Любовник Госпожи

В остаток дня Аддиан не видел ни Иоми, ни Сая, чему был очень рад. Унизительное чтение резко оборвалось и, как Адди мог надеяться, не продолжится. К тому же теперь внимание Ммикё переключится на Иоми, а уж на фоне этого пресыщенного грубияна принц покажется превосходным любовником! Ночью Аддиан плохо спал и всё думал об Иоми и Сае. Уйдёт ли царевич? А если останется, то будет ли смиреннее? Или так и продолжит ежедневно поддевать несостоявшегося отчима? Да, рано он порадовался, что жизнь сложилась терпимо. Вот и ещё один конкурент. Нахальный, противный, ненавистный… Вдобавок знающий магию и очень красивый по меркам любой страны. Неужели Ммикё так запросто позовёт его в постель? К Саю и Ошу Аддиан жену не ревновал. Но мысль, что Ммикё готова обратить внимание на Иоми была просто невыносимой! Царевич очень его задел и расстроил. Но почему-то поладил с Саюрмалом. Что же теперь будет? Они подружатся и будут шушукаться на имперском? А сам он останется без дружка? Если бы Ммикё почаще вспоминала о нём, Адди, безусловно, не думал бы о дружках. А так… Целый день сидеть одному в комнате попросту скучно! Да, ещё он мог гулять по дому и личному парку. Но долго слоняться по особняку неинтересно, а на улице слишком холодно, чтобы высовываться туда надолго. Наутро следующего дня Саюрмал передал принцу «приятное» известие. Утром они с Иоми пройдутся по магазинам, а вот после обеда все любовники должны собраться у выхода — Госпожа захотела выгулять гарем, сводить его в какой-то музей, поглядеть на современное искусство. Королевичу ничего не оставалось, кроме как молча согласиться. И, скрипя зубами, начать готовиться к «прекрасной» прогулке. К назначенному времени все четверо собрались в одном из нижних залов. Адди молчал и только надменно поглядывал на Иоми, разодетого в белоснежное платье, шаль и шубку из меха полярных лисиц. Тот лишь изредка косился на несостоявшегося отчима. Сай делал вид, будто не замечает, какая напряжённая царит атмосфера. Ош не замечал совершенно искренне, болтал с Саем и поглаживал обломившийся ноготь, причитая при этом «шарпэ-э-э». (Рассыпается уже, тухлый бес.) — Даже никто не опоздал! — довольным тоном сказала появившаяся перед ними Ммикё. — Какой пунктуальный у меня гарем! Адди, Иоми, пойдёте в коронах, дабы самые непонятливые могли догадаться, кто теперь у меня живёт. Она протянула обоим по диадеме из белого золота. Адди — усыпанную сапфирами, Иоми — бриллиантами. Сердечко принца снова кольнуло — появился соперник даже по части украшений! — Как должен был рассказать Саюрмал, идём мы в «Музей свободного искусства, в том числе и мужского». Да, не смотрите такими удивлёнными глазами, тут развитая страна. И в том здании вместе с сотнями женщин выставляют работы аж три мужчины-художницы! Она перевела реплики Ошу. Тот игриво подмигнул. — Несомненно, в целом слабый пол не умеет рисовать. Он и красный от синего-то отличает с трудом. Но порой рождаются мальчики с так называемым женским складом ума. И у таких изредка получается нечто, напоминающее настоящее искусство. К ним относится и Сисиль Пузанс — заморский художница, на временную выставку которого я вас и должна сводить. Должна, разумеется, не потому что мне очень хочется поглазеть на его каляки-маляки. Причина политическая. Он — сын важной дамы, с которой у меня соглашение. Закончив напутственную речь, она подошла к гарему, взяла Адди и Сая под руки… Принц не успел опомниться, как картинка перед глазами сменилась. Теперь они стояли в причудливом крытом дворике. Здесь толпилось немало народу и звучала необычная музыка, которую исполнял небольшой оркестр в нише. Адди постарался не терять лица. А Ош, уже привычный к перемещениям, тоже взял его под руку. Так, впятером, под заинтересованные взоры прохожих, они и направились к самодвижущимся лестницам. Хоть весь комплекс и напоминал торговый, многое говорило о том, что это именно музей: и картины, развешанные то там, то тут, и скульптуры, и несколько фонтанов, и маленькие лавочки с художественными принадлежностями, и слишком нарядные мужчины, и женщины в парадных костюмах. Даже охранницы расхаживали в вычурных бархатных одеяниях. На этом фоне особенно бросалось в глаза стандартное обмундирование Ммикё — белый пиджак, украшенный золотыми знаками отличий и нашивкой в виде чёрной розы, белые брюки и высокие сапоги с непонятной золотой символикой. Госпожа о чём-то лопотала на союзном, но принц, хоть уже запомнил некоторые слова, ничего не понимал. Оставалось только радоваться, что жена захотела идти именно рядом с ним, а наглец Иоми оказался далеко. Добираться до выставки долго не пришлось. Ей оказались просторные затемнённые помещения с довольно низким потолком на третьем этаже. У входа был повешен большой стенд. Как раз у него Ммикё остановилась. Что там написано, Адди мог лишь догадываться. Типичный шатен Ош, поглядывающий по сторонам, кажется, тоже. Только Саюрмал пробежался глазами по тексту. А быстро он читал! Постеснялся бы что ли Ммикё рядом! Нельзя же так демонстративно выпячивать ум при хозяйке! Впрочем, ум — не значит мудрость. — Да, Адди, не значит… — усмехнулась Ммикё. — Интересно? Могу перевести. «Сисиль, сын генералиссы Пузанс и внук всемирно известной художницы развил собственный стиль в живописи», — начала она зачитывать. — «В своих работах он сочетает красоту и свободу, бросает вызов странам, в которых его пол подвергается угнетению. Однако, работая в женской области, он остался мужчиной в полном смысле этого слова. Сисиль — заботливый папочка двух смелых дочерей, любящий муж, а выглядит он в свои тридцать восемь двадцатилетним. Поистине, магия и косметические новшества творят чудеса! Ни морщинки на лице, ни грамма жира на теле!» А вон и его автопортрет, — указала Госпожа на одну из стен. Адди рассмотрел обворожительного… ну, нет, ему польстили. Выглядел он на все двадцать пять. Впрочем, для четвёртого десятка это и в самом деле неплохо. Но, осмотревшись, Аддиан подметил, что многие узнавали Верховную Рыцарку. И особенное внимание прохожих приковывали они с Иоми в столь несвойственных для Ордена коронах. — «В юности Сисиль даже выиграл конкурс красоты», — продолжала зачитывать Ммикё. — «Безусловно, это куда более значимое его достижение, чем художества, но сам Сисиль так не считает. Мужчина — это не только тело, но и душа…» Что? Хозяйка добродушно засмеялась и ещё раз посмотрела на текст. — А, это прямая речь проститута. Его сверхценное мнение! — хохотнула она. — Что ж, ознакомимся, раз пришли, а, шаловливые повесы? В конце концов иногда полезно узнать, что думает прекрасный пол, — потрепала она по головам Адди и Сая. Ош глянул на них… слегка ревниво. — «Конечно, в некоторых странах до сих пор считают, что у мужчин нет души, но не в моей…» Это ещё прямая речь… Что так долго-то? Много букв! Одного предложения было бы достаточно. Краткость — сестра таланта! Если у Пузанса в самом деле женский мозг, мог бы не утруждать нас мужской болтовнёй. Ну ладно… — она выдохнула. — «Поэтому для меня важно не просто следить за собой и угождать госпоже, а ещё и развиваться как личность. Конкурс красоты очень помог мне в своё время — обо мне начали говорить, заметили меня как художницу. Вдобавок это важный этап в жизни любого — убедиться, что он нравится дамам. Но мне давно больше тридцати. И я с уверенностью могу заявить, что мужское счастье — не только отцовство, домашнее хозяйство и мода. А ещё и работа. Я очень рад, что моя работа — творчество. В ней я раскрываюсь и дышу полной грудью. Я чувствую себя по-настоящему свободным! И суть моего проекта — разговор о мужской свободе». Ммикё ещё раз шумно выдохнула. Несколько прохожих поглядели на неё с сочувствием. Приходится, мол, переводить писанину какого-то «художницы» и потаскуна. Но что поделать, если любовники не умеют читать? Как и все юноши из дремучих стран… Да, наверняка именно это они и думали. Но принц лишь гордо поднял голову. — «Я живу в развитом государстве, давно уравнявшем в правах оба пола…» Как же долго! «Но ни для кого не секрет, что в матриархальных странах мужчина по-прежнему унижен, его естественные потребности отрицаются, его желания игнорируются. Цель моего проекта — показать, что, вне зависимости от культурного кода, все мужчины, (и молодые, и старые, и высокие, и низкие, и северяне, и южане) хотят жить полной, красочной, насыщенной жизнью! Любой в глубине души не желает отказывать себе ни в прелестных нарядах, ни в украшениях, ни в книгах и журналах, которые учат раскрепощению и уверенности в себе. И, несомненно, каждый мечтает о настоящей, сильной, искренней любви! Возможна ли она, если спутницу жизни выбирает мать? Вряд ли. Надеюсь, после просмотра моих картин просвещённая общественность задумается над положением мужчин всего мира!» Ммикё провела рукой по лицу. — Ну ладно, вам пока хватит. Пора просветить Оша. Но надолго просвещение того не затянулось — Госпожа сказала Ошу всего пару фраз. После они зашли на, непосредственно, выставку. В первом зале — огромном и затемнённом картины подсвечивали разноцветные фонари… Сколько же на них было шатенов! Одни молодые шатены, стоящие в призывных позах. Почти голые, лишь в кружевах, закрывающих самое-самое. Все казались облитыми маслом, все были очень стройными и высокими. Адди даже стало неприятно — ничем не уступал изображённым красавцам разве что Иоми! К слову, несмотря на громкое заявление о «мальчиках всего мира», разнообразия тут почти не было. Пара брюнетов, несколько темнокожих и всего один блондин. И то был он таким загорелым, а волосы его отдавали настолько неестественным блеском, что выглядел изображённый кареглазый юнец попросту крашенным. Где же обещанные старые, низкие и северяне? Может, дальше? — Как где, Адди! Есть же один! Всё-то вам мало. Какие вы жадные! Между прочим, эту часть выставки «генийка» Сисиль назвал «мужская свобода носить кружевное бельё». Кстати, как бы Пузанса именовали борцуны за права? — глянула она на Сая. — Генийкасюк? — Генийкачик, — отозвался он. — И художницачик, видимо, — Ммикё фыркнула. — Ну и клоунессы наши борцуны!.. Пойдёмте лучше в следующий зал — здесь ничего интересного. Я видала мясо и покрасивее. Следующий назывался «женская дружба». Где-где, а тут разнообразия хватало. Девочки, девушки, женщины и старушки были изображены рядом на довольно симпатичных картинах. Разный цвет кожи и разрез глаз, разные фигуры — и совсем стройные, и средние, и даже очень тучные. И симпатичные, и нормальные, и до карикатурного неказистые — с перекошенными лицами или огромными носами, кривыми губами, малюсенькими глазками, обвисшими щеками… Но всех изображённых объединяло одно — свободная и удобная одежда, гордые или довольные взгляды, серьёзные и задумчивые, либо, наоборот, смеющиеся лица. Некоторые держали за странные верёвки, напоминающие поводья, юношей. В основном, опять же, шатенов. Неужели за морем жёны водят по улицам избранников как коней? Но не успел Адди как следует рассмотреть художества, как к Ммикё подошла пара женщин с аппаратами для быстрых портретов. Верховная Рыцарка не выглядела удивлённой — видимо, встретиться они договаривались заранее. Они перекинулись парой фраз. — Становитесь-ка в ряд, повесы, — приказала Ммикё гарему. — И улыбайтесь. Сначала фотографини сняли правительницу и её любовников на фоне картин. Адди послушно улыбался. Но потом началось нечто невообразимое… Госпожа подозвала народ. Тот не был против, наоборот, очень хотел поместиться в быстрый портрет вместе с Верховной Рыцаркой и тут же её окружил. Но выглядели посетительницы музея и их спутники рядом с Ммикё вовсе не напугано или подобострастно. О, нет! Напротив, довольно и расслабленно. А компания из девочек-подросток даже, как заметил Адди, кривлялась и гримасничала. После фотографирования Госпожа продолжила путь. В следующие залы принципиально ничем не отличались от первого. Всё те же юноши «разной» внешности: очень стройные или просто стройные, высокие или чуть выше среднего, шатены или… шатены. В целом ясно, почему на картинах только привлекательные. Некрасивых мужчин не бывает. Бывают запустившие себя — глупые и ленивые, которых никто не возьмёт ни поджену, ни на работу. Но, увидев лишь одного жалкого крашенного «северянина», Адди чувствовал себя неуютно. Сисиль же сам писал о мужчинах всего мира! И где они? Возможно, в стране Сисиля и не живёт блондинов, но это не повод забывать об их существовании! Но не только сие обстоятельство испортило принцу настроение: чем больше он рассматривал юнцов, которые неприлично выгибались, надували губы, смотрели с полотен томно и страстно, выпячивали прелести, тем больше склонялся к мысли, что «мужская свобода» его вовсе прельщает. Умеренная скромность и почтительность жителей родины казались такими чарующими на фоне потаскунов. Даже имперские балахоны, в которых не сложно запутаться и упасть, вспотеть, а то и схватить тепловой удар, казались живительной росой в этом рассаднике разврата… Адди мутило… Чем больше он смотрел, тем хуже ему становилось. Он думал, что уже привык к порядкам Ордена. Думал, что постепенно становится частью прогрессивного государства. Что постыдные наряды уже не смогут его удивить. Но здесь он почувствовал себя в доме наслаждений. Здесь, где с полотен на него смотрели развязные куртизаны, словно заманивающие покупательниц. Они казались ароматными сырами на прилавке. Но Адди, хоть и поклялся не растерять достоинство, сыром и товаром на этой выставке почему-то почувствовал ещё и себя… — Аддиан! — недовольный голос хозяйки вырвал его из плена тяжёлых размышлений. — Не нравится — не смотри! В Союзе все свободны. Выйди и подожди нас. Она бесцеремонно отошла от него и взяла под руку наглеца Иоми. Тот победоносно ухмыльнулся… Что? Змий ведь ещё вчера заявлял, как Ммикё его совершенно не интересует! Влюбился в неё за сутки? Передумал уходить на завод? Адди со всё ещё гордо поднятой головой направился в обратную сторону. К горлу подступил противный ком… Ухмылочка Иоми тут же расставила всё по местам, развеяла сомнения Аддиана и разбила надежды. Пресыщенный нахал за ночь явно пораскинул мозгами, понял, что лучше жены, чем Ммикё, ему всё равно не сыскать, и решил смириться. Или его вчерашние дерзкие заявления были игрой на публику? Может, он догадался, что обычные мужчины Госпожу Чёрного Пламени не привлекают, и решил её удивить? Набить себе цену? А сам был безумно рад, что его продали. Рад, что стал, наконец, полноценным — подженатым! Да, наверняка. Делал вид, демонёныш, будто зол и расстроен, а сам только и гадал, как бы привлечь внимание Госпожи. А, желательно, ещё и вытравить ненавистного принца Аддиана… Конечно, Иоми останется. С удовольствием пойдёт вместе с Саем «развлекать» Ммикё и этим заслужит её расположение. Вдобавок такой развращённый грешник наверняка прочитает от корки до корки книгу Альфмундины Фрейлерской и станет превосходным любовником! Иоми станет отличным гражданканюком Ордена. Иоми будто рождён для жизни здесь! В отличие от него самого…