Однажды в Берлине

Эмма надеялась, что они встретятся в скором времени. Но прошла неделя, а Генри так и не появился в магазине. Шван знала, где живёт брюнетка, но она не хотела её торопить. Женщина решила дать ей время. Ей и самой ещё сложно было осознать, что они, наконец, нашлись. Это было не просто чудо. Это было практически невозможно! Когда в редакции блондинке сказали, то не знают местонахождение Реджины Миллс, Эмма опустила руки и перестала уже верить и надеяться на встречу. Она смирилась с тем, что брюнетка потеряна для неё навсегда. А потом эта встреча с Генри, мелким воришкой. Но то, что пацан хотел стащить книгу говорило не только о его дурных наклонностях. Это говорило о том, что подросток любит читать. А потом она встретилась с ней. Но вот прошла неделя и за эту неделю ничего не произошло. Эмма считала каждый день. Десять. Двенадцать… Когда пошла третья неделя, женщина начала беспокоиться. Неужели Реджина не хочет её видеть? Шван не хотела в это верить! Она видела эту улыбку, эти глаза. Они не могли лгать. Реджина была рада встрече! Но почему тогда она исчезла? Эмма вернулась с работы домой. Перед этим она успела купить в лотке порцию “Fish&Chips”, так как знала, что Кристен наверняка всё подъела, а готовить что-то для себя у блондинки не было ни сил, ни желания. Дочка сидела в гостиной и высунув от старания язык, корпела над раскраской с Микки Маусом. Женщина сняла пальто и ботинки, потрепав дочку по голове, кинула на диван сумку, а кулёк с едой положила на стол. Она завела патефон с пластинкой «The Andrews Sisters» (Прим. Популярное американское вокальное трио сестёр), достала из холодильника бутылку тёмного эля и присела напротив дочери. - Как дела, Крис? Не поднимая головы от раскраски, девочка спросила: - Почему мальчишки все такие дураки и наглые? - Тебя кто-то обидел? – напряглась Шван. Ей не нравилась идея того, что Кристен оставалась одна дома. Она, конечно, спокойно могла б нанять няню, но те деньги, что подарила им Клео могли в будущем пригодиться на что-то более важное. Неизвестно, что ещё могло произойти. Но если какой-то хулиган сделал больно её дочке, она задаст ему хорошую трёпку. Кристен подняла на маму глаза и на её губах была усмешка. - Я сама хотела ему накостылять, но у него велик. Эмма расслабилась: дочь была вся в неё. Не даёт себя в обиду. Но всё же, кто был тот мальчишка, который решил задирать девочку? Шван принялась за ужин. Из патефона пели сёстры Эндрюз, Кристен раскрашивала очередной рисунок, пиво… Сейчас она поужинает, покурит. Всё хорошо. И если честно, о большем она и не могла мечтать. До недавнего времени. В последние же дни все её мысли были о Регине Мильц. Реджине Миллс. Куда она снова пропала? Почему не хочет видеться? Эмма понимала, что им нужно время. Время привыкнуть друг к другу, снова узнать. Снова познакомиться… Генри уже взрослый, у неё есть дочь. Кристен тоже нужно познакомиться с пацаном. - Помнишь, когда ты была совсем малая, я рассказывала тебе про одну женщину? – спросила Эмма Кристен, доставая портсигар. Завтра выходной и она могла позволить выпить ещё одну бутылку пива. - Регина Мильц, - произнесла девочка по-немецки. Иногда они переключались с языка на язык, что позволяло не забыть, как немецкий, так и шведский. – Помню. - Это может показаться невероятным, но мы с ней встретились, - Эмма выпустила дым и улыбнулась. - Это же здорово? – спросила малышка. - Ты думаешь? - Я помню, ты говорила, что хочешь быть с ней, - сказала Кристен, продолжая своё занятие. Блондинка задумчиво посмотрела на дочку. Понимала ли она смысл этой фразы? Вряд ли? Тогда девочка была маленькой. Да и сейчас ей ещё нет и восьми. В таком юном возрасте дети вряд ли задумываются о смысле взаимоотношений между людьми. - Завтра будет три недели, как мы с ней виделись. Кристен задумалась. И нахмурившись, посмотрела на маму. - Три недели — это же много? Три раза по семь дней, - девочка отложила карандаш и подняла ладошки к лицу оттопырив семь пальчиков и как будто пыталась посчитать, сколько это будет дней. - Да, детка, это много. И я боюсь, что Регина не хочет меня видеть. - А почему ты сама у неё не спросишь? – наивно спросила девочка и снова принялась за раскраску. Шван задумалась. Из уст ребёнка это казалось очень простым. Взять и спросить, почему Регина не хочет с ней видеться. Пластинка закончилась и Шван пошла её перевернуть. - Как дела в школе? – спросила она. - Мам! - услышала она вдруг возмущённый возглас дочери и обернулась с пластинкой в руках. – Ты забыла, что на следующей неделе у нас каникулы? Блондинка прикрыла глаза. Чёрт! С этими переживаниями у неё совсем вылетело из головы, что у Кристен каникулы! И она ей даже не подумала придумать костюм ей на Хэллоуин. - Прости, милая… - Тётя Клео бы не забыла! - Крис… Ну прости меня, - Эмма положила пластинку и подойдя к дочери, присела на корточки. – Признаю, твоя мама виновата. Ты… ты скучаешь по Клео? - С ней было весело, - девочка посмотрела исподлобья на маму и улыбнулась. – Но ты хотела найти Регину, и тётя Клео тебя отпустила. Ты не против, если я летом к ней съезжу в гости? - Оу… Давай подождём до лета, детка и там решим. – Эмма не знала, как реагировать на просьбу Кристен. - Хорошо? - Ладно, - кривовато улыбнулась дочка. – Я к себе в комнату. И девочка, спрыгнув со стула, убежала в спальню, оставив раскраску с карандашами на столе. Эмма поднялась по металлической лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась комнатка Реджины и занесла руку, чтобы постучать, когда дверь неожиданно открылась и она увидела Генри. - Пацан… - удивилась женщина. - Привет, Эмма… - пробормотал подросток и просто слетел с лестницы, под которой стоял велосипед. Сев на него, Миллс поехал куда глядят глаза. Недоумённо посмотрев на него Шван постучалась о косяк. - Могу я войти? – тихо спросила она. Реджина стояла у окна и на голос Эммы она даже не обернулась. Шван вошла и осторожно прикрыла за собой дверь. – Привет. - Ты пришла, - услышала она тихий голос. - Что случилось? – блондинка сделала несколько шагов и оказалась рядом с женщиной. Каморка, в которой жили Генри и Реджина напоминала их квартирку в Берлине. Она была такой же крохотной. Как они могли так жить? Шван положила руку на спину брюнетки. – Я боялась, что что-то произошло. - Прости, - прошептала Миллс. Эмма развернула женщину к себе лицом и увидела в её глазах слёзы. - Родная моя… - Шван большими пальцами вытерла на щеках брюнетки слезинки. - Генри становится таким неуправляемым, - сказала Реджина. - Это он тебя довёл до слёз? – нахмурилась блондинка. Шван и представить себе не могла, что пацан способен на такое. Насколько она помнила, тот всегда любил свою мамочку. Но за восемь лет могло многое произойти, в том числе и характер мальчика мог поменяться. Он уже не тот маленький мальчик. Он – подросток. И она знала, какими те могут быть, помня «Пиратов». - Я вчера в магазине проводила ревизию… - вдруг услышала Шван. – Я не досчиталась пяти фунтов. Это примерно половина моей недельной зарплаты. Эмма на секунду напряглась, вспомнив, что Генри хотел украсть книгу. А теперь ещё и пропажа денег из кассы. И зарплата у Реджины, оказывается, на порядок меньше чем у неё. Видимо её работодатель был скуповат. Но с другой стороны у Миллс было жильё. Клетушка была маленькой, но всё же за неё не надо было платить. Наверное. - Это не первый случай. Я знаю, что воровал и раньше, но, чтобы так подставить меня! - Что он сам говорит? - Ничего. Шван обняла брюнетку и погладила её по голове. Она пока не станет затрагивать тот вопрос, ради которого пришла сюда. Это может подождать. Она должна успокоить Реджину. - Я бы задала ему хорошую трёпку. Но быть может он и правда не брал эти деньги? - Я ему не верю. Я знаю, что он курит. А несколько раз от него опять пахло алкоголем. Может он и это ворует? – в голосе Реджины было отчаяние. - Опять? – Шван подумала, что ослышалась. Миллс кивнула. - Думал, что я не почувствую. Ему же всего тринадцать! Эмма вдруг вспомнила себя в возрасте Генри и улыбнулась. Миллс посмотрела на блондинку и нахмурилась, чем вызвала смех Шван. - Что? Я сама первый раз попробовала сидр в четырнадцать, а когда работала на ферме мы как-то с Гердой напились шнапса. Мне было шестнадцать… Ладно, молчу! – воскликнула Эмма, поднимая руки, видя возмущённый взгляд Реджины. – Я поговорю с пацаном. – Она огляделась. Комнатка выглядела очень убого. Женщина присела на тахту. Та была жёсткой. И скорее всего Реджина спала именно на ней, так как Генри был уже почти ростом с маму. Она увидела на полке с книгами свой подарок и улыбнулась. Ей было приятно увидеть мишку, которого когда-то она подарила мальчику. - Могу я покурить? – спросила Шван и Реджина поставила перед ней металлическую кружку. Да, похоже Миллсы едва сводили концы с концами. Она же могла позволить себе и сигареты, и пиво на выходных. Кристен никогда ни в чём не нуждалась, а одежда Генри казалась ему уже становилась малой. Да и обстановка в комнатушке была очень бедной. Миллс видела, как взгляд Эмма блуждает по её жилищу и понимала, что блондинке всё это очень не нравится. Ну и что с того? Да, они с Генри жили не богато, даже почти нищенски. Но всё, что у неё было сейчас, она заработала сама, пройдя через множество бед и испытаний. Шван же в последнее время, похоже не испытывала ни нужды, ни горя, ни трудностей. И теперь блондинка хочет что-то вернуть, что когда-то было между ними? Да зачем ей всё это? Пусть живёт своей жизнью, а она с сыном будет лишь проблемой в её новой жизни. Миллс отвернулась к окну, обняв себя за плечи. Она не хотела встречаться взглядом с той, что сидела на тахте и курила. А Шван понимала, что чувствует Реджина в данный момент. Её напряжённая прямая спина и гордо вздёрнутая голова говорили всё без слов: брюнетка ни за что не станет соглашаться на то, что предложила её Эмма. В прошлую их встречу она сказала, что они могут жить вместе и не услышав ответа, подумала, что Миллс нужно время всё обдумать. И вот спустя три недели она сидит в её квартирке и уже знает ответ. Но почему? Неужели она не хочет выбраться из всего этого дерьма? Неужели не хочет большего комфорта для себя и сына? Она, Эмма, может себе это позволить! - Не нужно так на меня смотреть, - услышала блондинка грустный смешок. – Я не собираюсь обременять тебя. Давай оставим всё как есть. У тебя своя жизнь, а у меня своя. Шван затушила окурок в кружке и встала, проведя чуть нервно ладонями по бёдрам. - Регина Мильц… - по-немецки произнесла блондинка и женщина вздрогнула от стали, которая вдруг появилась в голосе Шван.