Грозная судьба, любовь и тяжба

      Принцесса была без сознания. Придя в себя, еле открыв веки, девушка обнаружила себя неподвижно лежащей в покоях матери. Через щель меж штор пробивался лучик света, что падал прямо на ворсистую шкуру медведя, расстеленную у камина. У самого камина сидела женщина, обняв колени и прижав их к груди, тихо всхлипывая.       — Ма… Мама… — едва выдавила из себя Мерида, чувствуя ужасную сухость во рту.       — Милая, ты очнулась! — воскликнула та, резко подбежав к кровати. — Как ты себя чувствуешь?       — Голова болит и есть хочу. — ответила девушка.       Ей на лоб легла мягкая тёплая рука матери, которая начала поглаживать её по голове. Через несколько секунд королева отстранилась и приподняла свою дочь за спину, после чего села на кровать и облокотила её на себя. Рядом стояла тарелка с наваристым бульоном и кусочек хлеба. Мерида хоть и противилась кормлению, мол и сама может, но вялость во всём организме и голод заставили её отступить. Пустая миска была отставлена на тумбу. Принцесса почувствовала, как сон накатывает на неё. Она перевернулась на бок и рукой надавила на грудь Элинор, заставляя её лечь на спину. Та очень сильно покраснела, но давлению руки поддалась. И вот голова принцессы покоилась на упругой груди матери, пока та продолжала краснеть.       — Мерида. — позвала она.       — М? — промычала воительница, почти провалившись в сон.       — Спасибо, что спасла меня. Не умирай, пожалуйста. — попросила женщина, крепко прижав дочь к себе и вдыхая запах её рыжих волос. — Я никогда не умру. — улыбнулась в ответ та и провалилась в сон.       До того, как принцесса пришла в себя, она лежала на земле, вся истерзанная. Раздобыв целебных трав, используя ткани платьев, Элинор удалось остановить потерю крови дочери. Надрываясь и плача, королева донесла дочь до замка. Когда люди увидали умирающую принцессу, засуетились и послали за лекарем. Король Фергус был шокирован вестью о нападении Морду, с которым казалось, было покончено в прошлый раз! Мериду уложили в покои королевы, лекари обработали раны всякими мазями, зашили нитками и перебинтовали. Выглядела принцесса ужасно и, о чудо, осталась жива. Элинор лежала под тяжестью мирно спящей дочери, расправляя кучерявые огненные локоны.

***

      — Ну чего там видать-то впереди? — окликнул Ратмир, крепче стягивая парус.       — Туман густой, словно молоко! — отозвалась Кострома, удобно расположившись на голове дракона.       — Эй! На других ладьях внимательнее, первые скалы проплыли! — крикнул с другой ладьи Слава.       — Скоро прибудем к новой земле. Ещё никогда поморы не ходили так далёко! — поправляя шлем и поглаживая рукоять тяжёлого меча, кричала товарищам Кострома.       По Северному морю шёл флот из семи ладей, ещё никогда прежде не ходили люди Мурмана так далеко. Кострома была княжеской дочкой, она часто ходила на Шпицберген, архипелаги севернее и восточнее, Двину, а теперь по её инициативе снаряжён был флот на поиски новых земель. Ладьи были грозные: по бокам щиты алые и пики острые, паруса тугие и вёсла крепкие, воины в кольчуге да чешуе, у каждого пара мечей булатных да чекан добрый. Сидя на голове дракона, Кострома пристально всматривалась вдаль.       — Земля! — крикнули из-за густого тумана.       — Ладья Торопайщика пристала к брегу, спустить парус! — спрыгнув на палубу, княжеская дочка полетела стрелой меж рядов.       Взяв с борта свои щит и пику, Кострома приготовилась к высадке. Вскоре все семь ладей пристали к чуждому брегу. С каждой сошли по пятьдесят воинов, тридцать пеших и двадцать конных. Все плотным кольцом обступили княгиню и она молвила:       — Две дружины пусть отправятся как можно дальше и осмотрят, что есть на сей земле. Одна дружина проследует на север вдоль брега, поищет более-менее подходящую бухту. Остальные со мной, разбить лагерь, развести костры. Любая добыча, кто которую найдёт — его! — под громкие возгласы приказ был немедленно исполнен.       Два отряда направились в дремучий лес, разделившись, третий пошёл на север вдоль береговой линии, остальные разбили лагерь.       «Во имя Перуна, я найду священный рог да вострублю к небесам и будет дарована вечная жизнь мне. Мне и славной дружине!»       Помешивая половником суп в огромном котле, который варился на сложенном костре, размышляла Кострома о мифическом роге богов, который по легенде спрятан на вершине горы, чей пик скрывается за облаками и только тот, кто не перед чем не отступает, достигнет цели и, вострубив в него трижды, станет бессмертным. В карих очах белокожей девы, которой от роду было пятнадцать, горел огонь неугасаемый.