Однажды в Берлине

Бел не пережила эту ночь. Девушка умерла, как и её, так и не родившийся ребёнок. Медицинская карета увезла умершую в морг. Эмма, взяв припрятанную в своей комнате бутылку шнапса, вышла на задний двор покурить, пока Линн и гер Франк уводили мать и жену лечь отдохнуть. Спать в эту ночь, понятно, никто не смог бы. Даже Кристен. Шван с трудом удалось успокоить испуганную дочку и в данный момент она сидела на крыльце со своей куклой и о чём-то балаболила. Горе настигло семью Франк и она ничем не могла им помочь. На душе была странная пустота. Рядом с ней на ступеньки присел Антон, студент, учившийся на последнем курсе Стокгольмского Университета на факультете биологии. Шван протянула парню алкоголь и тот тоже хлебнул прямо из горла. - Хочу съебнуть отсюда, на хуй, - выругался Антон. Антон был грузный парень двадцати лет с курчавыми волосами. – Мои братья насмехаются надо мной, что я выбрал не военное дело, как сделали они. Окончу универ и свалю. В Штаты или в Канаду. Неважно. Меня это всё заебало. - Бел умерла, - тихо сказала Эмма, доставая сигареты. - Я в курсе, - вздохнул парень. – Но мы ей ничем уже не поможем. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов». Эмма с удивлением посмотрела на Антона. - Я изучал библию, крошка, - усмехнулся тот. – Но пошёл против родительской воли и поступил на биологию. Я не верю в бога. - А я верю, - Эмма взяла бутылку и сделала глоток. – Какая-то сила меня всегда спасает. Я должна была погибнуть, когда мне было ещё пятнадцать. Но я до сих пор жива, Антон. Потом у меня был муж. Это было страшно… Я была вынуждена выйти за него. Не спрашивай, почему. Он способен был меня убить. Но его сегодня нет, я свободна. После его смерти я тоже оказалась в практически безвыходной ситуации. Я была беременна, одна. Кроме того, на мои плечи вдруг легла ответственность ещё за двух человек. К счастью, они сейчас в безопасности, - женщина сделала ещё глоток и передала бутылку Антону. – Какая-то сила мне всегда помогает выжить. Да, она всегда в лице обычных людей: Рут, Марика… Бел. Что такое судьба, Антон? Что такое удача? Если это не бог, то что? - Я не знаю, - вздохнул парень, делая глоток. – Если это бог, то почему он так избирателен? И жесток? - Без понятия. Но я верю, что что-то меня ведёт по жизни. Не даёт опустить руки. -Ты не права! – крикнул Рафи. - Фюрер- он наш вождь! Мы маршируем, мы за Гитлера Через ночь и через нужду С Знаменем юности За Свободу и хлеб. (прим. Слова из гимна «Гитлерюгенда») - Рафи, ты не можешь… - пробормотала Дафна, прижимая руки ко рту и пятясь от брата. Ей вдруг стало страшно. Рафи было одиннадцать. Ещё немного и он совсем превратиться в настоящего гитлерюгендца. Но с другой стороны она не могла лишать его школы… - Почему? – с вызовом воскликнул Рафаэль, вскидывая руку в зиге. - Да потому что ты – еврей, - дверь в комнату распахнулась и в проёме показалась Рути. – Ты забыл, Рафи? Ты – еврей, ты жид, блять! Немцы таких как ты ненавидят! Они их вздёргивают на верёвке, отправляют, на хуй, в газовые камеры! Ты забыл, что ты сам бы в «Дахау»? Забыл, сучёныш малолетний?! - глаза Лошак метали громы и молнии. Но Дафна почувствовала тёплую руку подруги на своей спине и чуть не всхлипнула. Такого она не ожидала от брата. И не ожидала такой речи от Рути. А тот в данный момент как-то съёжился и упал на попу. - Ты забыл, как Эмма рисковала своей жизнью, чтобы спасти вас? Тебя и твою сестру? - Рути кивнула головой в сторону девушки. - Ты – неблагодарный щенок! Даф в шоке посмотрела на подругу, но та, усмехнувшись, покачала головой. Она подошла к Рафи и, взяв того за грудки, приподняла слегка над землёй. - Рафаэль Циперович, слушай сюда, гадёныш, ты – еврей, ты жид! И то как ты сейчас себя ведёшь, даёт мне понять, что ты пресмыкнулся перед Адольфом Гитлером! Ты сломался. Стал никем, блять. И знаешь, я тебя даже не ненавижу. Ты мне противен, Рафи, потому что отказался от своего народа. – Лошак разжала пальцы, и мальчик снова упал на пол. На его глазах вдруг выступили слёзы. - Зачем ты так жестоко? – шёпотом пробормотала Дафна. - Иначе нельзя, - Рути покачала головой и вышла из комнаты. Когда Лошак закрыла дверь, Рафи посмотрел на сестру и прошептал: - Прости меня. Я виноват… Дафна опустилась перед братом на колени и приобняла его. - Эмма правда рисковала ради нас, - вздохнул он. – Я её люблю. - Я тоже, - с печалью улыбнулась девушка. Да, она её любила. Любила до сих пор. Несмотря даже на то, что что-то чувствовала по отношению к Рут. Бел похоронили. Гер Голд даже не приехал на похороны, чем очень расстроил родителей девушки. - Он был не достоин его, - сказала Линн. Они лежали ночью после похорон в кровати, и голова девушки была на плече Шван. – Бел была чистой. Этот же англичанин – он мерзкий. Он мне сразу не понравился. – Шван погладила рыжеватые волосы. - Из-за этого человека у меня больше нет сестры. Тебе не понять, Эмма. Ты была единственным ребёнком. Блондинка поменяла положение и оказалась над Франк. Да, у неё не было ни брата, ни сестры, но она знала, что такое терять близких людей. Тут Линн была не права. Но женщина не стала её в этом упрекать. Она просто склонилась и начала целовать девушку. Гензель сидел за столом в своей комнате и глушил шнапс. Ему было страшно, больно. Он был в бешенстве. Он был в отчаянии. Сложно было одним словом охарактеризовать, что мужчина чувствовал. А всё потому, что с этапом прибыла его сестра. Его Гретель. Он плеснул себе полную стопку и выпил, закашлявшись. Как его Гретель оказалась в «Дахау»? Она всегда была рассудительна. Никогда не действовала сломя голову. Всегда думала, прежде чем что-то делать? Но сестра была здесь. И это значило, что её кто-то сдал. Кто был этой тварью? По чьей вине молодая женщина оказалась в застенках концентрационного лагеря? Мужчина со злостью стукнул ладонью по столу. Он знал, что Гретель его увидела. Но ни один мускул не дрогнул на её лице. Ни радости, ни презрения. Безразличие. Комри был очень маленькой, но уютной деревушкой в глуши Шотландии. У Хамберта тут был каменный домик с двумя спальнями и гостиной, совмещённой с кухней. Ещё была мансарда, но она был не жилой. - Генри, это твоя комната, - Хамберт открыл дверь одной из спален. – Когда я был ребёнком, это была моя комната. - Здорово! У меня будет своя комната! А где будет комната мамы? – вдруг спросил мальчик, нахмурившись. - Мы с твоей мамой будет жить в соседней спальне. Генри склонил голову и с недоумением посмотрел на Реджину. Та улыбнулась краешком губ. - Иди, обустраивайся, сынок. Она вошла в спальню вслед за Грэмом. Комната была не очень большой, но кровать, которая в ней стояла, занимала почти половину площади. Хамберт обернулся и взял Реджину за руку. - Не бойся, всё будет хорошо. В эту ночь Грэм Хамберт в первый раз взял её. Нет, он не был жесток, как фон Гинсбург или Лохмер, и он даже не был противным как мистер Харрисон. Но он просто взял её и уснул. Ничего больше. И всё же Реджине было неприятно. Она понимала, что вынуждена пока так поступать, переступать через себя. Когда-нибудь это должно закончится. Хамберт что-то пробормотал во сне и закинув на женщину ногу, чуть грубовато обнял её и прижав к себе, захрапел. Голду было одиноко и холодно. Он потерял вторую женщину, которая была в его жизни. Будучи уже вдовцом, он встретил Бел Франк и полюбил. Но та умерла, как и его первая жена. Он сжался в комок в большой постели, на ароматных простынях. Некого было обнять. Некого поцеловать. Он был один. И все его деньги не могли спасти его от одиночества… Среди ночи Эмма открыла глаза. Она посмотрела на спящую Линн. В очередной раз она впуталась в отношения и ради чего? Ради секса. Да, с Линн секс был офигительный и у них, вроде, были свободные отношения. Девушка не ставила никаких условий. Она не скрывала, что иногда она встречается ещё с одной девушкой, а недавно фрёкен Франк познакомилась с молодым человеком и подумывает представить его своим родителям. - Ты же знаешь, что порядочная девушка в наше время обязана выйти замуж. Ну, или быть счастливой вдовой, как ты, Эмма. И блондинка не могла ей ничто возразить. Эта грёбаная война рано или поздно должна была кончиться, и тогда она займётся поисками Реджины. Она её найдёт! У блондинки был адрес издательства, где напечатали книжку, в которой было интервью с ней. А значит там должны знать, где она. В банке она открыла счёт, куда периодически клала деньги. Франки платили не так много, но комната, в которой она жила, ей была предоставлена бесплатно, и женщина почти не тратилась на еду. И если бы не Кристен, то Эмма отправилась на поиски Регины прямо сейчас. Но из-за дочурки приходилось ждать. - Регина, где ты? – прошептала Шван смотря в потолок. – Где ты? Я так по тебе скучаю. Реджина Миллс открыла глаза и посмотрела в темноту. Ей вдруг показалось, что она услышала голос Эммы. Женщина вздохнула, а на глаза накатились слёзы. Столько прошло лет, но она всё ещё её любит. Любит так, что порой ей мерещится её голос.