Без штриха

      Ричард отпустил меня, поднялся на ноги и с высоты своего роста наблюдал, как я неуклюже поднимаюсь, подбираю пакет из аптеки и ковыляю в свою комнату. Смотреть на него и тем более продолжать с ним разговор у меня не было никакого желания.       Как можно быстрее добираюсь до своей комнаты. Захожу и тут же падаю на кровать, воя от тянущей боли внизу живота и жжения в заднем проходе. Глотаю горько-солёные слёзы от обиды и злости. Извиваюсь на кровати. Как же больно! Когда же это жжение пройдёт?! Закусываю губу, чтобы слишком громко не стонать. Я думал, что никаких серьёзных повреждений у меня нет. Как только боль успокаивается, осторожно сажусь, морщась. Беру пакет, лежащий рядом, и достаю тюбик — надо было ещё и от синяков купить мазь. Угрюмо рассматриваю свои запястья: когда сегодня альфа схватил меня за руку, я еле сдержался, чтобы не закричать от боли.       Осторожно поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную, там быстро привожу себя в порядок. Моюсь и смазываю как могу более тщательно лекарством свои повреждения. Выхожу. В животе урчит, напоминая мне о том, что я сегодня ещё ничего не ел. Вздыхаю. Идти на кухню ни сил, ни желания нет абсолютно, но если я не поем, то ресурсов на восстановление у меня не будет, так что придётся это сделать. Направляюсь туда.       Захожу на кухню. Само помещение условно разделено на две части, одна из которых предназначена для приготовления еды для самих хозяев и приёма большого количества гостей, там расположена профессиональная техника и работают повара, а другая часть выглядит обычно. Здесь же находится большой круглый стол, занимающий небольшую нишу в стене, — это место, где обедает и собирается вечерами прислуга. Я неоднократно видел здесь работников этого дома, когда они пили чай, но никогда не решался к ним подойти, потому что в этой компании всегда был Колин и он встречал меня недобрым взглядом, от которого у меня бежали мурашки по коже.       Подхожу к холодильнику. Еды, как обычно, полно. И как она только не успевает испортиться? Похоже, за этим следит сам Колин. Интересно, сколько сейчас времени. Завтрак я пропустил, но вот скоро ли обед — не знаю. Из основной части кухни доносятся соответствующие звуки: лязг ножей, бренчание кастрюль, разговоры и смех поваров. Еда мне сейчас в рот не полезет. Организм хочет есть и чувствует слабость, но при этом не хочется абсолютно ничего. Достаю из холодильника овощи: огурцы и помидоры. Промываю их под струёй воды, останавливаю взгляд на изобилии ножей: если я один заберу себе, кто-нибудь это заметит? Оглядываюсь — на кухне по-прежнему никого нет. Дрожащей рукой беру самый маленький нож, его можно легко спрятать в карман или под подушку, и если Ричард ещё раз ко мне полезет, то я смогу применить его в качестве самообороны. Зажмуриваюсь. Слёзы наворачиваются на глаза. Зажимаю нож в руке. Страшно представить, что со мной будет, если мне удастся ранить Ричарда, а если я его случайно таким образом убью? Единственное, ради чего стоит брать это оружие, так это чтобы напугать альфу, если он опять ко мне будет приставать. Нож осторожно укладываю в карман брюк, предварительно обмотав лезвие кухонным бумажным полотенцем. — Что ты тут делаешь в такое время?       Голос звучит от двери в кухню, и я вздрагиваю от неожиданности, поворачиваюсь к Колину лицом, держа руку в кармане с ножом. Омега оглядывает меня, его выражение лица меняется со строгого на удивлённое. Крылья его носа раздуваются — принюхивается, и я прекрасно понимаю, какой запах он сейчас чувствует. Опускаю голову, разворачиваюсь обратно к столешнице. — Я скоро уйду, — тихо бормочу себе под нос. — Скоро обед будет готов, там овощи тоже будут.       Боковым зрением замечаю, как омега делает ко мне шаг, заглядывая в лицо. Еду для прислуги, в том числе и для меня, подают в этой части кухни, но я редко здесь обедаю, уношу свою порцию к себе в комнату или прихожу сюда, когда народ уже расходится выполнять свои трудовые обязанности. — Спасибо, но у меня нет желания обедать, — говорю как можно вежливее и стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Кики, — мягко проговаривает омега, — посмотри на меня.       Отрицательно качаю головой. Колин подходит ко мне вплотную, я же отворачиваюсь от него, даже не пытаясь притвориться, что я очень занят нарезанием салата. Омега берёт меня за запястье и подносит его к своим глазам. Резко оборачиваюсь, вырываю руку из рук Колина и прижимаю её к своей груди, смотрю омеге в глаза, тут же опускаю свой взгляд и вновь отворачиваюсь. — Что он с тобой сделал?       Омега со спины заглянул мне в лицо. Морщусь, сдерживая слёзы.

***

      Ставлю локти на стол, сжимаю голову руками. Устал. Виски ужасно ломит от боли. День в самом разгаре, ещё полно документов, которые нужно срочно просмотреть до понедельника, а я уже выдохся и ни на что толком не способен. Надо позвать Колина, пусть что-нибудь принесёт от головы — и лучше всего пусть это будет топор. Устало усмехаюсь. Ещё утром голова не болела, всё было прекрасно, кроме некоторого угрызения совести ничего не мучило.       Поднимаюсь из-за стола и начинаю нервно расхаживать по кабинету, некогда принадлежавшему моему отцу, кабинет матери тоже свободен и он больше, но она иногда приезжает в родовое имение, так что ту комнату я не трогаю. Голова болит из-за прогулки Кики, сказал же сидеть в особняке. Омега должен быть всегда дома или рядом со мной, ему опасно выходить. Почему он этого сам не понимает? Его легко могут украсть — с его-то внешностью. Удивительно, что он до сих пор не оказался в каком-нибудь борделе.       От этих мыслей голова разболелась с новой силой. Стоит только представить, что кто-то ещё может к нему прикасаться, и перед глазами темнеет от злости. Никогда не думал, что я такой собственник.       Сажусь обратно за свой стол, устало откидываюсь на спинку кресла, нажимаю кнопку на телефоне и тут же зову к себе в кабинет Колина — у него всегда с собой есть специальное приспособление, похожее на пейджер, чтобы управляющий был на связи с хозяином дома. Омега долго ждать себя не заставил, и в скором времени я услышал стук в дверь. — Заходи, — отзываюсь. — Вы вызывали меня, мистер Уилсон? — омега заходит в кабинет, прикрывая за собой дверь. — Да, Колин, принеси мне что-нибудь от головы и стакан воды. — Хорошо, сэр. Что-нибудь ещё? — Нет, можешь идти.       Колин качает головой и уже разворачивается к двери, как неожиданно поворачивается ко мне и делает шаг вперёд. — Сэр, могу я обратиться к Вам с просьбой? — Да, конечно, — удивлённо смотрю на омегу: что ему может понадобиться? — Могу я пригласить семейного врача для мистера Кики? — Да, конечно, — отзываюсь немного растерянно и внимательно смотрю омеге в лицо.       Колин вытягивается передо мной в струну. Голос его строг и серьёзен, по выражению лица невозможно ничего прочитать. Колин разворачивается и покидает мой кабинет, возвращается он довольно скоро с таблеткой и стаканом воды. Ставит это всё передо мной. Глотаю таблетку и выпиваю воду, ставлю стакан обратно на поднос. Колин направляется на выход, у самой двери я его останавливаю. — Колин, — я жду, пока омега повернётся ко мне лицом, — ты вызвал врача? — Да, сэр. — Когда он придёт — сообщи мне. — Хорошо, сэр.       С каким-то раздражением откидываюсь на спинку кресла. Вот я дурак! Даже не подумал о последствиях. Я же видел у него в руках какой-то тюбик и пакет из аптеки. А откуда Колин узнал? Увидел Кики или омега всё сам рассказал управляющему? По внешнему виду Кики сразу становится ясно, что он нуждается в медицинской помощи. А я даже не подумал об этом! Запускаю ладонь в волосы, взъерошивая их. Склоняюсь над бумагами, лежащими на столе. Как теперь работать? Надо сосредоточиться.       Примерно через час в дверь кабинета вежливо постучали. — Входи, — отрываюсь от документа и поднимаю глаза на дверь. — Мистер Уилсон, Вы просили предупредить, когда придёт доктор, — Колин стоит у двери и выжидающе смотрит на меня. — Спасибо, можешь идти, проводи мистера Вальса в комнату Кики.       Омега скрывается за дверью, а я не спеша поднимаюсь и следую за ним. Подхожу к комнате Кики, возле неё стоит Колин. — Мистер Вальс просил не заходить, пока он осматривает пациента.       Я качаю головой в знак согласия, что это вполне разумно, и встаю рядом с омегой, который иногда посматривает на меня осуждающе, но ничего не говорит. И это было понятно — я здесь хозяин, и его жизнь, хоть в меньшей степени, чем жизнь Кики, зависит от меня. За дверью слышится голос доктора, приглашающего войти Колина. Омега смело заходит в комнату, и я следую за ним. Кики сидит на постели в домашней пижаме, тоже светлой, как и прошедшей ночью, волосы у него распущены, в руках держит носовой платок, который нервно теребит. Омега поворачивает голову к нам, смотрит на меня красными от слёз глазами и тут же отворачивается. Напротив него возвышается Себастьян Вальс — наш семейный доктор, мужчина-бета пятидесяти лет. — Вот, Колин, — мистер Вальс протягивает омеге листок, исписанный неровным почерком, — думаю, покупкой лекарств будете заниматься непосредственно Вы, — мужчина поднимает глаза и замечает меня, — о, Ричард, я как раз хотел с тобой поговорить.       Себастьян работает на нашу семью уже шестнадцать лет, меня он знает с самого детства и он является другом нашей семьи. — Я осмотрел Кики и могу тебе сказать, чтобы ты в следующий раз был аккуратнее со своим омегой.       На слове «своим» Кики вскидывается и смотрит на Вальса, потом переводит взгляд на меня и тут же опускает глаза на свои руки, в которых он сжимает платок. — Постараюсь, — сухо отвечаю, не глядя на доктора, всё моё внимание сосредоточено на бледном омеге. — Серьёзного ничего нет, небольшие повреждения слизистой, синяки, но при должном лечении и хорошем питании всё быстро пройдёт. Пациенту необходим покой, — на последнем слове Вальс делает ударение и заглядывает мне в лицо, чтобы я посмотрел на него. — Я понял, доктор, — теперь я уже смотрю мужчине прямо в глаза. — И сколько по времени необходим покой? — последнее слово я растягиваю так, чтобы бета меня правильно понял, Кики при этом снова поднимает голову и как-то испуганно смотрит на Вальса. — Не меньше месяца,— отвечает тот спокойно, глядя на омегу, сидящего перед ним. — Ты же сказал, что повреждение небольшое и быстро пройдёт. — Да, при нынешних лекарствах всё быстро заживёт, но организму надо полностью восстановиться, а для этого требуется время. И ещё раз говорю тебе, — мужчина развернулся ко мне и отчитывал, словно нашкодившего мальчишку, — будь аккуратнее.       Я фыркнул. Всё-таки не маленький мальчик, чтобы по два раза объяснять. — На этом моя работа закончена, — бета пожимает мне руку и предупреждает: — Кики требуется отдых, покой и забота. — Я понял, спасибо, — сквозь сжатые зубы говорю. — Колин, проводи мистера Вальса. — Надеюсь на то, что ты меня понял.       Бета с омегой выходят из комнаты, и мы с Кики остаёмся вдвоём. Он провожает беспокойным взглядом вышедших мужчин и смотрит на меня. Я опускаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ним. Протягиваю к омеге руку, чтобы поправить выбившийся локон, он дёргается и злобно на меня смотрит. — Чего тебе от меня надо? — Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа задаю ему встречный вопрос. — Замечательно, благодаря тебе, — Кики сверкает злым взглядом, складывая руки на груди. — Вот и замечательно.       Убираю руку и приближаю своё лицо к лицу омеги. Так хочется прикоснуться к этим опухшим губам, что сейчас сжаты в тонкую линию. Кики отстраняется, опускается на локти в попытке уйти от моего прикосновения, отползает дальше на кровать, но мне это только на руку — следую за ним, забираюсь на постель, смотрю в напуганные карие глаза. Придавливаю омегу своим телом, а то подобрался уже к самому краю, того и гляди свалится с кровати. — Уйди, — маленькие ладошки упираются в мои плечи, — врач же сказал, что мне нужен покой, — в голосе омеги звучат страх и отчаяние. — А я и не буду проникать в тебя слишком глубоко.       Окончательно наваливаюсь на Кики, прижимаю его к постели, целую губы, он отворачивается, с наслаждением утыкаюсь в его белоснежную кожу на шее. Вдыхаю одурманивающий аромат. — Как же ты чудесно пахнешь, — прикусываю кожу, ощущаю её вкус на самом кончике языка, чувствую, как с клыков начинает капать яд. — Я поменяю мыло и шампунь.       Кики начинает отчаянно вырываться и бить меня своими маленькими кулачками по плечам. Смеюсь и тут же накрываю поцелуем его губы. Он продолжает меня бить по плечам. Голова кружится от запаха. Хочется большего, чем просто поцелуй. Надо скорее уходить, пока я не нарушил указание врача.       Рывком отрываюсь от Кики, поднимаюсь на ноги и выхожу из комнаты. Срочно в душ. Холодный, чтобы немного остыть.