Lover In Low Light / Любимая в приглушенном свете

Она вовсе не специально делает такой круг. И вовсе не думает о том, что может случайно наткнуться на Кларк. Нет. Ничего из этого она не делает. Лекса идет в Great Grounds совсем не потому, что это было любимое кафе Кларк. Она идет туда только потому, что они готовят отличный карамельный макиато и еще более потрясающее ванильные пончики — ну, или по крайней мере раньше готовили — и она очень хочет их отведать. Да, точно. Только поэтому. Тот факт, что это место находится на другом конце города, в двадцати минутах ходьбы от ее нового офиса, не имеет значения. Тот факт, что это обеденный перерыв Лексы, а Кларк раньше обычно пила кофе в полдень, а не утром, тоже значения не имеет. Тот факт, что внутренности Лексы безостановочно нервно сжимаются с тех пор, как она ушла с работы, уж точно не имеет значения. Но, как только Лекса открывает дверь кафе и видит, что ее бывшая стоит в очереди, покачиваясь на месте в такт играющей по радио мелодии, все эти не имеющие значения факты становятся вдруг невероятно значимыми. Когда над входом звонит колокольчик, оповещая о приходе Лексы, Кларк оборачивается, словно она ждала, что Лекса появится, и их взгляды тут же встречаются. Это происходит автоматически, словно они притягиваются магнитом. И это уже не в первый раз. На самом деле, это уже третий раз за прошедшие десять дней с их ужасного, неловкого воссоединения в галерее Кларк, когда они случайно наталкиваются друг на друга. Первая их встреча была в магазинчике в центре города, где они обычно покупали лапшу быстрого приготовления Ramen за три доллара. Это убогий маленький магазин, захламленный и не совсем чистый, но в нем продаются почти все разновидности газировки, которые можно себе представить. А так уж случилось, что Лекса питает слабость к вишнево-ванильно-черничному Dr. Pepper. Они с Кларк столкнулись на входе — одна выходила, другая входила. Они замерли, Кларк придерживала локтем открытую дверь, и Вселенная резко остановилась, пронзительно визжа тормозами. Но ни одна из них не произнесла ни слова. Как будто они обе в миг разучились говорить. Вместо этого они просто смотрели друг на друга, а затем Кларк слегка улыбнулась, грустно, но мило, и вышла за дверь, а Лексе пришлось сделать над собой физическое усилие, чтобы не пойти следом за ней. Инстинкт делать это был почти непреодолим. Вторая встреча была по большому счету случайной. Они прошли мимо друг друга на тротуаре. Просто так уж получилось, что они обе оказались на торговой улице, рядом со старым кафе, куда они часто ходили с матерью Кларк. Лекса пыталась не оборачиваться. Она пыталась не оглядываться, когда Кларк прошла мимо, но ничего не могла с собой поделать. Когда она бросила взгляд назад через плечо, она увидела, что Кларк тоже смотрит на нее. Слова сорвались с губ Лексы раньше, чем она успела их остановить. — Холодно, — крикнула она через плечо, надеясь, что Кларк не позволит этому моменту разлететься на морозном ветру. Глаза защипало от слез, но обветренные губы почти потрескались от широченной улыбки, когда Кларк крикнула ей в ответ: — Красиво! Лекса продолжает убеждать себя, что это просто совпадения, что она всего лишь возвращается к старым привычкам, к старым рутинным делам, которые были у нее, когда она жила здесь. Но часть ее прекрасно понимает, что она в действительности делает — ищет встречи с единственным человеком, с которым искать не должна. В конце концов, все ее старые привычки и рутинные дела были связаны с Кларк Гриффин, или, точнее сказать, крутились вокруг нее. И какая-то часть ее знает, что она должна чувствовать себя виноватой за это, но она не чувствует. Видеть Кларк, быть рядом с ней… это слишком хорошо, слишком правильно, чтобы быть неправильным. Кларк снова отворачивается к кассе, и Лекса встает в очередь позади нее. Между ними и в кафе вокруг них есть еще несколько человек, но кажется, что они здесь только вдвоем. Воздух становится густым и тяжелым, когда Лекса смотрит на затылок Кларк, на ее растрепанные ветром волосы. Она практически чувствует, как эти светлые прядки скользят между ее пальцев, как это было раньше. Ее взгляд опускается ниже по телу Кларк, по ее мягким плечам и округлым бедрам. Кончики пальцев Лексы слегка подергиваются. Когда-то она исследовала каждый сантиметр этого тела. И она довольна. Она довольна просто тем, что стоит здесь и смотрит. Кларк делает свой заказ и отходит в сторону, а Лекса изо всех сил заставляет себя продолжать смотреть перед собой. Имя Кларк выкрикивают даже раньше, чем Лекса успевает сделать заказ, и их глаза снова встречаются, всего на миг, когда Кларк забирает свой напиток. Лекса думает, что это все. Они разделят всего один взгляд, единственный взгляд — уж точно не ради которого она шла сюда двадцать минут — а затем Кларк уйдет, и они вернутся к своим будням порознь. Они вернутся к своим жизням порознь. Когда Лекса забирает свои кофе и булочку и поворачивается к выходу, она видит Кларк, которая сидит за маленьким столиком на двоих рядом с дверью, спиной к кассе. Сердце Лексы моментально разгоняется до бешеной скорости, все внутри переворачивается. Хочет ли Кларк, чтобы она села к ней? Можно ли это рассматривать как знак того, что Кларк хочет пообщаться? Таким образом, это их четвертая встреча, включая вечер в галерее, но только однажды они обменялись парой слов. Вслух. Друг с другом. Они не взаимодействовали и не задерживались. Не прикасались друг к другу и не обнимались. Словно они обе ходят на цыпочках возле какой-то невидимой линии, к которой панически боятся даже притронуться, несмотря на то, как отчаянно обе желают ее пересечь. Может быть, глупо полагать, что Кларк хочет пообщаться с ней. Может быть, Кларк просто отдыхает, наслаждаясь морозным днем в своем любимом кафе. Может быть, Кларк прекрасно чувствует себя, оставаясь на своей стороне этой невидимой линии. Лексе требуется семь секунд, чтобы убедить себя во всем этом, и она решает быстро прошмыгнуть к выходу, настолько быстро, насколько это возможно, не снеся столик Кларк и не врезавшись в стеклянную дверь. Однако, у ее тела, очевидно, другие планы, потому что, сделав три уверенных шага к выходу, она вдруг обнаруживает, что плюхается на сиденье, напротив своей бывшей. Кларк смотрит на нее, когда она садится и, в какой-то момент, Лекса думает, что блондинка попросит ее уйти. Но затем, она улыбается. Она улыбается так, словно действие Лексы — это именно то, чего она хочет, и с губ Лексы срывается облегченный вздох, который она не успевает остановить. Это вызывает тихую усмешку у Кларк, и Лекса даже не успевает заметить, как они обе уже смеются. Очень мягко мелодии их смеха сливаются, и они обе проваливаются в ритм этого момента, наслаждаясь им. Он заканчивается тихим вздохом Кларк. Она кладет подбородок на руку, опираясь локтем на стол, и смотрит на Лексу. — Отлично выглядишь, — говорит она, и ее слова едва слышно, как будто она не собиралась произносить их вслух, но Лекса, так или иначе, слышит. Ее губы растягиваются в улыбке. Она качает головой и произносит: — Ты тоже, Кларк. Они обе замирают при этих словах. На том, как голос Лексы обволакивает имя Кларк, словно старый, любимый свитер — теплый и мягкий, нежный и такой родной. Лекса чувствует это на своем языке и наслаждается тем, как Кларк прикрывает глаза с тихим мурлыканьем. — Странно, что ты снова живешь здесь, — говорит Кларк, и Лекса кивает. — Нереально. — Ты счастлива? — А ты? Они не отрываясь смотрят друг на друга, снова погрузившись в молчание, и затем Кларк тихо смеется, качая головой. — Я скучала по тебе. Этого достаточно, чтобы у Лексы закружилась голова. Этого достаточно, чтобы ее сердце забилось быстрее. Этого достаточно, чтобы она вспомнила, почему и в чем они с Кларк так подходят друг другу. И этого достаточно, чтобы напомнить ей, почему она должна чувствовать себя виноватой — за двадцатиминутную прогулку сюда, за надежду, которая искрилась в ее сердце с каждым шагом, и за то, как смех Кларк вызывает у нее желание провести весь день на этом стуле, в этом кафе, напротив девушки, которая когда-то была для нее всем. Прочистив горло, Лекса ерзает на стуле. Она не может заставить себя встретиться взглядом с Кларк, когда произносит: — Я боялась, что ты меня ненавидишь. — За что? — За то, как все закончилось, — отвечает Лекса, и слова застревают в пересохшем горле. — За то, что я не вернулась домой. — Ох, — вздыхает Кларк и кивает, но при этом больше ничего не произносит. Лекса не может отделаться от чувства, что это, вероятно, плохой знак. — Так, значит, ужин на следующей неделе? — Да, — стонет Лекса. Она не знает, как воспринимать такую резкую смену темы, но принимает ее. — Прости за это, Кларк. После того, как мы ушли из твоей галереи, я сказала Костии, что двойное свидание — это ужасная идея. Ты вполне можешь его отменить. Я даже придумаю тебе оправдание, если хочешь. Усмехнувшись, Кларк качает головой. — Думаю, я с этим справлюсь, но спасибо тебе, — она неловко ерзает на стуле, и Лекса уже понимает, каким будет следующий вопрос. — Кстати, о моей галерее… Почему вы пришли? Ты не подумала, что это будет довольно тяжелая ситуация? Ну, или как минимум, неловкая? Лекса кивает и убирает волосы, упавшие на лицо. — За это тоже прости, Кларк. Я не знала, что это твоя галерея. Если бы знала, то определенно не обрушилась бы на тебя, как снег на голову. Костия нашла флаер и попросила сводить ее туда, а я согласилась. Я не прочитала листовку и даже не посмотрела на имя на вывеске в здании. Я… — она замешкалась, закрыв на мгновенье глаза. — Я ходила в твою старую галерею, через несколько дней, после своего возвращения в город. На лице Кларк отражается понимание и она мягко кивает. — Ох. — Я думала, ты уехала. — Ну что ж, полагаю, немного неловкости еще никого не убивало, — тихо смеется Кларк, и Лекса улыбается в ответ. — Могло быть и хуже, — язвительно замечает она. — У тебя за спиной могла висеть огромная картина с твоей голой задницей. Щеки Кларк заливаются легким румянцем и это очень мило смотрится на ее светлой коже. — По крайней мере, это симпатичная задница, — говорит она и Лекса заливается смехом. Он вырывается из нее, как-будто требуя свободы, и она благодарна за это, потому что он снимает напряжение, висевшее в воздухе, и на мгновение они становятся теми, кем когда-то были. Вибрирующее жужжание телефона Кларк эффектно убивает момент. Она опускает взгляд на дисплей и вздыхает. — Мне пора идти. У меня закрытый показ с коллекционером через час. Смех Лексы стихает, но улыбка остается на губах. — Я же говорила тебе, Кларк. — Что говорила? — Что ты обязательно станешь кем-то. Кларк смотрит на нее, один долгий, молчаливый момент, а потом поднимает к потолку глаза, сдерживая выступившие на них слезы, и шумно выдыхает. Она резко кивает и встает со своего места. — Увидимся за ужином на следующей неделе. Лекса кивает и ждет, пока она уйдет, прежде чем подняться со своего места. Она забирает бумажный пакет со своей нетронутой выпечкой, и совершенно остывший кофе, который даже не попробовала, и выходит из кафе. Крепко обхватив себя руками, чтобы укрыться от холода, Лекса направляется по тротуару в сторону своей работы, но не успевает дойти до угла, как слышит свое имя, прорезающее воздух. — Лекса! Она оборачивается на месте, и ее сердце подпрыгивает к горлу так быстро, что она едва успевает сглотнуть его обратно, прежде чем Кларк подбежит к ней. Дыхание блондинки, с каждым быстрым шагом, облачками срывается с ее губ, и Лекса наблюдает за каждым из них, пока они не рассеются. Последнее облачко растворяется прямо перед лицом Лексы в ту же секунду, когда Кларк обхватывает ее шею руками и притягивает к себе в крепком, отчаянном объятии. Холодный воздух сжимается, проталкиваясь в легкие Лексы и обжигает на выходе обратно, как будто слезы, которые она только что видела в глазах Кларк, каким-то образом попали внутрь нее и разъедают внутренности, словно кислота, по всей длине дыхательных путей. Она не колеблется, когда грудь Кларк прижимается к ее груди, когда руки Кларк обвиваются вокруг нее и одна рука скользит в ее волосы. Лекса обхватывает талию Кларк и прижимает девушку к себе, стараясь при этом не пролить на нее кофе. Она поворачивает лицо к шее Кларк и вдыхает знакомый запах всех их мы-привыкли-все-делать-вместе и никогда-не-забывай-меня. Она старается запомнить, чтобы этого было достаточно. Чтобы этого хватило на всю оставшуюся жизнь. — Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя, — шепчет Кларк ей на ухо, и Лекса понимает, что недостаточно. Этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. * * * — Лекса, ты не можешь просто уволиться. Ты слишком далеко продвинулась. Ты должна продолжать. Лекса сворачивается калачиком, обнимая подушку и зажимая телефон между мягкой тканью и ухом. Это первый раз за несколько недель, когда у нее есть возможность поспать, но она не может уснуть. Она практически не спала ночью, а сейчас солнце светит через окно, и ее глаза горят жарким пламенем. В стене дыра, с застрявшим в ней пультом от телевизора, в раковине разбитая тарелка, а наволочка мокрая насквозь от слез. Лекса не помнит, чтобы она когда-либо за свою жизнь столько плакала, но бросать и ломать вещи в гневе — это ей знакомо. Она чувствует себя опустошенной. — Какое это имеет значение? — рычит она в трубку, и ее голос рваный и скрипучий от слез. — Какое все это имеет значение, если я не могу разделить это с ней? — Это имеет значение, Лекса, — говорит Ания. — Это важно, и ты это понимаешь. — Важнее, чем Кларк? — Перестань так делать, — вздыхает Ания в трубку. — Ты не можешь и дальше сравнивать свою карьеру со своей девушкой, потому что ты не должна выбирать между ними. Лекса, я понимаю, что ваши с Кларк отношения редкие, особенные и, блять, по большей части во всем идеальные, но ты должна устраивать свою жизнь. Кларк здесь устраивает свою. Да, сейчас она не в себе, но она продолжает работать. Она продает свои картины. Она делает именно то, что планировала, и ты должна делать то же самое. Ты надрывалась ради оценок в колледже, чтобы пробиться в этой жизни, сделать ее лучше, чем-то, с чего мы начали. Ты поехала туда, чтобы схватить эту возможность за яйца… — Фу, Ания. — Ладно, ты поехала туда, чтобы схватить эту возможность за яички — так лучше? — Не особо. — И ты это сделала. Посмотри чего ты достигла. Тебе предложили постоянную работу у них, Лекса. Это настоящий прорыв. — Я знаю. — Я знаю, что ты знаешь, так что перестань. Перестань говорить об увольнении. Перестань говорить, что оно того не стоит, потому что оно стоит. Ты стоишь этого. Ты достойна этой возможности, ради которой так усердно работала, и ты воспользуешься ею, потому что знаешь, что должна это сделать. Ты знаешь, что хочешь этого, и ты знаешь, что Кларк тоже хочет, чтобы ты ее получила. — Кларк хочет, чтобы я вернулась домой, — хрипит Лекса в подушку, поднимая руку, чтобы вытереть новый поток слез. — Она хочет, чтобы я вернулась домой. — Да, хочет. И это потому, что она тебя любит, но еще она хочет, чтобы ты добилась успеха. Она хочет, чтобы ты взяла эту возможность… — За яички. -… за долбаные яички, верно, и она хочет, чтобы ты осуществила свои мечты. И, Лекса? — Да? — Это тоже потому, что она тебя любит. — Я ее потеряю, — шепчет Лекса, и ее грудь сжимается с такой невыносимой болью, что ей приходится прижать к ней руку. — Я потеряю ее, Ания, и я не думаю, что смогу пережить это. — Знаешь, что я думаю? — Что я веду себя, как ребенок? — Нет, — мягко смеется Ания. — Я думаю, что у жизни есть тысяча способов удивить нас. Знаешь, я никогда не думала, что найду свою семью. Особенно в лице какой-то тощей малявки, которая ударила взрослого мужчину в лицо, за попытку прикоснуться ко мне. Я никогда не думала, что полюблю кого-нибудь, но у меня есть ты, Лекса, а у тебя есть я, и я думаю, что этому просто суждено быть так. Точно так же и у вас с Кларк. Лекса сглатывает комок в горле и снова вытирает глаза. Они саднят так, словно из них в любую секунду хлынет новый поток, но Лекса думает, что у нее уже не осталось слез. — Суждено быть так? — шепчет она в трубку. — Суждено быть так. * * * Это, несомненно, самая мучительно неловкая ситуация, в которой оказывалась Кларк за всю свою жизнь. А ведь однажды их с Лексой застукал один из профессоров Кларк по живописи, когда они прижимались к стене в пустой классной комнате, с руками буквально друг у друга в штанах. И все равно, этот ужин был хуже. Намного хуже. Посетители ресторана шепчутся вокруг них, ведут тихие размеренные беседы, в то время, как за их столом абсолютное молчание. Тишина прерывается лишь скрипом и скрежетом вилок о тарелки и зубы, от которых кожа Кларк покрывается мурашками. Она пьет уже третий бокал вина, и с отчаянием ждет окончания этого ужина, чтобы она могла убежать домой, зарыться лицом в подушку и кричать, пока не сорвет голос. Зачем, зачем она согласилась на это? Ах, ну конечно — потому что она чувствовала себя виноватой за неловкую ситуацию в галерее и из-за этой чертовой совсем-блин-незаметной картины, которая только ухудшила все во сто крат. Ну, поэтому, а еще потому, что Финн принял приглашение еще до того, как Кларк успела открыть рот. Кларк не может удержаться, чтобы не бросать взгляды на Лексу. Это происходит почти каждые десять секунд, как по часам. Она поднимает глаза и, как если бы Лекса могла физически ощущать ее взгляд, она тоже поднимает на нее глаза. Их взгляды встречаются на долю секунды, прежде чем они снова утыкаются в свои тарелки, возвращаясь к напряженному молчанию, которое превращает этот ужин в абсолютную противоположность того, каким он должен был быть. В тот вечер в галерее, Костия предложила это, чтобы они могли познакомиться поближе. И вот, они сидят здесь, едят все в той же тишине, которая практически ни разу не нарушилась с тех пор, как официант проводил их за этот столик и принял заказ. Финн прочищает горло, выдергивая Кларк из ее мыслей. Она закрывает глаза, мысленно молясь, чтобы Финн засунул этот звук обратно в свою глотку, и не вздумал предпринимать попытку завести разговор. Она хочет, чтобы это кошмарное молчание как можно быстрее привело их к концу этого катастрофического мероприятия, а любое прерывание тишины только замедлит этот процесс. — Еда вкусная, — говорит он, но в ответ получает только вежливые улыбки от Лексы и Костии, и едва сдерживаемый стон Кларк. — Итак, Лекса, — снова пытается он. — Значит вы с Кларк встречались, да? Желание соскользнуть со стула и спрятаться под столом еще никогда не было сильнее, и Кларк делает над собой нечеловеческое усилие, чтобы остаться на месте. Она почти убедила себя, что никто и не заметит, если она просто выскочит из-за стола и сбежит. Но затем она чувствует, как Лекса сверлит ее взглядом, словно может читать ее мысли, и беззвучно орет ей что-то вроде: «Даже не вздумай, блять, Кларк Гриффин!» Лекса делает болезненно большой глоток вина, и так старательно натягивает на лицо улыбку для Финна, что Кларк еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Да, — отвечает она, и это все. Одно короткое, отрывистое слово, в котором любой человек, кроме Финна, совершенно отчетливо услышал бы предупреждение. Однако, Финн просто кивает и продолжает: — Как долго вы были вместе? — Четыре года. Финн давится кусочком креветки, который только что положил в рот. Голос Лексы чуть дрогнул, когда она спрашивает, выгибая бровь: — Ты в порядке? Практически залпом заглотив оставшееся в бокале вино, Кларк смачно и с силой хлопает Финна по спине. — Да, прошу прощения, — отвечает он, откашливаясь. — Я просто такого не ожидал. Это долгий срок. — Я тоже удивилась, — поддерживает его Костия, и Финн выпускает тихий смешок. — Ну, я думаю, это хорошо, что мы все можем быть друзьями, — говорит он, и Кларк фыркает в свой пустой бокал вина. Когда Лекса поднимает глаза на этот звук, Кларк может только пожать плечами и изо всех сил стараться не разразиться истерическим хохотом. Этот ужин настолько неловкий, что уже граничит с мучительным. Кларк чувствует, как жар ее нервов окрашивает щеки румянцем, и она стремительно теряет способность держать себя в руках. — Да, надеюсь, что сможем, — отвечает ему Костия, и Кларк снова фыркает, на этот раз громче. Она чувствует сильный пинок по лодыжке под столом, и знает, что он прилетел от Лексы, но ей на самом деле уже абсолютно все равно. Весь этот ужин — долбанная катастрофа. Финн протягивает руку и поглаживает ее колено, но больше никак не реагирует на ее поведение. На самом деле, никто не реагирует. Все просто продолжают свой ужин и этот неестественный разговор, словно Кларк вообще здесь нет. — Так как вы познакомились? — спрашивает Финн, и Кларк не может больше молчать. — О, дайте мне рассказать! — выкрикивает она и тянется к своему бокалу, но вспоминает, что он пустой. Она пожимает плечами, хватает бокал Финна и делает большой глоток, прежде чем начать свою историю. * * * Кларк несется на всей скорости. У нее осталось только десять минут на то, чтобы припарковаться и найти нужное здание, прежде чем начнется ориентирование и экскурсия по кампусу. Она бы приехала раньше, но на дорогах были ужасные пробки, которые она могла бы избежать, если бы не поехала на машине, но все ее вещи были в багажнике. Сразу после ориентирования, она собиралась заехать в свою комнату в общежитии. Она вздыхает с облегчением, когда замечает вишнево-красный Камаро, выезжающий и освобождающий место на битком забитой парковке. Это первая удачная вещь, которая случается с ней за сегодняшнее утро. Ее темно-синий Мустанг взрывается ревом, когда Кларк влетает на парковку и плавно проскальзывает на свободное место, как только Камаро выезжает с него. Она довольно улыбается. Похоже, она может успеть вовремя. Схватив свой маленький голубой рюкзак, Кларк закидывает его на плечо, выключает двигатель и выходит из машины. Но она даже не успевает выпрямиться в полный рост, как слышит сердитый рык за своей спиной. — Залазь обратно в свою тачку! Кларк оборачивается, чтобы посмотреть на владелицу голоса, и на мгновение теряет дар речи от представившегося ей зрелища: высокая, длинноногая брюнетка, с непокорными вьющимися волосами и потрясающими глазами, зелеными, словно бескрайний лес. Только сейчас этот лес полыхает пожаром. Кларк быстро моргает и стряхивает с себя оцепенение. — Что? — выдыхает она. — Я? — Да, ты! — огрызается брюнетка. — Садись в свою тачку, включай заднюю передачу и проваливай с моего места! — как только эти слова были произнесены, девушка закусывает губу и переступает с ноги на ногу. Чувствуя себя явно некомфортно. Затем, резко добавляет. — Пожалуйста. — С твоего места? — переспрашивает Кларк, теребя одной рукой лямку своего маленького рюкзачка, а второй разглаживая складку на своей университетской футболке. — Хм, я почти уверена, что на этой стоянке нет зарезервированных или подписанных мест. Это общественная парковка. — Я в курсе, но я ждала это место, потому что все остальные заняты, — поясняет брюнетка. — Что ж, мне очень жаль. Я тебя не видела, — пожимает плечами Кларк. — Но у меня реально нет времени перепарковываться, потому что тогда я опоздаю на ориентирование, так что, мне пора. Уверена, что ты найдешь другое место. Прости. Она делает шаг вперед, но брюнетка преграждает ей путь. — Ты меня не видела? — рычит она. — Ты меня НЕ ВИДЕЛА? Серьезно?! По какой-то неведомой причине, несмотря на то, что девушка в ярости, Кларк находит ее очаровательной — что-то в ее густых волосах и ярких глазах, в том, как ее худенькие ножки, казалось, не могут устоять на месте. Что-то в этом коротком раздражающем «пожалуйста», которое она добавила к своей предыдущей грубоватой фразе. Это почти заставляет Кларк рассмеяться, и она просто не может сдержаться, чтобы не позлить девушку еще чуть-чуть. — Ну, я вроде так и сказала, — растягивает она, а на губах появляется ленивая усмешка. — Я знаю, что ты видела, что я стою здесь, — говорит брюнетка, махнув рукой с сторону своего Санфаера, старого, помятого и потрепанного, но очень чистого. На зеркале заднего вида висит медаль, которая поблескивает на солнце, медленно поворачиваясь на ленточке. — С включенной аварийкой. В ожидании этого места. Я уверена, что ты видела! — Да ты же стояла через три машины отсюда. Откуда я должна была знать, что ты ждешь именно это место? — Я освобождала парню место, чтобы он мог выехать! — Ну, много же ты ему места освободила, — отмечает Кларк и девушка выглядит уже так, словно находится на грани взрыва. — Слушай. Я ждала это место целых семь минут, — говорит она. — Потому что этот идиот в Камаро сидел в своей машине и, я не знаю, строчил кому-то долбаную поэму в своем телефоне, или что-то типа того, пока, наконец, не соизволил уехать, — она так драматично закатывает глаза, что это выглядит почти болезненно, и Кларк с трудом подавляет улыбку. — И я тоже опаздываю на ориентирование. Так что, мне очень жаль, но мне все равно, что ты собираешься делать. Я приехала первая. Я ждала. Это место — мое, так что убирай свою долбаную тачку! — девушка фыркает, сдувая потоком воздуха волосы с лица, а затем — снова — добавляет еще одно раздражающее «пожалуйста». — Ого, — Кларк физически не может сдержать улыбку. — А я думала, что у меня утро не задалось, — она звякает ключами перед девушкой. — Ладно, я перепаркуюсь. Выдыхай. Когда она поворачивается, чтобы сесть обратно за руль, брюнетка сдувает свои непослушные волосы с лица и рыкает: — Спасибо! — после чего она идет к своей машине, бормоча себе под нос, но достаточно громко, чтобы Кларк ее услышала: — Ну конечно же, я тут торчала целых семь минут в ожидании этого места, только для того, чтобы приперлась какая-то богатенькая блондинистая тупая кукла на своей спортивной тачке, и подумала, что может его у меня забрать! — Ты только что назвала меня тупой куклой? Длинноногая брюнетка на секунду застывает на месте, прежде чем повернуться к ней лицом, в то время, как Кларк обходит свою машину и приближается к ней. — Это так? Сжав челюсти и глядя на нее твердым взглядом, девушка не извиняется, а просто упирает руки в бока, и кажется бессловесно провоцирует Кларк сказать что-нибудь еще, доказать ей, что она неправа, бросить ей вызов. Кларк бросает взгляд за ее плечо и кивком указывает на ее машину. — У тебя на зеркале заднего вида висит медаль. Закончила школу с отличием? Брюнетка какое-то время молча двигает челюстью вперед-назад, затем выпрямляет спину и рыкает в ответ: — Лучшая в потоке. Та, кто произносит прощальную речь для выпускников. — Ох, — кивает Кларк. — Очень похожа на медаль, которую я получила за « «отлично» по всем предметам. Я не произносила прощальных или приветственных речей, но была третьей по успеваемости в своем потоке из 573 учеников. И если это делает меня тупой куклой, тогда — да, полагаю, я тупая кукла. Когда лицо девушки на мгновение меняется, а затем снова становится жестким, Кларк уже понимает, что зацепила ее. — Ну, может, ты не тупая кукла, — соглашается брюнетка, все еще стоя неестественно прямо. — Но ты все равно невероятно грубая. Кларк не может сдержать улыбку, которая растягивает ее губы, а затем и смех, который вырывается из груди, звонкой мелодией разливаясь в летнем воздухе. — А ты — та еще засранка, — говорит она, и девушка возмущенно приоткрывает рот. — Ты ведь это понимаешь? — Кларк качает головой и снова смеется. — Миленькая засранка, но, тем не менее, засранка. Она не дает брюнетке возможности ответить, быстро усаживаясь в свой Мустанг и выезжая с парковочного места. В итоге она опаздывает на ориентирование, но Кларк думает, что, возможно, оно того стоило. Миленькая засранка тоже здесь, и Кларк понимает, что не может отвести от нее взгляд и перестать смотреть на нее через всю комнату. * * * Кларк с головой уходит в эту историю и заливисто смеется, стараясь наиболее похоже изобразить голос и язык тела Лексы в их первую встречу. Ее губы растянуты в улыбке, пока поток воспоминаний заполняет ее сознание, таких же живых и ярких, как и в тот день, когда все это произошло. Но затем, она возвращается в реальность и ее улыбка в ту же секунду исчезает. За столом снова воцаряется тишина, и все, кроме Лексы, избегают ее взгляда. Костия смотрит в свою тарелку, гоняя по ней вилкой еду, ее брови сильно приподняты, почти до линии волос. Финн нервно допивает свое вино. И только Лекса смотрит на нее, и в ее глазах такая печаль, что Кларк с трудом выдерживает этот взгляд. — Что? — взрывается она, не в силах сдерживаться. — Ты же сам спросил! Прочистив горло, Финн потирает шею и затылок и отвечает: — Хм, вообще-то, детка, я обращался к Костии. Я спрашивал ее, как они познакомились с Лексой. Все тело Кларк холодеет, за исключением горящих щек, а в животе все переворачивается, словно она только что вошла в свободное падение. На одно тяжелое, мучительное мгновение, у Кларк перехватывает дыхание, и она думает, что может потерять сознание, но затем, Финн сжимает ее руку и продолжает: — Да все нормально. Это была забавная история. Я даже удивлен, что после такого, вы в итоге начали встречаться. Тряхнув головой, Кларк резко вскакивает со своего места, почти роняя стул на пол. Ее голова кружится с огромной скоростью от количества алкоголя в крови, и Кларк не может дышать. Она не может дышать. Внезапно все вокруг нее приходит в движение, и несется с такой скоростью, что размывается и теряет четкие очертания. Кларк спотыкается о стол, едва различая звуки голосов Финна и Лексы, зовущих ее. Холод бьет ей в лицо, когда она, шатаясь, выбегает из ресторана на оживленный городской тротуар. Она хватает ртом ледяной воздух, пытаясь протолкнуть его в свои легкие, которые уже критически нуждаются в нем, но он только застревает в ее горле. Уплотняется. Душит ее. Слезы застилают глаза, когда она добирается до обочины и поднимает руку вверх, взмахивая запястьем. Ей нужно попасть домой. Нужно уехать отсюда. Нужно дышать. Такси подъезжает к тротуару, и Кларк возится с дверной ручкой, когда ее внезапно обхватывает пара рук и тянет назад. — Финн, отпусти, — задыхается она. — Я не могу. Я не могу ды… — Кларк, остановись. Кларк моментально затихает, услышав свое имя, произнесенное родным голосом, и понимая, что это руки Лексы, а не Финна обнимают ее. Она начинает еще яростнее втягивать ртом воздух, который не попадает в ее организм, плотнее вжимаясь спиной в тело Лексы. — Я не могу, — выдыхает она. — Я не могу дышать. — Я знаю, — бормочет Лекса ей на ухо. — Слушай меня. Сфокусируйся на моем голосе. — Лекса, пожалуйста, — хрипит Кларк, и Лекса берет ее ладошки в свои, все так же обнимая ее сзади. — Слушай меня, — говорит Лекса, прижимая спину Кларк к своей груди и подушечки своих пальцев к пальцам Кларк. — Ты чувствуешь мои руки? Сколько у меня пальцев, Кларк? — Десять, — выдыхает Кларк. — Д-десять. — Ты уверена? — спрашивает Лекса, снова прижимая свои пальцы к пальцам Кларк. — Посчитай их для меня. Кларк с трудом втягивает воздух и хватает большие пальцы Лексы. — Один, — произносит она. — Два. Следующий вдох проходит немного легче, а Кларк перемещается к указательным пальцам Лексы. — Три, — она еще чуть больше расслабляется на груди Лексы. — Четыре. — Очень хорошо, Кларк, — говорит Лекса. Ее голос, нежный и успокаивающий, овевает теплом щеку Кларк в холодном ночном воздухе. — Продолжай. Такси отъезжает от обочины прежде, чем Кларк доходит до семи, но она все еще сосредоточена на пальцах и голосе Лексы — на счете и дыхании. Добравшись до десяти, блондинка полностью расслабляется в объятиях Лексы. Грудь все еще болит, но она уже может глубоко дышать. Тело Кларк немного обмякает, она откидывает голову на плечо Лексы, как будто все силы из нее высосали, и шепчет: — Спасибо. — Да, спасибо. Кларк и Лекса одновременно вздрагивают и быстро отскакивают друг от друга, услышав резкий голос Финна. Они с Костией, по-видимому, все это время стояли у входа в ресторан, наблюдая за ними, но он тут же обхватывает Кларк рукой, стоит только Лексе отойти. — Я никогда не видел, чтобы с ней такое случалось раньше, — говорит Финн, сжимая плечо Кларк. — Я бы не знал, что делать. Так что, правда, спасибо. Лекса молча кивает, а Кларк все не может оторвать от нее взгляд. Она не может перестать чувствовать жар груди Лексы, тепло ее дыхания, согревающего ее шею, щеку, ухо. — Ты в порядке, Кларк? — спрашивает Костия, делая шаг вперед, чтобы обнять Лексу так же, как Финн только что обнял Кларк. — У меня тоже было несколько панических атак. Я знаю, насколько это может быть ужасно. — Да, — бормочет Кларк, не в состоянии посмотреть на Костию. — Спасибо. — Мы оплатили счет, — говорит Финн, поднимая руку, чтобы поймать другое такси. — Я отвезу ее домой, чтобы она отдохнула, но… эм… спасибо за ужин, вам обеим. Надо будет как-нибудь повторить. Нет, определенно не надо. Но Кларк ничего не говорит. Она просто позволяет Финну отвести ее к обочине, когда подъезжает новое такси. Она поднимает глаза на Лексу, как раз в тот момент, когда Финн бормочет водителю ее адрес, и ее внутренности сжимаются, потому что последнее, что она видит перед тем, как дверь машины захлопывается за ней — это расширяющиеся от осознания глаза Лексы. Кларк все еще живет в их лофте. * * * Третий этаж университетской библиотеки почти пуст. Большую часть этажа занимает секция литературы Театра и Искусств, так что сюда забредают только драматические ботаники и художники. Хотя, изредка, какие-то сонные студенты занимают поеденный молью диванчик, и Кларк их прекрасно понимает. Лекции в восемь часов утра точно придумал дьявол. Она идет вдоль полок с алфавитными указателями, ища книги с художественными коллекциями, которые, возможно, дадут ей искру вдохновения для одного из первых заданных профессором проектов, когда вдруг замечает знакомую копну непослушных каштановых волос. Кларк чувствует, как улыбка растягивает ее губы, когда она выворачивает из-за угла прохода, преграждая девушке путь в одну из приватных комнат для чтения, которые на этом этаже, похоже, никто никогда не использовал. — Так, так, так. Не та ли это миленькая засранка, которая нагрубила мне в мой первый день здесь? Девушка сначала вздрагивает, но затем ее губы сжимаются в линию, демонстрирующую полную незаинтересованность, и это только делает улыбку Кларк еще шире. Брюнетка выглядит так же потрясающе, как и в тот день на парковке — ее волосы лежат дикой копной, а глаза похожи на молодой лес. Ну, и еще она выглядит так же раздраженно, да. — Ох, та самая грубая блондинка, которая украла мое место, — растягивает девушка. Кларк усмехается и подмигивает ей, на что брюнетка фыркает. — Твои ноги приклеились к полу или ты разучилась ходить? — Что тебя сюда привело? — Кларк не может перестать улыбаться, как идиотка. Она старается, но ее чертовы губы просто отказываются сотрудничать. — Студентка театра. Ты студентка театра? Готова поспорить, что так и есть. Я прямо представляю тебя на сцене, читающей какой-нибудь снобистский, наспех написаный монолог перед аудиторией, которая не может перестать рыдать от вида твоей изящной шеи и от твоего резкого, драматического голоса. Ну скажи, что я права. — Ты не права, — брюнетка закатывает глаза. — А теперь отойди. Кларк смеется и делает шаг в сторону, наблюдая, как девушка входит в комнатушку позади нее. Она идет за ней, но брюнетка захлопывает дверь прямо перед ее носом, и Кларк смеется еще громче. Она зажимает рот рукой, вспомнив, что находится в библиотеке, а затем, без лишних колебаний, распахивает дверь в кабинет, заходит внутрь и закрывает ее за собой. — Это было грубо, — говорит она, прислоняясь спиной к внутренней стороне двери и оглядывая небольшую комнату, в которой из мебели только деревянный стол и два маленьких офисных стула. — Мы ведь разговаривали. Девушка пару секунд прожигает ее взглядом, после чего произносит: — Вообще-то нет. Это ты говорила. А я надеялась, что ты исчезнешь, чтобы я могла спокойно заниматься. — Первая неделя в колледже, а уже такая серьезная, — улыбается Кларк. — Это мило. Девушка качает головой и вздыхает. — Ты ведь понимаешь, что уже в третий раз называешь меня милой с тех пор, как мы встретились? — Все становится серьезней. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы познакомить тебя со своей мамой. — Я ей не понравлюсь, — уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке, и Кларк закусывает губу от этого зрелища. — Ты вырастешь в ее глазах. В моих уже растешь. — Ты, кажется, тоже растешь на моих глазах, словно грибковая инфекция на коже. Похоже, мне пора обращаться за медицинской помощью. — Да нет, позволь мне вырасти, — говорит Кларк, улыбаясь так широко, что это почти причиняет боль, но ей все равно. Что-то в этой девушке вызывает у нее желание делать это часами. — Позволь мне жить. Тебе может понравиться, как я буду смотреться, когда покрою все твое тело. — Ого. — Точно, — щеки Кларк заливаются краской. — Поверить не могу, что сказала это. — Ты со мной флиртуешь? — Ну, это зависит от тебя. Ты бы поддалась на мой флирт? Потому что, если да, тогда — да. Если нет, тогда — нет, я совершенно точно с тобой не флиртую. Брюнетка снова закатывает глаза, несмотря на то, что в них уже плещется слабый намек на смех. Сердце Кларк от этого ускоряется. — Чего ты от меня хочешь? — Ну, совершенно очевидно, я хочу, чтобы ты свалила, — оценив шокированное выражение на лице девушки, Кларк продолжает. — Я ждала этот кабинет в течение семи минут. Целых семь минут, ясно? И я знаю, что ты меня видела. Я пришла первая. Я ждала. Так что давай, выметайся нафиг отсюда. Девушка поджимает губы, пытаясь сдержать смех, но в следующую секунду он все же вырывается, и Кларк чувствует, как она плывет на волнах этого звука. — Я могу продолжить. — Пожалуйста, не надо, — она не произнесла извинений вслух, но сожаление явно отразилось в ее зеленых глазах. Мимолетное, конечно, но оно там было. — Чего ты на самом деле от меня хочешь? — Может я просто хочу узнать тебя поближе, — Кларк выгибает бровь, и брюнетка качает головой. — Нет, не хочешь. Кларк смеется и отталкивается от двери. Она бросает свою книгу по искусству на стол, садится на корточки перед стулом брюнетки и смотрит на нее. — В таком случае, я просто скажу: я — Кларк Гриффин, и я очень хочу тебя нарисовать. — Что? — выдыхает девушка. — Зачем? — Затем, что несмотря на то, что ты та еще засранка, я все же не шутила насчет твоей изящной шеи, — усмехается Кларк, и в животе ее с каждым словом, все яростнее порхают бабочки. — Я думаю, что ты прекрасна. Брюнетка ошеломленно замирает на мгновенье, молча приоткрыв рот. Когда она снова заговаривает, ее голос переходит в мягкий, тихий и такой неуверенный шепот, что сердце Кларк сжимается. — Ты думаешь, что я прекрасна? Кларк колеблется всего секунду, а затем протягивает руку и накрывает ладонью колено девушки. — Так чертовски прекрасна. Этот момент вдруг становится удивительно напряженным, тяжелым, как будто они вдруг снова узнали друг друга, словно они увидели друг друга с другой стороны. И Кларк ожидает, что он прервется. Такие внезапные напряженные моменты всегда прерываются. Для большинства людей они были просто невыносимыми, и поэтому быстро разрушались неловким смехом, откашливанием или тем, что люди отворачивались. Она ожидает, что в любую секунду ее руку скинут с колена, что девушка просто рассмеется ей в лицо и попросит ее уйти. И она совершенно растерялась, когда вместо этого, девушка наклоняется вперед, так резко, что чуть не падает со стула, и прижимается губами к губам Кларк. Это всего лишь одно быстрое, нежное касание, которое очевидно удивляет их обеих несмотря на то, что одна из них, фактически была его инициатором. Через секунду они отстраняются друг от друга, и Кларк ищет в зеленых глазах девушки хотя бы намек на сожаление. Но его нет. Вместо этого Кларк видит шок и любопытство, проблеск смущения, искру страха. И, когда девушка снова наклоняется и захватывает ее губы, как будто это первая импульсивная вещь, которую она делала за всю свою жизнь, но именно ради которой она и жила до этого — Кларк готова. Этот поцелуй не короткий и не нежный. Он бешеный, насыщенный и быстро набирает обороты. Кларк вскакивает на ноги и обхватывает девушку за талию, поднимая ее со стула и прижимая к себе. Этот поцелуй настолько ошеломляющий и опьяняющий, что они обе тонут в нем с головой. Девушка стонет в губы Кларк, а Кларк в ответ сжимает ее бедра. Она прижимает брюнетку к стене, запустив одну руку в ее волосы, и проскальзывая ногой между бедер незнакомки. Они лишь на секунду разрывают поцелуй, тяжело дыша и не сводя друг с друга взгляда, и Кларк думает, что на этом все. Несомненно, эта прекрасная незнакомка положит конец всему — что бы это черт побери ни было — происходящему между ними. Этой странной, спонтанной магии. Но она этого не делает. Вместо этого, она берет руку Кларк и подносит ее к ремню своих джинсов. — Это глупо, — бормочет она в губы Кларк. Кларк кивает. — Возможно. — Я тебя знать не знаю. — Я потрясающая. Честное слово, — Кларк ухмыляется и нежно целует ее в губы. — А еще, ну, знаешь, чудила. — Это глупо, — повторяет девушка, все еще удерживая руку Кларк у своего ремня. Однако, теперь она улыбается, и Кларк думает, что может смотреть на эту улыбку весь день. Улыбка брюнетки не сходит, когда она бормочет в крошечное пространство между их губами: — Глупо, и безрассудно, и глупо. — Мы можем остановиться, эм… — Кларк хочет произнести ее имя, но вдруг понимает, что даже не знает его, поэтому она просто прикусывает губу, улыбается и повторяет. — Мы в любой момент можем остановиться. Девушка смотрит на нее в течение долгого, наполненного жаром момента, а ее взгляд курсирует между глазами и губами Кларк. Затем она облизывает свои полные губы, прежде чем произнести: — Меня зовут Лекса, — как будто знает, на чем замешкалась Кларк. Затем она расстегивает пуговицу на джинсах и проталкивает пальцы Кларк под свое нижнее белье. — И я не хочу останавливаться. Когда Кларк погружается в Лексу в первый раз, она уже абсолютно точно знает, что не хочет, чтобы он стал последним.