Однажды в Берлине

Первые два дня Эмма практически не покидала свою комнату. Только немного перекусить и в уборную. Живот практически не болел, выделения были не слишком обильные. Похоже, её организм приходил в норму. Хопп предупредил, что если всё будет складываться хорошо, то она поправиться в ближайшее время. Но лекарство, которое принимала Шван, всё же делало своё дело. Ей становилось всё вокруг безразличным: её состояние, отношение Келлера, Клара, постоянно маячившая рядом и строящая из себя заботливую свекровь. Единственная мысль, которая не давала её свихнуться – это Регина и её сын. Как они там? Всё ли у них хорошо? Несмотря на видимую безопасность, Кацман ходил по лезвию ножа, помогая беглецам. И если ищейки рейха его вычислят, то не миновать беды. Пострадает не только Яков, но и все, кто в данный момент находился у него. Будет лучше, если Мильц в ближайшее время уедет. Деньги у неё есть, а значит она должна суметь уехать подальше из Берлина. А ещё лучше совсем покинуть Германию. Но куда и, самое главное, как? Время было не на их стороне, так как Гитлер победоносно завоёвывал рубеж за рубежом. Если бы только у Регины был Kennkarte серого цвета! Но где найти чистый бланк? - Милая, я собираюсь пойти погулять, - Клара без стука вошла в комнату Эммы. В руках девушки была книга Ганса Фаллады* (прим. Немецкий писатель 1893-1947) «Волк среди волков». Чтобы совсем не сойти с ума, Шван решила почитать. Конечно, она могла бы попросить мать Келлера что-нибудь из классиков, но незадолго до приезда фон Гинсбурга в книжном магазине она увидела книгу этого современного писателя, удивившись, что тому удалось опубликоваться. В книге главный герой, сторонник Гитлера и участвующий в подготовке путча 1923 года на его стороне показан отщепенцем и негодяем, развратником и эгоистом. – О боже, что ты читаешь, Эмма?! Дай сюда эту книжку. Тебе нельзя напрягаться. Шван успела запрятать книгу под подушку и вымученно улыбнулась. - Просто мне нечем заняться… мама, - пробормотала девушка. – Вы идите, погуляйте. А я обещаю больше не читать. К тому же мне жутко хочется спать, - блондинка наигранно зевнула, прикрыв рот ладошкой. Женщина недовольно покачала головой. - Надеюсь, что это не лекарство так действует. Раньше я не замечала за тобой такой вялости. Я расспрошу доктора Хоппа о его действии. Может, тебе стоит попить что-то другое. И фон Гинсбург покинула спальню. Эмма упала на подушки и прикрыла глаза. Было бы хорошо, если Клара избавит её от брома. Но надежды были небольшими. Келлеру выгодно держать её на сильных успокоительных. Клара ушла, и Эмма слышала, как та закрыла дверь на дополнительный ключ. Это значило, что она не сможет самостоятельно выйти на улицу. Но она всё ещё могла позвонить Мюллеру и узнать, остались ли у него негативы. Поговорив с Хансом, Эмма с улыбкой положила трубку. Разговор с мужчиной поднял блондинке настроение. Теперь нужно было просто суметь покинуть квартиру и встретиться с мужчиной и … Лили. Шван показалось это хорошим знаком, что те познакомились. Это стоило отметить. Наверное, ей не повредит чутка алкоголя. В баре Келлера стояла початая бутылка «Егермейстера». Эмма улыбнулась. Клара ушла, Келлер неизвестно, придёт ли на обед. Эмма приоткрыла окно в своей комнате и залпом выпила шот. Приятное тепло разлилось по телу. В пачке ещё оставалось несколько сигарет, и девушка прикурила. Закрыв глаза, она блаженно улыбнулась. Уверенность в то, что всё будет хорошо, тёплой волной разливалась по телу. Она сможет. Они смогут. Неважно как, каким способом, но она будет с Региной. Когда вернулась Клара, бутылка с ликёром благополучно уже была на своём месте, в комнате не ощущался запах сигарет, а Шван, как и обычно в последнее время лежала в кровати, прикрыв глаза и казалось, дремала. Она знала, что женщина заглянула в её комнату и ни сказав ни слова, удалилась. Нужно затуманить им мозги. Показать, что она «хорошая девочка». Главное – Кларе. Чтобы она начала ей разрешать гулять одной. Уже ближе к вечеру Эмма поняла, что фон Гинсбург пошла на кухню готовить ужин. Там и застал их Келлер, когда пришёл со службы. Может ему это и показалось странным, но мужчина промолчал, лишь поцеловал женщин. После ужина Эмма сказалась на слабость и ушла в свою комнату. В обед следующего дня в квартире фон Гинсбургов раздался звонок телефона. Клара взяла трубку, а через пару минут заглянула к Эмме в комнату с улыбкой и сообщила, что к ней в гости сегодня зайдёт Лили. Женщины выпили чаю, Лили беззаботно болтала. Похвасталась перед Кларой, что тоже скоро выходит замуж. И не просто за кого-нибудь, а за самого директора НАПОЛАС! Женщина порадовалась за девушку. За глупыми, ни к чему не обязывающими разговорами прошёл час, пока Клара не сказала, что она оставит девочек и сходит в гости к подруге. Когда за женщиной закрылась дверь, Эмма закрыла глаза и выдохнула: - Как же я от всего этого устала… - Хочешь, помогу тебе немного расслабиться? – Лили повернула лицо блондинки к себе и коснулась её губ поцелуем. Шван открыла глаза и улыбнувшись, ответила на поцелуй. - Мне противопоказаны постельные утехи минимум месяц, дорогая. К тому же, у меня ещё кровотечение после выкидыша, - но её рука всё же непроизвольно легла на грудь подруги. – Но думаю, что оно должно закончиться завтра-послезавтра. Доктор сказал, что максимум – неделя. - Не страшно, Эмма. Я подожду, - в губы блондинке прошептала Лили. - Но тебе же можно? – губы Шван скользнули по щеке, поцеловали висок и схватили мочку уха. Как же приятно было ощущать рядом с собой женское тело! Девушка медленно начала расстёгивать пуговицы на блузке Штейн и в тоже время выправлять её из юбки. Когда губы блондинки коснулись выемки между грудями, Лили тихонько застонала: - Эмма… - Пойдём в спальню, - предложила Шван и, взяв девушку за руку, заставила встать с дивана. Они лежали в кровати, и блондинка перебирала волосы на голове Лили. - Мне как-то нужно уговорить фон Гинсбурга разрешить мне остаться в Берлине. Я не хочу ехать в Дахау вместе с ним. - Почему? – девушка приподнялась на локте и посмотрела в глаза Эммы. И та знала, что ей ответить. Ей была неприятна та игра, которую она затеяла, но если у неё получится, то Регина будет спасена и сможет уехать. - Из-за тебя, конечно, - улыбнулась Шван. Лили легонько поцеловала Эмму. - Так сошлись на здоровье, дурочка. Концлагерь – это не для тебя. Из Мюнхена ходит поезд, твой будущий муженёк сможет тебя навещать. Шван поняла, что Лили права. Нужно подготовить для этого почву и поговорить с Кларой. Блондинка положила руку на живот Лили и скользнула ниже, чувствуя, что та снова готова к её ласкам. Она прикоснулась к её клитору и прошептала: - А ещё… Лили, мне неудобно тебя просить, но… - Шван на время убрала руку, - мне нужен паспорт. Серый паспорт. Я не знаю, сможешь ли ты… - Ты так беспокоишься из-за этой еврейки, Шван. Я буду ревновать, - промурлыкала Лили. – Но я знаю, что у отца в кабинете есть чистые паспорта. У меня есть подозрение, что он занимается подделкой документов. Многие евреи отдали бы все свои деньги, лишь бы заполучить паспорт арийца. - Так ты…? – это была удача. У Шван был немного иной план. Соврать, что она потеряла свои документы, и чтобы отец Лили помог девушке выправить новый паспорт быстро и без проблем. С остальным бы девушка справилась. Но имея на руках совершенно чистый бланк делало подделку документов ещё проще. - Паспорт я тебе достану, а вот с печатями, увы. - Это я беру на себя, - Эмма склонилась над Лили и начала покрывать поцелуями её тело. Штейн слегка надавила на голову блондинки и поняв намёк, девушка спустилась ниже и начала ласкать лоно подруги своим язычком. Уже уходя, Лили достала из сумочки небольшой конверт. - Будь осторожнее, - девушка поцеловала Шван в губы. В конверте оказалось несколько снимков из «Эльдорадо», на которых был Келлер и, как показалось Шван – она увидела на одном из снимков Лохмера. Это было здорово. - Спасибо. - Выздоравливай быстрее, я тебя хочу, - Штейн положила ладонь на ягодицу блондинки и притянув к себе поцеловала уже более откровенно. Вечером в комнату Эммы ввалился пьяный фон Гинсбург. Прямо в сапогах он залез на кровать и склонился над девушкой. - Келлер? Его ладонь опустилась на шею Шван и чуть сжала. Внутри блондинки всё похолодело. Неужели мужчина нарушить предписания доктора? Девушка напряглась, чем вызвала смех своего «жениха». - Скажи мне, где Мильц? - Я… я не знаю, - пробормотала Эмма. – Правда. - Я знаю, что ты лжёшь мне, лапочка. Я сообщил о ней в полицию и, если… когда её поймают, она не отделается виселицей. Так что скажи мне, где жидовка и я обещаю, что её смерть будет лёгкой и быстрой. - Да сдалась она тебе! – воскликнула Эмма. – Её нет в Берлине, так забудь! Всё! - Так значит она покинула Берлин, говоришь? – фон Гинсбург чуть сильнее сжал горло девушки, а коленом раздвинул её ноги. – Говори, где она! Лицо Эммы начало краснеть, воздух не поступал в лёгкие. Мужчина чуть ослабил хватку. - Я бы на её месте тоже сбежала. Келлер замахнулся и отвесил пощёчину. - Поверь, если я узнаю, где она… Я самолично буду пытать её! Никто не имеет права трахать мою жену! - Я ещё не твоя жена. - Это временно. Хопп выписал мне справку, что ты здорова. Думаю, что мне разрешат жениться совсем скоро. И мы поедем в Дахау, где я покажу, что ждёт твою девку! Глаза Эммы распахнулись. Она не должна. Она не может ехать в концлагерь! Неожиданно послышался громкий стук в дверь и чертыхнувшись, Келлер был вынужден спрыгнуть с кровати широким быстрым шагом направился в прихожую. Он не хотел, чтобы его мать встретила непрошенного гостя в столь поздний час. Он сам с ним расправится. Но какого же было его удивление, когда на пороге он увидел Лохмера. - Роберт, что случилось? Мужчина ввалился в квартиру. Он был без фуражки, в распахнутой шинели. Было видно, что он сильно спешил. - Нападение на фюрера. В Мюнхене. Только что! – выпалил Лохмер. - Ты что несёшь? – Келлер тряхнул головой. – Как? Роберт снял шинель и хлопнув друга по спине, кивнул в сторону гостиной. - Дай мне что-нибудь выпить. Через минуту на столе стоял шнапс и две бутылки пива. - Ты же знаешь, что Гитлер каждый год выступает в баре «Бюргербройкеллер», - Лохмер опрокинул в себя рюмку, выдохнул в кулак и запил пивом. Келлер тоже опрокинул в себя шнапс и снова разлил. – Чёрт! Ублюдок! – Роберт глотнул пива и поперхнувшись закашлялся. Фон Гинсбург постучал друга по спине, но не стал его перебивать. Он понимал, ругательство было не на Гитлера. – Я не знаю, что заставило фюрера завершить свою речь раньше, но это его спасло. Эта скотина виновна в гибели нескольких человек, но наш вождь жив. И это главное. - А террорист? - Его уже ищут. Не думаю, что он сможет уйти. Келлер стукнул ладонью по столу так, что бутылки и рюмки чуть не упали. - Твари! Мужчины выпили. - Это или жиды, или коммунисты. Это просто чудо, ты не считаешь? Давай за нашего фюрера! – Келлер снова плеснул шнапса. Лохмер поднял рюмку: - - Хайль, Гитлер! - - Хайль, Гитлер! – повторил фон Гинсбург. Эмма, лёжа у себя в постели слышала весь разговор. Она не знала, что думать. На Гитлера её было плевать. Она боялась, как бы её «жених» не напился до такой степени, что забыл бы предписания Хоппа. А это вполне могло случиться. Его могло не остановить её кровотечение. Или же он мог удовлетвориться иначе. Но в ту ночь друзья напились и ушли спать в комнату Келлера. Завтра Лили принесёт ей серый бланк. А значит ей нужно будет каким-то образом покинуть квартиру фон Гинсбургов и поехать в Нойенхаген, к Регине… А потом ей предстояло вернуться и завершить то, что она задумала. А там – будь что будет. Но она должна расправиться с обоими.