Однажды в Берлине

Эмма попыталась высвободиться из цепких объятий Лили, но не могла. - Лили… - взмолилась девушка. - Регина в безопасности. – Руки Штейн легли на груди блондинки. – Ещё не поздно. Добропорядочная девушка ещё может задержаться. Шван сложно было сопротивляться. Будет ли это предательством по отношении к Мильц? Вряд ли. Но всё же блондинка не могла заниматься сексом с Лили, зная, что за стенкой находится Мильц. - Не сегодня, милая, - прошептала она, касаясь губ Штейн. – Но я тебе обещаю, что моё «спасибо» тебе понравится. - Обещаешь? - А то? Их языки переплелись, но не надолго. Эмма всё же сумела высвободиться из рук Лили и вышла из комнаты. И тут же столкнулась с Региной, которая несла стакан воды для Генри. Шван посмотрела на вышедшую за ней Лили и улыбнулась. - Я на минуту. Она взяла Регину за руку и вошла в комнату, которую та временно занимала. - Ты прости, за то, что увидела, - прошептала девушка. Мильц дёрнула плечом: - Это твои с ней дела. Я не могу вмешиваться, - голос девушки был отстранённым. Эмма нахмурилась. Она что, услышала нотки ревности в голосе брюнетки. Ей это понравилось. Но сейчас нужно было думать о другом. Из кармана юбки она вытащила маленький цилиндр. - Это что? - Деньги, - улыбнулась Эмма. – Здесь триста рейхсмарок, все купюры по одной рейхсмарке. Я побоялась брать у Келлера для тебя крупными купюрами, могут подумать, что ты их украла. - Зачем? У нас с Генри есть деньги. - Я не знаю, смогу ли я арендовать машину. В смысле – позволят ли мне это сделать. Наверняка нужно будет разрешение мужчины, - Шван поморщилась. – Но с этими деньгами вы должны смочь добраться до Кельбра. - Поедем с нами! – подал голос Генри, сидящий на огромной кровати. Для него всё происходящее было приключением. Ему сказали, что всё это игра и малыш поверил. - К сожалению, я не могу, милый. Сейчас не могу. Но как только появится такая возможность, я приеду к вам с мамой. - Правда? - Ага. - Привези мишку. Я забыл его дома. - Хорошо, малыш, - Шван подошла к мальчику и поцеловала его в макушку. Регина наблюдала за действиями девушки. Она понимала, что та рискует. Рискует ради них. Наверняка фон Гинсбург догадается, кто предупредил их. К тому же Эмма украла у него деньги. Но она уверила, что с ней всё будет в порядке. Значит, она должна ей верить и спасать своего сына. И всё же девушка спросила: - Почему? - Что почему? - Почему ты всё-таки нам помогаешь? На что блондинка лишь улыбнулась, прикоснулась к щеке Регины и легонько коснулась её губ. Выйдя за дверь, она посмотрела на ожидавшую её Лили. - Проводи меня. - Конечно. Они не видели, как за ними наблюдает Регина через полуприкрытую дверь. Лили слишком интимно провела по спине Эммы, а у входной двери, притянула её к себе и откровенно поцеловала. - Ты мне обещала. - Я привыкла выполнять свои обещания, - Эмма провела по щеке девушки ладонью и оставила многообещающий поцелуй на шее. - Ты точно не можешь задержаться хотя бы на полчаса? - Хм… Ты думаешь, нам этого хватит? Регина уже не могла смотреть на откровенные заигрывания двух девушек и тихо закрыла дверь. «Я привыкла выполнять свои обещания». Эмма обещала приехать в Кельбра. Адрес домика её родителей был записан на салфетке и спрятан в кошельке. Приедет ли она? Смогут ли она и Генри благополучно выбраться из Берлина? У неё была только надежда. Хрупкая надежда. А ещё воспоминания о ней и Эмме, которые она запомнит на всю жизнь. Мильц совсем не была уверена, несмотря на обещания Эммы, что та приедет в Кельбра. Она просто не сможет. И ещё это странное чувство так похожее на ревность. Регина жила не в изоляции и знала о гомосексуалах и лесбиянках, но первым таким человеком, которого встретила она, была Эмма Шван. А вот теперь ещё и Лили Штейн. Похоже, секс для таких людей, это очень просто. А слова о влюблённости? Это, наверное, как типа того: мне было с тобой хорошо. Я не против повторить. И несмотря на то, что секс с Эммой был восхитительным, что она даже смогла забыть о всей той боли, что он принёс ей раньше, Регина говорила себе, что она – не такая. Она – не лесбиянка. Шван вошла в квартиру фон Гинсбургов. Было тихо. Похоже, Клара была в своей комнате. Это было хорошо. Она может побыть в тишине и покое какое-то время. До завтра. А что будет завтра – она ещё не знала. Она понимала, что предстоящая ночь будет ужасной. Но она смогла укрыть Регину и Генри. Лили не подведёт. Стоит на это надеяться. Да и зачем девушке так поступать? Чуть позже Эмма выкурила сигарету, приоткрыв окно и глядя в тёмное небо. Она думала, что ждёт мир в будущем? Как быстро закончится война? И победит ли Гитлер? Вполне возможно. Немецкая армия сильна, пропаганда работает, и молодые парни с радостью идут на фронт. Что ждёт Регину? Сумеет ли она с Генри выбраться из Берлина? Сможет ли добраться до Кельбра? На месте ли запрятанный ключ? И вообще, на месте ли дом? А вдруг его кто-то занял или его вовсе снесли, как имущество принадлежащее тому, кто участвовал в заговоре против фюрера? Что тогда? И что будет с ней? С Эммой Шван. Она пообещала Регине, что приедет к ней и Генри. А она привыкла держать обещания. Либо не давать их вовсе. Мильц не поверила в её чувства. Да и как тут поверишь, когда Лили виснет на шее. Нет, она не верила в будущее её и Регины? Или верила? Или это была просто мечта? Грёза? Ночью ей снился прекрасный сон. В этом сне она была на песчаном берегу в шортах и свободной рубашке (что было удивительно!!!), рядом стояла Регина в лёгком голубом платье в крупный белый горох и рукой придерживала соломенную шляпку на голове. Их ноги лизали тёплые волны, а чуть дальше плескался довольный Генри. Она взяла брюнетку за руку и улыбнулась. Светило солнце, дул лёгкий бриз и даже ощущался солёный морской воздух. Это был прекрасный сон, из которого не хотелось просыпаться. - Где она? – её грубо вырвали из её грёз. Очень грубо и жестоко. – И почему ты не в моей спальне? Келлер сдёрнул с неё одеяло и, схватив за волосы, стащил с кровати. - Где Мильц? – мужчина рывком заставил девушку встать на ноги. Слёзы боли выступили у неё на глазах. Фон Гинсбург ударил её по лицу и Эмма снова упала на кровать. Во рту появился вкус крови. Большим пальцем она вытерла струйку, побежавшую по подбородку. Она с ненавистью посмотрела на мужчину: - Я не знаю! Откуда, блять, мне знать, куда она делась? - Сука! Не смей ругаться! – Келлер обернулся на дверь, где в проёме стояла перепуганная Клара. – Не вмешивайся, мама! И закрой дверь! Женщина поспешила выполнить приказ сына. А тот склонился над Эммой и, сузив глаза прошептал: - Ты мне лжёшь, тварь! И если я её найду, то выпотрошу как корову на бойне. Шван сглотнула. Это была не просто угроза. - Пойдём в мою комнату. Я устал. И ты поможешь мне расслабиться, лапочка, - тон Келлера был уже спокойный, но в нём были такие нотки ,что заставили блондинку сжаться в комок. – Расслабься. Я не сделаю тебе больно, - рассмеялся мужчина. – А может, сделаю. И девушке ничего не оставалось делать, как подчиниться. Спустя час Келлер заставил Эмму одеться. Он хотел прогуляться с ней по Берлину и показать, что случилось прошедшей ночью.