Я сам не заметил, как стал наркоманом, и у моего наркотика были имя, голос и запах волос. Кармен (2003)
Бирменгемом уже третий день властвовала гроза. Молнии громко разбивались о мокрую от сильного дождя землю и всего лишь на неуловимое мгновенье освещали узкие улицы. Собаки, поджав хвост, прятались в переулки из-за устрашающего для них звука грома. Город замер на эти три дня, только изредка можно было увидеть проходящего где-то за окнами человека, который всё равно кутался в плащ или же со всех сил прижимал к себе зонт, про себя ругаясь из-за насквозь промокшей обуви. Люди выходили на улицу только по делам. Именно поэтому Артур сейчас направлялся к отелю возле «Гаррисона», тихо чертыхаясь, что согласился сегодня пойти на встречу к Григорию вместо Томаса. Зонт мужчины сломался ровно на половине дороги, и тот ещё минуты две рассеянно стоял на месте, думая о том, как правильнее поступить: вернуться домой за другим или же послать всё нахрен и намокнуть, но дойти наконец к месту. Конечно же, Шелби выбрал второе и к концу пути успел не раз пожалеть об этом. Мужчина ворвался в отель злой до дрожи в ногах и до костей мокрый. Он выбросил в ближайшую мусорку идиотский зонт, обхватил замёрзшими пальцами подол рубашки и выжал её — на полу образовалась небольшая лужица. Артур раздраженно цокнул языком, загладил назад слепившиеся волосы и поднялся по лестнице, вспоминая, какая из комнат принадлежит Григорию. В этот раз память его не подвела, ведь после стука дверь открыл именно Раевский, глаза которого тут же округлились в удивлении: то ли от вида Артура, то ли от того, что на пороге стоял он, а не Томас. — День добрый, — с легкой улыбкой произнёс Григорий, впуская Шелби внутрь. Тот замешкался, смотря на стул, покрытый тканью, что тут же стала бы мокрой, если бы Артур решил присесть. Поэтому мужчина предпочел обсудить все дела стоя. — Да не очень, — ответил Шелби и подошёл к окну, хлюпая ботинками. Сквозь прозрачное стекло ничего не было видно, ведь оно омывалось непрерывным ливнем, который, чёрт подери, не прекращался. Только сейчас Артур осознал, что по пути домой промокнет ещё больше. Мужчина прикрыл глаза и громко выругался у себя в голове. — А где же Томас? — спросил Григорий, вынув из небольшого шкафчика два хрустальных стакана и заполнил их виски, после чего протянул один из них своему собеседнику. Тот поблагодарил его, сразу же сделав глоток, чтобы наконец согреться. — Занимается баром и контролирует поставку там. Я же пришёл доложить об уже выполненных заданиях, — сказал Артур, облокотившись на подоконник. Алкоголь приятно грел глотку и хоть как-то поднял ему настроение, заставив забыть о непогоде за окном и нужде высунуться на улицу без зонта ещё раз. — И как идут дела? — спокойно спросил Григорий, так же уставившись в окно ни на что. Он крепко держал в руке бокал и попивал виски, смакуя алкоголем, а другую тот поместил в карман. — Готовимся ко второй поставке. Первая половина уже выполнена, ждём транспорт, чтобы отправить вторую партию, — сдержанно ответил Артур и тихо прочистил глотку кашлем. Компания Раевского ему не была особо по душе, но работа важнее, нежели личные недопонимания. Он не видел ничего плохого в Елене, а вот её отец казался мужчине очень подозрительной особью. Но прежде всего, Артур доверял своему брату, так что не сильно беспокоился на этот счёт. Григорий довольно покачал головой и расплылся в улыбке. Всё шло по плану. Мужчина до конца не верил в то, что сделка будет поистине успешна, но, кажется, сомневался напрасно. И это радовало бизнесмена, вот только было одно «но». Елена. Которая даже в такой ливень почему-то ушла из отеля. Она все эти дни оправдывала свои прогулки под проливным дождём тем, что ей просто нравилась такая погода, но Григорий догадывался, откуда здесь ноги растут. И всё же, отец не делал поспешных выводов, которые могли бы всё только испортить. Он выжидал. Значимых доказательств и удачного момента. Григорий никогда не нападал, не разобравшись. И в этот раз не станет.***
Сегодня в «Гаррисоне», как и последних три дня, почти не было людей из-за ливня. Никто не желал выходить из тёплого дома лишь чтобы выпить стакан горючего. И всё же, в баре были постоянные посетители, которые весело проводили время здесь даже сейчас. Компания мужчин привычно сидела за дальним столиком, за барной стойкой два паренька резво обсуждали свои любовные похождения и попивали бурбон, а в самом углу в одиночестве неизменно сидела Елена. Она приходила сюда уже четыре дня подряд и не проронила ни одного лишнего слова Томасу. Лишь сухо приветствовала мужчину, заказывала бокал белого вина и погружалась в свои мысли, как будто ограждалась ото всех. И последним временем Томас не выдерживал её обычного присутствия. Она не делала ровно ничего, и это раздражало. Вызывало необъяснимую злость, которой следовала уже ярость, ведь Шелби вновь поддавался эмоциям из-за этой девушки. Какого чёрта она вообще забыла в «Гаррисоне»? Ведь в Бирмингеме было ещё с десяток других баров. И даже то, что ей нужно пройти пять метров, чтобы добраться до него, не оправдывает Елену в выборе заведения. Шелби бесился, как проклятый. Он искоса поглядывал на девушку, что со спокойствием уже привычно не спеша выпивала один, и не больше, бокал самого дорогого вина, успевая прочитать при этом около тридцати страниц какого-то детективного романа, название которого Томас так и не смог прочитать, потому что не подходил к девушке близко. Он наблюдал издалека и, конечно же, не смел завести разговор первым, ведь понимал, что это не приведёт ни к чему хорошему. Лишь ему в ноздри вновь пробьётся манящий запах, глаза опять встретят другие, цвета виски, и мужчина опьянеет. А внутри Томаса до сих пол велась гражданская война, ведь он одновременно со всех сил боролся с желанием поддаться такому сильному соблазну и хотел спустить всё в тартарары. Он бы жалел о последнем, но был уверен, что потом придёт долгожданное спокойствие. Томас балансировал на лезвии ножа и рассекал стопы в кровь, ведь никак не мог свалиться в какую-то сторону. И мысли о ней мешали Шелби работать. Благо, народу было мало. Томас вновь окинул помещение взглядом и устало выдохнул. Бочки были приготовлены для второй поставки — он справился за утро, а рабочие уже разошлись по домам. С этим проблем не было. Вот только в следующую секунду появилась другая. Дверь «Гаррисона» скрипнула, и все с удивлением уставились на пришедших трёх мужчин, что были вычурно одеты и оглядывали всё округ. Они даже не выглядели так, будто прошли милю под дождём. Вероятно, приехали автомобилем. Томас их не знал, и это заставляло тревогу бить в колокола. Все из банды одновременно уставились на Шелби в ответ, и тот, что стоял спереди, хищно расплылся в улыбке. — Всем выйти сейчас же из бара, нам нужно поговорить с его хозяином, — громко и чётко произнёс главарь. Посетители переглянулись между собой и замешкались, но никто так и не сдвинулся с места, ожидая, что Томас что-нибудь предпримет. — Выходите, если вам жизнь дороже, пока я позволяю, — продолжил тот. Люди теперь все до единого смотрели на Томми, который в свою очередь прожигал взглядом мужчин. У него, как на зло, не было с собой пистолета, а кепка лежала в кабинете наверху. Всё, что оставалось, это надеяться на ранний приход Артура от Григория. Шелби кивнул посетителям, и те послушно вышли из бара. Елена встретилась глазами с тревожным Томасом, сжала губы и поплелась следом за другими, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мужчина тяжело выдохнул и перевёл взгляд на троих гостей, которые уже расхаживали баром, а затем остановились возле столика по центру. Главарь посмотрел на Шелби и, указав рукой, пригласил того за стол. Томас заиграл желваками, но присоединился к банде и медленно присел на стульчик, скрестил руки на грудях и всё время поглядывал на входную дверь. Нет уж, Артур вернётся, он успеет. Он всегда приходил вовремя. — С чем пожаловали? — с наигранным спокойствием спросил Шелби. Ему даже можно было поверить, ведь мужчине не впервой надевать на себя маску вечной сдержанности, когда в нём горел огонь. — С очень настойчивой просьбой, — ответил главарь и присел на стульчик рядом с Томасом. В чёрных глазах нельзя было уловить никаких эмоций, не прочесть абсолютно ничего. Лишь густые брови играли на широком лице мужчины, хоть как-то делая его мимику живее. Он был похож на застывший камень — в холоде мог переплюнуть даже Томми, который отвечал таким же безразличным взглядом. Шелби вопросительно поднял бровь, и мужчина продолжил: — Уберите из нашего города большевиков. Томас пустил смешок и на секунду опустил взгляд. Так вот в чём дело. До криминальных банд дошли слухи о связи семьи Шелби и русских. Что же, он предполагал, что подобное произойдёт, но не ожидал, что так быстро. И мужчина совершенно не был к этому готов, поэтому уже как пять минут проклинал себя, потому что это могло стать фатальной и летальной для него ошибкой. — Пожалуй, я отклоню вашу просьбу, — с насмешкой ответил Томас, хотя понимал, что пляшет на костре. Приставленный к затылку пистолет стал этому подтверждением. Холодное дуло впилось в горячую кожу, и Шелби поёжился, вновь взглянув на входную дверь, которая по-прежнему оставалась закрытой. — Я бы на Вашем месте, Томас, не стал этого делать. Понимаете, в чём дело, мой дед воевал против русских и умер от их руки. Отца зарезал его партнёр по работе, тоже русский. Мать умерла от избиения. Угадайте, кем был тот человек, что довёл её до смерти, — произнёс сидящий напротив мужчина, на что Томас лишь кивнул и продолжил сверлить взглядом собеседника, а тот продолжил: — Так что лучше Вам разорвать ваши деловые отношения. Или же мы сделаем это сами, пустив пулю Вам в голову. Шелби сжал губы и не проронил ни слова. Главарь троих настойчиво ждал ответа, но его не было. Томас лишь молчал, сложа руки на коленях. Спустя три минуты незнакомец цокнул языком и махнул рукой. Шелби услышал перезарядку пистолета и затаил дыхание. Ноги стали ватные, в руках появилась дрожь, которую даже в такой момент он пытался унять. Входная дверь оставалась закрытой. Артур опоздал. Холод дула оружия вновь пронзал горячий затылок, и Томас прикрыл глаза. Он чувствовал, как пистолет сильнее упёрся в голову, и мысленно попрощался с жизнью. А затем комнату пронзал громкий звук, из-за которого все подпрыгнули на месте. Шелби вдохнул воздух и удивился, что до сих пор мог дышать. Значит это был не выстрел. Тогда что? — Эй, пойди проверь, что там упало, — дал указание главарь человеку, что стоял возле него. В баре был ещё кто-то, и Томас молился, чтобы это был Майкл или, наконец, Артур. Мужчина скрылся в дверном проёме и направился к запасному входу. Полминуты в помещении стояла гробовая тишина, и только тяжелое дыхание Томми нарушало её. Главарь терпеливо ждал своего подопечного, а затем громкий девичий крик пронзал «Гаррисон», и Шелби отчаянно закрыл глаза. Теперь он молился, чтобы этот вой не принадлежал той, о ком подумал. Но спустя секунду их взору предстали мужчина и, чёрт её побери, Елена. В глазах девушки бушевала паника, а грудь то и дело, что вздымалась. Она посмотрела на Томаса, который был её точным отражением, только вот в нём не было страха. Кажется, он ему вообще не был присущим. — Это дочь русского? — спросил главарь, глядя на девушку. Мужчина кивнул, а затем резво усадил её на стул возле Томаса. Шелби вновь посмотрел на Елену — губы открыты, волосы растрепанны, а в крови струился адреналин. — Отлично. Значит, убьем двух зайцев одной пулей, — съязвил тот и громко засмеялся. Всего за одну минуту произошла цепочка событий, что перевернула с ног на голову жизнь присутствующих в комнате. Томас корил себя за то, что из-за него погибнет невинный человек. Почему-то, в грядущей смерти Елены он винил себя, хотя девушка спряталась возле подвала по своей воле. Какого чёрта она вообще вернулась в бар? Та не знала. Но Раевская ни секунды не думала о том, чтобы оставить Томаса там самого. Она вышла из «Гаррисона» и тут же направилась к запасному входу, что заприметила во время той самой экскурсии в погребе. А затем она пыталась составить план действий. И, возможно, у неё бы это получилось, если бы та не задела локтем пустой графин, что тут же с грохотом разбился о пол. Но ничего нельзя изменить. Они сидели в комнате, смотрели друг на друга и ждали смерти. По крайней мере, Шелби уже смирился с тем, что сегодня жизнь его закончиться. Но не Елена. Она опустила взгляд на свой ботинок, и Томми последовал ей. Внутри мужчины тут же заискрилась надежда, но тот не подал виду — в обуви девушки удобно расположился небольшой револьвер. Раевская пробежала глазами по оружию, а затем по мужчине, который до сих пор держал пистолет возле затылка Шелби. Последний в ответ искоса посмотрел на главаря и человека возле него. Елена еле заметно кивнула, а затем… Затем произошло непоправимое. Она резким движением вынула револьвер из ботинка и прицелилась прямо в голову стоящего возле Томми мужчины. Всех сидящих оглушило выстрелом, и алая кровь брызнула на Елену и Томаса, что сразу метнулся к главарю. Последний успел достать оружие, но не был достаточно быстрым, чтобы спустить курок — Шелби тут же выбил пистолет из рук. Он вёл бой против двоих, но это недолго удавалось мужчине безнаказанно. Он пропустил захват со спины, и теперь был в заложниках у противника, а спереди главарь уже замахнулся для удара. Елена замерла, ведь сейчас настал решающий момент — она держала револьвер наготове. И Томас не подвёл девушку. Он ловко отпихнул нападающего ногами назад, и грудь противника мгновенно пронзила тяжелая пуля — тот бездыханно свалился на пол. Шелби не составило труда расправиться с последним. Он перенёс центр тяжести вперёд — и мужчина перекатился через Томаса, который тут же отправил в нокаут лежащего сильным ударом ногой по лицу, после чего добил кулаками до смерти. В баре вновь застыла тишина. Теперь не было даже тяжелого дыхания. Шелби сидел на полу возле ещё теплого тела. Кулаки были разбиты до крови, белая рубашка заляпана кровью. Он покосился влево и увидел дрожащие ноги Елены. Поднять взгляд на её лицо он просто не имел сил. Только сейчас в нём проснулся самый настоящий страх и ужас, что бил в барабанные перепонки. Девушка убила двоих. И до сих пор не сдвинулась с места. Томасу было страшно посмотреть ей в глаза, ведь он понятия не имел, что увидит там. Безразличие? Разочарование? Сожаление? Его пугала неизвестность. И избавиться от этого страха можно было только одним способом. Томас медленно поднял взгляд и тут же замер. Стеклянные глаза. Адреналин ещё не отошёл, Елена в состоянии аффекта. Томас знал, что будет, когда та придёт в себя. Осознание непоправимого. Его память тут же разбило воспоминание. Грейс так же стояла среди бара с пистолетом в руках и смотрела в пол. Она тоже убила ради него. И Томас уже знал, что нужно делать в такой ситуации. Мужчина медленно поднялся с пола, расправил рубашку и неторопливо подошёл к Елене. Он аккуратно вынул из её рук револьвер, разрядил его и заправил за ремень. А затем Шелби уверенно прижал девушку к себе, воткнувшись носом в блондинистые волосы. Он слышал её громкое сердцебиение грудью, а дрожь в теле Елены передавалась ему. И тот всё-таки умер, когда почувствовал ледяные ладони на горячей спине. Уже прошло достаточно времени, чтобы Раевская наконец отошла от шока, но она до сих пор не проронила ни слова. И ни слезы. Из неё не сыпался неясный поток слов, как было с Грейс, она просто стояла и пыталась усмирить чёртово дыхание и взять себя в руки до конца. В мыслях девушки витало сейчас только два момента, и это были выстрелы. Громкие. Мгновенные. Фатальные. Она клялась себе, что никогда в жизни не совершит убийство и не пойдёт по стопам отца. И что же мы имеем? Два мёртвых тела, умерших от её руки. Жалела ли она? На удивление, нет. Только сейчас девушка поняла, что ни капли не сожалеет о содеянном. Ведь это была всего лишь самозащита, правда?.. Выйдя из раздумий, Елена наконец отошла от Томаса и окинула того взглядом — Шелби с осторожностью смотрел в ответ. Он ждал истерики, обвинений, но в итоге получил только быстрый осмотр его лица и сжатые губы, а затем… — Вам нужно обработать раны, — хриплым голосом произнесла та. — Что? — с недоумением переспросил Томас, глядя на неё. Та указала на разбитую бровь и губу и залитые кровью кулаки, на что Шелби быстро покачал головой и продолжил: — Это такие пустяки, заживёт. — Нет, нет, нет, у Вас наверняка должна быть аптечка, наверное, в кабинете… — лепетала та и тут же направилась к лестнице. Томас тяжело выдохнул и устало последовал за девушкой наверх, ведь оставлять сейчас её одну — большая глупость.***
В кабинете было тепло и темно, ведь за окном уже царили сумерки. Шелби зажёг все свечи в комнате, а Елена начала судорожно шастать по тумбочках в поисках аптечки. Томас жутко не любил, когда копаются в его вещах, но сейчас возражать не стал. Кажется, он не был бы против любой выходки девушки в этот момент, ведь был обязан той жизнью. Раевская наконец нашла небольшую коробку с лекарственными препаратами и тут же вытащила её. Шелби расположился на диване, девушка сбросила влажное от дождя пальто на пол и присела рядом. Она достала спирт и вату, чтобы промыть раны, а мужчина лишь наблюдал за её действиями. Он не мог понять, правда ли девушка в порядке или же та только изображает спокойствие. Даже если Елена и играла, она делала это хорошо. Тело больше не дрожало, дыхание стало ровным, а в глазах пропала паника. Девушка начала промакивать раны на кулаках ваткой, и Томас еле слышно зашипел. В комнате стояла тишина, и она убивала. Шелби уже не мог слышать её за такое долгое время, так что решил наконец заговорить: — Где Вы так научились стрелять и откуда взяли револьвер? — Папа ещё в детстве учил меня этому, хотя я совсем не охотно делала это. Оружие дал тоже он. Сказал, что в Бирмингеме может быть опасно, и это на всякий случай. Как видите, пригодился, — сдержанно ответила та и продолжила водить ватой по кистям рук. Томас удивлялся её спокойствию и тому, как обычно она это рассказывает, хотя только что убила двух мужчин. И он мог поклясться, что девушка впервые кого-то приговорила на смерть. И всё же, он был ей жутко благодарен. — Спасибо, что спасли мою жизнь, — сказал Шелби. Елена лишь наконец отпустила его руки и принялась за лицо, которое тоже было не в лучшем состоянии. — Это была самозащита, так что не за что благодарить, — резко ответила Елена, и в комнате вновь повисла тишина. Конечно же, Томас не поверил девушке, ведь если бы она защищала только свою шкуру, то убила бы лишь того, что держал пистолет, и убежала, не говоря уже о возвращении в бар. — Почему Вы так остро относитесь к убийству? Да, глупый вопрос, и всё же, Вы по-иному реагируете на эту тему, — произнёс Томас, на что Елена свела брови и прочистила глотку. Она не знала, стоит ли рассказывать ему о самом сокровенном в своей жизни. В конце концов, та молчала об этом на протяжении стольких лет… Кажется, этого времени было достаточно. — Мой отец убил мою мать, — выпалила та, и Томас тут же пожалел, что вообще задал такой вопрос. Он на секунду замер, обдумывая услышанное, но Елена не позволила ему это сделать, ведь вскоре продолжила: — Мне было восемь, когда это случилось. Отца заставили жениться на моей матери, потому что их брак был выгоден для родителей обоих. Но они не учли то, что папа жуткий расист и ненавидел французов после войны. Он никогда не любил её. Я бы сказала, терпеть не мог. А затем они очень сильно поругались, и он застрелил её у меня на глазах… — У Елены на лице заискрились слёзы, а Томас не отводил от неё взгляд. — Его даже не посадили, ведь тот откупился. Понимаешь? Ему просто сошло это с рук. И теперь я живу с этим, а он с тех пор стал мне абсолютно чужим человеком. Я живу с ним, потому что полностью от него завишу. И это убивает… — обронила последнее предложение та. Томас не находил подходящих слов. Его беспокоило то, что он выбрал в партнёры для бизнеса не того человека, но ещё больше он удивлялся тому, что, кажется, увидел Елену без маски. Она не была привычно дерзкой и игривой, уверенной в себе. Нет. На глазах сияли слёзы, а голос дрожал. Вот какой девушка была на самом деле. Ранимой. Сломанной. С чистой душой. Томас впервые видел её такой. Полной естественности мешала лишь вишнёвая помада на губах, и у мужчины появилось настойчивое желание её стереть. Девушка закончила с обработкой ран, сложила лекарства обратно в коробку и поднялась с дивана, чтобы забрать с пола своё пальто. Но Томас остановил её, заковав тонкое запястье в свои пальцы. Он остановил её. Чёрт. И, кажется, не находил сил, чтобы отпустить. После чего они встретились взглядом. Шелби потерял дар речи. В глазах Елены не было ни недоумения, ни отторжения. В них лишь полыхало желание. Ей катастрофически нужен был Томас, больше, чем воздух. Вчера, сейчас, с самого начала. Хотя от воздуха девушка тоже бы не отказалась, ведь напрочь забыла о том, что нужно дышать. Секунда на размышления у обоих, а затем Томас потащил Елену на себя, и та без сопротивления упала на его колени. И они вновь посмотрели друг на друга. Именно сейчас Шелби осознал, что эта буря внутри него не пропадёт после сегодняшней ночи. Нет, всё станет гораздо хуже, и ему стоило бы бежать сломя голову. Вместо этого он впился в вишнёвые губы и окончательно потерял рассудок. Крышу снесло не только мужчине — Елена громко выдохнула и усугубила поцелуй, обвив его горячую шею руками. И нет, она не пожалеет об этом завтра, ведь знала, на что идёт, с самого начала. Она глядела в пропасть, а затем добровольно пустилась в полёт. Следом за ней полетело и платье. На полу уже валялась одежда обоих, и когда вслед ей пустилось бельё, Елена привстала и развернулась спиной к Томасу. Тот мигом обхватил руками бёдра и аккуратно усадил на себя. Комнату заполнил протяжный стон Раевской, и Шелби слетел с катушек. Если бы тот знал, что будет так хорошо, он бы набросился на неё в первый же вечер. Прижал ко стене, зажал рот рукой и выебал, пока не насытиться вдоволь. Вместо этого мужчина вплотную прижался грудью к Елене и уткнулся носом в раскалённую шею. Ощущения были такими же, как в том проклятом сне. Запах ударил в нос и отравил его до конца. Кожа мягкая и горячая. Отодвинуться просто не было сил, так что Томас судорожно целовал плечи, впадину сзади на шее, а затем зарылся пальцами в светлые волосы и глухо застонал. Они были ещё мягче. И пахли какао. Блять. Он сходил с ума и тянул за собой Елену. Раевская запрокинула голову назад и уложила её на плечо Томаса, давая ему доступ к ключицам. Девушка ритмично двигалась то вверх, то вниз, и чёрт, как же это было охуенно. Она спала с парнями, но никогда прежде не оказывалась в постели с мужчиной. Руки сжимали сильнее, поцелуи были настойчивее, а движения увереннее. И это именно то, что было нужно. Почувствовать себя слабой и защищённой. Расплыться в крепких объятиях. И просто забыться. В окна без остановки тарабанил ливень, а комнату заполняли прерывистое дыхание и громкие стоны, что с каждой секундой становились ещё громче. Елена запустила пальцы в короткие волосы Томаса и выгнула спину, когда голос девушки сорвался криком. Шелби поймал её губы поцелуем и зарычал в ответ, сжав бёдра так, что наверняка останутся синяки. А потом оба затихли, отчаянно пытаясь отдышаться.***
Томас уже сидел в брюках и довольно курил. Наконец он получил то, что так хотел весь этот день: сигарету и Елену. Правда, в последней тот нуждался неделями. А теперь смотрел на то, как она натягивает на себя платье и пытается дотянуться до его застёжки. Мужчина предложил свою помощь, и Раевская кивнула головой. Шелби подошёл к ней и ловко справился с задачей. В двери последовал стук. За ним в комнату вошла и Полли с Артуром, который тут же опустил взгляд, поняв, что они совершенно не вовремя. Но женщина лишь пробежала взглядом по двум и набрала ртом в лёгкие воздуха. — Я, кажется, не разрешал входить, — спокойно произнёс Томми и наконец отошёл от Елены, которая быстро схватила пальто и, бросив напоследок взгляд на мужчину, выскочила из кабинета. Артур виновато улыбнулся, а Полли краснела с каждой секундой всё больше и больше. Но не от стыда, а от злости. — Ка… Какого чёрта, Томас? — зашипела та, на что мужчина лишь вскинул бровь, так что женщина перешла на крик и продолжила: — Ты совсем рехнулся с ней спать?! — Не твоё дело, с кем мне спать, — отрезал Шелби, натягивая на себя окровавленную рубашку. Он со всех сил пытался сохранять спокойствие, хотя знал, какой разговор его сейчас ждёт. — Да ты же ей в отцы годишься! — не унималась Полли. Она дрожала от злости и совершенно не контролировала то, что говорит. Её темперамент никогда не играл ей на руку, и сейчас не было исключением. — Ей девятнадцать, блять, лет, так что возраст не меняет никакого дела. Это раз. Во-вторых, я не имею желания слушать эту мозгоёбку, потому что ты мне не мать. — Полли в немом удивлении захлебнулась воздухом. — В-третьих, она мне жизнь спасла. — Теперь уже Артур вопросительно поднял бровь. Томас был благодарен ему за то, что тот никак не прокомментировал увиденное, поэтому понизил тон и заговорил к нему: — Приходили трое и пытались меня убить за сделку с русскими. Понятия не имею, кто это, но надеюсь, что больше таких не будет, ибо умрут люди. Артур замер на месте, да и Полли наконец замолчала, переваривая услышанное. Томас забрал свою кепку, накинул пальто и спустился вниз, где бросил взгляд на уже пустой стол — револьвер Елена забрала с собой.