извини, зай. — И вообще, я же ревную! Когда гости по примеру главной пары вечера расселись по своим местам, Игорь снова поднялся и, включив микрофон, разразился пространной речью с описанием их с Мариной приключений, споров, скандалов и примирений, выбора зала («Я бы предпочел праздновать в клубе, но Мариночка хотела классику, и мы нашли компромисс...»), торта («Я хотел... Ой, это же спойлеры, сами все увидите!»), меню («Мы думали сделать его рыбным, но у меня чрезвычайно привередливый шафер»), цветового оформления, музыки... — Кстати, о шаферах, — обаятельно разулыбался он. — Хочу сказать о нем пару слов. Я понимаю, что шафер есть у католиков, а у нас тут вообще-то еврейская свадьба. Поначалу я хотел подружек невесты в одинаковых нарядах, но Мариночка разрешила только шафера, поэтому мне пришлось заставить его и его пару одеться одинаково. Итак, эти пару слов. Я выбрал Даню, во-первых, потому что он мой лучший друг с песочницы. Он еще мелким шпингалетом задирал меня и получал от меня звездюлей... О, это долгая история! Но еще и потому, что в шаферы лучше выбирать человека, у которого самого в личной жизни все хорошо. Вот поэтому... Подсвети, пожалуйста, пятый стол? Спасибо. Вот об этой паре я хочу рассказать немного. — Ну бля, — вздохнул наш герой, оказавшись в катастрофически дискомфортном центре внимания и кроме того заметив, что Ната снимает речь Игоря на телефон, периодически наводя объектив на них с Имраном. — Ща опозорит на весь Питер. — На самом деле это самая необычная и удивительная пара из всех, — он обвел зал рукой, — кого я знал и знаю. Все началось одним летним утром, когда Даня прибежал ко мне в смятении и принялся рассказывать про прекрасную незнакомку, что спасла его в ночи от толпы неприятелей и приютила в своем гнездышке... Да, Даня тогда был в очень глубоком, пыльном шкафу, весь покрыт нафталином и перьями. — От боа! — выкрикнул кто-то со «стола пидоров». — Да, да, — засмеялся жених. — У него ушла примерно неделя, чтобы признаться мне и, конечно же, себе, что... Мир на самом деле не черно-белый. Что любовь может быть разной. Что мы сами выбираем, кого любить, наши сердца ведут нас. Хотя какая неделя! Годы на это ушли. Если бы вы знали, как мы искали эту его сладкую булку! Чуть ли не всю справочную обзвонили, ночью по городу рассекали близ места их встречи. Я никогда не видел, чтобы кто-то был настолько упорен в своих поисках. Мы ведь даже имени не знали, только первую букву. В итоге не без моей помощи эти парни обрели друг друга и с тех пор неразлучны. О-о, ну смотрите на них! Прижались друг к дружке, как воробушки, спрятали головки... — Это потому что ты нам в рожи светишь! — не выдержал наш герой, недовольно уставившись на лучшего друга. — Ой, приглуши свет, пожалуйста, — попросил тот. — Хотя вообще-то в этом нет смысла, потому что я хотел позвать своего шафера на сцену, чтобы он сказал что-нибудь от себя. Но сначала давайте поднимем бокалы за этих милых оребушков и скажем им... По залу разнеслось разноголосое «Мазаль тов!», вызвавшее у Дани легкую панику. — Зая, зая, че мне делать? — жалобно уставился он на свою пассию. — Я не умею говорить со сцены! — Расскажи что-то смешное про Игоря, — приобнял его за плечи Имран, выпуская из-за стола. — Переведи фокус на него. Не грубо, но с юмором. Если не будет получаться, просто говори как бы со мной, хорошо? Внимание к собственной персоне Даня с подросткового возраста ненавидел всей душой, в отличие от прекрасного держащегося на публике лучшего друга, который всегда интуитивно находил идеальный баланс между трогательным, смешным и торжественным. Его же собственным коньком в любой критической ситуации был не проходящий большую часть цензур юмор. Неуверенность и страх усугубил открывшийся вид на зал, в особенности — на ближайший к сцене со стороны жениха стол, из-за которого на него глядела череда лиц, открывать рот перед которыми он совершенно не желал, как вовсе не хотел бы с ними даже встречаться: помимо Вари, Люси и Юли с супругами там обнаружились двое старшеклассников-заучек, которых он дразнил гораздо грубее ненавистной «Глисты», какая-то неприветливая незнакомка и одноклассница Шура, конфликты с которой достигали невиданных по меркам школы масштабов. И то, как Варя с Люсей теперь активно перешептывались, ничего хорошего не предвещало. С другой стороны, тут же присутствовали и свои, близкие: глядящий с любовью и поддержкой Имран, гордо улыбающаяся мама, открывший рот в готовности проржаться Вася, поднявшая руки для аплодисментов Ната... Дружелюбные Беня, Стас и их спутницы, Карен, Кира, Ильяша, показывающая большой палец баб-Надя... — Вы, наверно, щас думаете, что будет много матюков, — съехидничал он в микрофон, косясь на родительницу. — И встроена ли сюда пипикалка. Все в порядке, расслабьтесь и разожмите уши детям, тут сидит моя мама, а я планирую еще пожить. Кароч, раз у нас тут еврейская свадьба, а вы все знаете, что на еврейских мероприятиях принято позорить своих близких, что я вам говорю как самый-таки кошерный еврей... Знаете, вообще-то Игорюня, когда рассказывал, как я его задирал в песочнице, умолчал о том, каким он сам был мелким засранцем. О, ну вот, пипикалка не встроена, как жаль. Буду внимательнее. Так вот, как-то раз, в один из первых дней в детском саду, он решил, что ему там не нравится. Обстановка не соответствует его высоким требованиям к дизайну интерьера, санитарные нормы-шнормы и все такое... В общем, Игорь ушел домой. Просто взял свой маленький рюкзачок и ушел своими маленькими ножками домой из садика. Ободренный разлившимся по залу доброжелательным смехом, он принялся неторопливо расхаживать по сцене. — И так он поступал далее на протяжении всей жизни. Со всем, что ему не подходило. То же самое в личной жизни. И знаете, в конце концов, я почти уверился, что ему вообще никто не подходит, и в итоге этот перфекционист будет когда-нибудь вынужден согласиться на печальный для его стиля жизни компромисс. Но потом он вдруг встретил Марину. Я никогда его таким не видел! Он постоянно говорил о ней, любую тему сводил к ней, с момента их встречи и до сегодняшнего дня — Мариночка красавица, умница, такая талантливая, такая великолепная, королева, богиня!.. Не, я согласен. Я, как вы понимаете, больше по булкам... Вон того человека. Но когда вижу Марину — понимаю, почему Игорь так прикипел к ней. Эта девушка действительно достойна звания королевы и богини, — раздавшиеся бурные аплодисменты, чуть более громкие от половины зала со стороны невесты, заставили его невольно заулыбаться. — Ну, вы уже будете целоваться? Сколько мне еще тут торчать? Запечатлев на губах новообретенной жены нежный, но страстный поцелуй, Игорек спустился к нему под женский возглас с близстоящего «вражеского» стола: — Ого, мы все пропустили момент, когда Новиков научился разговаривать! — Дорогая Шурка, — наш уже приготовившийся вернуться на свое место герой придвинул к себе руку друга с микрофоном. — Я эту речь две недели по буквам учил, так что будь добра, завали хлебало. О-о-о, слушайте!.. Игореха, дай сюда. Я так просто не свалю, я ж вам обещал позорить этого пафосного чувака. Не-не, ты стой здесь и красней! Так вот, как-то... Многое в тот вечер произошло с центральным персонажем этой истории впервые, включая какое-то извращенное наслаждение радостью красного от смущения друга, воистину конским ржанием его хватающейся за живот супруги и развеселившихся гостей. Он щепетильно старался избегать двусмысленных моментов, то и дело бросая взгляд на старшее поколение родни новобрачных, но самооценку бедного Игорька не жалел совершенно. В итоге тот снял со стойки второй микрофон и принялся перебивать, вставляя собственное видение эпичных конфузов из своей биографии, приукрашенных Даниным чувством юмора. — Расскажи лучше, как вы встретились, — предложил друг, заметив, с каким вдохновением смотрит на него Имран. — Зачем, это же не моя свадьба? — отмахнулся он. — Да, расскажи! — приподнялась на своем месте Марина. — Я это слышала только от Игоречка, хочу первоисточник! — Давай я лучше про его коронное блюдо расскажу? — Нет, только не это, — обреченно застонал жених. — Сначала блюдо, потом встреча, — согласилась та. — В общем, однажды мы у него дома на кухне чет чинили, я даже сейчас не вспомню, что именно. Вроде косяк дверной прибивали. Говорю ему — подержи коробку с гвоздями, он взял. Я чет прибил и пошел к себе за дрелью. Через каких-то пять минут возвращаюсь — по всей квартире вонь, как в кочегарке, Игореха выгоняет в окно газеткой клубы дыма, а на кухонном полотенчике у него аккуратно стоит коробка жареных гвоздей. Оказалось, этот... человек поставил эту коробку на свою электроплиту, потом решил вскипятить чайник, перепутал конфорки и постиг новый левел в высокой кулинарии. Оглянувшись на Марину, он начал подозревать, что оглушительный хохот в зале связан не с душещипательной историей о бытовой неудаче его лучшего друга, а с тем, как она почти лежит на столе, задыхаясь от смеха и хлопая по нему ладонью, как обездвиженный борец. — Дань, ты не поверишь, — прочистив горло, призналась девушка, мощному голосу которой даже не нужен был микрофон. — Он это проделал в моем присутствии с прищепками... — Теперь у нас сушилка, — виновато вздохнул Игорек. — Давай, теперь про встречу. — Ладно, — хмыкнул наш герой. — Подрался я как-то ночью с толпой хачей на Апрашке. Потом провал в памяти. Потом просыпаюсь — напротив лежит хач. Красивый такой, у меня аж сердце чуть не упрыгало. Думаю — я что, умер и попал в ад? И теперь я заперт в комнате с самым красивым человеком в мире, но он не русская или на мой, хе-хе, худой конец еврейская женщина, а высоченный кавказский мужик? Лысый, с бородой, на груди лесок, в трусах... Ладно, это тайна, но я вам скажу, тайна очень большая. Он проснулся такой, смотрит, улыбается — «Уай-уай, сапфыры!». Я смотрю — глаза янтарные, ресницы как в рекламе туши, губы как у куклы дорогой, нос идеально прямой... Ну красавец! Потом оказалось, что он полноценный галахический еврей, а не хач никакой. Я так охренел, что ни имени не спросил, ни номера машины не запомнил, ни адреса — ничего, только эти ресницы и губы. Он меня домой отвез и уехал, я там окончательно протрезвел. Живу неделю, другую, понимаю — не могу без него, умру, если не найду. А как искать? Ну вот как, в огромном городе-миллионнике? Как найти человека, о котором не знаешь ничего, только то, что он живет в центре, ну, и цвет его машины? Игорь правду сказал, если бы не он и, кстати, не Карен, который тоже тут сидит, мы бы с заей никогда не встретились, наверное. В общем, мы нашлись, и дальше оно как-то пошло-поехало. Я пошло, он поехало... Ему в голову вдруг заглянула мысль, что вряд ли в ближайшее время представится еще одна возможность вот так во всеуслышанье рассказать возлюбленному, что он чувствует к нему, и когда смех утих, он продолжил: — Но я о другом хочу сказать, не устану повторять. Глаза, ресницы, губы, огромный... хм... секрет — это просто приятные бонусы. Суть в том, что этот человек заступился за пьяного, грязного, агрессивного незнакомца, накормил, позаботился, дал ночлег. Совершенно бескорыстно. Я влюбился сначала в поступок, потом в человека. Понимаю, все это со стороны звучит как трагикомедия абсурда... Но знаете, наша жизнь по сути оной и является, и я... Мне трудно выразить словами свое счастье, что я выиграл у судьбы в лотерею и получил приз в виде лучшего из людей, кого по-настоящему полюбил и с кем теперь счастлив, — прищурившись, он заметил, как Зоя Вениаминовна рыдает на плече у Ильяши. — Ма, ну харэ реветь уже... Зай, ну че вы все... Среди звуков умиления и одобрения послышались возгласы, призывающие срочно окольцеваться — кажется, это был Юра или кто-то из «пидоров». — Все под контролем, — прокряхтел Даня, потонув в объятьях растроганных молодоженов. — Он мне уже дал кольцо. Хотя, конечно, меня все еще прикалывает палить рожи тех, кто об этом узнает... Ребят, пустите меня к зае, он там рыдает. Только сойдя со сцены, он выдохнул, поблагодарив царящую в зале прохладу и качественную ткань, скрывающую тот факт, что вся его рубашка от волнения сделалась влажной. — Булонька, ну че ты, — обнял он всхлипывающего любовника, уложив его голову к себе на плечо и поглаживая по чуть растрепавшимся кудрям. — Зай, ну все ж нормуль. — Я так люблю тебя, — шепотом признался Имран. — Так люблю, родной. — Не, ну вы офигели?! — повысил он голос, перебив снова вещающего в микрофон Игоря. — Хватит на нас светить! Утешить эмоциональную булку смогла только щедрая порция запеченных в разных сырах морепродуктов, поданная как второе горячее блюдо, в то время как Даня получил в свое распоряжение аналогичное мясное ассорти. — М-м-м, эти креветки божественны! — оценила старания шеф-повара Ната, наконец-то переставшая их без остановки фотографировать на телефон, несмотря на наличие на торжестве двух профессиональных фотографов и оператора. — Вкуснотища, — согласился Стасик под ультразвуковое «Да!» своей Инночки. Даже капризная Николетта, изящно оттопырив мизинчик, кормила своего разборчивого теперь уже явно бойфренда Беню упомянутым блюдом, в итоге пробудив в нашем герое робкий интерес к содержимому тарелки возлюбленного. — Зай, можно одну?.. Вместо ответа Имран любовно пододвинул к нему тарелку и также попытался накормить сам, зачерпнув побольше соуса и держа под вилкой салфетку. Подавив предварительное желание скривиться, он отвел глаза, не желая разглядывать омерзительное существо, открыл рот и... В общем-то, остался в хорошем смысле впечатлен. — Все зависит от соуса, — деловито принялся объяснять Азаренко. — Тут главное — пропорция, как мы мешаем специи и какого качества сыр... — Васек, а ты сможешь такое повторить? — заинтересовался Стасик. — Думаю, да, — кивнул тот. — Это не сложно. Может, прям продублировать не смогу без рецепта, но в целом будет то же самое, да. Неожиданно ценителем домашней кулинарии оказался не кто иной, как травести-дива Юра, что окончательно подтвердило коварное предположение нашего героя о скором внедрении Алисоньки в быт семейства Азаренко. — Слышь, Гюзель, — Даня повернулся к похожему на грустного клоуна соседу справа, когда большая часть их стола снова ускакала танцевать. — Ты че такой хмурый? — Если ты мне сейчас предложишь улыбнуться, я пну тебя под столом, — миролюбиво предупредил Артур. — А если скажу порыдать, то погладишь? — гыгыкнул он, довольный тем, что заставил угрюмого мужчину усмехнуться хотя бы на полсекунды. — Вы не знаете, где этот противный Натан? — раздался над его правым ухом голос новой знакомой. — Зая, знакомься, эт Риша, — он поднял голову. — Ей понравился наш ковер. — И занавески, — девушка наглым образом протиснулась между ними, обняла Имрана за шею и беспечно уселась ему на колени, ввергнув в шоковое состояние. — И плед. И полотенчик. Надеюсь, вы не вытирали им... — Нет, он новый, — поспешил заверить ее тот, нервно сглотнув и беспомощно поглядывая на Даню. — А че ты к нему села, а не ко мне? — слишком оху... удивленный, чтобы придумать более логичный или хотя бы уместный вопрос, возмутился наш герой. — Этот вроде покрепче, — Риша оценивающе оглядела его пассию, затем без предупреждения пересела на колени к нему. — Ты так говоришь, как будто мы стулья, — пожаловался тот. — Это во мне говорит винишко, — икнула девушка, устраиваясь поудобнее. — О, подруга, а я тя в порно видел, — попытался нащупать конец ее смущения Даня. — Я бы хотела сняться в таком порно, — мечтательно запрокинула она голову. — Где я бы кушала эклеры и всякие пирожные, размазывала бы их по лицу... Почему никто не хочет такое порно? Кстати, ты тоже есть в порноблокнотах. — Да, я видел... — Ты в жизни симпатичнее, — улыбнулась она. — Я тебя узнала оттуда и хотела на тебя сесть, потому что ты трахался с Натаном и я трахалась с Натаном, значит, мы почти что любовники. А он трахался с тобой и, кажется, с Натаном и выглядел более удобным, поэтому я села на него. — Ты сейчас говоришь как Натан, — неуверенно усмехнулся Имран. — С кем поведешься, так и разговариваешь, — пожала плечами Риша, потянувшись к блюду с холодными закусками. — Я пришла к вам поесть. На моем столе больше нет кальмариков, я их все съела, и на том, что за вами, тоже. И у Киры. Из тех, кого я знаю, остались только вы. Извините. — А с кем ты пришла? — попытался вернуть ее в русло вежливой беседы Имран. — Ни с кем, — ответила она нечленораздельно, снова жуя. — Я не знаю тут никого, кроме Натана, Киры и Ильяши. И теперь вас. Я просто сказала Натану, что очень хочу есть и что он должен отвести меня в ресторан. — С Братаном лучше уточнять, — кивнул Даня, вздохнув. — Он твой брат? — Нет, просто мы его так зовем в компании. А че ты в ночнушке? — он покосился вниз. — У тя платья нет? — Есть, — она затолкала в рот очередное кальмаровое колечко. — Оно в рюкзаке, я его вином облила. — Бедная, — посочувствовал ей Имран. — Красное вино можно смыть белым, хочешь, попробуем его отстирать? — А я белым, — погрустнела та. — Я хотела привлечь внимание одной женщины. Но у меня не получилось. Она такая красивая... Я очень хотела понравиться ей, но она меня не замечает. Неудивительно, с ней другая шикарная женщина, куда мне до них. А Натан где-то шляется, и некому познакомить меня с ней. Очень хочется пригласить ее танцевать, но ее подруга такая суровая... Тоска ее смотрелась бы проникновеннее, если бы не набитый морепродуктами рот. — А где эта дама? — осторожно поинтересовался Имран. — Может быть, мы ее знаем? — Вон, — она указала пальцем на эффектную грудастую шатенку за столом Лариных по левую руку от мамы Гоши и Натана. — Охуеть, вот это сисяндры, — восхищенно прошептал Даня. — Ага, — совсем опечалилась девушка. — А рядом с ней женщина, которая похожа на Мартишу Аддамс, это ее пара. — Это ее подруга, — пугающе безэмоциональным тоном пояснил за секунду побелевший Имран. — Мария. А твою фаворитку зовут Карина Амирова. — Зай, ты че так напрягся, — нахмурился Даня, проследив, как удивленно тот вдруг уставился на Ильяшины косички. — Данечка, — чуть дрожащим голосом поинтересовался его избранник. — Ты случайно не помнишь, как зовут парня Натана? — Давид вроде, а че? — не подозревая подвоха, отозвался он. — Бля, — Имран повернулся к столу, потерев лицо руками, затем откинулся на спинку стула. — Кажется, я догадываюсь, что это за Давид. — Че, долбоеб какой-то? — нахмурился наш герой, в качестве реакции получив лишь истеричный смешок. — Посмотри на ее грудь, — прошептала Риша, вытянув шею. — Какая красивая... Натан такая гадина, он сказал, что мы будем хорошо проводить время вместе. В итоге я сижу с бабками, и они пытаются прикрыть мои сиськи. Зачем прикрывать то, чего нет? Даня невольно заглянул ей в декольте, со своего ракурса прекрасно видя то самое, в отсутствии чего была уверена девушка, и нервно заерзал. — А у тебя встал, — участливо сообщила она. — Наверно, потому что на мне сидит полуголая телка? — взвился он, всплеснув руками. — Зая, ты не ревнуй, это я попой терлась, — она встала и поправила ночнушку. — Извини за «заю», я просто не знаю, как тебя зовут. Спасибо за коленки, я пойду на ту сторону вашего стола. Проводив ее взглядом, некоторое время они провели в пораженном молчании. — Охуеть, — подытожил Даня. — Хорошо, что мамка пляшет и этого не видела... — Такие женщины вдохновляют художников и полководцев, — усмехнулся Имран. — И насильников, — он дернул плечом. — Лолитка... — Я думаю, она совершеннолетняя. — Ща узнаем, — он помахал рукой, призывая девушку снова подойти. — Риш, а скока те лет? — Мо-ого, — ответила та с набитым ртом. — Двафат деять. — Слушай, зай, — он подождал, пока она отойдет, и продолжил: — А может, это ее Джеффри? Она прибухнула, и он выполз. — Она сама выглядит как живое воплощение Джеффри, — стушевался Имран. — Только меньше и девочка. — Джеффрахель, — подсказал отвлекшийся на секунду от своего смартфона Артур. — Артушка, ты прямо око бури, — хмыкнул Имран. — Очаг спокойствия на любой вакханалии. — Даня! — сильные ледяные руки схватили сзади нашего привставшего, чтобы размяться, героя, заставив его вскрикнуть от неожиданности. — Привет! — Ебать тя в рот, Братан, не пугай так! — выпалил он, глубоко дыша. — Ты офигел так опаздывать? Весь хавчик сожрали уже... — Мы пробили колесо, — затараторил запыхавшийся Натан, все еще в своей ушанке и пуховике. — Но у нас не было запасного, поэтому мы должны были ждать эвакуатор, он ехал очень долго, но мы не замерзли, так как сидели в машине. Потом эвакуатор приехал и увез машину, и только тогда я понял, что в ней остались мой телефон, кошелек и пригласительные с адресом. Мы звонили Карине, тебе и Имрану, но никто не брал трубку, а другие номера мы не знали. — Сорян, Братан, наши телефоны в бардачке остались. — Все хорошо, — закивал тот. — Мы долго не могли поймать такси и пошли в метро, проехали две станции и только потом нашли свободное такси. Но у Давида были только карточки, и нам пришлось искать банкомат. Один не работал, второй засосал одну из его карт, третий оказался исправным. Потом мы нашли в Фейсбуке Мишу и спросили у него адрес, он дал правильный, но мы очень долго ехали сюда по неправильному маршруту. Я предупреждал их, что он не правильный, но они меня не слушали. Я очень хочу кушать. — Бедняга ты, — Даня расстегнул молнию его куртки. — Снимай уже, спаришься. — Нет, подожди, — парень развернулся, отошел в сторону, по всей видимости, к своему бойфренду, затем взял того за руку и подвел к их столу. — Даня, это Давид, — заулыбался он, глядя поочередно то на одного, то на другого. — Давид, это Даня. — Привет, — протянул руку пришедший на свадьбу в застиранной черной футболке и видавших виды джинсах двухметровый Давид, заспанная физиономия которого венчалась мужской версией Ришиного хаоса, некогда сравненной нашим героем с прической домовенка Кузи. — Можно просто Додик.