Однажды в Берлине

Мельцер… Мильц… А по новым документам Реджина Миллс, устало закрывала магазин. Завтра выходной и она, наконец, отдохнёт. Но хватит ли одного дня, чтобы расслабиться? В Англии, конечно, они не подвергались гонениям, но евреев здесь тоже не жаловали. Ей с трудом удалось найти работу у мистера Голда, владельца ювелирного магазина. Платил он мало, но зато позволил им жить бесплатно в каморке наверху. Комнатка была чуть больше, что была у неё в годы, когда она жила в Берлине. Самое главное, что Генри был сыт, обут, одет и ходил в школу. Иногда сын приходил с подбитым глазом или поцарапанной щекой. Но на все вопросы матери просто отмахивался. Однажды она отпросилась у хозяина магазина и пошла к директору школы выяснить, что происходит. Но был ответ, что это дети, мальчишки, которые вечно встревают в драки и что не стоит сильно волноваться. Но Миллс догадывалась, почему одноклассники себя так ведут. Но откуда они узнали, что Генри Миллс – еврей, было неизвестно. Хотя, скорее всего, это шло от директора и учителей. И всё же в Керри, в этом небольшом шотландском городке было лучше, чем возвращаться обратно в Берлин. Здесь была работа и какая-то крыша над головой. А там не было ничего…. Грета с мужем уехали на рынок в Мюнхен купить кое-каких продуктов и повидаться с сыном. Келлер предлагал Эмме съездить с ними, но девушка отказалась, сказав, что нужно до холодов закончить с посадкой цветов. Как ни странно, фон Гинсбург не возмутился. Шван понимала, что скорее всего виной его хорошего настроения был частый чёрный дым в небе. Благодаря работе крематория, мужчина не слишком жестоко зверствовал по ночам. Но от осознания этого не становилось легче на душе. Скорее наоборот. Девушка понимала, что ворота будут заперты, но в данный момент она не хотела никуда сбегать. Не время. Как только автомобиль скрылся из глаз, Шван достала из кармана куртки сигареты и закурила. - О, какое блаженство… - прошептала она, затянувшись и выпустив струйку дыма вверх. Она заметила, как мальчик задумчиво смотрит на неё. - Что, Рафи? - Мне кажется, что вы тоже узница, - как-то вдруг по-взрослому сказал ребёнок. Эмма посмотрела на него и, приобняв за плечи, посмотрела вверх, где снова начал появляться чёрный дым. - Я сама выбрала это, пацан, - с грустью улыбнулась блондинка. – Но благодаря этому, я надеюсь… Моя подруга сейчас в безопасности. Дафна? – Шван увидела девушку, сестру Рафи. Похоже та направлялась в сарай за яйцами, так как в её руках была корзинка. Та остановилась. – Брось ты это. Расслабься. – Дафна безропотно остановилась, но не посмотрела на Шван. Но Эмма всё же заметила, как у девушки затрепетали ноздри от сигаретного дыма. – Ты куришь, Дафна? – Девушка стояла, поджав губы. - Даф? – улыбнулся мальчик. – Ты же куришь! Я видел вас с Сарой! Тут блондинка увидела, как у девушки дёрнулись плечи, и она посмотрела со злостью на брата. А в её глазах стояли слёзы. - Не смей говорить про Сару… При ней, - она метнула взгляд, полный ненависти на Шван. Мальчик испуганно втянул голову в плечи. А Эмма вдруг поняла. Поняла, что Дафну сослали в Дахау по двум причинам. Она затянулась и, выпустив дым, прошептала: - Дафна… -Да, я лесбиянка! - Я тоже. Ответом ей были презрительная улыбка и молчание. Ну конечно, девушка ей не верила. Она, Эмма фон Гинсбург – немка, арийка, жена офицера СС, начальника Дахау. Как она может быть лесбиянкой? Но это было так! - Регина Мельцер, это про неё я говорила Рафи. Это девушка, которую я люблю. - Это поэтому вы вышли замуж за гауптштурмфюрера! Дафна слишком смело разговаривала с Эммой, как будто не боялась, что та может наказать её за дерзость. А может быть, это было от безысходности. - Что случилось с Сарой? Даф не сумела сдержать всхлип. Она отвернулась от Шван и вытерла под носом. - А что может случится с жидовкой, которая отказала немцу? – Эмма нахмурилась. Она уже поняла, что случилось с девушкой Дафны. – Её повесили! Когда я, её увидела, на ней, блять, не было живого места! – Эмоции девушки зашкаливали, что она уже не думала, что рядом находится маленький брат, который взирал на сестру с ужасом. - Дафна… - пробормотала, бледнея Эмма со слезами на глазах. - Почему ты не перерезала этих ублюдков! Сара пережила в своей короткой жизни больше, чем пережила Мильц. И была теперь в лучшем мире. Но сколько ещё таких вот невинных девушек страдает в этот момент и пострадает в ближайшем будущем? Шван надеялась, что Регина уехала и не попадёт в руки фашистов. Ни она, ни Генри. Дафна посмотрела на Эмму. И увидев в её глазах всё те эмоции и чувства, что невозможно описать словами, вдруг прошептала: - Простите меня, фрау фон Гинсбург… - Эмма… Меня зовут Эмма. - Я хотела отомстить за Сару, - они сидели на лавочке и курили. Шван поделилась с Дафной последней сигаретой. – И мне было плевать, что со мной потом будет, - девушка блаженно выдохнула дым, но посмотрев на небо, скривилась в ненависти. - Он за это ответит, обещаю, - прошептала Шван. - Придёт другой, - с горечью усмехнулась Дафна. – Они не успокоятся, пока не уничтожат последнего жида на земле. В этот момент Дафна напомнила Эмме Регину, когда она рассказывала про тот день, когда она была изнасилована. Ненависть и боль. Боль и ненависть. И отчаяние в глазах. - Этого не случиться. Бог этого не допустит. - После всего этого вы ещё верите в бога? – с горечью усмехнулась Дафна. – После того, как я увидела мою Сару, истерзанную и повешенную, я поняла, что его нет. Или бог – это просто мудак, которому плевать на судьбы людей! Шван промолчала. Она просто не знала, что ответить, так как чувствовала правоту девушки. Она посмотрела в её тёмно-карие глаза и склонившись, вдруг не удержалась и коснулась легонько её губ поцелуем. Регина опасливо огляделась, перед тем, как открыть дверь домика, когда-то принадлежащего родителям Эммы. Сейчас идея приехать в Кельбра казалась безумной. Но хорошо, сегодня они здесь переночуют. Но что завтра и потом? Вряд ли безопасно тут оставаться. То, что Эмма приедет казалось маловероятным. В кухонных шкафах оказалось немного старой крупы и чай. Хорошо, решила Регина. Они задержаться здесь на неделю, может быть две. Не будут открывать шторы, и соседи ничего не заметят. А потом, если Эмма не появиться, то им придётся уйти. - А когда придёт Эмма? – шёпотом спросил Генри. - Я не знаю сынок, - честно ответила Регина и закрыла за ними дверь на ключ. Она надеялась, что их никто не заметил. Регина не видела, как в доме через дорогу на втором этаже колыхнулась занавеска, за которой промелькнуло лицо девушки с длинными чёрными или тёмно-русыми волосами и огромными глубокими глазами серого цвета.