Семь дней / Семь ночей

POV Alphard Устраиваюсь поудобнее, но глаза не закрываю. Мне нравится наблюдать за её неумелыми попытками совладать со мной. Я не против, пускай пробует. Причём буквально — моя плоть изнывает от жажды оказаться в плену её ласкового ротика. Это желание не даёт мне покоя. Преследует и днём и ночью, опаляя низ живота. А ведь раньше всё казалось проще: я не знала ни отдыха, ни развлечений, в сексе тоже особо не нуждалась. Постоянный выброс адреналина был моим личным наркотиком, а разрядка происходила сама собой — в миг, когда мне удавалось обмануть собственную смерть. Но потом я сдалась… Несколько лет назад меня официально признали погибшей. Тело, естественно, не нашли, только руку, однако доказательств хватило, чтобы в ЦРУ остановили разработку моей персоны. Тогда я всерьёз решила «залечь на дно». До сих пор не пойму, как этой девке удалось разыскать меня. Возможно, дело в её синестезии? Она не раз говорила, что мой цвет слишком странный. Она видит его за километры. Дурацкие размышления прерываются осторожным прикосновением пальцев. Признаться, я думала, что Ханаан будет дольше стесняться, а она подошла к заданию со всей серьёзностью — сразу принялась щупать клитор. — Я не могу, — тут же произносит она. Ну вот, сглазила. — Можешь! В этом нет ничего сложного. Сначала прикоснись губами, потом языком — и лижи, — беру её руку в свою. — Здесь, посередине. Чувствуешь? Здесь ласкай лучше всего. Только не спеши и не загоняй себя в рамки. В сексе важна импровизация. Она кивает и, немного помедлив, прижимается губами к моим нижним губам. Меня аж передёргивает: она попадает в нужную точку. Или не попадает… Ускользает куда-то. Изучает. Размеренно, неторопливо, мягко, сладко, но не там, где нужно. Придётся её направить. Ничего, она хоть и дура, зато покладистая. Ещё научится доставлять удовольствие. Задыхаясь от необходимости разрядки, сама льну к её лицу, чтобы задать правильный темп. Да, теперь хорошо. Из груди вырывается сдавленный стон в благодарность моей маленькой сучке. Вижу, как она старается. Чувствую, как она входит в раж и начинает активнее мять губами эпицентр моего желания. Молодец, девочка. Кончик языка порхает как бабочка, тёплое дыхание приятно щекочет, затрагивая потаённые струны женского организма. Её старания не проходят даром — моё тело сотрясается в сладких конвульсиях. Пускай не остро и не особенно ярко, но всё же мучительное напряжение сменяется долгожданной расслабленностью. Уж лучше так, чем вообще никак. Назовём это «пробой пера». На мгновение закрываю глаза, приводя дыхание в норму, и вновь распахиваю их, стоит Ханаан зашевелиться. Раскрасневшаяся, она с искренним любопытством ожидает моей реакции. Что она хочет услышать? Льстить я не собираюсь. Впрочем, её усердие меня подкупает. — Возбудилась? — не поднимаясь с места, большим пальцем стопы очерчиваю контур её маленькой груди, после чего кладу обе ноги ей на плечи и, заключив в своеобразные объятия, притягиваю к себе. — Хочешь почувствовать то же самое? Руку запускаю в серебристые волосы, вынуждаю почти лечь на себя. — Хочу, — хрипло выдыхает она. — Ты знаешь, что делать. Ханаан выпутывается из моих ног до того неуклюже, что я невольно улыбаюсь. Быстрыми движениями она снимает джинсы, стягивает нижнее бельё и ложится на мою кровать. А я — включаю настольную лампу. — Оу, подготовилась? — не могу не обратить внимание на её лобок с тонкой полоской волосков, подстриженных наспех. — У тех девушек вчера красиво смотрелось, — она не очень уверенно разводит ноги, чтобы я смогла расположиться между ними. — У меня так не получилось… — Ну, значит, торопилась, — с видом знатока рассматриваю едва заметные следы от бритвы. — Обязательно «туда» смотреть? — Я всё равно увижу, рано или поздно. Расслабься. Пальцами раскрываю лепестки её плоти, слегка надавливаю на нетронутый вход. Сегодня я не буду проникать глубже, хочу растянуть удовольствие. Взгляд Ханаан сосредоточен на мне. Понимаю, что со мной расслабиться трудно, поэтому, прежде чем заняться её сокровищем, оставляю ленивые поцелуи на животе, на внутренней стороне бедра. На лобке. — Ой! — она резко приподнимается на локтях. — Тебе что, и не лизал никто раньше? Ханаан чуть потупляет взгляд и откидывается обратно на подушку. — Как мило. Знаешь, некоторым это нравится больше пальцев. Целую её между складками кожи, от щёлочки до бугорка выше — и она судорожно выдыхает, поглощённая необычными ощущениями. Однако я не тороплюсь. Всё жду, когда её лоно наполнится соками, но, похоже, у девственниц плохо с этим делом. Смазки совсем мало. Или я где-то лажанулась? Надо бы учесть на будущее, чтобы ненароком не попасть впросак. Обхватив клитор губами, втягиваю его в рот, выпускаю, обвожу языком и снова втягиваю. Для начала мне нужно понять её тело, найти его «ахиллесову пяту». Сильнее, слабее. Вверх, вниз, в сторону, вокруг. Слышу, Ханаан постанывает — верный признак удовольствия. Всё! Теперь я знаю, где она уязвима, именно туда и устремляю свои силы, когда терпение достигает критической точки. Она должна кончить. Немедленно! А я буду собирать её оргазмы, словно трофеи после битвы. Нашей очередной битвы… Вот как бывает. Наверное, мы никогда не устанем сражаться друг с другом. Наконец, Ханаан вскрикивает громче обычного, сжимает простынь и выгибается навстречу моему языку. Не искушённая ласками, она кончает самозабвенно, искренне, не притворяясь и никого из себя не строя. Славная крошка. Жаль, что она — мой потенциальный убийца. — Ну что, страшно? — Непривычно, — она закрывает пылающее лицо ладонями. — Привыкнешь. А сейчас одевайся и топай отсюда, — произношу нарочито хмуро. — Нечего в моей постели прохлаждаться! — Но сегодня второе свидание… — Ханаан спохватывается, сдвигая брови. — Разве тебе мало? Или не понравилось? — Понравилось, но… — Тогда что ещё нужно? Уже не особо смущаясь, она натягивает одежду. — Ты вряд ли поймёшь, — психует. — А ты объясни внятно. Может, и пойму. Говори. — Я. Хочу. Простого. Свидания. Хочу узнать тебя поближе. Я имею в виду не тело, а то, что прячется внутри. Ты же со мной почти не разговариваешь! — Очень нужно с тобой разговаривать! — огрызаюсь, но справедливости ради опять иду ей навстречу: — Можем побродить по улицам, полюбуешься луной и всё такое. Только душ сначала приму. — И я тоже! — Э-э, нет, крошка. Вместе в душ нам пока рановато, — покачиваю головой и привычным акробатическим трюком заворачиваюсь в махровый халат. — Хотя, возможно, когда-нибудь мы к этому придём. Главное — не превратить нашу пикантную игру в посмешище.

***

— Куда ты меня привела? — спрашиваю я, недоумевая. Ханаан пожимает плечами, подходит к лестнице и указывает пальцем вверх. — Хочешь туда? — моё недоумение перетекает в растерянность. — Хочу кое-что показать, — поднявшись на несколько ступенек, она дружелюбно протягивает раскрытую ладонь. — Ещё раз посмотришь на меня как на инвалида — и я сверну твою очаровательную шейку. Не выношу жалость! — Это не жалость, Альфард. Я помочь хотела. — До сих пор я как-то обходилась без твоей помощи! С надменным равнодушием прохожу мимо неё и самостоятельно поднимаюсь на крышу. Повезло ещё, что дверь не заперта, а то пришлось бы колдовать над замком. Сажусь прямо на пол. Осенний ветер, точно сорвавшись с цепи, дует в лицо; вдали шумит и сверкает вечерний город. Я уже успела забыть, какое это счастье — ощущать безмятежность, не беспокоясь ни о прошлом, ни о будущем. Жить только здесь и сейчас. Одним днём, одной минутой, одним мгновением… — Ты хотела показать крышу? — выплёвываю слова, словно они стали кислыми на вкус. Неужели она думает, что я растаю от вида замусоренных улочек и грязных развалюх? Ханаан держится на достаточном расстоянии, и в то же время она совсем близко: если вытяну руку — могу дотронуться. Разумеется, я этого делать не стану. Между нами должна сохраняться дистанция. — Я живу здесь, — отвечает она тихо и сразу поправляет себя: — Жила. — На крыше, что ли? — Угу, на чердаке. — А жильё снять не додумалась? С заказами туго? — Заказы я не брала. Решила, что пока буду тебя искать, то о работе думать не получится. — Какая честь! Нашла добычу покрупнее! Интересно, сколько дадут за мою голову, если узнают, что я жива? Полагаю, безбедное существование тебе обеспечено. — Слишком дорого себя ценишь, — она платит мне той же монетой. — На парочку безбедных лет потянешь. Ну, максимум на пять, не больше. — Всё равно лучше, чем всю жизнь ночевать на чердаках. — Насчёт чердака я преувеличила. Это старенькая квартирка на последнем этаже. Небольшая, но там даже душ есть. — О, душ, конечно, многое меняет. От одной сразу к трём «звёздам» комфорта! — Издеваешься… — Ты как была дурой, так ею и осталась. Я всегда буду над тобой издеваться. — За колкими фразами пытаешься скрыть смущение? — Что? — не верю своим ушам. — Твой цвет изменился. Можешь продолжать отрицать, но я вижу, что тебе хорошо со мной. — Белены объелась, сучка?! — демонстративно показываю кулак. Ещё немного — и она доиграется! Я терплю её лишь потому, что без неё мне скучно. — У меня иммунитет, помнишь? — Ханаан мягко прижимается к моей спине, обнимает за плечи. — Почему ты не можешь довериться мне? — А сама смогла бы мне довериться? — чувствую, как её пальцы вздрагивают. — Тогда молчи. То, что Шам был и моим опекуном, и твоим — не делает нас родными. Моя семья погибла на войне. — Как и моя… — Я осталась одна, без родных и без крова. — Как и я… — Заткнись! В отличие от некоторых, я не ною и не жалуюсь на одиночество! Я ему даже рада! — Но вдвоём быть лучше, чем одной. — Кто сказал? Никому, кроме себя, нельзя доверять, иначе будешь наказана за свою беспечность. — Но не все вокруг — враги, Альфард. Я когда встретила Марию… Абзац. Приехали. Вот о ней слышать совсем не желаю! Да с такими друзьями врагов не надо, а Ханаан восхищается этой безмозглой девицей как седьмым чудом света! На её месте я бы Марию и близко к себе не подпустила. — Избавь меня от подробностей, — не скрывая неприязни, закатываю глаза. — Поговорили — и хватит. Я спать хочу. Ты здесь останешься или поедешь со мной? — А может, останемся здесь вместе? Моя квартира ещё свободна. Зачем куда-то ехать? — И ключи с собой? — Ну, да… Искушение велико; глаза застилает туман. — Идём, — сегодня я не возражаю. Не волнует меня и то, что мы с ней снова оказываемся в одной комнате, и что мой пистолет остаётся в кармане плаща. И что она нетерпеливо возится за моей спиной в поисках второго комплекта спального белья. И что кровать скрипучая — вот-вот развалится. Мне всё равно. Сейчас мною владеет только одно желание — спать.