Однажды в Берлине

Наступил 1944 год. Красная Армия и Союзные Войска отбрасывали гитлеровскую армию назад. Шаг за шагом. Эмма каждый день читала газеты, интересуясь вестями с передовой. Благодаря Линн она уже хорошо говорила по-шведски. Бел вышла замуж за Голда. При встрече с ним женщина поняла, что тот её узнал, хоть ничего не сказал. Блондинка боялась, что тот её сможет выдать и что тогда? Но мужчина лишь как-то странно улыбнулся, когда их представили друг другу. Этот человек должен был знать, что она вышла замуж за фон Гинзбурга, который был начальником «Дахау». Позже, когда они вышли покурить на улицу, так как фру Франк е выносила запах сигарет, Рональд, выпустив дым, задумчиво произнёс: - Германия уже пала. Гитлер просчитался, идя против Советского Союза. В его руках была почти вся Европа и я бы ограничился этим. Во все времена, все, кто нападал на Россию, ломали об неё свои зубы. И Ади, - мужчина как-то с лёгким презрением усмехнулся, - не исключение. Он ещё будет пыжится, но у него ничего не выйдет. Эмма, - Рональд, склонив голову, проникновенно посмотрел на блондинку, - вы вовремя уехали. А сейчас Бел ждала ребёнка. Так как её муж постоянно был в разъездах, молодая женщина жила в доме родителей, так как беременность протекала очень тяжело. Эмма помнила тот год, когда носила Кристен. Она практически не страдала токсикозом, только в начале срока. Бел же переносила беременность плохо. Фру Голд сильно похудела, ей были противны любые запахи, несколько раз она теряла сознание. Потом, когда уже живот начал расти, Бел всё же очень медленно прибавляла в весе. Она очень плохо ела, хотя Эмма помнила, какой на неё порой нападал жор. Почему её муж был в эти дни далеко, Эмма не понимала. Ведь она видела, что эти двое любят друг друга. Неужели Голду был важнее бизнес, чем жена? Даф столкнулась с Рути, которая выходила из душа. - Доброе утро, - улыбнулась Циперович. - Доброе. Дафна с братом уже больше года жила в одном доме с Рут и её бабушкой. Девушка помогала в кафе, Рафи ходил в школу. Мальчик был вынужден вступить в Гитлерюгенд, но несмотря на свой юный возраст Циперович понимал, что это вынужденная мера. В школе он поддерживал старую легенду, где все его звали Отто Геббельс. Его отец погиб на фронте, а маму он и вовсе не знал. Учителя Рафи любили: он был на редкость очень смышлёным мальчиком. В учёбе он был первым: как в науках, так и в спорте. Его постоянно ставили в пример. Но Дафна видела, что её брата всё это напрягает. Она успокаивала его тем, что скоро всё это закончится. Что режим Гитлера рано или поздно падёт. Всё шло к этому. Но у Рафаэля начинался переходный возраст, и он начинал многое воспринимать в штыки. И порой брат пугал девушку. - Я член Гитлерюгенда! – как-то крикнул он. – Не говори мне ничего! Фюрер победит! В тот момент Дав отшатнулась от Рафи, побледнев. Такого она от него не ожидала. Она не могла понять его эмоций. Рафаэль Циперович был чистокровным евреем и в тот момент он почему-то поддерживал Гитлера. Дафне стало страшно. Но она ничего не сказала. Она вышла во двор и закурила. Циперович уже хотела войти в ванную комнату, как вдруг Рути взяла её за руку. - Даф, - Лошак улыбнулась. – Я знаю, что у тебя сегодня тоже выходной. Может погуляем? Реджина открыла первую полосу и вздрогнула. Сегодня, 13 июня, немцы обстреляли Лондон. Женщине стало вдруг страшно. А вдруг они не ограничатся столицей Великобритании? Вдруг они решат сбросить бомбы на Эдинбург? Она присела на скамейку. В последнее время она всё реже и реже вспоминала Эмму. Да и стоило бы? Нет. Они больше никогда не встретятся. Их пути разошлись навсегда. И если Шван жива, то она, скорее всего тоже забыла про неё. Может быть ей стоит подумать о своём будущем? В последнее время к ним в кафе стал захаживать Грэм Хамберт, лейтенант-коммандер королевских ВВС. Она знала, что мужчине тридцать пять, что он выжил, когда его самолёт подбил немецкий бомбардировщик. И что он едва не погиб при падении. Когда Реджина первый раз увидела его в кафе, то испугаюсь: у мужчины была обожжена половина лица, была повязка на глазе, на одной руке не хватало трёх пальцев, к тому же он сильно хромал. Женщине внешне он, почему-то вдруг, напомнил героя романа Войнич «Овод», который она прочитала в детстве. Но в отличии от Артура Хамберт не заикался. К счастью. С недавнего времени мистер Харрисон перевёл женщину из посудомойки в официантки. Зарплата была выше и иногда выпадали чаевые. Хамберт сразу начал проявлять к Миллс знаки внимания. И если вначале брюнетка отнеслась к этому настороженно, то сейчас она поняла, что со стороны отставного военного не стоит ждать подлянки, он был благородным, в отличии от хозяина кафе. Женщина почувствовала, что напротив неё кто-то стоит и подняла глаза от газеты. Перед ней был мужчина, которого она буквально секунду назад вспоминала. - Мистер Хамберт? – улыбнулась брюнетка. - Здравствуйте, Реджина. Могу я присесть? Грэм сел рядом и посмотрел на статью, которую читала Миллс. - С начала войны немцы бомбят только Лондон. - А что им помешает бомбить и другие города? – спросила брюнетка. - Ничто, - согласился мужчина. – Гитлер сейчас попытается пойти ва-банк. Я сам не знаю, что от него ожидать. Но он не станет бомбить, скажем, Комри. Это деревушка, где я вырос. Могу я угостить вас кофе, Реджина? Гензель натягивал штаны. Марика безучастно смотрела в потолок, в который раз не понимая, как же она влюбилась в этого человека, когда вдруг услышала: - Скажи, куда уехала Эмма? Вначале девушка подумала, что ослышалась. За всё своё пребывание в «Дахау» она не слышала, чтобы Хауффман упоминал Шван. - Где она? Я знаю, что ты ей достала визу. В какую страну? - Гензель повернулся к Марике, поднимая подтяжки на плечи. – Хочешь жить? Или хочешь отправиться к доктору к Рашеру? (прим. Доктор лагеря, проводивший эксперименты над людьми. Был убит нацистами, за инсценированные беременности своей жены, которая выдавала родившихся в лагере младенцев за своих. Доктор утверждал, что скоро совершит прорыв в гинекологии. Подробнее можете почитать в Википедии.) А может хочешь, чтобы я отдал ему… - Гензель скользнул взглядом по телу девушки, остановившись на животе, - этого ребёнка? - Это же и твой ребёнок, Гензель! Как ты можешь? – воскликнула Марика, положив руки на уже выпирающий живот. Молодой мужчина пожал плечами, показывая, что ему это безразлично. - Где Шван, Марика? – Хауффман поставил колено на кровать и склонился над своей жертвой. – Ты хочешь, чтобы у него было будущее? – он положил ладонь на руки молодой женщины. – Если ты мне скажешь, я обещаю, что с ребёнком всё будет хорошо. И может быть с тобой тоже. Девушка закрыла глаза. Ей было страшно. Она почувствовала, как рука её бывшего любимого скользнула выше и слегка сжала горло. Если он убьёт её сейчас, то ему вряд ли что за это будет. Он – работник лагеря - охранник, она – узница. А она не хотела потерять малыша. Она хотела этого ребёнка. Несмотря на все события, какое-то чувство всё ещё сохранилось в её сердце по отношению к Гензелю, и она ненавидела себя за это. - Швеция… - прошептала Марика сквозь слёзы. - Хорошая девочка, - он наклонился ниже и нежно поцеловал её. – Одевайся. За этот год Гензель хорошо показал себя перед начальством и будучи фюреранвертером СС в скором времени собирался стать юнкером, ему оставалось только сдать экзамен. В бараке для охраны, где жил Гензель, жило ещё две семьи и периодически жёны его сослуживцев готовили и для него. Пока девушка одевалась, молодой мужчина сходил на кухню и вернулся с подносом, на котором были две тарелки и пара бутылок пива. В тарелках была горячая поджаристая картошка, свиные отбивные и свежий салат. Он поставил перед ней тарелку, а потом, взяв в руки пиво, произнёс: - А это моя благодарность. Хауффман лишь пугал Марику, что может отдать ребёнка Рашеру. Напротив, он попросил разрешения у коменданта взять малыша к себе, когда тот родится. Марика была чистокровной немкой, он тоже. У него в планах было отучится в школе офицеров и перейти на работу в гестапо. Там было больше возможности подняться по карьерной лестнице. А теперь он знает, что Эмма в Швеции. Вряд ли женщина уехала оттуда, страна соблюдала видимый нейтралитет, хотя по сути была на стороне Германии. Эмма была там в безопасности. Нужно было думать, как найти блондинку. Она была красива, умна и была немкой: лучшая жена и другой он не хотел. С другой стороны, Шван была отличным вариантом для спасения. Германия терпела поражение почти на всех фронтах, а значит рано или поздно фюрер будет свергнут. Но найти Эмму было не единственной проблемой, большей проблемой было заставить её выйти за него замуж. - Поспеши, - Гензель отрезал кусок отбивной и направил в рот. Через час прибывает новая партия женщин. Марика усмехнулась: - Хочешь выбрать себе новую шлюху? Она знала, что женщины, прибывающие в лагерь, могли быть направлены в бордель, если были молоды и здоровы. Первое время и её заставляли заниматься этим. Это было унизительно, но лагерные проститутки лучше питались, имели возможность проверять здоровье и жили в лучших условиях. А потом Гензель решил сделать её полностью своей. Уже больше, чем полгода к ней никто не прикасался, кроме её бывшего парня, поэтому охранник был точно уверен, что ребёнок, которого носила Марика – его. - Зачем? У меня есть ты. Просто хочу посмотреть на отбор, - мужчина рыгнул в кулак. Дафна и Рути сидели в парке и наслаждались тёплым деньком. Беседка была скрыта от чужих глаз и Лошак вдруг осмелилась взять за руку девушку. Та с удивлением посмотрела подругу. - Даф… Могу я тебе кое-что сказать? Циперович выдохнула в сторону дым сигареты и кивнула. Она чувствовала, что то, что сейчас скажет Рути важно. - Я должна тебе признаться, - брюнетка подбирала слова. – Я и Эмма… Циперович покачала головой. Она подозревала, что Шван спала с Рут, но не хотела об этом слышать. - Подожди, - молодая женщина улыбнулась. – Это было давно. Мы с ней знакомы с детства, и она мне всегда нравилась. Потом я влюбилась в неё. А потом она пропала. Её отец участвовал в «Ночи длинных ножей» и был убит, мать отправили в концлагерь. Эмме было пятнадцать. О том, что произошло я узнала не так давно, когда она вернулась в Кельбра. Я ей призналась в своих чувствах, но она любила другую. - Знаю, Регину Мильц. Лошак кивнула. - Я думала, что Эмма будет единственной женщиной в моём сердце. Но потом появилась ты… Я знаю, что мы с тобой договорились что… Дафна нахмурилась и посмотрела в глаза Рут. Она снова покачала головой. Девушка почти забыла Эмму, заставила себя её забыть. Но Лошак? Рут вздохнула и отвернулась. Циперович взяла её за руку и прошептала: - Я не знаю. Я не уверена. Я тоже любила её, но она просто помешана на Мильц. Она причинила слишком много боли этим своим чувством. Я просто не уверена, что способна ещё кого-то полюбить, Рути. - Но мы можем хотя бы попытаться? – Лошак снова посмотрела на девушку и увидела её неуверенную улыбку. - Попытаться всегда можно. Реджина пила с Грэмом кофе. Мужчина рассказал про место, где родился и вырос. А ещё он сказал, что Миллс ему нравится и он хотел бы предложить ей и Генри свою помощь: увезти их из Эдинбурга. Брюнетка не знала, что сказать, но уже в глубине души знала, что согласиться на предложение. Оставаться в столице Шотландии было небезопасно. И по крайней мере уж лучше Хамберт, чем Харрисон. Среди ночи Линн и Эмму разбудил жуткий вопль. Иногда ночами блондинка пробиралась в комнату подруги и покидала её уже утром, но до того, как проснуться остальные жильцы. Этот вопль принадлежал Бел.