Любовник Госпожи

Самый счастливый день в жизни Аддиана, наконец, наступил. Утром его вместе со всеми вещами телепортировали в Ониксовый шпиль подданные Эльгааны, заявив, что жених их властительницы должен подготовиться и привести себя в наилучший вид. Адди с замиранием сердца открыл глаза в столь дорогих чёрных коридорах. Два уже знакомых мальчика-камердинера проводили его в покои — те самые, в которые его, испуганного и несчастного, привезли когда-то имперские магессы. Там уже дожидалось несколько слуг и… традиционное свадебное платье из серебряной парчи, роскошное, украшенное жемчугами и бриллиантами! У принца перехватило дух: он всё-таки выходит поджену! По-настоящему!.. Собирали Аддиана долго, прихорашивая на имперский манер. Никаких теней и помад, никаких неудобных каблуков и бесстыдных блузок. Только закрытый и приличный наряд: чулки, широкие накрахмаленные нижние юбки, тяжёлое жёсткое платье, сделанное слово из картона. Тугой корсет, колье из больших сапфиров, диадема, серьги, изящные туфельки… И несколько белых лилий — финальный аккорд, которые вплела в его волосы знаменитая придворная парикмахерша. Спустя пару часов Адди даже не узнал себя в зеркале! На него смотрел целомудренный и милый юноша, ни одна деталь в образе которого не показывала, что он прожил в разращённом Союзе, побывал любовником его Госпожи, гулял по торговым центрам, знакомился с сутенёршами, с хмельными оппозиционерками и даже переходил Улицу Развратных Кобелей. Казалось, этот белолицый пригожник никогда и не покидал Империю Солнца! Будто Чёрный Орден был лишь страшным сном. Не очень страшным, впрочем… но всё-таки сном. Адди вспомнились слова Верховной Рыцарки в ночь, когда она его встретила в Городе Ангелиц. Та говорила, что дух Союза всегда будет с теми, кто однажды стал его частью. Что Чёрная Роза никого не отпускает… Но нет. Сейчас Аддиан точно бы не назвал себя её «листком». Он больше не был им. Теперь он снова стал вьюжным королевичем. Женихом императрицы… Закончив со сборами, слуги почему-то оставили его одного, добавив как-то многозначительно, что он должен отдохнуть перед следующей поездкой. Только все вышли, как в комнату телепортировалась Эльгаана. Она была бесподобна в белоснежной форме — вроде бы имперской, но уж очень напоминающей одеяния Верховной Рыцарки. Сердечко Аддиана слегка кольнуло — что теперь, интересно, думала о нём Ммикё? Кем его считала? Изменником, который бегает из одного лагеря в другой? Они ведь даже не попрощались… Но тут же принц остановил себя — раз он становится императором, то должен меняться. Нужно научиться контролировать помыслы и показывать остальным пример удивительной любви! — Правильные мысли, Адди. Сложно, конечно, такому кобелю будет пример подданным подавать, сложно. Но где мне непорочного взять в наш-то век? Чистых не осталось… Так хочешь быть моим супругом? Или опять передумаешь? — Не передумаю, ваше величество, — пискнул он поскорее. — Хочешь искупить вину перед нашими странами? — Несомненно, моя императрица. Эльгаана развалилась в кресле. Аддиан не мог не восхититься её прямой и величественной осанкой, удивительной грацией. — Готов исправляться? — тёмные глубокие глаза невесты пронзили его испепеляющим взглядом. — Ради вас я готов на всё, ваше величество. — Очень хорошо. Адди нервно сглотнул. Неужели Эльгаана забыла всё плохое? — Как я и обещала Иользе, беру тебя поджену. Как обещала тебе через Маттину — устраиваю самую настоящую свадьбу… хоть ты, кобелёнок, её и не заслуживаешь. — Я буду превосходным мужем! — испугался принц. — Заботливым, внимательным, послушным. Буду угадывать ваши желания! — Желания-то мои ты не угадаешь, мозгов не хватит… А вот послушание — как раз то, что нужно. Будешь выполнять приказы без лишних возражений? — Обязательно! — Обещаешь? Или опять, чуть что, ускачешь куда-нибудь? — Ни в коем случае… — потупил он глазки. — Обещаю. Она хищно ухмыльнулась, а жених императрицы аккуратно, стараясь не помять пышное платье, сел на табуреточку перед зеркалом. — Что же, посмотрим, готов ли ты, подзаборник дешёвый, меняться в лучшую сторону… Мужчины, конечно, думать не умеют, но порой даже они способны сопоставить одно с другим. И понять, что за грехом идёт страдание, за блудом — печаль и уныние, за предательством — муки совести. А вот за раскаянием — счастье. — Это я знаю, ваше величество. Как и завещала Богиня, император — пример подданным, на нём лежит ответственность за весь народ. Если обычный мужчина должен быть чистым, муж правительницы — чистейшим, — попытался он, сумничав, задобрить невесту. — Если простолюдин — покорным, то император должен никогда не спорить с женой. — Хоть что-то смог осознать твой недоразвитый мозг. Уже хорошо. Впрочем, непосредственно отцом имперок пробудешь ты какие-то несколько часов. Ведь, как я и обещала Альтрине, после свадьбы с принцем трон я передам ей. Эльгаана поднялась и властно протянула ему руку. Адди, подскочив, (впрочем, весьма нелепо и неуклюже из-за тяжеленных брачных «доспехов»), вцепился в её локоть. — Надо бы приказать перенести твои пожитки назад ко мне в спальню, — себе под нос буркнула она. — Можно было и не уносить… Остальные в замке уже распрощались с тобой, а вот я прекрасно знала — ты прибежишь назад, стоит лишь поманить. Ты не мог полюбить эту безродную заносчивую оборванку… Как и кого угодно, кроме себя. — Но я люблю вас, моя императрица! — пролепетал он. — Мужчины не умеют думать и не умеют любить. Лучше не забивай свою прелестную головку и мелочную похотливую душонку такими сложными понятиями, а просто делай что говорят. И побольше молчи. — Да, ваше величество. — Уже лучше. А теперь пора на свадьбу, кобель. Аддиан по привычке зажмурился… и открыл глаза уже в огромном нарядном зале, отделанным белым и розоватым мрамором и малахитом. Они очутились у дверей. Гостьи, заполнившие зал и балконы, тут же встретили их рукоплесканиями. — Мы в Малахитовом шпиле — нашем столичном дворце, — шепнула ему невеста. К ним подошли придворные магессы и несколько священниц, окружили их и заговорили о чём-то с Эльгааной. Вскоре, образовав процессию, все они медленно двинулись в противоположную сторону зала. Священницы запели молитвы. Адди не мог разобрать ни словечка. Он только, старясь улыбаться скромно, а не до ушей как простолюдин, держался за Эльгаану. А ещё посматривал по сторонам и пытался не думать о тяжести наряда, в который его облачили. Поначалу он видел лишь имперских разодетых женщин. Но чуть не расплакался от счастья, заметив вскоре и второго жениха — брата! На принце Дарри тоже было серебристое платье, драгоценности и диадема. Однако он сильно изменился — очень похудел и осунулся. Что, впрочем, не мешало ему натянуто улыбаться и даже «незаметно» смахивать слезинки. Богиня благоволила и Дарри! Он, осквернённый, всё-таки выходил поджену. За богатую и знаменитую. За ту, которую полюбил… Братья встретились глазами… Адди не выдержал и усиленно заморгал. Нет, этот день был слишком радостным! Рядом с Дарри Аддиан заметил и всю семью. Для начала мать, величественную и «холодную» даму — с очень светлой кожей и серебристыми, словно покрытыми инеем локонами. Наследницу короны страны Вьюги — младшую сестрицу, которая посматривала вокруг надменно и самодовольно. Отца, который всё-таки «по ошибке» пострадал из-за четвёртого сына и был выпорот у позорного столба… Выглядел он весьма достойно — в его чёрные волосы вплетены были рубины и бриллианты, а тёмное платье отличалось скромностью и изяществом. Отец на него не смотрел. Адди стало больно из-за мыслей о том, что ему пришлось пережить. Но заставила воспрянуть духом его матчая улыбка — ведь Иольза даже не знала, что сын действительно предатель, а муж и вправду воспитал блудника! Хитрая Маттина, разумеется, не рассказала тогда королеве о том, почему Аддиан сбежал на самом деле. Вполне возможно, его семья даже верила, будто Ммикё держала «пленника» связанным где-нибудь в подвалах всё это время, так что поджену он выходит юнственником… Что и говорить — повезло! Священницы всё пели, и процессия шла по дорожке, усланной коврами… С другой стороны расположился второй лагерь — Чёрного Пламени. Прибыли все знакомые лица. Ближе всего стояла, естественно, Ммикё. Снова в белой форме с золотыми знаками отличий и нашивкой в виде розы. Той самой форме, которую Адди даже недавно с неё снимал… Принц отогнал воспоминания — он пообещал меняться в конце концов! Лучше подумать о чём-нибудь другом… Удивительно неприхотлива всё же Верховая Рыцарка была по части вещей. За эти недели он увидел её всего в нескольких нарядах! Даже украшения она не носила. И так странно смотрелась на фоне разодетых в роскошные костюмы имперских дворянок и их мужей в шикарных платьях, лентах, кружевах. Верховная Рыцарка, казалось, переместилась сюда из другого мира. Равно как и все, кто стояли рядом с ней. Например, Ош с Иоми, которых она держала под руки. На (подумать только, но всё-таки) пасынке, помимо победоносной ухмылки, была также корона, закрытая кофточка, юбка ниже колена и розовые полусапожки на низком каблуке… Почему-то Адди вспомнилось, где он видел эту пару обуви — в отделе скидок одного магазинчика. Он и сам подумывал их прикупить… Удивительно для «отца имперок», но факт. Ош тоже оделся поскромнее. Разве что губы его, до неприличия краснющие, тут же бросались в глаза. А в его каштановые волосы вплетены были… белые лилии. Сердечко Адди снова заныло. Госпожа тем временем дружелюбно посматривала на него. Но, раз приказала Ошу заколоть столь символичные цветы, видимо, немного на бывшего любовника она всё-таки обижалась. Хоть никак это и не показывала. Напротив, выглядела такой же довольной, как и десятки союзных магесс позади неё в строгой чёрной военной форме. Выделялась только «боярыня Мастарская» Фиттари. По сторонам она глядела измученно, а вот на собственного жениха — с презрением… Ну ничего, если Дарри будет услужливым мужем, то обязательно добьётся её расположения! Конечно, Фиттари — непорядочная женщина, а ещё и преступница. Но искренняя любовь мужчины её, разумеется, изменит. Заметил Адди в толпе мастерицу Вадани. Но вот Маттины почему-то нигде не виднелось… Аддиану пришлось простоять с четверть часа на возвышении перед священницами, стараясь, как и положено, сохранять серьёзное лицо. Он всего раз открыл рот — ответил «да» на вопрос, обращённый прямо к нему. Говорился тот на имперском, но Адди понимал суть — «признаёте ли вы себя собственностью жены, обязуетесь ли трепетать перед ней и беспрекословно её слушаться». И вот, наконец, на них с Эльгааной, поверх корон, надели брачные венцы… Когда церемония закончилась, они отошли к гостьям. Теперь пришла пора второго торжества: самых счастливых мгновений в жизни Дарри. Он, в окружении матери и слуг, добрался до дверей зала. Фиттари тем временем, развязно и пофыркивая, демонстративно держа руки за спиной, подошла туда с другой стороны. Её сопровождали священницы. Она взяла принца под руку. Всё повторилось… Адди безумно радовался за брата. И когда он сказал «да», и когда поправил брачный венец. Дарри уже не скрываясь рыдал от счастья. А вот Фиттари то и дело закатывала глаза. (Впрочем, большинство наверняка считало её поведение частью свадебного этикета Ордена.) Наконец, священницы замолчали. — А теперь пришло время и для традиций Союза Чёрной Розы, — вышла вперёд Ммикё. После вьюжного она заговорила ещё на нескольких языках. К Верховной Рыцарке вынырнула из толпы Вадани. Дамы переглядывались, в зале слышалось шушуканье… — Сегодня важный день и для Запада, и для Востока, — продолжила Госпожа. — И, чтобы положить начало взаимному обогащению культур, мы решили провести наш обряд бракосочетания сразу вслед за восточным! Хоть принц Дарри — подданный исключительно Королевства Вьюги, Госпожа Фиттари всё-таки гражданка свободных земель. «Боярыня» опять закатила глаза. А многие наверняка вновь подумали, что обращение взора к небу — часть обычая… Верховная Рыцарка продолжила речь на других языках, а после приблизилась к новобрачным. Священницы, хоть и хмурясь, отошли. — Согласна ли ты, Госпожа Фиттари, — торжественно начала Ммикё, — объявить, что берёшь в любовники Дарри, принца вьюжной земли, сына королевы Иользы и бывшего жениха императрицы Эльгааны? Обязуешься ли любить его, пока не надоест, и бить только по взаимному согласию? — Согласна, моя Госпожа, — коварно улыбнулась она. — Подтверждаешь ли ты, принц Дарри, что становишься любовником гражданки Чёрной Розы добровольно, исключительно по велению сердца? — Подтверждаю, — пропищал он. — Согласна ли ты, Госпожа Фиттари, — заговорила мастерица Вадани помпезным тоном, — заявить передо мной, жрицей прогресса и науки, что твои намерения серьёзны, а юный принц станет первым в твоём гареме и главным его украшением? — Да, торжественно заявляю! — ухмыльнулась сутенёрша. — Пусть свидетельницами мне станут мудрость Космоса, жёлтая звезда, под которой я родилась, и сама богиня Метеорита, Великая Летающая Монстерица! Возрадуемся силе небес! «Жрицы науки» начали переводить свои ереси. Остальные союзные магессы пытались подавить смешки, (которые остальные наверняка принимали за ту самую сакральную радость). И тут от лагеря богинехульниц отбилось несколько женщин. Они достали аппараты для быстрых портретов. Заплясали вспышки… Скоро в газетах Чёрной Розы наверняка появятся снимки с бывшим любовником их Госпожи и его новой женой, со знаменитой Фиттари и принцем, которого она, несмотря ни на что, взяла в дом. Со многими видными дворянками, княгинями, даже султаншей Рамми, которая, наверняка уже вернула Чёрному Ордену пленных торговок. (И дружбу с которой Империя Солнца и Союз, наконец, смогли поделить…) После бракосочетания настала пора традиционного обеда. Адди, держась за новоиспечённую жену, небыстро направился вместе с ней к выходу. Вслед за ними начали разворачиваться и гостьи. В следующем огромном нарядном зале с большими витражными окнами, через которые падал солнечный свет, расставлено было множество накрытых столов. Дымились на них изысканные угощения. В центре, на троне, расположилась императрица. Рядом плюхнулся Аддиан… подумать только… новый император! Потом села наследница короны — цесаревна Альтрина. Рядом — её дочь-подростка и муж. (Наконец-то можно рассмотреть его.) А выглядел сорокалетний полуразложившийся труп хорошо. Не хуже того же Оша! Старику нельзя было дать больше двадцати восьми. Ухоженный, скромный, кроткий. Целомудренный взгляд, прямая осанка. Изящное платье, которое очень шло к его шоколадной коже. Они с Альтриной казались ровесницами, хоть на самом деле та была куда старше. Они даже были похожи внешне! Такая прекрасная пара… И Адди устыдился, что когда-то желал, чтобы этот действительно достойный мужчина умер, а он занял его место. Дальше расселись царевны Агами и Атта. Тоже с супругами. Обе нахалки презрительно посматривали на нового императора. И бросали многозначительные взгляды в другой конец зала — туда, где расположился лагерь Ммикё вместе с их любимчиком Иоми… Эльгаана, подождав, пока все займут свои места, сказала пару предложений на имперском, после чего приступила к еде. Пир начался. У Адди совершенно не было аппетита — сердце бешено колотилось, а руки потели. Ещё и тяжёлый брачный костюм давил на плечи. Но император заставлял себя пробовать разные блюда — отказаться от еды в его положении недопустимо! Аддиан не мог не заметить, что Дарри, который теперь сидел рядом с магессами Ордена, тоже не до угощений. Он, почему-то всё посматривая на Эльгаану и брата, ещё рыдал. От счастья. А Фиттари морщилась всякий раз, когда принц подносил кружевной платочек к носику… Да, у насильницы другое воспитание — в Союзе считается, что мужчина должен всегда улыбаться. Но вот в Королевстве Вьюги слёзы жениха на свадьбе не возбраняются! Звенели бокалы, стучали приборы, слуги носились туда-сюда, забирая тарелки и подавая новые кушанья. Впрочем, союзный лагерь снова удивил — ни одна его посолка, включая Верховную Рыцарку, не отдала грязную посуду черни. Когда её накопилось слишком много, Ммикё телекинезом подняла её и пошла вслед за прислугой из зала. Классовое равенство, как-никак. Когда правительница Ордена вышла, и взоры многих обращены были на нарушительниц этикета, Фиттари не растерялась. Она, вальяжно перекинув ногу на ногу, сняла с Дарри серьги с громадными бриллиантами и, к ужасу имперок, повесила их на край стакана с водой. (Наверняка многие в зале гадали — это тоже часть обряда или бесстыдница просто насмехается.) Адди знал ответ. Трапеза длилась около двух часов. А после неё следовала, как и обещала Эльгаана, коронация новой императрицы. Адди на церемонии пришлось только передать корону мужу Альтрины. Тот поражал достоинством и скромностью. Склонив голову перед нынешним монархом, он кротко улыбнулся ему. В карих глазах проскользнули доброта и сочувствие. От него так и веяло заботой и любовью… Аддиан пробыл отцом южного народа всего несколько часов. И теперь без сожалений передал этот титул куда более достойному… После новая венценосная семья, сопровождаемая Эльгааной и её «чистейшим» супругом, направилась на улицу. Как объяснила бывшая императрица — показаться перед народом. Их всё ещё сопровождали священницы, именитые дамы со своими спутниками (или спутницами), важные гостьи… Выйдя, они очутились перед шумящим и ликующим народом, что толпился на большой площади. Адди, наконец, смог разглядеть и имперскую столицу — тёплый город, где всё было усыпано зеленью, а до горизонта тянулись дома в два-три этажа. Впрочем, на фоне Города Ангелиц с его высокими шпилями и торговыми комплексами, поселение явно проигрывало… Перед народом прошла ещё какая-то церемония, во время которой сначала выступать пришлось Эльгаане, а за ней — Альтрине. Адди в этом совершенно не разбирался. Честно говоря, его вовсе не интересовали ни традиции, ни титулы. Его голову занимала главная мысль — у него была самая настоящая свадьба! Он вышел поджену!.. Ммикё опять привлекла к себе внимание — приказала после речей делать быстрые портреты. Сфотографировалась с императрицей Альтриной, улыбка которой была очень натянутой, с Эльгааной, с Адди, чуть ли не со всеми… А потом она и вовсе спустилась к народу. Вслед за ней разбрелись и другие западные магессы — дарить простым «гражданкам и гражданканюкам» всякие мелочи, которые они творили из воздуха. Что и говорить — вела Верховная Рыцарка себя так, будто это не Империя Солнца захватила Чёрный Орден и «освободила его рабов», а наоборот… После следовал бал. Ммикё всё не унималась со своими выходками. Для начала — пригласила Эльгаану на их «национальный танец» (вернее, неказистые дрыганья). А потом и вовсе на танец, придуманный лично ей (ещё более неказистые дрыганья). А «свободному народу» она предложила повторять за ними. Некоторые пары (особо прогрессивные, видимо) даже присоединились.