Семь дней / Семь ночей

POV Canaan Комната. Знакомая, но не моя. Я дома? Нет. Опять у неё… Проклятье! Не могу заставить себя подняться с постели: тело как ватное, напрочь отказывается подчиняться. В голове бардак. Последнее, что я помню — это её губы, прижатые к моим. Где-то на танцполе, в толпе, в объятиях музыки и безумия. Её прикосновения там, где нельзя. Много прикосновений. Кажется, я нисколько не возражала и позволяла ей бесстыдно касаться себя. Самое страшное, что мне это нравилось. Было приятно ощущать наслаждение, которого я никогда не испытывала… Точнее, испытывала, только немного иначе и совершенно при других обстоятельствах. Что-то тёплое не даёт мне перевернуться на спину. Я с трудом поднимаюсь, а моё сердце наоборот — падает вниз, разбиваясь на тысячи осколков. Она здесь. Вот прямо здесь, возле меня, лежит с закрытыми глазами. Чёрные волосы рассыпаны по подушке, тушь размазана. Но, судя по её одежде и моей, дело закончилось, так и не начавшись. Фух… Тем лучше. Я пока не готова к продолжению банкета. С облегчением вздыхаю и тихо, очень тихо, сползаю с кровати. Ещё тише выхожу из комнаты, чтобы умыться. В своих раздумьях не замечаю экономку, которая, вероятно, как раз собиралась пригласить на завтрак; сталкиваюсь с ней в коридоре. Мне почему-то становится ужасно неловко. Я смущена её улыбкой. Эта немолодая и мудрая женщина будто бы знает, что происходит со мной. Заперевшись в ванной, понимаю, отчего та улыбалась. На лице остались следы туши Альфард, губы потресканы, на шее — пара ярких засосов. Даже немного мутит от такой «красоты». Или мутит меня от текилы… Одним шотом мы вчера точно не обошлись. Стараюсь быстро привести себя в порядок, после чего захожу на кухню. В носу щекочет от запаха яичницы и свежего хлеба, но мне совсем не до еды. Дико хочется пить. С жадностью выпиваю кружку воды, залпом. Наливаю ещё. — У-у, как всё запущено! — Альфард застаёт меня врасплох. — Да ты и отрываться не умеешь, я смотрю! — Не трогай меня, — выдавливаю я, отправив пустой сосуд в мойку. — И без тебя тошно. — А как же второе свидание? Слабо? Ко мне в голову закрадываются подозрения: а не нарочно ли она меня споила? Хочет посмотреть, как я буду вести себя в такой ситуации? Ну, хорошо! — Не дождёшься, — скрещиваю руки на груди. — В кино пойдём! — В кино? — она начинает смеяться, причём так громко и пронзительно, что хочется заехать кулаком ей в челюсть. — Это скучно! Какие ещё варианты? Или вариантов нет? Ай-ай-ай, дорогая! Тебе нужно меня завлечь, иначе наш договор утратит всякий смысл. Насколько я помню, всаживать в тебя пули было гораздо интереснее. От её самодовольной ухмылки по спине пробегает холодок. Она ведь может! Только не станет, я знаю. Она стремится сломить меня, а не убить; доказать, что все мои старания тщетны. — Я не спрашивала, хочешь ты или нет. Сегодня мы идём в кино! — Какая ты дерзкая… Ладно. Только фильм сама выберу, твоему вкусу я не доверяю, — улыбочка сползает с её лица. Она вдруг становится серьёзной и супит свои тонкие смолистые брови. — Ребекка приготовит тебе лекарство. Выпей поскорее, а то ещё просидишь весь день сама понимаешь где. С горем пополам моя маленькая победа была одержана. Билеты в кино купили на вечерний сеанс, чтобы Альфард успела закончить внеплановую халтурку, свалившуюся на голову с самого утра. Она хоть и сказала, что это займёт не более двух часов, но вот уже идёт четвёртый… Я будто чувствовала. Снова шатаюсь по дому без дела. Я уже успела и полежать, и побродить по улице, и перекусить, отметив, что после лекарства мне стало значительно легче. Но телефон по-прежнему молчит… Альфард не позвонит. По её словам, я обязана сама «угадать», когда она освободится. Очередной, блин, причуд. Ну и как я угадаю? Я вижу цвета эмоций, а не предсказываю будущее! С другой стороны, меня потихоньку съедает любопытство. Почему она до сих пор не выходит из комнаты? Мы же так опоздаем на фильм! Или работы оказалось больше, чем она предполагала? А может, ждёт, чтобы я её позвала? Хотя нет, вряд ли… Она строго-настрого запретила соваться к ней в разгар рабочего дня. Вот ведь зараза! Сама не знает, чего хочет! Взвесив все «за» и «против», я всё же направляюсь к запретной двери. Крадусь тихо, словно вор. Очень медленно и осторожно открываю дверь, прислушиваюсь. Однако вместо щелчков по клавиатуре ноутбука слышу странные звуки. Надо, наверное, постучать. — Ещё работаешь? — дважды стучу в дверь. — Я напомнить пришла про кино… В ответ получаю отборную брань и невольно ёжусь. Плохая затея. Собираюсь уходить. — Подожди, — какая-то возня за дверью. — Зайди! Я не ослышалась? В комнате мрачно. Не сразу улавливаю ситуацию. Лишь когда мой взгляд находит её, лежащую на кровати с расстёгнутыми шортами и задранной вверх майкой — до меня, наконец, доходит. — Так и будешь смотреть? — спрашивает Альфард равнодушно. — Я… пожалуй… н-не вовремя, — чувствую, как щёки заливает румянец. — Нет, вовремя. Мне понадобится твоя помощь. — В каком плане? — А ты угадай с трёх раз, — она сгибает ноги в коленях и разводит их, пряча руку где-то там, под тканью. — Разрядиться не получается. Понимаешь, о чём я? Киваю, едва не падая от внезапной слабости. — Тогда не стой столбом. Вчера я наглядно объяснила, что ты должна делать. Боже мой! Неужели она хочет, чтобы я погладила её «там»? Конечно, это было приятно, но смогу ли… Я никогда не трогала женщин в интимных местах. Взволнованная происходящим, присаживаюсь на край постели. Первым делом Альфард подносит руку к моему лицу и я, оторопев, не успеваю ни возразить, ни подготовиться морально. — Вытирать не вздумай, — предупреждает она, липкими пальцами размазывая влагу по моим губам. — Облизывай. — Ты… ты… зачем? — Просто оближи. Робко касаюсь языком влажного следа. Необычно. Не скажу, что я в восторге, но в общем-то и не отвратно. Никакого определенного вкуса не чувствуется. — И пальцы тоже, — она надавливает на щель между моими губами и вынуждает взять в рот её палец. — Вот так… Теперь наклонись и полижи меня нормально. — Что? — в ужасе отшатываюсь от неё. — Чего испугалась? И не надо мне тут отговорки лепить, будто не знаешь как. Уверена, что со своей любознательностью ты пересмотрела уйму порнухи и всё прекрасно усвоила. — А кино… — К чёрту его! Потом сходим. Я даже не стану издеваться, — Альфард чуть приподнимает бёдра. — Ну же, принцесса, приласкай меня своим язычком. Я помогу, если что-то не будет получаться. С мрачной решительностью я стягиваю с неё шорты, отодвигаю резинку плотных трусов. Стараясь не смотреть на её промежность, дотрагиваюсь пальцами до влажной кожи. Моё сердце колотится с удвоенной силой, перегоняя по венам горячую кровь. В ушах гудит. По телу разливается приятное тепло, и мне безумно хочется — плюнув на всё, отбросив все свои ценностные суждения — сбежать отсюда. Срочно!